Женщина

Женщина (глава - 1)
В 10 лет я обратила внимание на своё отражение в зеркале. Позже, в старших классах, я буду вырезать странички в журнале «Крестьянка» и «Работница» на которых мне расскажут о том, как правильно накручивать бигуди и делать ароматическую ванну, как распаривать лицо над кастрюлей, накрывшись полотенцем, и как укладывать ломтики огурцов на физиономию, а потом двадцать минут лежать на спине.
 
Модные, но недорогие украшения. Сумка, сочетающаяся по цвету с перчатками, нежный тон губной помады... это всё потом.
А первое знакомство с собой было в ту осень, когда нас шестиклассников разделили на две группы – одни пошли учиться в новую, только что построенную школу, а другие остались в старом здании.

Мы ждали встречи с новыми друзьями, с классными комнатами и коридорами, пахнущими краской. Много новеньких пополнили наш 6-ой класс, и это было событием. Я ещё не знала тогда, что всегда будут мне интересны новые люди. И сегодня, спустя много лет, познакомившись, тут же завожу разговор, приглашаю в гости, вижу то, что на самом деле не существует. В глупом вижу умного, в злом – доброго, для лгуна у меня уже готовы оправдания.
Даже, имея образование музыканта и любимую работу, пошла учиться на психолога, чтобы ещё лучше ошибаться в людях - лучше понимать подлеца или предателя, оправдывать вымогателя или бандита, скрягу называть экономным человеком.
   
Но это уже позже, а пока, мне одиннадцатый год. После лета, проведённого с дворовыми ребятами на речке, в отличном настроении, с букетом астр в море учеников, нахожу в школьной сутолоке своих старых друзей и сразу же замечаю новеньких…
 
Все ждут первого звонка, торжественной церемонии открытия учебного года, но моё внимание привлекают не трибуны и ораторы, а новенькие девочки – одна красивей другой. Платья у них форменные из добротной шерстяной ткани, белые фартучки, отделанные кружевом, туфли – лодочки с беленькими носочками. На одной из них даже гольфы с помпончиками. Я испытывала новое для себя удовольствие, и разглядывать их хотелось ещё и ещё…
Они тоже повернули свои красивые головы в мою сторону и оценивающе окинули меня взглядом... старые сандалии, штапельный фартук, значительно длиннее прошлогоднего короткого школьного платья, из которого я выросла. Глаза одной из них были удивительного тёмно-синего цвета. Надменность и холод отношения – первое знакомство с теми кто, не зная тебя, уже ненавидит.
 
Через год я навсегда перееду из этого города, в котором родилась, и никогда больше не встречусь с этими девочками, а пока, по сценарию моей жизни, началось испытание, определившее многое в моём характере, отношении к себе и к другим.
 
Я отошла от них - чувство неравенства, неполноценности впервые кольнуло моё сердечко. Это был 1960 год. Пятнадцать лет без войны.
Фильмы, песни, книги о послевоенной реальности – это была наша жизнь. Мы не понимали, что были бедны, но знали жизнь – это подарок бесценный и удивительный.
«Чем богаты, тем и рады!» - именно так мы себя чувствовали. Победили фашистов, с экрана маленького кинотеатра на нас смотрели герои новостроек, чемпионы хоккея и фигурного катания. «Карнавальная ночь» и «Девушка без адреса», радио с воскресной передачей «Доброе утро», голос Майи Кристалинской, Марка Бернеса и Клавдии Шульженко...
Газированная вода с сиропом, киоск «Мороженное», танцплощадка - можно было сидеть на заборе и видеть не только танцующих, но и старшего брата с его тубой в детском духовом оркестре. Это потом он станет военным дирижером, а пока он не обращает на меня никакого внимания, потому что он – музыкант духового оркестра.
   
Мы были горды и по-настоящему счастливы. Вальсы и фокстроты, парк с аттракционами, демонстрации два раза в году, на которые мы обязательно и с удовольствием ходили, не зная, что отменят эти праздники. И вообще, всё чему мы радовались тогда – это совсем не радость, а горе...
Оставалось совсем немного лет, до разоблачения культа Сталина... Не сравнивая себя ни с кем, мы не знали, что чудовищно бедны. Считалось, что мебель, уют – это мещанство. Одежда, внешняя привлекательность – совсем по-другому мы себе представляли эти понятия. «Весна на Заречной улице», «Девчата» - герои этих фильмов не грустили, а были сильными и правильными. Такими и мы стремились быть.
Как одеты героини фильмов, которых играли Надежда Румянцева или Инна Макарова? Меха? Шелка? Бриллианты? Нет. Совсем другое! Тайну этой женственности я уже разгадала, но тогда, в то первое сентября, судьба приготовила мне встречу с его величеством Презрением. Острое ощущение беспомощности впервые посетило меня, и мы с ним познакомились...

Женщина (глава - 2)
Училась я легко и плохо. И чувствовала себя при этом прекрасно! Кроме артистических, не имела никаких других способностей. Полное отсутствие усидчивости – предмет подшучивания моих родителей.

Я не мучила их - шустро сделаю, как попало, уроки и бегом во двор или на крышу. А там и яблоки, нанизанные на нитку, и семечки сушатся на газетках, и мальчишка, который ждал меня, чтобы похвастаться своими голубями.
Двор двухэтажного деревянного дома – это был целый мир! Во-первых, коровник и вечно жующая корова. К ней настолько все привыкли, как в наше время к разгуливающей кошке. Рождение телёнка – незабываемое событие для всех дворовых ребятишек.
На задворках сараи, связки брёвен. Так в те времена выглядел наш город. Двор – часть моей жизни. Прозвища, игры не только в прятки и классики, но и спектакли, рисование декораций, шитьё костюмов, придумывание сценариев...
      
А утром – опять школа. Последняя парта, окно - самый лучший экран в мире.
Погода менялась от моего настроения – я начинала дожди и разукрашивала узорами зимние окна. Не ускользала от моего взгляда ни птичка на весенней веточке, ни цвет сирени или акации. Под аккомпанемент голоса учителя, мечталось замечательно. Азбука Морзе маленького кусочка мела, летающего по доске и выписывающего формулы, задачки или подчёркивающего придаточные предложения, сказуемые и подлежащие. Так проходили дни и недели.
Старые сандалии сменялись старыми туфлями. Мама их называла «демисезонными», но для моих новых одноклассниц – это были просто старые потрескавшиеся туфли. И вот с этих «демисезонных» старых туфель всё и началось. Секреты привлекательности, таинственные и неразгаданные, подошли ко мне совсем близко.
В дождливые дни сентября, чувствуя, что пришла пора мне меняться - как гадкому утёнку превращаться в прекрасного лебедя, я слонялась по дому, в неосознанном новом состоянии. Этот порыв души, будет нередко меня навещать потом в течение всей жизни, но в те осенние дни была первая встреча с его величеством Вдохновением. «Голь на выдумки хитра!» - эта пословица мне очень подходила долгие годы.
Шел самый настоящий творческий поиск! Глаза, как впервые, осматривали квартиру. На крюке двери одной из двух маленьких комнат, висели папины домашние брюки. Я «сфотографировала» их взглядом. Сказала: «Пригодятся...» Для чего - пока не знала, но пригодятся. Потом открыла чемодан, выполняющий функцию сундука – там лежали вещи - их не носили, но и не выбрасывали. Порывшись, нашла старый свалявшийся свитер старшего брата. «Ох, здорово!» сказала себе, чувствуя, что я на правильном пути. Путешествие продолжалось!
Швейная машинка, использовалась, как столик – и она попала в поле моего зрения. «Подольская» - прочитала я. Никто на ней не шил, сломана была давно. Со всей своей творческой энергией, я пыталась разобраться в её устройстве. Потрогала ремень – он слетел с колеса. Попробовала его натянуть и получилось. «Хорошо!» - сказала я себе, и состояние создателя мира уже не покидало меня никогда.
Творческий путь, как самое интереснейшее путешествие моей жизни, начался именно в тот день. Вечером дипломатические переговоры с мамой насчёт старых папиных брюк и швейной машинки, закончились успешно. О свитере брата даже не требовалось беспокоиться – мама всегда с удовольствием выбрасывала старые вещи. Она никогда не умела перешивать, поэтому хранить старую простыню, чтобы сшить из неё наволочки пришло в голову только мне.
Необходимые разрешения я получила с лёгкостью. Мама знала, что мне всегда нужны были бутылочки из - под закончившихся духов, одежда, порванная по швам и тетрадь, в которой ещё оставались пустые страницы.
Ножницы тупые и ржавые заставили меня потрудиться, но, в конце концов, они помогли мне из старого свитера соорудить безрукавку, подкоротить длинный школьный фартук, раскроить юбочку четырёхклинку из папиных старых китайских брюк. Спокойно, как скульптор, я лепила себя сначала в воображении, а потом в реальности.

Женщина (глава - 3)
Как- то вечером, папа обратил внимание на то, как я пыталась тряпочкой протирать свои «демисезонные» туфли. После того, как я поняла, что мы бедны, решила, что аккуратность – это ухоженность. До сих пор так считаю, кстати.
Папа взял из моих рук одну из туфель и дал урок, впечатление от которого опишу… спустя пятьдесят лет.
 

Искусство – только так я могу назвать и процесс, и результат этого чуда! Специальная обувная щётка, крем в железных, трудно открываемых баночках – один чёрный, а другой красно - коричневый, почти бордовый, и полоска бархатной ткани. Мой папа прошёл всю войну военным фельдшером. Он многому меня научил на протяжении нашей долгой дружбы - делать правильно перевязку пораненной ноги, чистить картошку, тонко снимая кожуру, варить и жарить, мыть полы и самое главное никогда не унывать!
В тот вечер он, подробно и не торопясь, объяснял мне, как наносить крем на чистые и сухие туфли, как начищать и полировать их бархоткой. Мои старые потрескавшиеся туфли преобразились. Они были двухцветные – бордовый и болотный вдруг ожили и заблестели. Как красиво сидели они на моей ноге, обтянутой чулочком в резиночку.
 
Всю эту осень я не могла насмотреться на эти возродившиеся туфли! Конечно, трещинки и потертости этих туфель оставались видны, но не в этом дело. Самое главное было в том, что я поняла, как много зависит от меня. Нет безысходности! Детская беспомощность растаяла и исчезла. Вот что было самым главным.
      
Позже, когда наступили холода, родители купили мне осеннее пальто, мягкого кофейного цвета из красивой и тёплой ткани. Я одевала себя в это пальто, и запомнившееся ощущение счастья, называю сегодня женственностью.

Женщина (глава - 4)
Вскоре, на уроках труда, открыла для себя чудеса другие – иголка и нитка, вышивка и обмёточный шов, выкройка и фартук, сшитый моими руками. Пожилая, спокойная учительница, усаживала нас, девчонок, вокруг себя, и неторопливо учила искусству созидания. Первые изделия, сделанные своими руками, переполняли меня восторгом, который я тщательно скрывала, чтобы не помешать этому волшебному урок.

Белоснежные репсовые манжеты и воротнички, сшитые мною из маминой блузки, оживляли любое старенькое платьице. Всё должно было соответствовать моим начищенным туфлям. Иногда они промокали под дождем, и тогда я мыла их в раковине и сушила – знала, что мокрыми их начищать кремом нельзя.
И расчёска из противного орудия пыток, превратилась в волшебную палочку!
Я изучала своё отражение в зеркале. И хотя, Леонардо да Винчи считал, что зеркало искажает действительную внешность человека, меня моё отражение вполне устраивало. Изменения в своей внешности воспринимала как чудо из чудес , и не уставала крутиться перед зеркалом. Только вечером, при свете ночника, я могла распустить косу и превратиться из обыкновенной девочки в принцессу…
В ту осень проснулась не только моя женственность, но и впечатлительность.
Жили мы в маленьком городке – там нашли мои родители крышу над головой после того, как потеряли всех и всё во время войны. Уральский этот маленький городок до сих пор в моей памяти остался миром необыкновенным.
Ледяные горки, санки и лыжи, речка и земляника в лесу, осенняя листва и холодные дожди, а после морозной и снежной зимы, наступала весна - ослепительная и душистая, с сиреневым запахом, черёмухой и акацией.
Общительность моя раскрывала души соседей – со мной шутили, приглашали в гости. Ни одна игра с детьми во дворе не начиналась без меня.
...И только презрительный взгляд новых одноклассниц приводил меня в замешательство и недоумение. Попытки заговорить... прерывались молчанием, которое они, словно щит, выставляли передо мной. После каждого контакта с ними, я робела, уходила в сторону и сидя за партой, чувствовала свою ущербность. На перемене они ели красивые яблоки, говорили жеманно и свысока, обсуждали других…
Девочки эти учились музыке. Ходили к частной учительнице, и дома у каждой из них было пианино. После нескольких месяцев в школе, они уже не считались новенькими, но всё равно на переменах всегда держались обособленно – маленькие модницы, из мира, в котором мне не нашлось места. Конечно, я навязывалась. Недоступные и холодные, эти новенькие явно отказывали мне в дружбе, а так хотелось узнать их поближе!

Женщина (глава - 5)
Случайно, один только раз, зашла я к одной из новых одноклассниц домой (носила её сумку с нотами до музыкальной школы, ждала, пока её урок закончится и, провожая её домой, по пути спрашивая – как и что она играла). Уютная обстановка квартиры понравилась мне. А больше всего поразила вязка в кресле... Пастельного цвета пряжа с выпуклым рисунком – с таким видом рукоделия я встретилась впервые. «Мама вяжет что-то...» - небрежно сказала моя новая одноклассница.
В тот же вечер я поделилась своими впечатлениями со своей мамой, и реакция её определили моё будущее: « Тот, кто умеет вязать и шить, всегда будет сыт, обут и одет!» Мама не ошиблась. Всю жизнь эти её слова звучат в моей памяти.

К занятиям музыкой эти девочки относились с таким же презрением, как и ко мне: «Музыкалка» - так они называли школу, в которой я так мечтала учиться.
Наивно и по - плебейски я просила кого-нибудь из них сыграть хотя бы кусочек из хрестоматии с ярко зеленой обложкой. И однажды это случилось – одна из них, маленькая, миниатюрная, с рассыпчатой стрижкой и в клетчатом пальто с капюшоном, знающая как она нравится всем с момента своего рождения, согласилась сыграть мне «Жалобу» Гречанинова.
Я долго её уговаривала, и снисходительная гримаса оставалась на её лице даже тогда, когда зазвучали минорные аккорды, совсем не ей посвященные...
Она колотила по клавишам, делая мне одолжение, и я  слышала, как грустные арпеджио торопливо жалуются мне и просят спасти их от её неуклюжих рук...
   
Очень часто я была предметом высмеивания этих новеньких... унижение и первые ростки гордости появились одновременно. Девочки эти были явно злы. Но я не хотела в это верить! День Рождения, на который они меня однажды пригласили, был совсем не Днём Рождения, а просто вечеринкой в доме без взрослых, где мне предложили выпить спитного. Под насмешливые взгляды и провокационное «Слабо!» я выпила какую-то самогонку и долго не могла подняться с ободранного кресла, борясь с дурнотой на грани обморока.
Добрела по тёмным улицам домой, удалось проскользнуть незаметно в комнату, спрятаться с головой под одеяло. Плакала горько от собственной слабохарактерности. Не могла себя понять: что тянуло меня к ним? Мальчишки их типа, надменные «маменькины сыночки» уже присоединились к этим «снежным королевам», а я была «не их поля ягода» - мне давали это понять. Но злой рок держал меня около них, как мишень.

Женщина (глава - 6)
И вот как-то на уроке я получила записку: «Приходи в парк в 19.00» и подписи...
Мысль глупая, но выдавшая причину моего влечения к этим девчонкам была такой: «Наша взяла!» Я победила – барабаны стучали в моём маленьком, но тщеславном сердце.

Конечно, я пришла раньше, назначенного в записке времени. Бродила около главных ворот, единственного в нашем городке парка, и почему-то было прекрасное настроение. Мне представлялось, что сейчас мы все соберёмся, будем бродить по аллеям, может быть прокатимся на каруселях, или сдвинем скамейки и будем болтать - столько интересного можно рассказать друг другу... И самое главное, рухнет эта стена отчуждения и высокомерия!
Темнело. Часы при входе показывали сначала 19.15,а потом и 20.00 ... Недоумение и тревога подошли близко, но слабенькая надежда не давала мне уйти домой. По-прежнему я не хотела соглашаться, что кроме добра, на свете есть зло, кроме правды – ложь. В оцепенении, сжавшись от холода и обиды, стояла я и уже просто тупо и упрямо не уходила.            
Вдруг из-за кустов, недалеко от меня, услышала хихиканье. Вне сомнения, это были их голоса. Я побежала, забыв о том, что меня заставили так долго ждать. Но хихиканье доносилось уже с противоположной стороны аллеи – я ринулась в темноту... Они начали меня мотать, увлекая в глубину парка.
Бегала я, как затравленный зверёк. Хохот доносился то позади меня, то впереди, то вдалеке, то близко... я падала, поднималась и бежала, уже не понимая куда, утирая слезы. Боль, поцарапанных о кусты рук и разбитых от падений коленок, чувствую до сих пор. Боль предательства – невыносимая боль!
   
Наконец я остановилась... Как вкопанная. Мне не оставалось ничего – только понять, что жестокость ищет глупых. И глупая – это я. Не оглядываясь, пошла к выходу из парка. Они почувствовали по моей спине, что «концерт закончен» и время их вышло. Я была сыта по горло! У меня не было ни одного вопроса. Всё было ясно. Они шли рядом со мной, их лица приобрели человеческое выражение.
Они были напуганы, растеряны и огорчены. «Тань! Ты что? Ну, пошутили мы? Ты что шуток не понимаешь?» Не утирая слёз, я уходила из этой истории, унося с собой самый ценный урок на всю жизнь – не смей предлагать себя!!!!
      
Засыпала я, опухшая от слёз, уставшая от пережитого, но понимала, что испытание, длившееся эти жуткие осенние месяцы, уже позади.

Женщина (глава - 7)
На следующий день их уже не было в моей жизни. Я больше не помнила лиц и имён этих новеньких одноклассниц. Они как- будто исчезли навсегда.
 
Спустя много лет, я узнала, что одна из трёх этих девочек, родила ребёночка от нашего же одноклассника, и он её бросил, не женился на ней.
Странно было слышать, что её судьба не сложилась... А как же этот уверенный её вид?
Кто посмел сразиться с презрением её тёмно-синих глаз? Кто-то посмел не выполнить её желание или приказание? Смелее нас только наша судьба. Она вольна делать с нами всё, что захочет.
Через 10 лет, я встречусь с одной из них. Тогда в детстве, только однажды я была у неё дома. Поразила мебель из красного особого дерева. Я не пишу об уюте - ковры не только на стенах, но и на полу. Мама ласковая, и сама моя одноклассница у себя в доме выглядела добрее. Её отец был военным, и странно было видеть его дома, с теплой шалью на плечах, которую заботливо накинула его жена.
Уже в двадцатилетнем возрасте эта, в прошлом моя одноклассница, будет проездом в нашем городе, и по телефону попросит меня приехать на вокзал. За столиком вокзального кафе, она расскажет мне, что её преследует эта история в парке. Она откроет мне план «Барбаросса», который должен был повеселить их в тот страшный для меня вечер. А я буду смотреть на неё, улыбаться глазами и скажу, что не помню ничего...
Дома меня уже ждала двухлетняя дочь, муж студент медицинского института, и хотелось, чтобы она побыстрее закончила свою исповедь, потому что не понять ей было и раньше и теперь, что мир моих новых подруг и друзей, оставил все эти события, как щепки от корабля  разбитого детства, на берегу давно мной оставленного Острова Смятения ...
На завтра у меня должна была быть последняя репетиция перед госэкзаменом – я уже работала концертмейстером у духовиков и у оркестровых дирижёров - читала партитуры, и чтобы быть в форме, необходимо было заниматься день и ночь.   Она скажет мне, что я красавица и что очень похожа на Элизабет Тейлор.
Мы рассмеёмся и обнимемся. Оглянувшись, увижу, что она смотрит мне вслед - встретимся глазами и навсегда запомним друг друга.

Женщина (глава - 8)
Сразу же после этого урока, подаренного мне жизнью, в мою судьбу пришла Музыка. Вернее я пошла ей навстречу. Она звала меня.
Напротив нашего дома, был большой Дом культуры - он принадлежал крупнейшему в стране заводу.
Предприятие это было настолько успешным, что могло себе позволить подарить жителям маленького городка прекрасный Дом Культуры. Просторное здание с колоннами, с большими залами и комнатами, в которых работали кружки и студии.
Там проходили торжественные празднования и мы, дети с пионерскими галстуками, а ещё раньше со звёздочкой октябрёнка, шагали под звуки духового оркестра, поднимались на сцену, читали там стихи, отдавали рапорт и со знаменем под аплодисменты выходили из зала.
   
Здание этого Дома культуры я знала, как свои пять пальцев – это был не только мой дом, но и всех послевоенных ребятишек. Танцевальный кружок и домоводство, художественная гимнастика и шахматы. После осенней травли, которую я пережила, с новеньки одноклассницами, опять мне было не важно, как я одета или обута. Вернулся интерес к тому, что я любила делать.
По вечерам, несколько раз в неделю, в этом Доме Культуры собирался на репетиции большой хор. Самодеятельный хор и участники его, заводчане, пели великолепно. Многоголосие завораживало. Я слушала их под открытым окном первого этажа, а когда стало холодно, заморосили дожди, зашла на репетицию и руководительница этого хора, разрешила мне сесть в альты, поняв, что я знаю все партии наизусть. Мой голос сливался с богатством музыкальной ткани песен, и казалось, что Счастье повернулось ко мне лицом.
   
Мне исполнилось 11 лет, а все участники хора были взрослые люди. «Сын полка» - так меня называли. В альтах, рядом со мной, сидела молодая небольшого роста женщина, в красивой белой блузке, всегда с укладочкой и показывала мне, как нужно петь по нотам. Она вела нашу альтовую партию, и краешком глаза улыбалась мне или нашему с ней созвучию. Тепло и любовь этого хора я уносила с репетиций, и атмосфера, созданная этим музыкальным коллективом, стала фоном моей жизни.
         
С этим хором я путешествовала по городам и сёлам. Автобус по ночным разбитым дорогам, переодевания в гримёрных, распевки перед выступлениями. Пошив специальной концертной одежды. Музыка Шуберта и Баха, русские народные песни и, конечно, патриотические, написанные специально для таких хоров, как наш. Смысл этих революционных песен был фоном строительства социалистического будущего... и в сталинских лагерях тоже.

Женщина (глава -9)

В книге, где я могу и имею право рассказать всякие небылицы, но почему-то не хочу этого делать. Много историй я сочинила о нашем знакомстве. Фантазёрские аранжировки фактов помогали объяснить другим, как важна мне была эта встреча с первым учителем Музыки. Высокий, худой, седая шевелюра - весть облик его в длинном сером пальто говорил о строгости и серьёзности этого человека.
Я и не мечтала научиться играть на фортепьяно. Достаточен был процесс обучения, который преобразил меня. Упражнения и мелодии становились волшебной частью моей жизни. Да и сами ноты, из которых строились песенки и пьески были живыми. Они ждали меня, и это согревало моё сердечко. Любовь наша с музыкой была обоюдной – она доверялась мне. В руках, ещё неуклюжих и неловких, рождались мотивы, фразы, интервалы, созвучия.
В классе музыки Дома Культуры, я помню пианино с пожелтевшими и деформированными от времени клавишами. Извлекать звук на этом пианино было очень трудно, но учитель не делал никаких скидок, и мои обветренные шершавые пальцы должны были справляться с неудобной аппликатурой произведений для начинающих.
Дома на широкой полоске ватмана нарисовала чёрные и белые клавиши.
Занималась усердно и старательно. Мой учитель не догадывался, что у меня нет инструмента.
В семье моей все были музыкальными людьми. Папа пел множество арий и фрагментов из опер и музыкальных спектаклей, знал репертуар многих певцов. До войны мои родители жили в городе, где концертно – театральная жизнь была богатой и насыщенной. Кроме того мой дедушка, с которым я не встретилась из-за войны, был оркестровым музыкантом и дирижёром.
Гены моих родных не только музыкальные, но и характер – это богатство, которое мне оставили те, кто погибли от рук фашистов. Если вдуматься, поражает этот чудо подарок! Они, шагнувшие в бездну катастрофы, могли оставить мне только свои гены. И этот бесценный подарок мы раскрывали вместе с моим учителем.

Два раза в неделю, я была по расписанию уроков последней ученицей в классе, где лампочка под высоким потолком освещала две фигуры – девочку, старательно выполняющую вечные, как мир, упражнения на фортепьяно и старого седого учителя. Худой, пожилой  человек, понимающий, что открывает мир необыкновенный и важный для всего человечества. Учитель музыки, немец… и еврейская девочка, потерявшая в Катастрофе всех родных, сидели рядом часами, и своими мелодиями возвращали жизнь на Земле.
Он терпеливо и тщательно объяснял каждый элемент нотного текста, и как – будто бы знал, что эта маленькая пианистка пронесет его уроки через всю жизнь и передаст сотням своих учеников.
Стиль преподавания, который я получила от своего первого в Музыке учителя, станет моим стилем на 40 лет работы с учениками.
Привыкшая не утруждать себя уроками в общеобразовательной школе, я, столкнувшись с трудностями на первых же занятиях музыки, поняла, что даже легкое упражнение требует моих усилий. Трудолюбие и аккуратность, тщательность и доскональность – новые качества моего характера рождались и формировались рядом с клавиатурой.

Были и слёзы. Как – то я горько расплакалась на уроке, уткнувшись хлюпающим носом в штапельный чернуй фартук школьной формы.  Так я познакомилась с творческим страданием, когда желаемый результат ускользает, и найти его совсем не просто. Как добр и великодушен был мой учитель! Он приносил мне тоненькие книжечки о композиторах, и я понимала, что общая грамотность и кругозор необходимы даже такому начинающему музыканту, как я.

Через несколько месяцев мой учитель пригласил мою маму в класс, который запомнился мне, как маленький волшебный мир. Он беседовал с ней о моих успехах и проблемах. В памяти остались руки учителя, демонстрирующего правильную постановку пальцев на клавиатуре. А мама моя переспрашивала, задавала вопросы и своей рукой пыталась воспроизвести то, что объяснял ей учитель. Серьёзность моей мамы передалась и мне.
В памяти сфотографировался этот момент, как чрезвычайно важный. Руки моего учителя и руки моей мамы, которая старательно пыталась понять, как же нужно держать правильно руки на клавиатуре.
Вернувшись домой, мама сказала мне слова, определившие моё отношение к занятиям музыки: « Если ты не будешь заниматься для профессионального будущего, оставь занятия музыкой. Это настолько серьёзное дело, что музыкант – любитель, должен соответствовать требованиям профессиональным. Если ты думаешь играть, как говорят «для себя», не трать своё время и займись чем-нибудь другим».

Пианино появилось в нашем доме, как ещё одно волшебство. Денег у моих родителей не было никогда. Мы всегда жили так, что еда и одежда были на минимуме. И вдруг, пианино… Папа на работе получил в долг сумму баснословную по тем временам и поехал в другой город покупать пианино, по секрету от меня.

До того, как я начала заниматься в классе фортепиано, мой старший брат очень успешно изучал игру на духовых инструментах. Туба сменилась тромбоном, детский духовой оркестр, а потом и музыкальное училище – успехи моего брата повлияли и на мою музыкальную судьбу. Это он, мой старший брат, привёл в наш дом профессиональную музыку.

Покупка пианино происходила в Ижевске – на фабрике музыкальных инструментов им. П. И. Чайковского. Я вернулась со школы, и запах дерева, белизна клавиш, нарядно – концертный вид пианино заворожили меня. Растерявшись перед таким шикарным инструментом я попыталась по слуху подобрать мелодию из кинофильма «Путь к причалу», и ничего у меня не получилось.
Клавиши спорили со мной, и мелодия с дивными словами: «Если радость на всех одна - на всех и беда одна…» тоже не могла найти себе место и почему – то не получалась. Я не настаивала. Осторожно закрыла крышку своего пианино, и навсегда прекратила пытаться что-то быстренько подобрать и «сбацать». После этой неудачной попытки, поняла, что каждая песня, пьеса, произведение требуют внимания, исполнения по нотам грамотного и правильного, а не тяп- ляп.

Женщина (глава 10)
Уже ближе к зиме, когда снежок покрыл ледяные дорожки, прошёл слух по всем домам нашего маленького городка о том, что построена новенькая деревянная, двухэтажная музыкальная школа, и что учиться там смогут не только маленькие, но и взрослые. Моя соседка с верхнего этажа, уже пожилая женщина, сказала, что она тоже хотела бы попробовать осуществить мечту, т. е научиться играть на пианино.
         
События развивались очень быстро – работа там кипела на высоком профессиональном уровне. Классы оборудовались добротно и грамотно - с двойными дверями, в коридорах красные с зеленым орнаментом ковровые дорожки. Класс теории музыки и сольфеджио особенно светился, во всех помещениях были шторы, цветы на окнах и настроение вечного праздника.
   
Недавно я прочитала, что юмор в виде глупых шуточек, в конце концов, может разрушить искусство. В новой музыкальной школе было всё серьезно! Не было принято шутить над музыкантами, даже такими начинающими, какой была я.
Считалась я переростком, потому что по стандартам должна была начать учиться в шесть или семь лет, а я уже была одинадцатилетней девицей.
   
В тот период мама купила мне два шерстяных платья «на выход» и т.к. я быстро вырастала из них, разрешила носить их в музыкальную школу. Одно из платьев было бутылочного цвета, всегда с беленькими тонкими манжетами и воротничком. Из репсовой маминой блузки я выкроила полосочки ткани и пришивала их почти каждый день, и это было наряднейшим украшением. А второе – розовое теплое платье, с отделкой бордово-коричневой и карманами, в тон поясочек.
   
Заплетенная коса – а как же иначе? Мы одевались скромно, но очень красиво. На каждом углу, даже такого маленького городка, как наш, были ателье по пошиву одежды. Люди приходили, листали журналы, рисовали вместе с мастером фасоны.
Клиентов, заказывающих одежду, обмеривали и записывали длину и ширину изделия, объемы груди, талии, бёдер… Многим сегодня смешно вспоминать то время, а мне нет. Выглядеть красиво можно было с помощью специалистов – это они создавали индивидуальную одежду даже для детей. Мама всегда брала меня к портнихам и, кроме того, что мне шили переодически пальто или летний штапельный костюмчик, я получала лоскуточки тканей для моего хобби – шить одежду куклам.

Женщина (глава -11)
Жизнь свою в музыке я начала маленькой двухстрочной пьеской «Мой Лизочек так уж мал». На жёлтой страничке потрепанной хрестоматии название оперы и имя композитора: отрывок из оперы П.И. Чайковского, стихотворение А.Плещеева «Мой Лизочек», я не забуду никогда!

Мой Лизочек так уж мал,
Так уж мал,
Что из листика сирени
Сделал зонтик он для тени
И гулял.
Мой Лизочек так уж мал,
Так уж мал,
Что из крыльев комаришки
Сделал две себе манишки
И — в крахмал…

Терции и стаккато, паузы и остановки, знак репризы и крещендо ... – это уже была настоящая жизнь музыканта. Качественно и тщательно я выучивала каждый тактик, и требовала от себя исполнения безупречного. Череда этюдиков, сонатинок, малюсеньких арий и пьесок – мир волшебный и сказочный, в котором я жила и не верила в своё счастье.
 
А потом была весна! Она пришла в концертный зал с красивым роялем на сцене, и я играла первый в своей жизни академический концерт – сонатинка Жилинского (три крошечные части) – называлось это «крупная форма», этюд Лешгорна – гордость моя до сих пор. Конечно И.С.Бах со своим Менуэтом. Когда занималась дома, не думала о комиссии, а только о качестве исполнения. Вспомнила о том, что мне будут ставить отметку только, когда закончила играть. Лица переглядывающихся учителей – это награда и путевка на всю мою жизнь. Они были горды и довольны, мои учителя.

Женщина (глава -12)
Переезд в другой город, конечно, был событием для меня. Не грустила, а радовалась предстоящим переменам. Мы уезжали в большой город, а это всегда интересно! Терять нам было нечего. Мы чувствовали, что страницу жизни нужно переворачивать.
Можно было оставить все неприятности за спиной. В отъезжающем зимнем поезде, я поклялась себе никогда не врать.
Моё фантазёрство почему-то пугало меня в детстве. Только через годы я пойму , что умение создавать художественные  образы в обыденной жизни - это дар воображения, которым ещё предстояло научиться пользоваться.
Папу пригласили на работу по его профессии, нас ждала маленькая квартирка в новом доме рядом с изумительным лесом. Годы я буду по тропинке спускаться по оврагам к большой реке, и красота природы этого места останется для меня эталоном на всю жизнь.
В новой общеобразовательной школе я была сразу принята. Дружный класс и общая обстановка сразу же понравились мне. Это была очень хорошая школа, с прекрасным учительским коллективом. Или это совпало с возрастом или с атмосферой в школе, но захотелось менять прическу, на школьном коричневом платье вышить цветных бабочек по подолу, и мамина красная кофта казалась мне шиком необыкновенным. Когда меня за баловство выгоняли с урока, школьный коридор предлагал мне массу зеркал, в которых можно было видеть и запомнить себя тринадцатилетнюю…
       
Много я встретила в своей жизни людей, ругающих учителей. Может быть, они и правы, спорить не буду. Но для меня учитель был всегда помощником в маршруте, который я сама бы не прошла. Тамара Борисовна – по математике, Зинаида Васильевна – литература, Екатерина Петровна – география, Рима Габдурахмановна – учительница биологии, Елена Васильевна - преподавала в параллельном классе литературу, но мне её тепло тоже перепадало, Борис Эрнестович - великолепный классный руководитель, оставшийся другом сотен своих выпускников ... И наш золото директор Нурилла Халилович – необыкновенно умный и талантливый педагог!
Каждый из моих учителей остался в памяти, как настоящий друг, которому можно было доверять.
Школьные диспуты и вечера, уроки с завораживающей тишиной, на фоне которой голос учителя рисовал картины географии и истории, литературной мысли великих писателей и поэтов, тайны математических формул и беседы доверительные и незабываемые.
Я никогда не была отличницей в школе, мне никто не пообещал быстрых успехов в жизни. Запомнилась справедливость учителей, которая научила правильному адекватному отношению к себе и к другим.
Эти люди останутся в моей судьбе на всю жизнь. Не помню ошибок в их поведении или преподавании. Сегодня так много критикуют учителей, а мне, кроме спасибо, нечего сказать моим незабываемым годам, проведённым в школе, а потом в училище и институте.
Меня воспитывали, обучали, строили и готовили к жизни.
Передо мной никогда и никто не заискивал, не делал поблажек, никто не боялся, что я брошу, оставлю то, чем занимаюсь. Учителя безжалостно ставили мне двойки и единицы, вперемежку с пятерками. Справедливость и строгость, богатство и благородство души, кругозор и любовь к своему предмету – это мир моих учителей.
Я никогда не присматривалась – любят меня или не любят. Главное – это его величество Урок.
Струвэ Георгий Георгиевич - мой первый учитель музыки открыл мне дверь в мир искусства. Надежда Дмитриевна Курбатова - директор и руководитель хора в первой моей музыкальной школе. Урманов Павел Иванович и его жена Нина Кирилловна - замечательные мои педагоги . И  Аркадий Миронович Минков так много вложивший в меня в годы студенчества, что благодарность этому педагогу я могу выразить только в своей работе с учениками.
Множество друзей и подружек. Из параллельных классов к нам приходили мальчишки.  Дружить было принято. Создавались пары и одна из них мы с моим мужем.
Я не была зубрилой только по одной причине – мне казалось, что бесполезно учить то, что трудно даётся. Но мы всегда оставались в рамках требований. Беспричинные пропуски, наглость в поведении с родителями или учителями, разгильдяйство, ябедничество – ничего этого не было в моей жизни школьницы.
Муслим Магамаев пел нам песни про «Королеву красоты», и мы с моей самой близкой подружкой колемасили себе наряды под аккомпанемент музыки, написанной в нашу честь.

Женщина (глава - 13)
Получила письмо, в котором моя подруга, блестяще рисует период нашей ранней юности:
«Мы очень выразительно друг на друга смотрели, но не долго. Кто там с тобой сидел я не помню, но мы этого товарища выселили и уселись вместе. Вот тут все и началось! Я только помню, что когда ты ушла в другую школу, я никого к себе за парту не пускала.
Потом насильно ко мне внедрилась Надя. Мы с ней жили в одном доме и дружили. Она сама до сих пор все смеется. А я тосковала по тебе. Красивая ты была и с косой, а когда косу обрезала, сразу как-то повзрослела, и вообще красавица стала.
Тебя ревновали ко мне. Это я помню. Надя пришла в класс после тебя, и тоже была с косой, но ей косу я обрезала сама на второй день, после того как она внедрилась ко мне за парту. Наши правильные девочки решили, что это мое тлетворное влияние и на тебя и на Надю…
Я не очень помню все нюансы того времени, но было здорово! Ты вся в любовях, а у меня что-то на этом фронте было глухо.
Да, я играла Барышню-крестьянку ( твою служанку, между прочим).
Вот вспоминаю, и всегда ты у меня перед глазами стоишь именно такая: перемена, двери класса открыты и оттуда солнце падает на тебя. Ты стояла с девчонками. С короткой, только - что сделанной стрижкой, волосы блестят, глаза рыжие светятся, ты смеешься, щуришься. Прелесть, что такое !!!!!!!!!!!!!!! По-моему, ты себя очень хорошо ощущала и знала, что всем нравишься.
А потом ты помнишь, сколько песен ты мне первой играла и пела? Ты все пиши».
Ириша, мой самый близкий человек, не написала, что служанку она играла в пьесе А.С Пушкина потому, что роль её была сложнее, а я, видимо из-за того, что была
« вся в любовях» не могла запомнить элементарный текст, и поэтому получила роль барышни и молчала, как рыба.
В выпускном классе, я переехала в другую часть города вместе с родителями. Меня перевели в другую школу и пришлось расстаться с друзьями и учителями, которых любила.
По инерции продолжала кокетничать, наряжаться, но чувствовала себя чужой. Попытки наладить новые контакты в классе заканчивались неуспехом.
В один осенний день, усевшись на своё место после звонка на урок, я почувствовала два пальца на своём затылке. Это один из учеников, сидящих за мной, приставил свои пальцы к моей шее и сказал: «Жаль, что у меня нет электричества в пальцах, а то убил еврейку»!
Гробовая тишина в классе поддержалась и учительницей, которая не проронила ни слова. Я взяла свою сумку и ушла домой. Запомнилась ухмылка того, кто сидел рядом с моим потенциальным убийцей.
Вечером мальчишка из прежней моей школы дал по наглой физиономии и тому, кто мечтал убить меня электричеством своих пальцев и тому, кто ухмылялся. Больше никто в этом новом классе не пытался обидеть меня. Поняли, что я не одна.

Женщина (глава 14)
Все музыканты знают значение тоники в музыкальном произведении.
Точно так же, как мы чувствуем движение, пульс, ритм каждого дня, существует ещё и сочетания людей, которые называют гармонией. Так вот в гармонии есть аккорд, который определяет тональность произведения. Это Тоника! Свою лучшую подругу в школьные годы я назвала Тоникой.
Мелодия моей жизни была не всегда веселой и бодрой, скулящие созвучия всегда напоминали о тревогах и опасностях, но Тоника выстраивала все гармонии так, что смысл и разумность событий успокаивали и давали чувство уверенности.
К Ирише меня притянуло магнитом. В старших классах, по сценарию жизни, мы оказались вместе и не только в школе. К ней можно было прилететь на крыльях по заснеженным улицам. Верхний этаж, знакомая дверь и ломоть вкусного хлеба, варенье из прозрачных ранеток, чай в граненом стакане уже ждали.
Я была не единственной её подругой, но любимой. Она, как всякая Тоника, была надежна и сильна своей преданностью. Мы крутились перед зеркалом, учились завивать бигуди, шить юбочки и блузки – она открыла мне дверь в юность, с которой и сегодня я не тороплюсь расстаться.
Глаза моей Тоники, цвета морской волны, были полны мудростью. С уверенностью могу сказать, что ум дается человеку в подарок с детства. Никакие знания не смогут научить человека быть щедрым, великодушным, ласковым, добрым. Мы никогда не ссорились, не спорили. Я слушала и смотрела на неё, как на прекрасную фею. Её советы и участие в моей жизни   незаметно построили моё женское счастье.
Ещё до встречи с ней я дружила и поссорилась с мальчишкой из нашего класса. Не представляю себе, как девочки тринадцати лет могут встречаться с мужчинами, менять их. Я, встретив свою любовь в тринадцать лет, не была готова к ней, поэтому в панике рассталась, думая, что поступаю правильно.
Ириша, моя дивная Тоника, очень спокойно и мудро, поставила все акценты в происходящих событиях так, что мы с моей любовью встретились в её доме, помирились и остались вместе на всю жизнь.
Это произошло на вечеринке после Нового года. Катушечный магнитофон и музыка шестидесятых лет. Мальчишки из параллельного класса вдруг превратились в юношей. Я училась у своей подруги быть спокойно – элегантной, доброжелательной и гостеприимной. Тот, с кем я поссорилась, в тот вечер принял решение не расставаться со мной никогда.
Сегодня я точно понимаю, что дала мне эта удивительно мудрая девочка в начале моей жизни, как женщина. Она убрала Страх с моей дороги. Её чувство юмора, не утраченное с годами, окрасило нашу жизнь цветами молодости. Мы были сильны и счастливы!
Моя Иришка, как Тоника, притягивала к себе друзей, и рядом с ней строился самый устойчивый и стабильный аккорд наших отношений.

Женщина (глава -15)
А вот перевод в музыкальную школу в новом городе, куда мы переехали, был сложным и грустно – смешным.
Я проучилась музыке только полтора года у прекрасного педагога в маленьком уральском городке, и теперь мне предстояло быть принятой в класс фортепиано в большом новом городе. На этом перекрестке моей жизни произошло интересное событие, которое я попытаюсь описать.
Мама получила адрес, дату и час для того, чтобы повезти меня на прослушивание к педагогу одной из музыкальных школ. Моя судьба зависела от этого прослушивания, но я не волновалась. Мы с музыкой настолько любили друг друга, что совершенно не интересовались мнением окружающих о нас.
В зимнее морозное утро мы с мамой нашли нужный нам дом и подъезд, поднялись по ступенькам и уткнулись в дверь на первом этаже. «Кто там?» - послышался заспанный голос. Мама что-то ответила через закрытую дверь… «Приходите через два часа» - ответил заспанный голос.
Два часа мы с мамой провели в подъезде около батареи. Мама умела без единого слова мимикой показать грустное недоумение…
Ровно в «назначенный» заспанным голосом час, нам открыли дверь, и мы очутились в тепле квартиры. Я сразу же уставилась на бархатные птички, которые цеплялись за тюлевые шторы на окне. Сама педагогиня встречала нас в длинном халате, и без лишних разговоров попросила сыграть гамму соль мажор. Я знала все мажорные и минорные гаммы, аккорды и арпеджио – мой первый учитель был требователен в отношении гамм и упражнений. Исполнила я ей ещё что-то, но помню, что она всё не дослушивала…. Обрывки пьесок повисали в этой квартире, как бархатные птички на тюли зимнего окна, и звучали не лучшим образом, наверное…
«Ваша девочка не подходит к занятиям музыкой. Ей не нужно дальше учиться» - сказала педагогиня в халате, обращаясь к маме. Я ей была неинтересна с самого начала. «Как?!!!» воскликнула мама, но мы уже были на улице.
Интересно, что через семь лет мы встретимся с этой педагогиней ещё раз – она будет преподавать предмет «Анализ музыкальной формы» в училище искусств, где я получу у неё на экзамене пятёрку. Она не узнает меня, конечно. А я её запомнила на всю жизнь и говорю ей спасибо. После этого случая, тогда в детстве, я не боюсь не соглашаться с мнением других. Своя голова на плечах обязана быть.
Повторное прослушивание состоялось уже в музыкальной школе, в которою меня приняли, как в свою семью. Директор, виолончелист, был в течение долгих лет, не только директором, когда я училась, но и потом: получив профессиональное музыкальное образование, я вернулась в эту школу, по приглашению моей учительницы, которая выходила на пенсию, и заняв её почетное место, ещё проработала в этой замечательной школе много лет.
В то утро, когда я была принята в класс доброй и умной учительницы, узнала с удивлением, что за полтора года мой первый учитель прошел со мной программу шести классов музыкальной школы.
Я догнала своих сверстников и уже никогда не чувствовала себя переростком.

Женщина (глава - 16)
Описываю я свою жизнь не для того, чтобы показать её исключительность, а только потому, что с детства видела всё меня окружающее, как мир мудрости, в котором многому можно научиться.
События, люди, радости и горести – всё имело смысл и значение. Из всего, что происходило со мной, не сразу, а со временем вырисовывался вывод, после которого можно было продолжать свой путь.
               
Первая влюблённость мешала – музыкальная школа с программами и выступлениями, уроки, домашние дела...
Я не могла уделить ей внимания. Любовь, в моём понимании, так и осталась, как дыхание ранней весны, когда проваливается рыхлый снег и солнце на закате окрашивает вдруг всё невероятными красками. Подснежники, такие же неожиданные, как и неуловимость состояния, в котором ты очутилась и живёшь.
Прогулки по трамвайным рельсам, встречи на переменках и всегда плечо друга. Он видел меня птицей редкого оперения! Через 45 лет нашего союза мы оба полюбим фотографировать красивых птиц. Будем приходить на озёра, куда слетаются птицы со всего мира и, не уставая, любоваться их необыкновенной красотой.
Были, конечно, и ссоры и споры и тяжёлые времена, но я всегда оставалась для него птицей редкого оперения. Он даже не приручал меня, никогда не дрессировал. Любовался! И создавал условия достойные моего оперения.
На первые свои свидания я выходила в платьицах, которые шила себе сама.
Ситчик ли, штапель, фасончик скромный и нарядный. Слово «фирма» ещё не появилось.
Для меня, пятнадцатилетней, любовь открыла двери, как в раннюю весну. Я гуляла по её просторам, вдыхала ароматы природы, и царство это волшебное незабываемо.
Любовь моя всегда была на пьедестале. Даже грустила она с высоко поднятой головой. Как у Ахматовой: «Я не из гордости-из горести так гордо голову несу...»
         
Первые чувства любви и ощущения женственности были настолько робкими и нежными, что только я их и помню – окружающие меня близкие, не догадывались о переменах в моём восприятии себя и мира.
Тайна, доверенная мне природой была настолько радостной и окрыляющей, что просто невозможно было поделиться этим богатством ни с кем – никто бы и не понял. Поэтому женственность, подаренную мне так щедро, я прятала всю свою жизнь в делах или полушепотом доверяла единственной подружке, которую судьба привела в мою жизнь.

Женщина (глава -17)
               
Если я спрошу у миллиона людей:
- Может ли женщина состояться без жизни в искусстве?
Миллион людей ответит мне, что конечно может. Масса девочек, девушек женщин не прикасаются к струнам гитары или скрипки, в глаза никогда не видели краски и кисти, совершенно не интересуются рукоделием, равнодушны к стихам, к музыке, и прекрасно при этом себя чувствуют.
Так ответят мне миллионы тех, кто не знает, как горько одиночество женщины, которая никогда не перелистывала стихи Марины Цветаевой и не дышала вместе с ней в рифме её шедевров. Как страшно было ей идти по жизни в обтянутой жесткой ткани джинсов, не умея сшить себе удобную и красивую одежду. Какое унижение испытывает женщина, когда она один на один с реальностью и мазурка Шопена, или мудрость Шекспира не заберут её хотя бы на время в мир изящества и волшебства.
Не представляют себе миллионы людей, что потеряли девочки, лишившись уроков рукоделия, занятий музыкой, балетом, театром…
«Кто же мешает?» - спросите вы
И я не знаю, что вам ответить.
«Пришла технология, электроника в жизнь» - пробормочу я робко
« Ну и что? Кто мешает девочке заниматься музыкой или рукоделием?»
«Никто не мешает – это правда. Но тогда куда пропало желание заниматься делами, которые развивали духовные и душевные качества девушки? Почему она не хочет сшить себе блузочку с нежным орнаментом? Почему она не может исполнить вальс? Почему, когда собираются гости, они только едят и пьют? Почему никто не танцует?»

Поймите, что Лев Толстой создал Наташу Ростову не из своего воображения и не для того, чтобы нас поразвлекать, как многие сегодняшние фильмы или книги.
Для меня,в моей юности, и Наташа Ростова, и Анна Каренина - это женщины..... Лев Толстой сказал мне: "Это женщины!"
И я поняла его. Женщина - это  необыкновенная грация, неуловимость целой палитры состояний, способность чувствовать так, что весь мир превращается в оркестр, в музыку души. И не дай Бог, если кто - то посмеет помешать звучанию этой музыке в душе!
Очень много умных критиков обсуждали финал романа"Анны Карениной", образ жизни, в котором она вынуждена была находиться. Не буду спорить с этими умными критиками. Я подхватила на лету её трепетность, искренность, самозабвенность, серьезность чувств..... Над Анной Карениной никто не смеется. Она смешна!!!!! То, что с ней произошло - это страшный сон, но над ней никто не смеется. Как дивная мелодия она пронзила сердце и оставила мне свой образ.
Лев Толстой кричал в своем романе обществу и законам того времени: "Освободите женщину от оков неудачного брака!" Но мы то с вами знаем, что и в наше время вихрь, страсть, которая или вторгается в нашу жизнь или заползает, как змея - это тяжелое испытание, после которого летишь в пропасть разочарования, и только единицы успевают схватиться за ветку и не разбиться об острые скалы реальности .....
Искусство быть собой - так называлась книга известного психиатра Владимира Леви. В свои 17 лет, я училась этому искусству! Фуги и прелюдии великого Баха, вселяли мудрую уверенность в себе.
Я помню, что за мной по пятам ходил один молодой человек. Несколько месяцев он все время был рядом. Я видела его ноги за доской объявлений на трамвайной остановке, но ко мне он не подходил.... Он чувствовал дистанцию.
А однажды в летний студенческий день ко мне подошел познакомиться певец "Орэра". Помните был такой изумительный вокальный мужской ансамбль? В разговоре этот чудный и обаятельный молодой человек в белом ослепительном костюме, развернул меня к тумбе с афишей, где он улыбался и очаровывал весь мир. В тот день я шла на последний урок перед госэкзаменом - нужно было проверить концертную обувь и одежду на сцене. Мы встретились не как юноша и девушка, а как две жизни. "А Вы можете отменить свой концерт ради встречи со мной? - спросила я. - Вот и я не могу!" - добавила значимо так, что он понял и сильно меня зауважал:) Мне очень льстило, нравилось внимание молодых людей. Но я не знала, что моя привлекательность была ..... сексуальной. Только сексуальной привлекательности не было в моей жизни.
Подружка сокурсница подарила мне летнее платьице - расцветка точно облако. Идешь по улице, а на тебе Облако синее с белым. В то лето я работала в приемной комиссии секретарем (студенческие подработки). Художник , тоже студент нашего училища искусств, периодически прерывал свой рисунок и подходил потрогать меня: "Облако!" - говорил он серьезно и смотрел мне в глаза.
Жизнь моя прошла под восторженными взглядами мужчин. "Все мужчины сволочи!" - это говорю не я.
Несколько лет назад в кресле парикмахерской я почувствовала, что меня кто-то слушает, кроме моего мастера. Когда я смогла оглянуться, на меня смотрела моя сверстница, рядом с ней лежали костыли....
Мы познакомились и подружились, как сестры. Полиомиелит, погибший муж  - военный летчик. Это начало судьбы этой женщины. А потом встреча с вдовцом и объединение её детей и его детей. Это дом, где живет умное счастье.
Так вот эта женщина, моя подруга или сестра, сказала мне: " Я люблю секс...."
Она любит уют в доме. Каждую неделю она покупает цветы  для каждого столика в большом доме, к ней  идут со всего света люди - она гомеопат, но я думаю , все хотят встретиться с её глазами и потрогать её, как тот мой художник из юности.
Секреты женственности? Есть ли они у кого то? Масса вопросов....
И можно найти ответы, и возможно, что среди них будут правильные. Но я вам хочу рассказать два случая из своей жизни, которые научили меня одеваться в одежду, созданную моими десятью пальцами. Говоря о жизни в искусстве, я имею виду любую деятельность, связанную с творчеством. Выращивать огурцы и цветы в саду, сочинять сказки, рисовать и лепить – это всё искусство, не имеющее возраста.
Зачем в наши дни рукоделие, когда всё можно купить?
Во-первых, не всё можно купить. Например, того, что я хочу, нет и никогда не было. Я говорю о внутренней свободе и желании жить. Этого не купишь ни в одном магазине! Тот, кто сам умеет испечь хлеб и сшить себе рубаху, всегда считался счастливым человеком.
В выпускном классе я не дружила ни с кем. Так получилось, что моя семья переехала в другой район города, и поменялась школа. Нужно было заканчивать десятый класс и поступать в институт или в училище искусств. Я собиралась стать или историком, или музыкантом.
Все мои друзья школьные и дворовые остались в прежнем районе, и нужно было справиться с грустью, которая прибыла ко мне на постоянное место жительства.
Часами занималась музыкой, как все дети музыканты, появился интерес к гуманитарным предметам, да и, несмотря на то, что в математике я была не сильна, но уроки готовила на свой максимум.
В доме уже все спали, а я сидела за длиннющими алгебраическими примерами, за сочинениями, за контурными картами.
Последняя парта была моим любимым местом в классе. Жаль, что не у окна, а в среднем ряду. Долго сидела одна. Ко мне, новенькой, никого не подсаживали.
После бурной и веселой жизни в прежней школе, в новой школе была самая настоящая тоска.
И вот однажды ко мне подсела девочка, полноватая красавица с синими глазами. Она подмигнула мне, я не поняла почему, и что-то спрятала в руках под партой. Через какое-то время, я увидела, что руки её вяжут. Она преданно смотрела на учителя, а её пальчики сами вязали что- то очень интересное.
Не двигаясь, и не задавая вопросов, чтобы не привлечь к ней внимание учителя, я еле дождалась перемены.
Чудо, которое она показала мне, когда, наконец, прозвенел звонок, поразило меня.
Я ощупывала мягкую связанную ткань, как пушистого котёнка. Сразу же захотелось научиться управлять этими железными палочками, называемыми спицами.
Рая Усманова, через 46 лет я пишу о тебе, как о моей учительнице по вязанию.
Ты, умница, не согласилась учить меня вязанию быстро и суетливо на короткой перемене, а солидно пригласила к себе домой вечером.
Страсть!!! Слышите меня? Мною овладела сильнейшая страсть. Время разделилось на часы и минуты, и стало отсчитывать свои шаги до встречи, которая была мне так необходима.
На первом этаже нашего дома был замечательный магазин «Галантерея» - там можно было купить абсолютно всё. Не было дня, чтобы я не забегала туда, просто поглазеть на товары самого разного рода. Конечно, там нашлись и спицы.
Пряжу мне дала вечером Рая. В квартирку, где жила эта славная девочка, уже пришли сумерки, а я всё продолжала тренироваться около моей новой «учительницы», которая очень внятно обучала меня основам вязания. Мы уже подошли к моменту, когда у меня начало получаться, и вдруг… погас свет. Уставившись друг на друга в полной темноте, как две кошки с горящими от нетерпения глазами, мы поняли, что в доме нет электричества.
Рая была спокойна:
- Продолжим завтра – сказала она, и я заподозрила, что ей уже надоело сидеть рядом со мной, согнувшись и смотреть, как медленно я схватываю движения рук и пальцев, необходимых в вязке.
Увидев фонарь перед окном, я взмолилась:
- Раечка!!! Миленькая!!!! Пожалуйста, пойдём на улицу, там всё видно!
Если она и сопротивлялась, то не долго, перед моим сумасшедшим желанием научиться вязать два вида петель. Лицевые я уже освоила, но изнаночные, такие трудные!
Я как - будто и сейчас стою под фонарём на той темной улице, и эта рукодельница девочка продолжает свой великолепный урок. Нет! Улица была не темной, она светилась от снежно – синего оттенка, который я полюбила на всю жизнь. Сияние!!! Это слово я искала сейчас и нашла! Вокруг нас всё сверкало красотой – её глаза, как синие озёра, обрамленные черными ресницами, пухленькие ручки и добрые слова, которыми она меня хвалила.
Утром я её поразила! Ночь не прошла зря – беглость моих движений приближалась к виртуозности.
Больше мы не встречались. Милые приятельские отношения – это всё, что осталось, после той встречи. Но годы, когда я одевалась в дивные платья и кофточки, когда рождались мои малыши, и их уже ждала теплая цветная одежда, связанная моими руками, я говорила спасибо Рае Усмановой, синеглазой красавице, как из сказки.

Женщина (глава -18)

Иногда, очень редко, я слышу о чувстве благодарности.
Не имею в виду "спасибо", которое мы произносим таксисту или официанту – это ритуал. Вы понимаете, что не об этом речь.
Я имею в виду даже не наших родителей и учителей, которые подарили нам Жизнь, со всеми её приключениями.

Его величество Помощь, в виде мимолетности, которая запоминается, дает всходы и результаты, о которых мы и не мечтаем.
Каждый из нас пережил трудные времена и всегда находился кто-то, кто поддержал – взглядом, словом, пожатием руки….
Как стакан воды, который дали в жаркий день, эта помощь не забывается.
Пульт телевизора – это самая огромная иллюзия….
Неподвижность в течение часов, а кажется, что и потанцевали, и пели, и участвовали в спортивных соревнованиях.
Руки, пальцы! Мне кажется, что люди забыли: пальцы - это работа мозга, это развитие творческой мысли, самостоятельности.

Движение, деятельность самого разного рода - это способность принимать свои решения! Мозг человека, в момент рождения весит 250 грамм, примерно. Если нет развития ребенка – мозаика, пластилин, конструкторы, все виды рукоделия и мастерства, в 20 лет мозг человека не увеличивается, т.е. неспособность к мыслительным операциям становится нормой…..
Период, когда в каждом, даже маленьком городе были бесплатные кружки и школы спорта или искусств, был не очень длительным, в масштабах истории человечества. В основном, по всему миру, частные встречи, уроки, определяли судьбу человека.  Кто-то  когда-то огрызком карандаша научил человека писать буквы…. И получился, например, Ломоносов.
Арина Родионовна не раз упоминается, как няня сказочница в судьбе великого А.С.Пушкина.
Очень многих великих людей называют самородками и самоучками. Но мы с вами знаем, что человек сам не рождается, и сам не выучивается . Всегда  есть кто – то, вполне возможно, что случайный или малоприметный человек, кто дает импульс, толчок. Но этот импульс нужно почувствовать, понять, оценить.

Этот счастливый случай, научиться чему-то и передать по эстафете следующему поколению, я и считаю истинным Чудом.

                ****

В свои 18 лет я уже обшивала всех подружек. Но очень быстро  поняла, что нужно уметь делать специальные выкройки изделия, когда ты шьешь или вяжешь.
Особенно трудно было с вязкой: каждая пряжа имела своё качества, и часто после дней и ночей вязки, часть изделия вытягивалась, деформировалась, и нужно было всё распускать. Пришлось оставить это занятие вязкой, т.к. секретов создания вязаных изделий было много, а раскрыть их сама я не могла.

И вот однажды, мы – я, мама и папа летели самолётом в Москву. Мой брат к тому времени уже учился в институте имени Гнесиных, и мы ехали его навестить.
Случайно я села рядом с женщиной, которая вязала на спицах, соединённых пластмассовым проводочком, похожим на леску.

И опять встреча с Феей! Не помню её лица и голоса. Всё было, как во сне! Она была необыкновенно изящна и элегантна. Её очень тронуло, что меня заинтересовало рукоделие, и, вытащив из сумки маленький листочек, она написала цифры расчета петель, для вязки без выкроек и швов. Листочек этот я взяла из её рук, как герои сказок принимают от Феи клубочек, который приведет к нужной избушке, или к волшебному озеру.

В Москве мама купила мне пряжи, и я сразу же начала вязать брату свитер, а после него маме костюм, а потом себе платье, пальто… Царицей я входила в любое здание, и не было человека, который не задавал бы мне вопрос – комплимент.   

Не нужны были выкройки, по ходу вязки, можно было примерить изделие – мягкие спицы позволяли это.
После этого случая я узнала, что Феи летают и в самолётах.

Женщина (глава - 19)

Присутствие Женщины на Земле.
Красота? Шарм? Доброта? Участие? Сексуальное счастье?
Как бы я хотела, чтобы в программе школьной изучались секреты и тайны человеческой красоты!
Почему такие важные знания о стилях одежды, о тембрах речи, о формах дискуссии, об умении не разочаровывать и не разочаровываться, об умении очаровывать и очаровываться, о таланте благодарить и быть благодарной и т.д. не говорят на уровне серьёзном. Каждая девушка вступает в жизнь со своими представлениями о том, как она должна себя вести, или как она будет выглядеть.
Жить нужно уметь… Чтобы уметь жить, надо учиться жить. А где? У кого? Когда?
Женщина, не умеющая подать красиво еду, не владеющая мудростью, успокаивающей и дающей надежду. Женщина, для которой скандал, обычное поведение. Вульгарность - её защита. Нахамить? А почему бы и нет? Сегодня в каждом сериале агрессивное поведение женщин в центре любого сценария. Женщина орёт, гневается, как мужчина, гордится, если заткнула кому-то рот...
Но а что потом?  Неустроенность, разочарованность, боль, годы, выброшенные в мусор...
Семья рада, когда у молоденькой девочки появляется друг. Любовь не нужно прятать. Молодого человека можно привести домой или остаться у него ночевать.
Но что потом?
Кто научит девочку составлять пусть устный, но контракт? Кто научит её спросить у молодого человека: «В качестве кого я рядом с тобой?» Даже на такой вопрос она не имеет права.
Кто подсчитает судьбы девушек, оставшихся «за бортом»?
На уроках математики в школе продолжают учить таблицу умножения, законы и формулы. Математика, считается самым трудным предметом. А такого вот примера, на сложение выброшенных лет, в школьной программе нет. Нет такого математического вывода и в университетской программе.
«Иди, девочка! Падай, вставай и опять иди на встречу ошибкам!»
Какая там женская гордость!? О чем вы говорите? Даже инстинкт самосохранения женщины, который берег её от жизненного краха, современное общество уничтожило.
Открывай плечи и живот! Сигарета в зубах ! Локоны твои, рассыпчатые и шелковые, с утра густо намажь кремом, чтобы быть похожей на других.
Нежную попу засунь с дерюжные джинсы – мы скажем тебе какая выкройка сегодня в моде – или врезающаяся в твои ягодички, или еле держащиеся на твоих бедрышках, или наоборот неряшливая форма, непонятно какого размера...
Нам не нужно твоего образования. Зачем оно нам? Ты будешь выглядеть и вести себя так, как приказывает тебе общество!
Ты будешь бояться остаться одна на вечер. А останешься одна на всю жизнь...
Совсем недавно, всего 50-80 лет назад было всё по-другому. Каждый, кто жил в те времена, помнит, как он познакомился со своей возлюбленной. Помнит, как она выглядела. Звучала песня: «А у нас во дворе, есть девчонка одна».
Слова этой песни мы все помним. Лев Ошанин сочинил эту песню в 1962 году. Мне было тогда 12 лет...