Вчера мне довелось видеть, как лесная полиция повязала двух мужиков, занимавшихся незаконной рубкой леса. Скорее всего, они готовили дрова не только для себя, но и на продажу. Уж больно много свалили они сухостоя, да и вполне здоровые деревья стороной явно не обходили. Мужики оказались из соседней деревни и одного из них, мне кажется, я неоднократно встречал на автобусной остановке нашего городка. Два службиста из правоохранительных органов, с задорным огоньком в глазах, принялись осматривать незаконную порубку, взяв себе в проводники одного из нарушителей лесного законодательства. «Висяком» здесь явно не пахло, поскольку мужики выглядели напуганными, и чистосердечное признание было написано у них на лицах.
Я знаю ту деревеньку, расположенную на берегу небольшой речушки в километрах пяти от места событий. Деревенька жилая, но, как мне кажется, при последнем издыхании. Покупательная способность ее жителей вызывает большие сомнения, и куда воришки думали сбывать заготавливаемые дрова, было не совсем понятно. Поскольку время неумолимо двигалось от настоящего к будущему вместе со стрелками моих часов, оставаться дольше на месте происшествия я не мог, да и не хотелось мне оказаться в качестве зрителя на этом довольно грустном спектакле. По этой причине я побрел дальше по своим делам, размышляя о только что увиденном.
«Влипли мужики,– думал я, шагая по заросшей травою дорожке, обегающей давно заброшенное поле, по которому то тут, то там сквозь бурьян, тянулись к солнцу маленькие сосенки и березки. – Собственно говоря, и поделом им, размахнулись. Ну, срубили бы штук десяток сушин – им бы обоим на всю зиму хватило топить печи. Так нет же, захотели еще подзаработать на хлеб с маслом. Хотя с другой стороны, а почему бы и нет? Лес наше общее достояние. Вон у Леонова, в его, как раньше говорили, бессмертном гимне «Русскому лесу» утверждается, что он, этот самый лес, всегда в минуты невзгод спасал русского человека, становился для него и надежным укрытием от врага, предоставлял и кров, и пищу. А сегодня как раз такие времена и настали для жителей наших деревень. Сегодня в городе простому работяге еще можно как-то устроиться в жизни, если, разумеется, на плечах голова, а не кочан капусты, а вот в деревни…. Наверно, те мужики, которые вряд ли читали Леонова, нутром своим поняли, что лес их единственная надежда, вот и рванули к нему за помощью. Эх, жизня-жизня. Жалко леса, но и людей тоже. И кого больше? Но ведь человек назначил лесу такую судьбу – служить ему, то есть человеку, источником всяческих благ, начиная от ягоды-малины и кончая древесиной. Получается, что те лесные воры поступили, собственно говоря, по закону человеческому, не государственному, а именно человеческому. Так за что же их наказывать? А ведь накажут и еще как! Верно люди говорят: за что воришек бьют, большим ворам ордена дают. Ведь если взять крупных лесозаготовителей, так они леса губят во сто крат больше, чем мелкое ворье. И губят его не только ради куска масла на свой хлеб, правда, попутно и на хлебушек работяг, но слоем несравненно тоньше. Но главная их цель совсем не этот продуктовый набор. Главное для них возможность понежиться на Канарах или Мальдивах», а еще главнее – прикупить заграничные активы. И получается, что губят они наши леса ради каких-то немецких или американских компаний, ради их процветания. Паршиво получается. И ведь ничего не поделаешь – так сегодня в нашей стране жизнь устроена. Все норовят с наворованными в России богатствами слинять за бугор. Что им наш лес? Возможно, заседая в своих питерских или московских офисах, они-то и в лесу ни разу так и не были. Для них лес – это всего лишь источник прибыли и только».
Дорога пошла под уклон, путанно спускаясь к пойме той самой маленькой речки, на берегу которой и располагалась деревенька, являющаяся место жительство лесных воришек. Место было удивительно красивым: редкие ели совместно с зарослями ольхи очерчивали русло реки среди некошеных лугов, на которых перестойная трава спутанными волнами колыхалась под легким ветерком. И эта зыбь одухотворяла окружающий пейзаж, от вида которого перехватывало дыхание, а сердце учащало свой ритм. Спешите жить, как будто говорил кто-то невидимый, но явно присутствующий среди этих лугов, среди небесной синевы, среди теней от легких облаков, а может быть, и тех людей, что жили здесь когда-то. Спешите жить! Время так быстро, и так неотвратимо переводит будущее в прошлое, что каждое мгновение – это величайшая ценность, в сравнении с которой все остальное всего лишь легкая дымка на зеркале бытия.
Шагая дальше, я уже не вспоминал о происшествии, которое подвигло меня на грустные размышления о судьбах нашего леса, о крупных и мелких лесных ворах, и о прочих превратностях жизни, поскольку в одном я убежден твердо – жизнь прекрасна, а несносною ее мы делаем сами.