Каких только людей не бывает на производстве, на заводе! У нас в цеху были двое, с которыми связана моя незамысловатая история. В раздевалке их шкафчики для переоде-вания стояли рядом, но люди они были совершенно далёкие друг от друга. Это можно показать на примере потребления спиртного. Первый был уже пенсионером, дедок очень уважаемый. Много лет назад он страдал от язвы желудка, которую излечили народным способом – крепким самогоном. С тех пор дедушка водки не пил, а только этот самогон.
Пятьдесят грамм перед обедом – вот и вся норма. На заводе, в его шкафу для одежды,
всегда стояла бутылка с отменным зельем, настоянном на особых травах. Часто этим самогоном похмелялись наши мужики, и за доброту старика дали ему подходящее прозвище – Великодушный. Этот истинно великодушный человек никому не отказывал в похмелке, исключая только соседа по раздевалке. У соседа было прозвище Слепая кишка. Кишкой он назывался по причине высокого роста и худобы, слепым - по причине очень сильной близорукости. Глаза его за стёклами очков походили на змеиные. Жадный был до неприличия, за что и не любим ребятами. Сам он водки никогда не приносил, но влезал во все выпивоны, дни рождения и обмывания отпусков. Закусывал, разумеется, тоже на «халяву». Вершиной жадности Слепой кишки был мотоциклетный аккумулятор, который он заряжал на заводе, а дома подключал к нему жалкую лампочку, озарявшую его убогую комнатёнку. Так кишка экономил на электричестве. Понятно, живя в потёмках, он потихоньку слеп. Странно только, что, экономя и на желудке, органы пищеварения были у Слепой кишки в полном порядке. Но пока хватит о нём.
Одним весенним днём Великодушный пришёл на работу чернее тучи. Было видно, что все движения причиняют ему боль. Мастер нашего цеха, понимающий мужик, видя страдания, отпустил старика домой. Но два дня отлёжки не исцелили Великодушного.
Пришлось идти в поликлинику. После осмотров и анализов ветерана труда направили в клинику, что рядом с метро «Каширская». Москвичи знают, что там лечат – рак.
Через два месяца беднягу отпустили домой, а ещё через месяц у него в доме были все ребята из нашего цеха. Поминки были скромные – самая простая закуска и всем знакомый самогон. И только, выпив по первой стопке, мы поняли, что кроме самогона, Великодуш- ный давал нам гораздо больше, чем мы думали. Как часто он давал нам дельные советы, и давал червонцы в долг. Как не боялся выступать на собраниях и боялся сказать матерное слово. Жаль, что это понимаешь только на поминках.
Больше всех, потеряв всякое приличие, напилась Слепая кишка. Он всячески восхвалял покойного, хотя при жизни никогда с ним не разговаривал. Противно было….
Прошла весна, лето и почти вся осень. После ноябрьского праздника 4 Ноября, (не понимаю его смысла), на работу почти все пришли с похмелья. Искали, искали лекарство, но не нашли. Слепая кишка тоже болел, и вспомнил, что в шкафу у соседа всегда стояла бутылка самогона. Возможно, Великодушный в последний день работы не забрал её домой – не до этого было, болел. Но на дверце шкафа висел замок, а ключ не добыть. Как открыть? Тогда паршивец пришёл в раздевалку с небольшой кувалдой и трахнул ею по замку. Замок оказался китайским и легко слетел с петелек, больно ударив кишку по ноге. На полке шкафчика действительно стояла бутылка, но пустая. Странная деталь – вместо пробки в горлышко бутылки была вставлена свёрнутая трубочкой бумажка. Слепая кишка развернул бумажку, а из неё выпала купюра – тысяча рублей.
Вот так удача! Взломщик быстренько спрятал денежку в карман, а бумажную трубочку вначале бросил на пол, но после поднял и развернул её. На ней рукой покойного было написано одно слово – «помяните». Бедный Великодушный понял, что ему не жить, и оставил ребятам деньги на помин своей души. Всем оставил, но достались они одному.
Этот один сообразил, что никто не узнает о тысяче рублей, и решил пропить их сам. Можно было купить десять бутылок хорошей водки, но и здесь Слепая кишка проявил жадность. Он купил «палёной» и скверной гадости, зато целых двадцать пузырей. В пятницу, перед выходными днями, хитрюга напился до потери сознания, опустошив полторы бутылки. В субботу, понятное дело, хорошо опохмелился – ещё минус полторы. И так далее.
Через неделю половина спиртового запаса была истреблена, а в животе у Слепой кишки в области слепой кишки появились колики. Выпивоха решил остановиться, но полные десять бутылок мозолили слепые глазки, терзали душу и обливали сердце кровью. И тогда душа и сердце подсказали, что надо делать. Нужно отнести водку на завод и про-дать рабочим, скажем, по семьдесят пять рубликов за бутылку. Так и было сделано, кишка поимел барыш, а наши заводские ребята неделю пьянствовали на работе. Шальные рубли были снова обращены в спиртное, и пошла торговля! После каждой реализованной партии успешный коммерсант на радостях напивался в «усмерть», а живот продолжал болеть.
Однажды вечером этот живот так разболелся, что мученик не смог заснуть до самого утра. Утром от боли уже невозможно было встать с постели. Вызвать бы скорую помощь, да телефона не было – иметь его не позволяла жадность. Тогда больной стал бить по чугунному радиатору своим стареньким будильником. С нижнего этажа прибежал злой сосед и стал материться у двери «стукача». Сбежались и другие соседи. По крикам и стонам они поняли, что надо вызывать милицию, и скорую заодно. Первыми приехали врачи и увезли страдальца. Диагноз – аппендицит с перитонитом. На столе у хирурга Слепая кишка и помер. У покойного из родни был только двоюродный брат, скряга похлеще самого Плюшкина. Погребение он оплатил самое убогое, а поминок и вовсе не было. Кроме этого братца, на похоронах присутствовал злой сосед – матершинник, и я с двумя ребятами из нашего завода. Когда гроб забросали мокрой глиной (шёл дождь), брат усопшего дал нам бутылку той самой отвратительной «водяры», два плавленых сырка и банку килек. Мы уже собрались идти к автобусной остановке, чтобы под навесом устроить скромные поминки, но один из моих ребят сказал – «пошли к Великодушному».
И мы, несмотря на дождь, пошлёпали по липкой глине на другой конец кладбища.