В это утро будильник верещал как-то особенно громко и назойливо. Чертыхнувшись, Антон протёр глаза и с удивлением увидел, что он даже как-то странно подпрыгивает при этом, словно от удовольствия. Удивление Антона ещё больше возросло, когда он разглядел в полутьме, что стрелки показывают пять минут седьмого. Значит, он мог бы спокойно спать ещё целых два часа! "У, дрянь, - с ненавистью обратился Антон к будильнику, - сегодня же выброшу тебя ко всем чертям!" И с этими словами он повернулся на другой бок, намереваясь ещё поспать...
Внезапно кто-то пробасил прямо у него над ухом: "Э, нет, хватит дрыхнуть, молодой человек!", и в этот же момент тахта, на которой он лежал, вспучилась под ним и сильно поддала ему под зад. Антон шмякнулся на пол вместе с одеялом и несколько секунд лежал неподвижно, совершенно ошеломлённый. Наконец, он встал и огляделся. Всё в комнате было в полном порядке. "Что же это деется, братцы?" - озадаченно пробормотал Антон.
Взгляд его упал на будильник: тот показывал без десяти девять. "Ага, значит я уснул и во сне упал с тахты", - осенило его. - Но боже мой, я же опаздываю на работу!" Он поспешно натянул на себя штаны и рубашку и собирался уже бежать в ванную, чтобы наскоро умыться, но в это время зазвонил телефон. Антон хотел было снять трубку, но, прежде чем он успел это сделать, она снялась сама и потянулась к нему. Антон испуганно отшатнулся.
И тут, как по команде, всё в комнате заходило ходуном: стены шатались и гнулись, будто были сделаны из картона, батареи центрального отопления растягивались и сжимались, как гармошка, шкаф оглушительно хлопал дверцами, стулья забегали по комнате на двух задних ножках, размахивая передними, как руками; один из них бросился на Антона, но тот отшвырнул его ногой. Тогда одеяло, валявшееся до этого на полу, встало на дыбы и попыталось закутать Антона с головой. "Тёмную ему! Тёмную!" - раздались голоса из шкафа. "Какая это... сволочь... там кричит?" - прерывающимся голосом спросил Антон, яростно срывая с себя одеяло. "Это мы, пиджаки", - нахально ответили ему. Антона охватил истерический хохот.
Внезапно само собой включилось радио и заговорило голосом Левитана: "Внимание, внимание! Говорит Германия. Сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом". Это было уже свыше его сил. Он застыл посреди комнаты с разинутым ртом, окончательно потеряв всякую способность соображать.
В этот момент потолок над его головой вдруг раскололся на несколько кусков, которые тут же взмыли в небо и разлетелись в разные стороны; стены, трясшиеся, как в лихорадке, с диким воплем рухнули вниз, и перед Антоном открылась фантастическая панорама. Дома, в котором он жил, не существовало; осталась лишь лестница и пол его комнаты, и этот пол одиноко возвышался над землёй на высоте пятого этажа; один конец его соединялся с лестницей, а другой свободно висел в воздухе. Вокруг тоже не было ничего знакомого: ни домов, ни людей, только какие-то странные, немыслимые фигуры кричащих цветов, торчавшие там и сям, одни неподвижно, другие - вращаясь или выполняя более сложные механические движения. Всё это сильно напоминало огромную выставку ультрамодернистского искусства.
У Антона закружилась голова, и он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и попытаться что-то понять. Он был убеждён, что находится в здравом уме и твёрдой памяти; не собирался он и щипать себя за руку, как это обычно делают в подобных обстоятельствах, чтобы проверить, не сон ли это. Нет, это был не сон и не бред. Это был иной мир, в этом не могло быть никакого сомнения.
Антон был, конечно, ошеломлён, но не испуган. Он был не из тех, у кого поджилки трясутся при встрече с чудесным и необъяснимым. Наоборот, с увлечением читая фантастические романы о необычайных приключениях в иных мирах, о встречах с инопланетянами, Антон частенько мечтал, чтобы и с ним когда-нибудь приключилось нечто подобное. И вот его мечта так неожиданно сбылась. Так стоит ли огорчаться, что этот иной мир встретил его несколько странным образом? Надо просто сойти вниз и исследовать его. Постепенно всё разъяснится.
И Антон решительно двинулся вниз по лестнице. Но у лестницы тоже оказался свой фокус: каждая ступенька, едва Антон касался её ногой, издавала музыкальную ноту, и ноты эти сливались в торжественный марш. В звучании его Антону почудилась явная насмешка, и, чтобы прекратить это издевательство, он побежал, перепрыгивая через несколько ступенек, отчего марш превратился в какофонию.
Наконец, лестница кончилась. Под его ногами вместо привычного асфальта простиралась голая земля странного голубоватого цвета. Антон сделал несколько шагов и оглянулся. Позади ничего не было: ни лестницы, ни остатков его квартиры.
Антон молча пожал плечами и, решив ничего не принимать близко к сердцу, отправился созерцать модернистскую выставку.
Первым "экспонатом" было большое, в человеческий рост, чёрное колесо, которое непрерывно искривлялось и скручивалось. Вот оно превратилось в эллипс, эллипс - в восьмёрку, восьмёрка перегнулась пополам, одно её кольцо проделось в другое, после чего концы их соединились, образовав сложное переплетение. Вдруг оно разорвалось сразу в нескольких местах, превратившись в подобие огромного паука, который медленно пополз в сторону Антона. Тот поспешно ретировался.
В нескольких шагах от "паука" стояла замысловатая фигура в виде вазы с трубчатым хвостом, загнутым вверх и воткнутым в её бок, в которой Антон распознал пресловутую бутылку Клейна. Вокруг неё вращались сверкающие ленты Мёбиуса. А дальше возвышались объекты ни с чем уже не сообразные, не поддающиеся никакому описанию, и всё это вертелось, извивалось, подпрыгивало, иногда с треском лопалось на куски, каждый из которых немедленно приступал к собственной трансформации; иногда, наоборот, несколько отдельных фигур сливались воедино, образуя особенно колоссальные и сложные конструкции.
Среди этого бедлама Антона приятно радовали благородством форм попадавшиеся изредка простые геометрические фигуры: кубы, конусы, шары, цилиндры, застывшие неподвижно в своей классической простоте. Они вызывали у него доверие, и он даже хотел было присесть на один такой цилиндрик, как на пенёк, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями, но в это время почувствовал какое-то неудобство в ногах. Опустив взгляд, он с удивлением обнаружил, что разгуливает босиком; между тем, он твёрдо помнил, что не забыл обуться, покидая свою квартиру.
- Ты один не умывался и грязнулею остался, - произнёс вдруг кто-то за его спиной наставительным тоном, - и сбежали от грязнули и носки, и башмаки.
- Чулки, - машинально поправил Антон.
- Чево? - растерялся голос.
- У Чуковского сказано: и чулки, и башмаки, - повторил Антон, оборачиваясь, чтобы разглядеть говорящего. Но вокруг никого не было, если не считать что-то сильно напоминавшее унитаз, покачивавшийся на двух тонких ножках.
"Это, что ли, представитель здешней цивилизации? - подумал Антон. - Однако видик у него не шибко привлекательный! Да и мораль не на высоте, если это он спёр у меня туфли вместе с носками".
- Я их не пёр, - обиженно сказал унитаз, - вон же они идут.
И действительно, его туфли, в каждой из которых стоймя стоял носок, медленно передвигались под большой аркой, возвышавшейся метрах в двадцати от Антона. Это выглядело так, будто шагает человек-невидимка, у которого видима только обувь. Антон побежал за ними вдогонку.
Но догнать их ему не удалось. Туфли, как будто заметив погоню, тоже побежали во всю прыть, а тем временем рубашка на Антоне сама собой расстегнулась, слезла с него и, упав на землю, поползла в обратную сторону. Антон хотел поднять её, но тут настала очередь брюк: они с треском разорвались пополам, после чего одна штанина, свернувшись в комок, кубарем покатилась влево, а другая - вправо. Антон, охваченный паникой, судорожно вцепился в трусы, решившись любой ценой удержать хотя бы эту последнюю часть туалета. Но трусы как будто не проявляли намерения покинуть своего хозяина, и Антон облегчённо вздохнул.
- У тебя такие руки, что сбежали даже брюки!.. - донёсся издалека визгливый голос унитаза.
"Тьфу ты, нечисть!" - в сердцах сплюнул Антон и пошёл дальше. К счастью, было тепло, даже жарко, а стесняться тут было некого - не этого же говорящего унитаза и ему подобных, - так что потеря одежды не слишком его огорчила. Теперь он даже готов был с юмором отнестись к этому происшествию и тут же представил себе, как он заявляется в таком виде на работу, и какую физиономию корчит при этом его шеф.
- Гуляем, молодой человек? - раздался вдруг за его спиной знакомый вкрадчивый голос. - Не холодно вам в одних трусиках?
Антон стремительно обернулся: перед ним стоял его шеф, Аркадий Харлампиевич Передрягин, собственной персоной. "Значит, не я один перенёсся в этот мир, - промелькнула мысль в голове Антона. - Однако, не слишком приятная компания..."
- Ох, извините, Аркадий Харлампиевич, что я в таком виде, - растерянно пробормотал он. - У меня, знаете, только что сбежала вся одежда, и я...
Антон почувствовал, что это объяснение звучит крайне неубедительно, и, окончательно смутившись, замолчал. Но шеф, казалось, ничуть не удивился.
- Пустяки, - сказал он доброжелательным тоном. - Если вас это так огорчает, Антон, мы сейчас это дело поправим.
С этими словами шеф схватился за голову и вдруг без всякого видимого усилия одним движением снял её с плеч и протянул Антону. Тот в ужасе зажмурился.
- Я думаю, этого хватит, - продолжал между тем безголовый Аркадий Харлампиевич как ни в чём не бывало. - Так и быть, состряпаю вам что-нибудь помоднее. Айн, цвай, драй!
Что-то зашуршало и коснулось голых ног Антона. Он осторожно приоткрыл глаза и увидел на себе потёртые джинсы с лейблом фирмы "Lee". Между тем голова шефа бесследно исчезла; но Аркадий Харлампиевич стоял перед Антоном с таким непринуждённым видом, словно никогда её и не имел.
- Что надо сказать, молодой человек?
Голос его теперь выходил, казалось, из живота.
- Спасибо, - пробормотал Антон. - Только как же вы теперь... без головы?
- Э, ерунда, - махнул рукой шеф. - Что она у меня есть, что её нет - это ничего не меняет. К сожалению, буду вынужден вас разочаровать, - добавил он. - Ваши штаны долго сидеть на вас не будут.
- Опять, что ли, убегут? - встревожился Антон.
- Конечно, убегут, - подтвердил шеф. - Что же тут удивительного? Вы только представьте себя на их месте: не велико удовольствие всё время облегать чей-то, прошу прощения, зад. Оно даже как-то, знаете, обидно. Да вы не печальтесь, всегда найдёте себе другие. Здесь всё можно себе найти, стоит только пожелать... Ну, всего вам хорошего, главное - не теряйтесь.
И безголовый Аркадий Харлампиевич удалился, что-то меланхолично насвистывая. Только тут Антон сообразил, что забыл спросить шефа о самом главном: кто же хозяева этого невероятного мира, и почему они позволяют себе шутить с ним такие странные шутки. Конечно, он уже догадывался, что шеф являлся всего лишь искусной имитацией человека, так же как унитаз, очевидно, был специально изготовленной пародией на Мойдодыра. Но ведь через них можно было попытаться войти в Контакт со здешними разумными существами, кто бы они ни были! Впрочем, с таким же успехом он может, вероятно, наладить контакт через любую вещь, хотя бы через эти пресловутые штаны. В конце концов, если шеф действительно создал их из своей головы, то в них должна была остаться частица его светлого ума, - иронически подумал Антон и обратился к штанам:
- Эй, вы меня слышите?
- Чего тебе? - недовольно отозвались штаны.
- Кто здесь хозяин? Кто создал всё это и зачем? - он обвёл руками вокруг.
- Много будешь знать, скоро состаришься, - отрезали штаны и замолчали. Как Антон ни старался, ему не удалось вытянуть из них больше ни слова. После нескольких безуспешных попыток заговорить с трансформирующимися фигурами Антон понял, что задача не так проста, как казалось на первый взгляд.
"Ладно, - сказал он себе, - раз со мной не желают разговаривать, попробую-ка я сам проанализировать факты и сделать выводы. Итак, что мне известно? Первое: вечером я, как всегда, лёг спать в своей земной квартире, а проснулся на другой планете, в квартире, которая оказалась точной имитацией моей собственной. Что отсюда следует? Что некие существа - обозначим их буквой Х - похитили меня спящего, погрузили на "летающую тарелочку" и в состоянии анабиоза доставили на свою планету. Второе: все вещи в псевдоквартире, ловко подделанные Х-ами, взбунтовались против меня, однако, в конечном счёте, не причинили мне никакого вреда. Значит, Х-ы не имеют по отношению ко мне дурных намерений. Таким образом, всё их обращение со мной кажется странной игрой, цель которой остаётся совершенно неясной. Во всяком случае, они не лишены чувства юмора. Притом, это существа весьма могущественные, способные с абсолютной точностью имитировать любые предметы и людей, и не только с натуры. Они могут читать мои мысли и материализовывать образы, возникающие в моём мозгу. Из этого следует важный практический вывод: "шеф" был прав, кажется, я действительно могу получить что угодно, "стоит только пожелать..." Сейчас мы это проверим. Для начала было бы неплохо перекусить".
Тут Антон по ассоциации представил себе знакомого повара дядю Васю, от которого всегда так заманчиво пахло аппетитными кушаньями. Он уже не удивился, когда через минуту кто-то хлопнул его по плечу: разумеется, это был дядя Вася.
- Привет, интеллигент! - сказал повар. протягивая Антону руку с толстыми, как сардельки, пальцами. Что, проголодался? Не волнуйся, дядя Вася всегда тебя накормит. И как накормит! Пальчики оближешь! Закрой глаза, открой рот!
Антон принял шутку, надеясь, что дядя Вася и в самом деле сунет ему в рот что-нибудь вкусное. Но тут же с отвращением почувствовал у себя во рту толстый дядин Васин палец.
"Так это твои пальчики я должен облизывать! - возмущённо подумал Антон. - Это уже не смешно". Он с силой оттолкнул повара, и тот отдёрнул руку, но... палец его остался во рту Антона. Антон хотел было выплюнуть его, но вдруг понял, что никакой это не палец, а самая настоящая сарделька, и притом с горчицей. Он разжевал её и с аппетитом проглотил.
- Ещё? - улыбаясь, спросил дядя Вася.
- Ещё! - решительно сказал Антон и, схватив повара за руку, откусил один за другим ещё два пальца.
- Да, этому палец в рот не клади, - вздохнул кто-то за его спиной, но Антон, который уже был сыт по горло здешними шуточками, даже не оглянулся.
- Спасибо, дядя Вася, - сказал он.
- Кушай на здоровье, - ответил повар. - Я всегда к твоим услугам.
Антон задумался и даже не заметил, как повар ушёл. "Моя гипотеза подтверждается! - ликовал он. - Только я ещё не научился как следует контролировать своё воображение. Оно должно быть более целенаправленным. Итак... что бы я, собственно, хотел иметь? Пусть это будет... Ну, скажем, телевизор."
И Антон попытался представить себе как можно чётче шикарный телевизор "Самсунг" из рекламного журнала. Лежавшая невдалеке фигура, напоминавшая обрубок толстого бревна, из округлой стала вдруг шестигранной, спереди выпятился экран, ручки... "Нормально, - хмыкнул Антон. - А теперь японский магнитофон... ноутбук..."
Всё это тотчас предстало перед ним, как по волшебству.
"Прекрасные вещи, - вздохнул Антон, - только пользы от них нет никакой: включать-то их не во что. Не создавать же мне здесь электростанцию. Лучше сделаю-ка я себе машину и поеду на ней исследовать планету".
Не прошло и минуты, как перед Антоном предстал новенький чёрный "Мерседес". Можно было ехать: водить машину Антон умел, хотя и с грехом пополам. Он сел за руль, нажал на стартер... Машина стояла, как вкопанная.
И тут Антон понял, что созданные им вещи только внешне выглядят, как настоящие - он ведь не имел ни малейшего понятия об их внутреннем устройстве. "Я занимаюсь ерундой, - сказал он себе. - Всё это куча бесполезного хлама".
Он вышел из машины, присел на телевизор и загрустил. "А, пропади оно всё пропадом!" - вырвалось у него горестное восклицание. Вещи, казалось, только этого и ждали. Они стали терять свои очертания, пока не превратились в бесформенные комья. "Сказка о рыбаке и рыбке", - меланхолично подумал Антон и не удивился, обнаружив, что сидит на старом разбитом корыте.
Чувство невыносимого одиночества вдруг овладело им. Он встал с корыта и, поддав его ногой, побрёл дальше. "Телевизор, ноутбук, "Мерседес"... - бормотал он, - это всё фигня. Человеку не это нужно. Ему нужен другой человек, который его понимает и любит.. только-то и всего".
- Можете вы дать мне любимую? - заорал Антон во всю глотку, обращаясь к неведомым хозяевам планеты.
- Не кричи, кретин, - сказали вдруг штаны. - У нас самообслуживание: нужна тебе любимая - сделай её себе сам.
- Да ведь это всё ложь! - продолжал вопить Антон. - Эрзац-штаны, эрзац-еда, эрзац-вещи... а теперь вы предлагаете мне ещё и эрзац-любимую? Спасибо, кушайте сами.
- Неблагодарный! - воскликнули штаны. - Разве мы не служим тебе верой и правдой? И разве дядины Васины сардельки не насытили тебя? Как видишь, не всё так уж бесполезно в этом мире. Может быть, ты и не пожалеешь, если сделаешь себе любимую.
"Хм, - сказал себе Антон, - эти штаны рассуждают весьма здраво. А что, если и в самом деле?.."
Он остановился перед глыбой белого мрамора, напоминавшей своими очертаниями человеческую фигуру. "Это как раз то, что мне нужно. Итак, операция "Галатея" начинается. Хочу сказочную принцессу!"
Антон вспомнил несколько фильмов в жанре фэнтэзи. Принцессы были там всегда неземной красоты: высокие, стройные, русоволосые и голубоглазые, в платьях из тончайших шелков, усыпанные драгоценностями и с маленькой золотой короной на голове. Немедленно беломраморная глыба пришла в движение; смутные очертания человеческого тела становились всё более отчётливыми, и вот наконец перед Антоном предстала прекрасная мраморная статуя. В неё, действительно, нельзя было не влюбиться, и Антон почувствовал себя истинным Пигмалионом. Вдруг лицо и руки статуи приобрели оттенок человеческой кожи, платье окрасилось в нежно-голубой цвет, засверкали золото и бриллианты... Принцесса открыла глаза и вздохнула.
- Как же долго я спала! - сказала она тоненьким голоском. - Должно быть, уже двадцать первый век на дворе, если принцы ходят в одних джинсах и без рубашки.
"И эта туда же со своими шуточками, - рассердился Антон. - Если она будет продолжать в том же духе, я живо превращу её обратно в статую. Подумаешь, принцесса!"
- Я не буду продолжать в том же духе, - сказала принцесса. - Не обижайся, Антон.
Она произнесла это так просто, так по-человечески, что Антон на минуту поверил, что она настоящая.
- Я настоящая, - тихо сказала принцесса. - Верь в это, и тебе будет хорошо.
- Я верю, - ласково ответил Антон, чтобы не обидеть её, и взял её за руку.
- Верь, - повторила принцесса ещё тише.
Они постояли так немного, молча глядя друг другу в глаза.
- Пойдём, - сказала, наконец, принцесса. - Я знаю одно место, где тебе понравится. Там всё, как у вас.
Они прошли мимо хаотического нагромождения огромных кристаллов, похожих на увеличенные в тысячи раз и окрашенные в разные цвета снежинки, и наткнулись на странную композицию из трёх гигантских полупрозрачных опрокинутых рюмок, сквозь которые просвечивало что-то зелёное... Антона как током ударило, когда он разглядел, наконец, что это было: трава, деревья, цветы... Среди них весело бежал ручей. Оазис в пустыне? Или мираж?
Антон со всех ног бросился туда, к этой зелёной земной свежести, припал на коленях к ручью, напился чистой холодной воды... Нет, это не могло быть подделкой, эрзацем, он понял это сразу. Маленький клочок настоящего среди насквозь фальшивого, холодного. иронического мира... Откуда он здесь? Ах, не всё ли равно! Важно, что он есть.
Антон оглянулся, ища глазами принцессу; у него промелькнула мысль, что это искусственное создание будет выглядеть неуместно здесь, в настоящем мире. Но нет! Принцесса, сидевшая под ивой, среди полевых цветов, показалась ему такой милой, такой простой... и такой родной, что у него перехватило дыхание. Антон подсел к ней, осторожно обнял её; принцесса прижалась к нему... а потом он забыл обо всём на свете и даже не заметил, как деликатно сползли с него и ушли на цыпочках его дерзкие джинсы, и как последовало за ними роскошное одеяние принцессы...
...Уже смеркалось, когда Антон поднял голову и с удивлением обнаружил, что они не одни: на краю оазиса, в нескольких метрах друг от друга, сидело в обнимку ещё с добрый десяток таких же парочек, похожих одна на другую, как две капли воды. Вглядевшись в них, поражённый Антон понял, что это были их точные копии: десять Антонов и десять принцесс предавались любви, во всём подражая своим оригиналам.
Слепая ярость овладела Антоном. Он вскочил, намереваясь разогнать всю эту бесстыдную публику, но принцесса удержала его:
- Не трогай их. Они ведь всё видели и слышали. Им понравилось. Теперь они тоже хотят, как мы...
- Да кто это они? - вскричал Антон, ничего ещё не понимая.
- Они. Мой народ, - тихо сказала принцесса. - У нас нет постоянной формы, как у тебя, мы можем принимать любую. В этом высшая цель нашей жизни: искать всё новые и новые формы... Новую красоту. Новое счастье. Да, мой народ, как и твой, ищет счастье, и ты подарил нам его: такого мы ещё не знали. Не сердись же на нас, если что-то здесь пришлось тебе не по вкусу: мы не хотели тебя обидеть.
- Так вы и есть хозяева этого мира? - догадался, наконец, Антон. - Ты, и они, и все эти абстрактные фигуры, и вещи, что я создавал, и мои джинсы... А я-то думал, что это только модели, изделия неведомых существ... И всё-таки я ещё многого не понимаю. Почему, например, вы так свободно говорите по-русски? И как вообще могут говорить вещи? Откуда вы так хорошо знаете наш мир? И наконец, это чисто человеческое чувство юмора?
- Всё это очень просто, - улыбнулась принцесса. - Во-первых,мы не говорим: просто ты воспринимаешь нашу информацию привычным тебе образом. Во-вторых... ты ведь уже давно понял, что мы можем читать твои мысли. Но мы не только читаем мысли: мы изучили всю твою память... Собственно, нас интересовала информация о новых, ещё неизвестных нам формах; для этого мы и... - принцесса запнулась, подыскивая слово, - пригласили тебя сюда. Но попутно мы узнали и много другого... Теперь ты понимаешь: мы знаем о вашем мире всё, что знаешь ты, и не больше того. А юмор... он тоже позаимствован у тебя самого. Мы поняли, что людям это нравится, и хотели сделать тебе приятное, чтобы ты не скучал у нас.
- Приятное! - Антон вспомнил всё, что с ним приключилось утром, и поёжился. - Да уж, с вами не соскучишься. Но каким же чудом всё-таки я попал сюда? Вы что, действительно побывали на Земле и увезли меня в летающей тарелочке? Но почему именно меня?
- Именно тебя - случайно. А как.. Извини, этого я не могу тебе сказать.
Антон отодвинулся от неё. "Они похитили меня, не спросив моего согласия, и даже не считают нужным объяснить, как они это сделали", - возмущённо подумал он.
- Теперь ты не будешь больше любить меня, - печально прошептала принцесса.
Антона охватила пронзительная жалость к ней. Чувства его не желали считаться с реальностью: она была его принцессой, его любимой, а не бесформенным и бесполым существом с чужой планеты.
- Я люблю тебя, - твёрдо сказал он. - Всё остальное не имеет значения.
Вдруг лицо принцессы исказилось, она вся сжалась в комок, как бы защищаясь от кого-то.
- Что с тобой? - испуганно спросил Антон.
Принцесса заплакала.
- Этой ночью тебя отправят домой, - прошептала она сквозь слёзы.
- Отправят домой? Откуда ты знаешь?
- Знаю, - грустно ответила принцесса. - Так решили наши. Только что. Мне передали.
Ещё недавно Антон с радостью услышал бы эту новость, но теперь он воспринял её совсем по-иному.
- Не хочу на Землю, - сказал он. - Меня там никто не ждёт. Я останусь здесь с тобой.
- Тебя никто не спросит.
- Да как же они могут заставить меня?
- Они найдут способ.. Не думай, не думай! - закричала вдруг принцесса. Но в голове Антона уже промелькнул образ решительного человека в синей форме, который имеет право заставлять.
- Вот так теперь и будет... - печально сказала принцесса.
- Меня отправят домой с полицией? - горько усмехнулся Антон. - За что? Что я им такого сделал? Ты же сама сказала, что я принёс вашему народу счастье, а теперь...
- Я объясню тебе. Познав любовь, многие из наших решили навсегда сохранить облик людей. Но большинство против. Их воля победила, и они не позволят. Они считают, что нельзя допустить застывания в какой-то одной форме, что это было бы гибелью нашего мира. Только вечное изменение имеет смысл. Теперь ты понимаешь?
- Понимаю. Я оказываю на вас дурное влияние, да? - с горечью сказал Антон. - Но мне плевать, что они там думают. Если нельзя мне остаться здесь, я заберу тебя с собой.
- Это невозможно, - покачала головой принцесса. - Меня не отпустят.
Они помолчали.
- А тебя здесь никто не обидит? - спросил вдруг Антон. Он уже готов был защищать её от этих бездушных чудовищ, распоряжавшихся на планете.
- Как меня можно обидеть?.. Я просто утрачу человеческий облик и снова стану принимать всё новые и новые формы... Зачем мне новые формы? Мне хорошо и так.
- Знаешь, что я придумала? - продолжала принцесса. - Когда ты уйдёшь, я стану вот таким деревом, - она показала на иву, под которой они сидели. - Как оно называется по-вашему?
- Ива, - прошептал Антон. - Плакучая...
- Плакучая... - повторила принцесса. - Как хорошо... Я буду плакать о тебе...
Антон и сам чуть не плакал. Он хотел как-то утешить принцессу, сказать, что никогда не забудет её... Но тут как из-под земли выросли два полицейских.
- Пора, - лаконично сказал один из них.
- Свидание окончено, - хмуро добавил другой.
Антон сделал вид, что не слышит, но они вежливо подхватили его с обеих сторон и подняли с земли. Тогда принцесса тоже вскочила и бросилась ему на шею; вдруг она сорвала с пальца золотое колечко и надела на палец Антону.
- Перед тем, как уснуть, зажми его покрепче в кулаке, - шепнула она, обнимая его в последний раз. - Прощай.
Полицейские взяли Антона под руки и повели. Пройдя несколько шагов, он попытался вырваться и побежать назад, но, повернув голову, увидел, что принцессы уже не было у ручья. Только стало там одним деревом больше...
Через несколько минут Антон и его стража уже стояли у подножия лестницы с одинокой квартирой на пятом этаже, как будто она и не исчезала. Они поднялись наверх, в то время как ступеньки под их ногами заунывно играли похоронную музыку. Перед Антоном сама собой отворилась дверь, полицейские подтолкнули его к ней, и он вошёл в квартиру. Там был полный порядок: постель была аккуратно застелена, шкаф закрыт на ключ, стулья стояли на своих местах, и на спинке одного из них висела одежда, сбежавшая от него утром.
"Понятно, - подумал Антон, устало плюхнувшись в кресло. - Всё будет точно так же, как в прошлую ночь, только наоборот: я засну здесь и проснусь в своей настоящей квартире там, на Земле. Ну, а если я не засну? Одно из двух: или перелёт не состоится... или, по крайней мере, я увижу, как они это делают".
И Антон твёрдо решил не спать в эту ночь. Он бестолково послонялся по комнате, не зная, как убить время; подошёл к двери, попытался её открыть, но безуспешно: дверь не поддавалась. Итак, оставалось только сидеть и ждать, и Антон вернулся в своё кресло. Он хотел было поразмыслить над тем, что рассказала ему принцесса о "своём народе", но мысли не клеились... в голове вертелись какие-то нелепые колыбельные песенки... Антон сладко зевнул... глаза его закрылись... последним усилием воли он успел сжать в кулаке кольцо принцессы. На мгновение страшный холод пронзил его насквозь, и в мозгу его вспыхнули тысячи сверкающих точек. И ничего больше не было вокруг, только мрак и тишина...
...На следующее утро Антон проснулся поздно. Открыв глаза, он увидел, что сквозь шторы в комнату пробивается яркий солнечный свет. "Кажется, я проспал, - подумал Антон. - Почему будильник не звонил? Опять, что ли, поломался? И почему я, собственно, сплю в кресле?
Не найдя ответа на эти вопросы, он вскочил и начал торопливо натягивать штаны. Вдруг что-то звякнуло и покатилось по полу. Антон нагнулся и поднял невесть как попавшее к нему маленькое золотое колечко. С минуту он недоумённо разглядывал его, потом, пожав плечами, сунул в ящик стола и, наскоро завершив свой утренний туалет, побежал на работу.