(Без ориентирования на перевод песни)
Уже четвертый год мой отец Волмонд Непобедимый вел нашу армию через Северные земли. Многие поселки и города сдавались без боя. О нас знали, нас боялись, нас уважали. И только в Долине Глубоких Cнегов нам оказали яростное сопротивление. А я, как назло, уже устал сражаться, уже не пьянила радость победы, уже не горели бешеным весельем глаза, когда наша конница летела вперед, сметая вражеские ряды противника. Что-то во мне изменилось: лопнуло, треснуло и, может быть, даже умерло. Я больше не жаждал битв, чужих сокровищ, пленных женщин… Я начал все чаще задаваться вопросом: «Зачем мне все это?» И не находил ответа. Отец чувствовал, что я ослаб, он видел сомнение на моем лице, и это выводило его из себя. Я хотел предать дело всей его жизни… И я боялся его гнева, я как и прежде подчинялся, но уже без былого азарта, сдержанно и равнодушно. Только одно меня страшило: мое равнодушие может сыграть со мной плохую шутку в бою… А я еще слишком молод, чтобы умереть!
И вот он очередной бой! Волмонд суров со мной пуще прежнего: бросает мой отряд в самую гущу дикарей. И следит, постоянно следит за всеми моими действиями. Зачем? Чтобы вовремя прийти на помощь? Или он хочет собственноручно лишить жизни непутевого отпрыска?
Удар, выпад, удар, уклонение… Вперед, снова вперед! Меч со свистом рассекает ледяной воздух, разрубает мясо, кости, потрошит внутренности, забирает одну жизнь за другой. Кровь на снегу, крики, стоны, краткие команды, удары, рев атакующих, рык боли и отчаяния…. Раньше, воодушевленный битвой, вместо всего этого ужаса я постоянно слышал в голове свой победный гимн. В родной деревне я в часы наивысшего душевного подъема любил наигрывать его на арфе. Сегодня внутри моего мозга поселилась звенящая тишина. И теперь звуки извне настойчиво лезут в мою голову, чтобы окончательно ослабить и подавить меня. Почему я не слышу мою музыку? Что это значит? Меня могут ранить? Убить?
Я стараюсь как можно глубже врубиться во вражеские полчища, чтобы полностью занять свой разум сражением и одновременно уйти от пронзительного отцовского взгляда, который я чувствую даже спиной. Все сегодня не к добру. Тревор, мой лучший друг, пока прикрывает мне тыл. Но вот и он отстал, а я упрямо и целенаправленно пробиваюсь все дальше.
Впереди замаячили крытые шкурами зверей хижины. Дикарей здесь уже меньше. Хотя, дикари ли это? Отец сказал – дикари, враги, уничтожить. Но если приглядеться… Они выглядят не менее цивилизованными, чем мы… Да, поверх шлемов и кольчуг у них звериные шкуры, но это прекрасная защита от холода. Здесь, в Долине, как мне сказали, всегда зима.
Отец, зачем ты убиваешь этих людей? Как много ты мне не договариваешь? Мне, твоему единственному и уже достаточно взрослому сыну?!
Мой конь переходит на спокойный шаг. Наконец, на меня перестают наскакивать, не пытаются сбить или стреножить моего коня. Я даже позволяю себе немного расслабиться. Враг, притаившийся на крыше хижины, будто специально только этого и ждал. Я едва успеваю обернуться и заметить вдалеке Тревора, мчащегося ко мне во весь опор… И тут коварный противник бросается на меня, оглушает, выбивает меч, ловко режа подпруги одной рукой, мертвой хваткой вцепляется в меня другой и, к моему немалому удивлению, стаскивает меня с коня. Мы тяжело грохаемся на землю. Я внизу, он на мне сверху. От удара мой шлем слетает с головы… Я приподнимаюсь, пытаюсь схватить противника за нагрудник, но пальцы скользят по металлу. Он ловко перехватывает мою руку, я поднимаю взгляд… И тут наши глаза встречаются!.. Кажется, прошло уже тысячи лет, но я помнил эти глаза всегда! Желто-зеленые, рысьи, прекрасные! Все кружится и плывет передо мной.
Из моего левого плеча хлещет кровь. Я почти не чувствую боли, я думал, что ушибся при падении. Но кто и когда успел меня ранить? Мне тяжело двигаться… Парализующие дротики? Уже много лет о таком не слышал!
- Зара! – собрав последние остатки сил, слабо хриплю я.
Она бьет меня рукояткой меча в висок, и я растворяюсь во тьме.
Потом я долго болезненно брежу, кричу ее имя, порываюсь вскочить с постели, не понимая, где сон, а где явь. Наконец, мне удается подняться, и я бегу, спотыкаясь, в одном исподнем к отцу. Его шатер найти несложно – самый большой, самый освещенный и охраняемый. На улице ночь. Сколько времени я был в беспамятстве?! Меня не хотят пускать. Я, что есть силы, пытаюсь прорваться, громко зову отца по имени, угрожаю охране расправой. Они вдвоем держат меня за рубаху, и я, словно попавшая в сеть рыбка, тщетно бьюсь в ней, задыхаясь и сотрясая воздух проклятиями. Только сейчас понимаю, насколько мне плохо: раскалывается голова, все плывет и кружится, во рту пересохло и тошнит - я уже еле держусь на ногах. Если бы ребята меня отпустили, я бы немедленно, словно срубленное дерево, рухнул в снег.
- Пусть войдет! – слышу я грозный рокот отцовского голоса.
Охранники отпускают меня.
- Какой сегодня день? – рассеянно шепчу я.
- Первый после дня отдыха, - отвечает стоящий справа, Ирвин.
- Мы давно победили? – совершенно теряя ориентацию во времени, бормочу я.
- Сегодня днем, Эдмонд, сегодня! – вталкивая меня внутрь, немного раздраженно говорит второй охранник, Зигмун.
Только сейчас я замечаю на их лицах бесконечную усталость, порезы, синяки, ссадины, бинты на руках. Они сегодня еще не отдыхали. Но я бесконечно рад, что завтра еще не наступило.
В покоях отца полутемно. Возможно, я его разбудил, но меня пугает не это.
- Где Зара?! Что с ней? – запинаясь, запальчиво кричу я.
- Я здесь!.. – ее голос звучит откуда-то сбоку, чуть удивленный и, быть может, даже обрадованный.
Мои глаза, наконец, привыкают к темноте, и я вижу ее, связанную по рукам и ногам веревками, лежащую ничком на рваном одеяле. Я бросаюсь перед ней на колени, пытаюсь развязать веревки.
- Ты пришел за этой бешеной кошкой?! – отец очень зол и разочарован.
- Что ты с ней сделал?! – я уже хриплю и кашляю.
- Ничего, - с горькой усмешкой снова отвечает мне Зара. – Он слишком устал, убивая моих друзей и родственников!
Волмонд даже не удостоил ее ответом.
- Зара! Зара! Мне так жаль! – я уже развязал ей руки и освобождаю ноги.
- И это говорит мне сын самого жестокого убийцы Средиземноморья?! – с этими словами она вскакивает, сильно толкает меня и бросается вон из шатра. Там слышны звуки борьбы и чей-то вскрик. Я лежу на полу, порываюсь подняться и бежать за ней, но не могу и лишь беспомощно сокращаю мышцы.
Отец смеется горько, безнадежно.
- Какая-то лесная сучка дважды за день уложила тебя на лопатки! Я надеялся, бои закалят твой характер… Но ты такая же баба, какой был раньше!
- Когда это – раньше?! – я все-таки поднимаюсь на ноги, и теперь я полон злости и обиды, потому что из меня всю жизнь хотели сделать то, кем я никогда не хотел быть.
- Когда встретил ее, - Волмонд указал подбородком на вход. Оттуда Ирвин и Зигмун тащили всклокоченную, упирающуюся, рычащую и кусающуюся Зару.
Безусловно, в ней было что-то бесконечно дикое. Я даже невольно залюбовался ею. А ведь когда-то она была моей…
… Когда-то, не более пяти лет назад, а, кажется, что в другой жизни, Зара со своим отцом приезжала в гости в нашу деревню. Тогда мы еще не думали о завоевании Северных земель. Хотя, Волмонд, по всей видимости, думал. Мы сидели за огромным, ломящимся от яств, столом. Я был прямо напротив, но Зара упорно избегала смотреть в мою сторону. Она вообще поначалу выглядела какой-то очень растерянной и испуганной, хотя и гордо задирала свою прекрасную безукоризненно-белую головку. Точно таким же белым был вчера снег в ее Долине…
На нее глазели, ею восторгались: конечно, ни у кого не было таких волос, такой грации, такого самообладания, да и просто она была молода, красива, отчаянно красива. Ее посадили на самое почетное место: рядом с троном Волмонда. Время от времени Зара что-то спрашивала у своего отца, сидящего слева печального морщинистого старика, он неохотно отвечал ей, а иногда надолго впадал в тягостное раздумье. Когда в зал вошел сам хозяин застолья, Зара вздрогнула, будто ее ударили, и опустила глаза. Я тогда не знал, почему, не знаю и сейчас, но у меня уже появились нехорошие подозрения. Очень нехорошие подозрения…
Я смотрел на нее во все глаза и не мог наглядеться, запоминал каждый жест, каждый поворот милой головы. А когда Волмонд заговорил с ней, Зара вдруг посмотрела на меня. И я увидел в ее взгляде отчаянную мольбу, просьбу о спасении… Тогда я решил, что она не знает, что ответить, и весь вечер бесцеремонно лез в разговор. Когда отец достаточно захмелел – он не выдержал и с позором изгнал меня из-за стола. Уходя, я краем глаза заметил, что Зара, что-то шепнув отцу, тоже встала и, чуть помешкав, последовала за мной.
Я вошел в свою спальню, устало завалился на кровать и взял в руки арфу. Я намеревался развлечь гостью своей игрой. По равномерному покачиванию занавеси на входе я понял, что она стоит за ней и не решается войти. Я не хотел ее торопить, не хотел настаивать и смущать.
Вдруг где-то поблизости раздался нестройный топот хмельных ног. Зара сдавленно ахнула за занавесью, горной козочкой легко впрыгнула в мою спальню и задернула за собой тяжелый полог. Я не выдержал и, широко улыбаясь, поднялся столь желанной гостье навстречу. Она смотрела на меня большими круглыми глазами и умоляюще прикладывала палец к губам. Я решительно ничего не понимал.
- Меня ищут, - чуть слышно, одними губами проговорила Зара. – Не выдавай меня.
- Хорошо, - не переставая улыбаться и еще меньше что-то понимая, с готовностью ответил я.
- Я понравилась твоему отцу… - закусив нижнюю губу, быстро проговорила девушка.
- Ах, черт, но он же!.. – начал повышать голос я.
- Тише, тише! Погаси лампу…
Я послушно повиновался, а когда обернулся, вся ее одежда уже лежала на полу, и даже в темноте я мог четко видеть очертания ее восхитительного тела. И хотя во мраке ночи этого было не видно, я весь, от ушей до кончика носа, залился краской. Потом глубоко вдохнул, подошел к девушке и взял ее за руку. Кажется, Зара вся дрожала, но вряд ли от охватившей ее страсти. Правда, мне тогда было уже все равно. Я прекрасно понял, где она хочет спрятаться.
Она в каком-то отчаянном упоении отдавала себя всю без остатка. А на рассвете я сыграл ей свой победный гимн.
- О чем это музыка? - засыпая, сонно пробормотала она.
- О моих будущих победах! - с гордостью ответил я.
Она странно скривила губы, а потом, когда я заснул, незаметно исчезла. Больше я ее не видел. До сегодняшнего горько-радостного, абсолютно сумасшедшего дня…
Даже вдвоем, Ирвин и Зигмун с трудом удерживали Зару. Она не казалась ни крупной, ни сильной, но я видел, что мой отец смотрит на нее с каким-то непонятным если не уважением, то точно с удивлением.
- Зара, я действительно не знал, что здесь твой дом! – снова попытался объясниться я.
Она хмуро на меня посмотрела и промолчала.
- Ты многого не знал, Эдмонд, - ядовито ухмыльнулся отец. – Например, того, что у тебя есть четырехлетний сын по имени Эдвард.
- Он жив?! – встрепенулась Зара.
- Да, - удостоил ее ответом Волмонд. – Я не убиваю без необходимости. А еще, Эдмонд, уверен – ты этого тоже не знаешь: пять лет назад Зара должна была стать моей женой. В обмен на обещание не нападать на Северные земли. Я долго ждал, но она не пришла ко мне, как когда-то пришла к тебе. Она сама виновата, что ее Долины больше нет!
Я стоял, как громом пораженный. Зара должна была стать моей мачехой? Немыслимо! Но она не захотела, она выбрала меня! Только теперь произошедшее пять лет назад виделось мне совсем в другом свете… Она выбрала меня, как меньшее из двух зол… А я любил ее все эти годы, по-настоящему любил!.. Без надежды на встречу. Но вот она – встреча. Только где оно, счастье обретения?
- Папа, прошу тебя, отпусти ее и ребенка! – взмолился я. – Я уже достаточно наказан: твои слова разбили мне сердце. Так пусть хотя бы твой внук избежит моей участи!
- Теперь точно надежды больше нет… - тяжело, как приговор, проговорил Волмонд. – Эдмонд, ты – не воин, ты – пародия на война, ты - такая же, как она, девчонка в латах, а не мой сын! Убирайтесь все трое! И чтобы я вас больше никогда не видел!
И Загмун с Ирвином отпустили Зару, а я с поникшей головой побрел собирать свой походный мешок. «Возьму коня, - сразу решил я. - Он запросто увезет нас троих…» И пока я собирался, в моей некогда пустой голове зазвучала песня. Слова у нее были примерно такие:
Пойдем туда, где лунный свет,
Туда, где боли больше нет,
Туда, в те дивные края,
Где будем вместе ты и я.
Туда, где сбудутся мечты,
Где будем вместе я и ты!
Пойдем, пойдем, пойдем, пойдем!
Но, когда я собрался, мне сообщили, что Зара с ребенком уже давно покинула лагерь…
Я полон решимости найти ее! Но смогу ли я? Простит ли она мою глупость, мою жестокость, мою гордыню? Если любит, наверно, простит. Только вот любит ли?!..
______________________
P.S. А вот что написал, слушая эту же мелодию, Игорь (In Extremo - Vollmond, "Замок Тьмы"): http://www.proza.ru/2013/10/03/370
Моя следующая миниатюра (DJ Bobo - Man in the mirror, "То, что хочешь увидеть"): http://www.proza.ru/2013/10/04/290