Темные подворотни
(повесть)
Глава 6.
- Саня! Сербин, твою мать!! Ты жив?? Ты в порядке?? – это был не кто иной, как Олег Скаковский; старший сержант судорожно тряс прижавшегося к стенке журналиста за плечи, пытаясь привести того в чувство; где-то рядом слышалась торопливая грубая возня, будто кто-то ворочал мешки…
- Ага… - переведя дикий взгляд с «пустоты» на лицо Скаковского, выдохнул Александр. – Что… что это было?..
- О, все в норме… - удовлетворенно произнес Вьюга, тоже возникший рядом, как из ниоткуда. – Сань, ты как?
- Да ничего… Кажется… - неуверенно отозвался Сербин, медленно и осторожно поднимаясь с сырого бетона; оказалось, что промелькнувшее в мгновение время потасовки с Канатом на самом деле длилось не менее нескольких минут… Иначе бы оперативники просто не подоспели бы к нему на выручку. – Как вы здесь… и Канат… где он?..
- Да все… Упаковали! Грузите, парни! – скомандовал Вьюга двум полицейским, возившимся со скрученным укуренным барыгой; тот стонал и дергался – то ли от боли, то ли от злости… А наверное, было всего понемногу. – Поднимайся… Пойдем! – эти слова лейтенанта были уже обращены к журналисту. – Настя! Аптечку сюда…
- Не надо, целый я… - потирая ушибленный затылок, пробормотал Александр. – Вы как тут оказались?
- Как? Да повезло тебе, считай… Дежурство! – усмехнулся Кирилл. – Нашли тоже время и место… - расстроенно добавил он, глядя, как двое оперативников, незнакомых Сербину, заталкивают задержанного в УАЗик. – После твоего случая начальство всерьез решило взяться за это дело, вот и оказались тут… аж в два наряда!
- Постой… Повернись… Повернись, говорю! – настойчиво потребовала Кленова, вооружившаяся аптечкой; Сербин послушно повернул голову – ссадина на затылке была изрядно заляпана грязью. – Пошли, обработаемся…
Уже на борту другого УАЗика оказалось, что после драки с Канатом кроме ссадины у Александра остались еще царапины, синяки и пришла в негодность очередная куртка… Но это уже казалось ему неважными мелочами. Ведь он вернул кольцо… Это было главное. Оперативники удивленно округлили глаза, когда Сербин великодушно согласился продемонстрировать им вещицу, едва не ставшую для него причиной путешествия в морг.
- Такая ерунда, а столько стоит, и такой сыр-бор из-за нее… - усмехнулся Вьюга. – Самому-то не смешно теперь?
- Куда уж тут до смеха… А где ствол…
- Да забирай… - чуть помедлив, устало отозвался Скаковский с переднего сиденья и протянул «пневматику» владельцу. – Ты вообще просто гангстер, с незаряженным, да еще и с пулькоплюем на психопата…
Оперативники засмеялись, а Сербин лишь раздраженно фыркнул в ответ.
- Кстати, а с ним что будет?
- С этим ненормальным? – с пренебрежением уточнил Вьюга. – Да в КПЗ его, пусть проспится… А потом в следственный, будем разбираться. Кстати! – тон лейтенанта сменился на деловой. – С тебя полагается заявление о нанесении телесных, угроза жизни, здоровью, тут вороху лет на 5-7 можно собрать!
- Да черт с ним… - отмахнулся Сербин. – Его уже жизнь по уши в дерьме искупала, не буду я еще сверху накидывать…
- Ты совсем дурак, что ли?? – воскликнул Кирилл, да и по выражению лиц Кленовой и Скаковского было ясно, что оперативникам такой настрой пострадавшего непонятен и неприемлем… - Тебе чуть рожу от черепа не отскребли, а ты его простить вздумал???
- А чего вы нервничаете?? Вам же проще, в бумагах не рыться! – неожиданно резко сменил тон Сербин. – Протокола о задержании я что-то не вижу, отпечатки не снимаете, с меня показаний не требуете, где все это? Думаете, я порядка не знаю??
- Но-но, тихо, тихо… - призвал Вьюга, понижая голос. – Ладно, черт с тобой, разберемся… Показания твои понадобятся позже, с протоколом в отделении закончим… Поедем-ка отсюда, Олег!.. – предложил лейтенант. – Погнали, Коль… Орлов, блин! Заводи трамвай! – скомандовал он, включив шипящую рацию; видимо, второму наряду, отстраненно подумал Александр.
Не сразу в ворохе воспоминаний последних 20-30 минут Сербин раскопал мысли о том, что добрался до улицы Тихой не «своим ходом». Пришлось попросить Скаковского остановиться и покинуть борт, заодно сообщив оперативникам, что и Канат приехал на своем транспорте.
- Ладно, эвакуатор с утра приедет… Может быть! – многозначительно и уже тоном отговорки произнес Вьюга.
В общем-то эти слова заменили прощание… Дверь захлопнулась, и УАЗик с тряской покатился дальше по ухабистой дороге. Проводив взглядом полицейских, Александр не сразу сообразил, что делать… Как-то пусто стало внутри. Столько всего произошло, что окружающая реальность сейчас сжалась до границ грязной и заброшенной улицы. Не сразу вспомнилось, что где-то он потерял свой фонарик, не сразу вспомнил, что оставил мотоцикл в другом конце улицы, не сразу вспомнил, что даже не сказал полицейским «Спасибо» за спасение, не сразу заметил, что ссадины и ушибы побаливают… Как и все остальное, теперь это казалось не столь важным в сравнении с тем, что проклятая история с пресловутым кольцом, превратившимся на непродолжительный срок в смысл всей жизни, что она, наконец, закончилась. И закончилась почти благополучно…
- Канат… Как ты мог оказаться таким подонком?.. Вроде бы нормальный парень, как?.. Может, прав был Серега, некому верить, если жить тут… - отстраненно размышлял про себя Александр, шаря по земле в том месте, где, вроде бы, обронил фонарик. Наконец, тот нашелся; с непривычки свет ударил лучом в глаза.
- Тфу ты… - раздраженно огрызнулся Саша и рассеянно огляделся; от внимательного взгляда журналиста, пусть и изрядно притупленного вспышкой света и недавней смертельной опасностью, не укрылось ничто: на земле, недалеко от того места, где он впервые догнал Каната, валялись несколько мешочков с неизвестным содержимым, напоминавшим белый порошок… Впервые в жизни Александру стало не по себе от мысли, что он оказался впутан в преступно-детективную историю с разбоями и наркотиками.
- Все как в сериалах… Ну вас к черту! – пробормотал Сербин про себя; не хотелось больше продолжать заниматься тем, чем он был буквально поглощен всю минувшую неделю; достаточно было детективов…
Александр торопливо собрал в кучу наркохабар Каната, воровато огляделся по сторонам и, недолго думая, швырнул находки в кучу мусора на краю дороги. Чиркнув забытой еще в первую вылазку на Тихую серегиной зажигалкой, Сербин присел у края улицы и поджег находку… «Черт с тобой, Канат… Хватит с тебя… Сам виноват во всем, но я не такая тварь, как ты!..» - глядя на пылающую наркоту, со злобой думал он. Его решение – его право, не нам судить…
«Я точно сяду… - с иронией думал Александр, с глупым и бессмысленным выражением лица плетясь прямо через грязные лужи. – Улики уничтожил, показания скрыл… Статья…307-я, что ли? Да черт с ним… Хватит… Хватит… Я устал… Хочу домой…»
«Хватит!» - твердо и рьяно произнес бы он, если бы озвучил последнюю мысль, когда заводил мотоцикл… Больше здесь было нечего делать… «Нет… Все-таки я об этом напишу…» - с огоньком во взгляде, скрывшемся под забралом мотошлема, заключил Сербин, поддал газу и направился прочь…
- Дорогая, я дома… - туповато пошутил Александр, войдя домой и включив свет в прихожей. Само собой, кто бы ему ответил – во-первых, глубокой ночью (было уже больше 2 часов…), а во-вторых, стоит напомнить, что жил Сербин один… Обычно эта шуточка забавляла его, заставляя улыбнуться, но сегодня что-то изменилось… Не было улыбки на лице. Не было забавного иронического ощущения… Была лишь смертельная тоскливая усталость, залившая своей вязкой сущностью огромную пустоту внутри… Усталость и тоска… Одиночество можно пережить, но сложно объяснить чувства оказавшегося на грани человека, который, быть может, пережил самую опасную в своей жизни ситуацию, и теперь вернулся домой; но никто его не ждал… Никто не ждал, никто не воскликнул с порога: «Где же ты был? Где тебя носило? Почему не звонил?? Мне было так страшно!..» или что-то вроде того… Никто не волновался, а если бы и хватился – то не сразу, пусть от этого им было бы не легче; самое страшное – не боль и не страдания, а неизвестность, от которой страдания и боль становятся стократно сильнее. Надежда, что тебя ждут дома, что за тебя волнуются и любят, питает силы, с которыми можно пережить все… А что делать, если нет этой надежды?.. Теперь Сербина грызла совесть… Свирепая и беспощадная совесть, прежде спавшая в коме где-то на дне души. Ведь прежде его не посещали подобные беспокойные мысли, прежде его не беспокоило одиночество, и он не понимал, почему над ним подшучивают коллеги и друзья, задавая каверзные вопросы на семейные темы… А мысли сегодняшнего дня буквально прорубили новую дорогу, где та, привычная жизнь, с неуверенностью, стеснением и сдерживанием какими-то стенами из морали, самим собой выстроенными – где эта жизнь была постыдна и бессмысленна… Один день может все изменить. Лишь день… Смотря какой день… «Пусть будет так, чтоб этот день никогда не повторился…» - попросил Александр у каких-то одному ему ведомых богов, засыпая уже на рассвете…
Сон не дарит спасения и успокоения в первые часы после опасности… Само собой, Сербин спал просто отвратительно. То и дело в коротких снах за спиной вырастал темный жуткий силуэт и угрожающе заносил клинок или еще что-то, отчего уже обезумевший от смятения и паранойи журналист вскакивал в ледяном поту и тяжело дыша, срывался на нервный крик… Светало за окном, утро ползло по крышам домов солнечными лучами, предвещая очередной обычный будний день, а Сербин лишь утомленно смотрел в потолок, не осмеливаясь закрыть глаза хоть на минуту. Он сердился непонятно за что, и не мог узнать в разодранной паникой и тоскливой усталостью душе самого себя… «Как глупо… Всегда веришь, что неприятность может произойти с кем угодно, только не с тобой…» - думал он с горечью, и с каждой мыслью лишь прибавлялось и без того невыносимой досады и тоски. Около 9 утра Александр нехотя поднялся, смыл с себя остатки вчерашней грязи и заставил вредный организм принять очередной скромный холостяцкий завтрак. На этот день планов составить он просто не успел, так что чем заняться, идей не было…
«Может, начать сейчас?.. Прямо по горячим следам…» - попробовал убедить себя Сербин, открывая новый документ в компьютере. Мысль пришла сама собой… и полилась целым океаном.
Лишь тот сможет по-настоящему хорошо описать жизнь, кто был на волосок от смерти… Лишь тот, кто был на волосок от смерти, по-настоящему знает как ценить жизнь… Лишь тот, кто мог все потерять, умеет ценить то, что имеет… Хорошие и мудрые слова, которые как нельзя лучше подходят к началу серьезного повествования. Примерно такими словами Александр открывал историю о серии бесследных исчезновений на улице Тихой… Пусть не удалось еще раскрыть всех тайн этого сюжета, пусть он по-прежнему не знал, кто во всем виноват – он знал сейчас одно: пройдя путем пропавших без вести и почти повторив их судьбу, он понимает, каково было тем, что числились в списке «невозврата»… Он понимает, что это значит, и стало быть, ему поверят… Шутки и ирония излишни и неуместны. Все должно быть как есть…
Около полудня позвонил Сергей, как оказалось, даже не подозревавший, что случилось с приятелем этой ночью. Не стал об этом говорить и Александр, ограничившись объяснением «У меня творческий порыв, на работе не ждите…». Сергей, должно быть, с привычной ему сочувственно-укоризненной ухмылкой кивнул, подумал Сербин, когда завершал разговор. Хоть что-то в жизни остается прежним – друзья и родные, с их привычками и характером, работа с ее рутиной и не только… Пусть все будет так… «Жизнь не меняется, меняемся мы…» - почти вслух произнес Александр, ставя точку в конце первой главы истории.
В отделении полиции царило оживление, что изрядно удивило Сербина, подъехавшего около 2 часов дня на улицу Дзержинского. В компании у крыльца мелькали даже репортеры с камерами. «Неужели какое-то громкое дело?» - задумался журналист, недоуменно глядя на понабежавших зевак. Протолкнувшись сквозь толпу, Сербин втиснулся в дверь и помчался к Вьюге.
- Наконец-то!.. Как самочувствие? – по выражению лица Кирилла было ясно, что тот рад видеть журналиста.
- Отстой… Не спал вообще!.. – пожаловался Сербин и резко сменил тему. – Что это за наплыв? – он махнул куда-то в сторону.
- Коллеги твои… Утром пустили по сводкам сообщение о том, что взяли твоего… как его…
- Каната.
- Точно, Каната… - кивнул Вьюга, продолжая. – Вот, а оказалось, что на него ориентировки повсюду ползают… Непростой типчик-то оказался, он в других областях вообще чуть ли не в розыске!..
Сербин округлил глаза от удивления… Чутье на неприятности его подвело в этот раз, если он не сумел распознать преступника в неприметном барыге, к которому он поначалу проникся почти что сочувствием… Вьюга, между тем, продолжал, не скрывая того, что был чертовски доволен:
- Да это еще не все, представляешь, нарик-то этот сбежать пытался утром, да что-то ему плохо стало, сил не хватило, а то бы смылся…
- А что с ним?.. – неожиданно обеспокоенно произнес Сербин.
- Что?.. Участковый из травмпункта говорит, что признаки ВИЧ… Докололся, одним словом…
Сербин поневоле вздрогнул… Хоть он и прекрасно понимал, что не мог бы заразиться от Каната, подобные новости испугают кого угодно… «Что??? ВИЧ… Надо провериться… Я не могу заболеть… Нет, надо… Все равно!..» - закопошились мысли в голове…
- Сань, ты чего?.. – удивился Кирилл, заметив замешательство потерпевшего.
- А, да ничего… Инфекция эта… Провериться стоит, наверно…
- Наверное, стоит, я не разбираюсь, так что лучше от греха подальше… А, еще, подпиши-ка здесь, что подтверждаешь… - Вьюга протянул Сербину какой-то бланк, должно быть, протокольный, Александр не глядя его подписал.
- Ты хоть в курсе, что это? – раздраженно поинтересовался Вьюга, видя отсутствие интереса у собеседника.
- Вам виднее, мне бы от этого всего избавиться поскорее…
- Ты это… в общем, не уезжай далеко! – неуверенно попросил лейтенант. – Нам еще можешь понадобиться… Ладно? Договорились?
- Да куда я денусь… - безразлично махнул рукой Александр. – А с ним-то что будет? С Игорем?.. Ну, Канат, в смысле?
- Мда… Тебе-то о нем беспокоиться какое дело? – вздохнул Вьюга. – Хочешь знать, что я думаю… Не доживет он до суда… Хреново выглядит, совсем хреново… А дело-то грядет громкое, наворотил он всякого выше крыши… Если сам не сдохнет – кто-то его точно пришибет…
- И тебе его совсем не жалко? – поинтересовался Сербин.
- А чего его жалеть? – возмутился лейтенант, меняясь в лице. – Сволочь – она и есть сволочь, и сволочей, таких как он, надо давить и давить!
- Это еще Жеглов говорил… - отстраненно произнес Александр.
- И правильно говорил… - фыркнул Вьюга. – Пусть уж лучше таких гадов будет поменьше…
Сербин хотел еще что-то добавить, но уже понял, что упрямого Кирилла просто не переубедить. Да и если подумать, то он был по-своему прав. Просто это была его работа – защищать порядок, и, если придется – наказывать тех, кто этот порядок не соблюдает… Это можно было понять. Но слова Каната, что где-то у него родители, семья и дом, что в прошлом он работал в ломбарде и вообще – его слова о прошлом, никак не выходили из головы у журналиста. Может быть, в этом было отличие Сербина от Вьюги и его коллег – Александр видел в ком угодно, даже в преступнике, сначала человека, а уже потом все остальное. Может быть, это была слабость…
Размышления Сербина прервал обеспокоенный крик Скаковского в коридоре:
- Вьюга!.. Кирилл!! – Олег пулей влетел в кабинет лейтенанта. – О, Сербин, ты тут… - мимоходом поприветствовал он посетителя и тут же отрывисто пропыхтел, обращаясь к Кириллу. – Там… Это… В КПЗ, Канторович…
- Чего? Что такое?? – занервничал Вьюга, а Сербин, почувствовав неладное, нервно подскочил со стула и застыл в ожидании.
- Да он… Вчера ему плохо… - зачастил Скаковский. – А сегодня, вроде ничего… Только что… Там… Он это… Вены перегрыз!.. Вообще!..
- Мать твою!!! – завопил Вьюга и схватился за телефон. – Скорую, быстро!!
- Да вызвал уже… - нервно отозвался Олег.
- Бляха-муха… - выругался Кирилл, что-то кричал, но Сербин уже не слышал его… Ночи чуть не подкосились, когда Александр узнал, что произошло. Не верилось все еще… «Вены… Он мертв??? Это из-за меня… Смерть из-за меня…» - лишь куча спутанных безумных мыслей, готовых взорвать мозг…
- Быстро туда... – опомнившись от ругани, приказал Вьюга и ураганом выбежал из кабинета. Скаковский – за ним… Сербин сглотнул комок в горле и нервно выдохнул сдавленной волнением грудью. Слышать про смерть – так странно. Слышать про смерть чужого человека и так переживать – еще страннее… Все казалось похоже на огромный шизофренический сон…
Как он оказался у дверей в КПЗ, Сербин почти не понимал и не помнил… Он видел лишь сердитые физиономии полицейских, окровавленный пол и стены, залитое кровью безжизненное и бледное тело вчерашнего барыги и судорожно колдующего над ним фельдшера медпункта… За окнами заревела медицинская сирена, хлопнули двери… Вьюга поднялся и заметил Александра:
- Ты чего тут?.. Убирайся отсюда!.. Свали быстро!..
Сербин уже как-то машинально повиновался нервному требованию лейтенанта…
Спустя минут десять ожидания в вестибюле отделения, показавшиеся Александру сотней вечностей, наконец, снова появился Вьюга. Он нервно подсел на скамью к журналисту.
- Ну?.. – бесцветно и безразлично поинтересовался Сербин.
- Все… Не выжил… - не менее бесцветно отозвался Кирилл. – Все там в кровище… чуть не стошнило… Увезли… окружной морг… Уфф… - Вьюга судорожно потянул воротник и неожиданно предложил. – Давай-ка выйдем… Перекурим…
- Не курю… - отозвался Сербин, но спорить не стал. – Но пошли…
В скверике на заднем дворе отделения было довольно-таки уютно – четыре скамейки вокруг клумбы, аккуратно подрезанные живые изгороди, ровно уложенный чистый белый плитняк – не знай Сербин, что это задний дворик отделения полиции, он бы подумал что-то вроде «Парк» или «Музей»…
- Тут красиво… - отстраненно заметил Александр, опустившись на скамью.
- Угу… - промычал Вьюга, поджигая сигарету; понятно было, что сам лейтенант по долгу службы постоянно имеет дело со смертью, но всякий раз ощущает одно и то же… - Я же сказал… Не доживет. Но чтобы так быстро… - он повернулся к Сербину. – Знаешь, это… извини, я наорал… Нервы.
- Забей… - отмахнулся Александр. – Сам бы орал наверное…
- Что думаешь?..
- А что тут думать… Нет человека, все… Не хочу об этом думать… Я бы мог вчера лежать на его месте…
- Это точно… Насте хоть букетик отправь! – усмехнулся Вьюга. – Это она стреляла, хоть и сама чуть не… не это… ладно, в общем, страшно было не тебе одному там!.. – заключил лейтенант, не отрываясь от сигареты.
- Спасибо, я вчера не сказал вам… Спасибо, что спасли… - почти нехотя произнес Сербин.
- Не переживай, работа такая… Ну а ты? Писать об этом будешь?
- Попробую… Если ты не против, конечно…
- Пиши… Только не ври, давай!
- Не совру… Пойду я, ага? – Сербин поднялся со скамьи.
- Иди… теперь уже вряд ли что-то понадобится, но если что – заходи!
- Ладно… - уже развернувшись, бросил на ходу Александр.
Статья под все тем же псевдонимом «Рассветов» вышла через три дня в очередном выпуске «Эвереста»… И никто не мог понять, почему так изменился настрой ее автора, потому что никто в суровых, пробирающих до костей своим пугающим натурализмом строчках не мог узнать эксцентричного языка прежнего Рассветова… Не мог этого узнать и сам хозяин псевдонима. Завершая работу над статьей, Александр все время думал о Канате… Пусть странный силуэт из снов куда-то исчез, а скорее всего – умер вместе с сумасшедшим барыгой с Казанского рынка, никуда не делись воспоминания. Такие странные и противоречивые… По-прежнему оставалась искорка сострадания к нему, хоть разум прекрасно понимал все, дорисовывая страшные картины, полные смерти и крови. «Все не так… Все изменилось… Я так уже не могу!» - думал Сербин, и еще больше погружался в безразличие и тоску. Вместе с этими жуткими воспоминаниями возвращалось несоизмеримо огромное и потому – невыносимое чувство брошенности и одиночества… Как никогда ему в эти дни не хватало родителей, их тепла и доброго слова. Но еще сильнее не хватало ее… Теперь бы Александр мог сказать ей о многом. Потому что теперь он видел жизнь иначе…
Утренние рейсы несколько задерживались… Как всегда в аэропорту было многолюдно и шумно. Но Сербин не обращал внимания на шум разномастной толпы обывателей. Сегодня был особый день…
В трубке раздались длинные гудки международной связи, и, наконец, немного недовольный и сонливый, но как никогда прекрасный голос Златаны произнес:
- Halo…
- Dobro jutro, radost moja… - Александр почти шепотом поприветствовал ее, столь далекую и столь близкую сейчас…
- Саша… Ты?.. Так рано… - судя по голосу, Златана и смутилась, и обрадовалась одновременно. – Что-то случилось, нет?
- Нет, нет, милая, все хорошо!.. – поспешил успокоить ее Александр. – Я скучаю…
- Я тоже… Если бы ты не позвонил, я бы сама…
- Верю…
- Саш… - таинственно прошептала Златана.
- Что? Что такое?
- Ты, кажется, хочешь мне что-то сказать…
- Ты самая умная…
- Говори… Я слушаю…
- Помнишь о подарке?..
- Конечно…
- Не могу ждать, когда ты его откроешь… - уже почти дрожащим голосом прошептал Александр, и шепот его сейчас заглушил бы крик всего мира… - Не могу без тебя… - добавил он, глядя на информационное табло, где мгновение назад высветилось сообщение: «Белград. Время вылета 9:45». – Жди меня… Я скоро, zvezda moja…
31 декабря 2012 г., Екатеринбург.