Часть 2. Французская полевая стоматология.
С большим трудом, на ходу отрывая от себя цепких сельских ребятишек и отнимая у них своё оружие с амуницией, вырываюсь на улицу, почти бегу к машине. Вся процессия высыпает наружу, демонстрирует желание так и дальше со мной вместе перемещаться по округе.
Наконец, я прыгаю в служебное авто, оставляя позади сельскую больничку, отправляюсь в раздумьях в Митровицу. Крутя баранку, языком трогаю свой зуб, вспоминаю неприятные манипуляции с ним со стороны старика - доктора.
Нелегко мне будет. Мой опыт подсказывает, что французы тоже не великие полиглоты. Только они ещё по-сербски совсем не говорят. Ладно, объяснимся с ними на пальцах.
- Кирдык моему зубу, - делаю горестное заключение, но продолжаю путь. - Куда ж ещё бечь-то?
Приезжаю на базу французского КФОР, долго и мучительно, знаками выспрашиваю дорогу, все время попадаю не туда. Наконец, нахожу. Сидят два великих французских "самурая" медицинской службы.
Ложусь в кресло, "лягушатники" смотрят мне в рот, трогают зуб, долго щебечут на своем языке любви и ловеласов, обсуждая возможности моего лечения.
Боль нарастает, я опять вспомнил "мужа и жену" Немировичей.
Вы представляете, им даже удалось показать одними жестами, что произошло с моим зубом, и как все будет выглядеть дальше? Это удалось двум простым французским капралам, не знающим английского, русского, сербского языков.
Короче, зуб у меня ДРАЛИ три часа, заморозку пришлось делать два раза. Щипцами драли, скальпелем резали, всякими садистскими железяками тыкали, потом чего-то зашивали.
Удалили. Вместе с куском челюсти, как потом оказалось. Я еще удивлялся, откуда столько костей в моем обыкновенном зубе?
В российской поликлинике мне так потом и записали в медицинской карте: "варварское удаление". Сам видел.
Ну, хорошо, удалили. Я весь потный, мокрый, "наколотый", в залитом на груди кровью камуфляже, шатаясь, покидаю "гостеприимных" французских докторов, прижимая к щеке пластиковый пакет с охлаждающими химикатами. Из не подчиняющегося мне рта текут кровавые слюни, капая на землю. И мерзко тя-я-я-янутся при этом.
Помните фразу из мультика: "Меня зовут доктор Мышьякович. Моя профессия - бесчеловечные опыты над людьми." Не помните? А вот я никогда не забуду!
На скамеечке перед госпиталем, расслаблено, в ожидании приема, сидели несколько легко больных солдат-французиков. Сигареты так и выпали из их онемевших рук, едва они глянули в мою сторону. После чего их как ветром сдуло. Еще долго в этом госпитале не будет очередей! Да здравствует полевая французская стоматология!
А меня ждет обратный путь. Сорок пять километров, да по горному серпантину! Ладно, сажусь, еду.
Приезжаю на базу. Захожу к командиру полицейской станции. Его зовут Клаус Соренсен, он датчанин. Начальник полиции у себя на родине. Их там двое всего, полицейских: Клаус - начальник, а второй сотрудник и есть, собственно, вся "полиция" на точке. Потому что с маленького морского островка наш Клаус.
Ну, так вот, захожу я в кабинет своего шефа. Он поднимает на меня свой взгляд. По мере восприятия моего портрета или же "натюрморта" Клаус медленно встает, его глаза постепенно расширяется, а безвольно открытый рот просто олицетворяет немой крик. И всё. Он стоит, с ужасом пялясь на меня.
Кровавая слюна все еще капает, стекая с моего подбородка на пол и форму.
Наконец, мой начальник рожает гениальную фразу: "ЭТО ТЫ ИХ ИЛИ ОНИ ТЕБЯ ТАК?"
В общем, еле ворочающимся языком объясняю ситуацию. Он облегченно сглатывает и шумно выдыхает, расслабляясь. А потом выдает сочувственно: "Мой друг, ты ...это… иди домой, полежи. Деньков пять-шесть, можешь недельку. Сколько нужно тебе, для полного восстановления."
Хорошая это страна, Дания. Там, наверное, приятно жить среди таких душевных людей. Как-нибудь съезжу к Клаусу в гости, посмотрю.
На снимке: Не все так, конечно, «весело» было в Косово. Иногда наши коллеги-полицейские погибали. Здесь прощание с полицейским из Нигерии. Погиб при выполнении служебной задачи.