Меня разбудил звук телефона, оповещаюшего о том, что аккумулятор требует немедленной подзарядки. Дома было довольно таки прохладно. Все на том же месте, около моей кровати лежал Тимофей. Так странно. Неужели ему не спится на мягком и удобном диване? Даже не помню, как он тут оказался.
Я аккуратно, стараясь не разбудить мужчину, встала и, взяв с собой телефон, отправилась на кухню. Поставила телефон на зарядку и решила накормить наконец-то моего гостя. Хотя каким он был гостем? Тимофей поселился у меня. И, что странно, я была совсем не против. Нужно было его как-то отблагодарить. Я поставила чайник на плиту, достала из холодильника замороженные блинчики. Кажется, с клубничной начинкой. Я принялась готовить.
***
Открыв глаза, он услышал негромкий стук посуды, доносящийся с кухни. Сладкий запах щекотал ноздри, пробираясь глубже, к желудку, заставляя последнего заурчать. Что ни говори, а за последние два дня у него во рту не было ни крошки. Мужчина лениво встал. На нем были темные джинсы и все та же темно-синяя мятая рубашка. Не то, чтобы он был неопрятным, нет. Просто, ухаживая за этой девчушкой, он совсем забыл о себе. Забыл о том, что перестал есть, пить. Забыл о работе. Он забыл обо всем, стоило ей только позвать его.
В окно бились капли дождя, разбиваясь и скатываясь вниз, по оконному стеклу. Мужчина встал, легко поправил рубашку и беззвучно прошел к кухне. Запустив одну руку в темно-медные волосы, а другой облокотившись о дверной косяк, он стоял, наблюдая за тем, как девчушка с рыжими, растрепанными волосами, на голову меньше его, в пижамных шортах и длиннющей майке суетилась с тарелками.
Он улыбался, глядя на нее. Улыбался, сам не зная чему. Вдруг девушка повернула голову и увидела его, с застывшей улыбкой на губах и блеском в глазах.
-Привет,- низким, но до боли приятным голосом, сказала она,- присаживайся.
Еще на секунду постояв, он все же опустился на стул, стоящий рядом с ним.
***
Я возилась с блинчиками, когда почувствовала, что за мной кто-то следит. Повернувшись, я заметила Струцкого. Взлохмоченные, как обычно, волосы он непринужденно трепал рукой, облокотившись о косяк. На губах его застыла довольная улыбка. И чему, интересно, он улыбался?
-Привет, присаживайся.
Я старалась говорить мягче, но горло болело, из-за чего мой голос был низким и хриплым.
Он все еще улыбаясь, сел на стул. Я поставила перед ним кружку с горячим чаем, сахарницу и тарелку с клубничными блинчиками. На его лице улыбка заиграла еще ярче.
-Тимофей, я решила, что как порядочная хозяйка, обязана покормить гостя. Спасибо, что ухаживаешь за мной, не знаю, что без тебя делала бы.
Я смущенно улыбнулась и подала ему ложку.
-Кать, все нормально. Я делаю то, что мне нравится.
-Правда? Чтож, весьма добродушно.
Мы рассмеялись.
Я села напротив него, подперев лицо руками и наблюдая за этим обаятельным мужчиной. Я так не хотела, чтобы он уезжал, но сказать я ему об этом не могла. Да и что бы я ему сказала? "Тимофей, не хотел бы ты остаться у меня жить, потому что ты мне нравишься?". Это выглядело бы смешно.
Он взглянул на часы и его лица ушла улыбка.
-Мне нужно идти.
В его глазах медленно замерзали те огоньки, которые горели в них всего пару минут назад.
-Жаль.
Ну вот. Он уезжает.
-Я позвоню тебе вечером, Кать.
Он поспешно накинул куртку, обулся и вышел.
После ухода Тима я включила музыку на всю громкость, зашла в ванную и включила воду. Сама же пошла на кухню, налила себе крепкий чай и села напротив музыкального центра. По ушным перепонкам, оглушая, били звуки музыки.
Когда я протащилась на ватных ногах, чтобы выключить воду, в колонках зазвучала песня "Пицца-Оружие". Глаза защипали, я почувствовала, как тихонько покатились слезы. Я так соскучилась по ним. По маме, по папе. Интересно, как они там? Тепло им или холодно, хорошо или плохо. Я хотела к ним.
Будто находясь в прострации, я разделась до нижнего белья, села в ванну, наполненную горячей водой и взяла ножницы. Я не почувствовала боли, когда первый раз по моей руке прошлось лезвие ножниц. Потом второй, третий. Меня охватила злость и я начала неистово биться руками о стенки ванны. Мои рыдания не могли заглушить ни звуки воды, ни музыка, доносящаяся из другой комнаты.
Я все билась с огромной силой о стену, оставляя на руках ссадины и синяки.
Вдруг меня подхватили чьи-то сильные, холодные руки и попытались вытащить из ванны. Я отчаянно била человека, не понимая, для чего совершаю эти действия. Мужчина встряхнул меня, но я, совершенно не обратив на это внимания, продолжала бить его и безудержно рыдать, не открывая глаз. Я почувствовала крепкую хватку. Все те же холодные пальцы вцепились в мои щеки, заставив чуть приподнять голову. Но это не помогло остановить мои рыдания и громкие вскрики. Тогда я почувствовала на своих губах прикосновение других, незнакомых, властных, но мягких и горячих губ. Я замолкла. Лишь тогда мужчина оторвался от моего рта. Я обомлела. Передо мной стоял Тим. Одной рукой он держал меня за плечи, а второй держал мое лицо. По правой его щеке скатывалась горькая одинокая слеза.
-Прости, пожалуйста, прости.
Его голос был хриплым, чуть-чуть дрожал. А я непонимающе смотрела сквозь него, в пустоту. Я боялась, что стоит мне сказать хоть одно слово, и он уйдет. Поэтому я просто обняла его за шею, приподнявшись на носочках, не замечая того, что я нахожусь перед мужчиной почти голая. Не замечая того, что пачкаю его куртку кровью, которая слабой струйкой текла из руки. Не замечая того, что он крепко меня обнял, шепча на ухо "Не вздумай оставить меня".