На станции по переливанию крови до обеда всегда многолюдно. С введением оплаты за донорскую кровь, народ повалил сдавать свой возобновляющийся ресурс. А что, всем от этого хорошо, и донорам, и официальной медицине, и тем бедолагам на больничных койках, которые остро нуждаются в этом жидком волшебном продукте, переносящем по кровеносным сосудам в своих клетках саму жизнь.
Под коридорной криптомерией на продавленном кресле, держа вверх ногами брошюру банка ВТБ, сидел неопределенных лет мужчина в бежевой, плохо сидящей плащевой куртке, будто, снятой с чужого туловища. Он, не то, чтобы нервничал, просто часто сглатывал невидимый пищевой комок и оглаживал руками отутюженные стрелки на брюках, что было весьма странным, ибо сейчас редко, кто среди дня не в партикулярных заведениях носит глаженые брюки.
Когда подошла его очередь, он встрепенулся, подскочил с кресла и приставным шагом как-то бочком, сверкая неистово начищенными ботинками, прошествовал к двери для забора анализов. Через некоторое время лабораторная женщина тоном, которым объявляют о начале военных действий, провозгласила, что у гражданина Семирамидова, как вы понимаете, обладателя сильно выглаженных брючин IV группа крови с отрицательным резусом. Спохватившись, она добавила, что страна остро нуждается именно в этой редкой группе, и что кровь героя найдет страждущего больного.
Затем с особым пиететом его освободили от литрового излишка, накормили в столовой, вручили плитку бабаевского шоколада и новую еще не согнутую банкноту.
Дядька вышел на высокое крыльцо, сощурился от полуденного солнца, пошуршал станиолевой облаткой, вытащив целый рядок темно-коричневых глянцевых окошечек, сунул все в рот и блаженно зачмокал. Потом он в три колдовских маха обошел трехэтажную пристройку, оглянулся по сторонам, особо не заморачиваясь, с шумом продрался в середину большого сиреневого куста и затих. Любой досужий наблюдатель мог справедливо предположить, что мужчине приспичило по органической необходимости, но ситуация была явно не ординарной, ибо гражданин Семирамидов внутри куста сначала застыл алебастровым изваянием, потом слегка посинел, затем побагровел, покрылся кракелюрами, как старое живописное полотно и стал немедленно растворяться, подобно засвеченному негативу. В это самое время над его теряющей очертания головой на высоте, приблизительно в три с половиной километра сильно грохотнуло. Впрочем, сейчас этим никого не удивишь, мало ли военных самолетов переходят звуковой баръер.
Что поделать, хроноклазменный скачок любой санкционированности всегда сопровождается громовым раскатом с нелециприятной трансмутацией и, как правило, лучше скрыть его от неподготовленного взора.
Человек, сидящий в замызганной шестерке услышав небесный звук, удовлетворенно осклабился, с двух попыток завел мотор, выехал с парковочной площадки и вскоре затерялся в лабиринте улиц.
Я живу в этом призабытом Богом и властями морском городишке с самого своего рождения, причем сразу после роддома меня привезли в строение, которое было возведено еще в позапрошлом веке французами для казенной надобности.
В нем располагалась сначала акцизная палата, потом отдел департамента железных дорог, затем его поочередно занимали различные портовские конторы, даже был какой-то склад. Поскольку оно одно из немногих чудом уцелело после многочисленных бомбежек немецкой авиации, его после войны переоборудовали в жилое здание и заселили в него несколько семей.
Стены его чудовищной толщины были сложены из бордового звенящего кирпича, крыша накрыта веселой персиковой черепицей с вековыми моховыми проплешинами. Кованая оградка, ухваты водосточных труб и прочая металлическая фурнитура была изготовлена из железа явно космического происхождения, ибо совершенно не ржавела. Да и сам дом, казалось, с годами не ветшал, а наоборот молодел и креп, явно не нуждаясь в сиротском косметическом ремонте, который с трудом и жалкими потугами мог ему обеспечить немощный отдел ЖКХ.
Я живу в двухкомнатной квартире с жуткими четырехметровыми потолками, боясь иногда заходить в колодцеобразный туалет. Мне все время чудится, что из его необозримой высоты непрогнозированно могут излиться жидкие известковые фекалии поселившейся там летучей лисицы. Иногда наоборот, кажется, что из верхнего колодезного среза беспечно прилетит тяжелая бадья на гремучей цепи и втопчет меня в шахматный пол из двухцветной метлахской плитки.
Живу один, поскольку мама и папа умерли несколько лет назад, а скоротечная женитьба на смазливой сюсюкающей женщинке не принесла ничего, кроме внутренней пустоты и разочарования.
Мне немного за тридцать, что-то там закончил по информатике и менеджменту, но работаю почему-то развозчиком воды для кулеров. Потасканный, полуубитый пирожок «берлинго» я уже отработал, накачал мышечный корсет и накопил изрядную информацию о быте, миропорядке и благосостоянию многих сограждан нашего городка, но это может быть ценно только для воров-домушников.
Увы, это все мое дебетовое сальдо в активе. В пассиве сплошное кредитное бульдо, что переводится, как жизнь взаймы с расплывчатыми ориентирами без конкретных целей и задач. Сплошной сплав по речке, потерявшей свои берега ночной порой в канун весенних туманов. Изредка по-горгульи ревущие бакены предупреждали, впрочем, что где-то есть перекаты, стремнины и многочисленные пристани с теплившейся жизнью. Мне казалось, что я был Гекльберри Финном, плывущим на плоту по полноводной Миссисипи в глухом одиночестве, потерявшем старину Джима безлунной ночью.
Слава Богу, постоянная езда за рулем как-то отучила меня от водочного пития, а то, бывало, принимал с утра до изумления и потери персонификации. Правда, всегда хорошо закусывал, варил супы, готовил ядреные закуски, даже сам солил капусту, закатывал помидоро-огурцы, какие-то острые салаты, баклажаны, аджику.
Сейчас перешел на сухое винишко, и то иногда по вечерам, не более пары стаканов, чтобы с утра не наскочить с нутром, источающим дезавуирующие алкогольные промилле на обалдевшего от заоблачных теневых штрафов дэпээсника.
Поскольку завтра у меня был выходной, то я устроил небольшой пивной путч с парой сооварищей. Взяли две трехлитрухи неразбавленного нефильтрованного пивка с завода, чудовищных размеров вяленого леща, начикали крупными кусками розовых помидоров, молодого репчатого лука, зелени, заправили майонезом, отварили карликовой картошечки, бросив туда кусину сливочного масла и давленого чеснока. Получилось грубовато, но очень вкусно.
Конечно, не обошлось без вкрадчивой водочной добавки. К концу вечера я чувствовал легкий сумбур в голове. Проводив гостей, явно по бесовскому искусу я затолкал в морозилку бутылку каберне, почистил зубы, поставил четвертый Цеппелин, прилег на диван и мгновенно заснул.
Проснулся достаточно поздно, как и следовало ожидать, в довольно скверном состоянии. Пошел на кухню к холодильнику посмотреть чего-нибудь прохладного. Не найдя ничего подходящего, я зачем-то полез в морозильник.
Вот тут-то это и произошло. За ночь забытая бутылка каберне от отрицательной температуры лопнула, и отслоившееся тяжелое донышко выскользнуло из заиндевевших тенет. Пролетев полтора метра, оно клюнуло острым краем мою стопу, легко перерубив крупную вену. Брызнула кровь. Она начала толчками выплескиваться из аккуратного венозного среза, сползать на пол и образовывать слоистую многоэтажную лужицу.
Я тупо смотрел вниз и ничего не понимал, вернее, понимал, но почему-то не хотел ничего делать. Так прошло несколько минут. До меня, наконец, дошло, что если я не остановлю кровь, то примитивно поймаю кочур. Пока искал резиновый жгут, пока перевязал ногу в коленном сгибе, прошло еще несколько минут. К тому времени весь пол был загажен бордовыми подтеками. Я открыл входную дверь и хотел позвать кого-нибудь на помощь. Перед глазами поплыли кляксы, похожие на оранжевые георгины и я потерял сознание.
Пришел в себя, как оказалось, я только на следущий день. В окно ярко светило солнце, рядом читал книжку молодой чел в халате и колпаке. Увидев мой осознанный взгляд, он сразу затараторил
- Ну, ты чувачок и учудил! С такой группой крови и отрицательным резусом устраивать догонялки со жмуром! Со всего города насилу отыскали пару литров четверухи с минусовкой. Если бы не стремные кореша твои, что пришли к тебе с утренним пивасиком, не жилец бы ты был! А щас как самочуха?
- Да вроде ниче.
- О-о, значит, жить будешь долго и терпеливо.
Через два дня меня выписали из больницы, сказав, чтобы я усиленно пил каберне, но не открывал его таким необычным способом.
Жизнь вернулась в прежние берега, правда неделю я пробыл на больничном. Где-то на третью ночь меня посетило странное чувство. Вокруг меня окружающее пространство внезапно потеряло свою воздушную однородность. В нем стали попадаться невидимые включения, напоминающие конкреции, наполненные полурастаявшим, разведенным водой снегом, правда, он не был холодным.
Днем, когда я прогуливался по улице, я даже стал видеть эти конкреции. Они были разбросаны там и сям и представляли собой мягкие полупрозрачные кривоватые колбаски, будто ручки и ножки больших полиуретановых кукол. Странно, что никто их не видел. Люди даже легко рассекали их, словно невесомые продолговатые облачка. В некоторых местах наблюдались целые скопления кривулей. Они, как тополиный пух оседали в уголках скверов, подворотнях, древесных зарослях.
Я сначала дико пугался. Мне казалось, что это неведомый и невидимый ресурс инопланетных существ. Забравшись в уединенную часть парка, убедившись, что никто за мной не наблюдает, я взял в руки одну сардельку. На ощупь она напоминала воздушный шарик, наполненный неправдоподобно легкой влагой с крупинчатыми включениями, ну, точно, полурастопленный снег, только теплый. Я ножом отхватил половину, ожидая, что из колбаски потечет что-то жидкое, но этого не произошло. Отрезанный кусок, впрочем, как и тот, что оставался у меня в руке моментально закуклился и, как ртуть, принял округлые очертания. Передо мной было две колбаски пропорцианально отрезанным кускам. И ничего. Я произвел вторую попытку. Процедура повторилась с той лишь разницей, что кусочки стали вдвое меньше. Внезапно маленькие колбаски потянулись друг к другу и спарились, подобно молекулам. Образовалась снова базовая колбаска. По-видимому, это была ее оптимальная форма и размер.
Я пытался поджигать, травить кислотой, плющить ее, но все без толку. Она была инертна к давлению, огню, агрессивным средам.
Вечером, придя домой, я пошел в ванную комнату помыть руки. Взглянув в зеркало, я остолбенел. Нет, я не узрел ничего ужасного, и со мной не произошло никаких метаморфоз. Я просто увидел, что зеркало частично потеряло свою отражательную способность. За ним явно было какое-то полутемное помещение прямоугольной формы. В середине его на массивном постаменте в решетчатой полусфере, напоминающей птичье гнездо, лежало с десяток крупных яиц. При этом, они довольно интенсивно светились, но это был не равномерный свет, они, будто уголья под дуновеньем сквозняка, то вспыхивали холодноватым желтым пламенем, то, словно подернувшись пеплом, чуть тухли, подсвеченные дивными пурпурными сполохами.
Я почему-то безоговорочно назвал про себя увиденное лунной кладкой. Почему лунной кладкой? Да потому, что это были маленькие луны, немного отстраненные и слегка надменные.
- Да нет, они совершенно не надменные, они просто очень древние, лежат тут себе не одно столетие и источают не только свет, а что-то очень значительное, пока мне не понятное.
- А если они живые?
Тут же услужливо всплыла сказка о заточенном в бутылке джинне, который хотел сначала исполнить три любых желания для своего освободителя, а потом резко поменял направление, поклявшись убить его страшным способом.
- Конечно, ничего зловещего в этих яйцах нет. Никто их не заточал. Лежат они себе полеживают, выполняют какую-то неизвестную функцию. А может у меня вообще глюки в полный рост бушуют в организме?
- Это определенно так. С какого такого рожна я вдруг стал видеть это непотребство? А вдруг в меня с донорской кровью редкой группы и отрицательного резуса влили какую-то галлюциногенную слюзь? Тем более, я был без сознания, хотя, в осознанном состоянии, конечно же, ничего бы тоже не понял. Влили бы через капельницу, и точка.
Однако, несмотря на сомнения, видение с лунной кладкой не пропадало. Я снял со стены зеркало. Под ним обнаружилась обычная кафельная стенка. Через несколько секунд на ней снова появилось, будто голографическое изображение затемненной кельи с полусферой. Яйца по-прежнему светились в своем обычном режиме. Я бесконтрольно протянул руку вперед, и, удивительное дело, она беспрепятственно прошла сквозь толщу стены. Уже не сомневаясь, с космическим холодком в груди, я вдвинул сначала плечо, а потом все тело вперед навстречу непознанному.
Я оказался внутри довольно просторного помещения. Пахло разогретыми проводами, глаженой тканью и легким витаминным ароматом. Странно, но пыли нигде не было, будто здесь буквально вчера хорошо поработала радетельная уборщица.
По моим расчетам за стенкой ванной комнаты должна быть венткамера, а за ней соседняя квартира.
- Как в такое крошечное пространство могло вместиться очень немаленькая комната? Это должно быть, игра моего расстроенного воображения, или все-таки здесь есть элементы параллельного пространства? Слишком много вопросов.
Я с опаской подошел к корзинке-гнезду. Так и есть, вот они родненькие, полеживают себе и перемигиваются счастливыми огоньками.
Где-то с однократной реверберацией через пуховую перину забухал басовый барабан. Я не сразу понял, что это стучит мое сердце. Все мое существо преисполнилось маяты и томления. Было одновременно и тревожно, и как-то возвышенно. Мне отчетливо казалось, что эти чуть сплюснутые сфероиды - маленькие солнца, а может быть и галактики, хранящие в своем нутре такую значительную и емкую тайну мироздания, что просто дух захватывало от одиозности происходящего. Одновременно с этим я испытывал материнско-отцовское чувство. Я хотел их приголубить, побаюкать, спеть добрую колыбельную.
Подчиняясь этому безотчетному чувству, я протянул руку и попытался взять одно яйцо. Оно на ощупь оказалось не таким гладким, как ощущалось с первого взгляда, скорее всего, напоминая кусочек туфа, который несколько лет катала прибрежная морская волна. Вместе с тем, оно было супер сухое, как древний пергамент, а температура его все время менялась, будто кто-то постоянно, то нагревал яйцо, то остужал. Я заметил, что это происходило через каждые две секунды.
Мои усилия по поднятию яйца не увенчались успехом. Оно не то, что приклеилось к остальным, просто ОНО БЫЛО ТЯЖЕЛОЕ, НАСТОЛЬКО ТЯЖЕЛОЕ, НАСКОЛЬКО МОЖЕТ ВЕСИТЬ ЦЕЛАЯ ПЛАНЕТА. Я это почему-то понял сразу и безоговорочно!
Уразумев это на молекулярном уровне, я сразу же отдернул руку. Чего-чего, а дальнейшего я не ожидал. Все-таки мои жалкие потуги вознаградились. Моя луночка, видимо из самых добрых побуждений оторвалась от своих сестричек и немного поднялась над кладкой. Потом она вылетела на середину зала, стены которого будто разъехались в стороны, и застыла светящимся шариком.
Висела она с таким достоинством, что я чуть было не заопладировал. Еще мгновение, и она сначала очень медленно, потом все быстрее закрутилась вокруг своей оси. Я почувствовал, каких усилий стоило стронуть такую массу из состояния покоя.
Я заворожено наблюдал за происходящим. Мне казалось, что я завис в открытом космосе и с расстояния в триста пятьдесят тысяч километров наблюдал ярко освещенное солнцем небесное тело. Иллюзия была полной, не хватало только скафандра.
- А зачем скафандр, ведь я космическое дитя – пронеслась шальная мысль.
Затем совершилось что-то, вообще непредсказуемое. В воздух поднялись все мои луночки. Были они практически одинакового размера и интенсивности свечения. В общей сложности, их оказалось двенадцать штук. Спустя некоторое время, они все закрутились, мало того, я, оказавшись в середине, увидел, что каждое светило стало описывать в трехмерном пространстве свои индивидуальные орбиты. К тому времени стены и пол помещения куда-то сгинули. Я в полном смысле оказался в космическом пространстве в качестве центра мироздания.
Такого восторга наверно не испытывала ни одна живая душа! Я ликовал, я что-то кричал, я посылал волны любви своим расшалившимся галактикам, а они только быстрее и что ли, задорнее крутились на своих орбитах. Не знаю, но, наверное, я чувствовал сакральное органическое единение с ними.
- Кто я? Если вокруг меня крутятся маленькие, но очень значительные частички макрокосма!
Не знаю, сколько продолжалась эта вселенская карусель, но, кажется, я потерял всякую связку с реальностью. То ли я спал, то ли бодрствовал, то ли пребывал в предельно экстатическом состоянии, когда каждая моя клеточка торжествовала, а время приостановилось.
Очнулся я у себя в спальне. Громко тикал будильник. Он не просто тикал, он делал отбивные из секунд, он их овеществлял. Впервые я представил, что время можно попробовать на зубок. Вообще, время и все, что с ним связано начало обретать для меня какие-то осязаемые очертания. Мне хотелось пощупать его, помять, отслоить от общего потока щепотку и, как жевательную резинку, отправить в рот.
- Интересно, какого вкуса время? Наверно, разного, а скорей всего, оно имеет базовый нейтральный вкус, к которому примешиваются ароматизанты места, определенной эпохи и индивидуальной событийности.
Разъяснение всего происходящего пришло поздней ночью. Мне приснилось, вернее, отчетливо привиделось, что подошел очень значительный дядька в какой-то дивной форме цвета начала ночи с ультрамариновым оттенком и с массой золотых фенек на мундире. Был он предельно краток и конструктивен. Без проволочек и сюсканья сообщил, что корреляторы все обстряпали безукоризненно.
Мне действительно, как запланированному пострадавшему ввели загодя приготовленную кровь с уникальными компонентами со станции переливания. Теперь я начинаю потихоньку осваивать техники допустимого изменения сознания. В таком состоянии я могу свободно лицезреть, и не только лицезреть, но и коммуницировать со многими параллельными континуумами. То есть, это только крошечные цветулики, арбузы будут после.
Оказывается, кривули, разбросанные по городу – это не что иное, как отражения неиспользованного времени. Это темпоральные конкреции с корпускулами времени, потерявшими волновую природу. Сии артефакты наблюдаются почти во всех мелкопоместных городах, где времени в течение дня хоть отбавляй. Многие городские обитатели с томлением ждут окончания светлого времени суток. Для них время тянется очень медленно.
Другое дело – крупные города. Там времени, как раз не хватает. Сколько его уходит на бесконечные дороги, на всякую разговорную чушь. И, ведь если вдуматься, для настоящих прорывных одиночек, творящих в тиши своих кабинетов, мегаполис только великий тормоз и паразит, отнимающий энергию.
Возможно, раньше, когда жизнь в провинции, не за укрепленными городскими стенами сулила неминуемое разорение и смерть от набегов кочующих варваров и примитивных разбойников, сбивание в крупные людские городские конгломерации имело смысл.
Приблизительно раз в земную неделю специальные службы собирают овеществленные слепки, так называемые СНХ - сливы незадействованных хрононов и передают их в портальные хранилища, где они сублимируются и в виде чрезвычайно мощного направленного излучения транслируются в локализованные полости сгущения. Это ведомство только очень продвинутых сущностей и практически никто не знает, что получается в итоге. Но одна из ипостасей все же нашла свое явленное применение в мире высоких иерархий. Это искусственно изготовленный скатыш хрононов, уплотненный до концентрации, подобной сжатию вещества в Красном Карлике. Период его распада составляет 25 в пятнадцатой степени усредненных космических секунд, что приблизительно насчитывает 345 миллиардов земных лет.
Они нашли свое применение в качестве константных маяков для гепаргулярных и хроноклазменных методов передвижения.
Другими словами, мои луночки и есть хрононовые скатыши, которые переживут самые древние галактики, причем, неизвестно, сколько до этого мига они существовали. Как я понял миллиард лет туда, сюда для них не играли никакой роли.
Такие маяки обычно существуют в каждой звездной системе в количестве трех штук. В Солнечной системе первый располагается на Меркурии, второй на Земле, третий на Плутоне.
Несмотря на визуальную простоту и лаконизм, они напичканы пятью системами изощренной защиты, которую не взломать никаким вселенским силам. Если же такое произойдет, то время свернется в объеме равном пятидесяти тысячам кубических парсеков. Произойдет взрыв, направленный вовнутрь себя. Это неотвратимо повлечет за собой и свертывание пространства.
В общих чертах в этой части вселенной заработает декомпрессионный унитаз, в который безостановочно будет сливаться вся периферия. Куда? Вопрос, на который пока нет ответа. Ясно одно, что катастрофу такого масштаба могут предотвратить только иерархи, стоящие всего на одну ступень ниже демиурга.
В настоящее время есть подозрение, что кто-то неведомый делал неоднократные попытки взлома первой степени защиты. Для чего он это предпринимал пока не известно. Неизвестны также масштабы планируемой акции. Единственно понятно, что существо, или группа существ обладают необходимыми понятиями и умениями.
Дело в том, что скатыши в нормальном режиме испускают хрононовый поток наподобие квантового излучения в индивидуальном дискретном диапазоне, в котором заложена информация вселенского атласа, и энергии которого вполне хватает для оптимальной идентификации и выведения пространственного створа для скачков различной вариабельности. В земном понимании – эта циклопический сгусток в пятнадцать эксаджоулей, т.е. в пятнадцать с восемнадцатью нулями джоулей.
Приложения такой силы в материальном исчислении хватит на мгновенное изменение орбиты ледяного гиганта, как Юпитер.
Так вот, видимо кто-то хочет подзакусить энергией времени, и, видимо у него при этом отменный аппетит и очень объемное нутро, хотя хрононы фактически не имеют параметров, определяемых примитивными человеческими чувствами.
Моей задачей является отслеживание и идентификация существа, или группы существ, вошедших в преступный сговор с целью попытки несанкционированного забора высвобожденного излучения, правда, как они это сделают – неизвестно. И самым главным плюсом является то, что я проживаю в непосредственной близости от маяка и не имею под боком нежелательных свидетелей в виде чад и домочадцев.
От полученной информации мои мозги, будто, засунули в центрифугу. Дядька так же неожиданно, как появился, исчез, напоследок ослепив меня отсветом форменного аксельбанта. Через мгновение где-то в небесах хорошо грохотнуло, будто кто-то кому-то отсалютовал пушечным залпом.
- Понятие войскового шика у них тоже есть – не без уважения подумал я.
Остаток ночи я провел в сосредоточенных раздумьях. На всякий случай настроил сублимированное зрение на помещение, где преспокойно полеживали мои лунки. Я уже мог видеть их через три стены.
Утром судьба подкинула мне еще один сюрприз. Я стал видеть не только через несколько домов, а и через толщу земли. Все это открывалось мне в виде полупрозрачных объектов, гораздо четче и лучше, чем на экранах аэропортовских таможенников. Мне иногда казалось, что я иду по пустоте, но почему-то не проваливаюсь вниз.
Сначала я безумно дурел от этого, потом понемногу привык, тем более, наверно при определенной сноровке можно было определить местонахождение различных кладов. Ничего подобного я пока не увидел, да и вид человека в городе, пристально глядящего себе под ноги вызовет определенную людскую реакцию. Единственно, что я с пугающей частотой видел под землей, так это кости и черепа.
Мне сразу пришли на ум гениальные строчки Арсения Тарковского.
Тот жил и умер, та жила
И умерла, и эти жили,
И умерли; к одной могиле
Другая плотно прилегла.
Земля прозрачнее стекла,
И видно в ней кого убили,
И кто убил: на мертвой пыли
Горит печать добра и зла.
По всей земле мятутся тени
Сошедших в землю поколений.
Им не уйти бы никуда
Из наших рук, от самосуда,
Когда б такого же суда
Не ждали мы невесть откуда.
Неужели великий поэт видел то же, что и я, и даже больше, уловив при этом нравственный контекст? А почему бы и нет? Многие творческие личности видят всякую всячину.
Мне пришлось уволиться с работы, чтобы беспрепятственно доглядывать за своими подопечными, тем более на прикроватной тумбочке я обнаружил несколько пачек неправдоподобно новых пятитысячных купюр, явно оставленных прикрепленным служивым опекуном. Пока он больше меня не беспокоил.
Впрочем, мы договорились в случае крайней нужды инициировать с моей стороны физическое коммуницирование довольно необычным способом. Я обязательно должен иметь при себе пузырек с нашатырем. Кратковременное вдыхание его паров сразу вызовет мгновенную мобилизацию куратора.
Первым делом я купил хайэндовую аппаратуру, сотню разножанровых пластинок, начиная от психоделика, кончая рафинированным джазом, провел в квартиру высокоскоростной интернет и набил холодильник различной едой.
Актуальность внешнего мира как-то растворилась для меня. Все свободное время я проводил в обществе моих двенадцати ненаглядных лун. Они потеряли кажущуюся безликость. Каждая из них была сугубо индивидуальной.
Воистину, это был штучный продукт. Их наверно изготовляли, как души, и у них у каждой был свой неповторимый композит, который они как одухотворенные существа приобрели за многие миллиарды лет. С ними я осознавал, что матрицы и моей души тоже приятно отяжелены просветленной энергией. Ведь не зря же я оказался в определенное время в определенном месте.
Я им всем присвоил имена. Хотя, у них уж точно были свои стозначные коды. Из-за неминуемой громоздкости в повествовании, я опускаю именную конкретику.
Итак, все обоюдно проведенное время проходило, если можно так выразиться, в веселой возне. Я понял, что души маленьких минеральных кристаллов, растений, животных, людей, планет, звезд и галактик, несмотря на разницу в размерах, при определенной ситуации, которая, кстати, непередаваемо редка, могут иногда услышать друг друга.
А здесь был частный случай. Мы, буквально купались в телепатических информационных диалогах. Мне было непередаваемо покойно вместе с ними. Я был то в первородной колыбели, то в стремительном полете сквозь звезды, туманности и разреженное пространство. Ничего не болело, было возвышенно, восторженно, легко и торжественно.
Я быстро понял, что вела беседы и путешествовала с лунами моя душа, тело же оставалось в квартире, чаще всего в ванной комнате, или на диване в довольно нелепой позе.
Чтобы не вызывать подозрений, я иногда приглашал в гости друзей и девушек. Устраивал вечеринки с хорошей закуской и дорогими напитками. Почему-то никого не интересовало, где я беру деньги. Даже во время застолий я контролировал ситуацию в том потаенном помещении, где лежали мои сокровища. Дошло до того, что во время одного амура со старой подружкой мне стало не по себе, будто я изменял своим луночкам.
Так прошло пару недель. Однажды в предутренний час, когда особенно слипаются глаза, а разум склеен сном, меня посетило неприятное чувство, будто за мной наблюдают, причем наблюдают не снаружи, а изнутри. Это было очень и очень странно. В меня без моего ведома, вселился кто-то, кто досматривает мои сны, возможно, перлюстрирует мои мысли, планы, намерения. Я вскочил с кровати и инстиктивно затряс головой, как погремушкой. Как ни парадоксально, но это подействовало. Я даже успел отметить, что нечто покинуло мои мозги через левый висок.
Я настроил внутреннее зрение на свой объект. Там тоже творилось что-то невообразимое. Луны парили над своим гнездом и как-то особенно тревожно мигали, словно проблесковые маячки.
Когда я проник в помещение, то первым делом отметил присутствие инородного запаха химикалий, будто кто-то разлил водный раствор железисто-синеродистого калия. Седьмое, пока развивающееся чувство подсказало, что нечто уже покинуло комнату. Сфероиды еще несколько минут парили в воздухе, потом вроде успокоились. Все произошедшее почему-то напомнило мне курятник, куда попыталась проникнуть ласка. С тех пор я стал называть охраняемое помещение курятником. Думаю, мои подопечные не обиделись на меня за это.
Итак, надо было что-то предпринимать. Утром в спецмагазине я приобрел лазерные и инфракрасные датчики, видеокамеры. Все это расставил по периметру и подсоединил к мониторам и зуммерам, слава Богу, я в этом очень неплохо разбираюсь.
И что вы думаете? На следующую ночь все повторилось. На этот раз никто не посягал на мой внутренний суверенитет, только отчаянно заверещала сигнализация и тут же стихла.
Я проверил записи. Но почему-то на них ничего не было зарегистрировано. Что же это такое? Если срабатывают датчики, значит, взломщик материален. Тогда почему его не видно на пластинках? Я снова и снова просматривал записи на разной скорости, но, увы, ничего не замечал. Единственно, в режиме сверхбыстрой перемотки, я заметил в углу кадра бурый мазок.
- Что же это такое? Погрешность на диске? Маловероятно.
Складывалось впечатление, что кто-то со скоростью летящей пули все-таки оставил свой следок. Я сразу вспомнил фантастический рассказ, который читал в далекой юности. Речь там шла об одном мужике, который смог убыстрять время, т.е. за одну секунду проживать несколько минут. Соответственно, двигался он с чудовищной скоростью и среднему обывателю был практически невидим. Даже, помнится, от такой скорости передвижения он обжигал кожу.
- Может быть, тут такая же ситуация? Некто, назовем его пожирателем времени, продвинутое существо из другой реальности, живущее по своим скоростям истечения времени, продумало план взлома хрононового скатыша с целью подсоса собственно хрононов. И для чего же он это делает?
- В том рассказе еще упоминалось, что мужик, убыстрив время начал стремительно стареть. Может быть существо, подсасывая излучение моих лунок, хотело вернуть себе молодость? Что ж вполне годится, как вариант.
Но сначала мне нужно было его как-то зарегистрировать. Попросту, увидеть и постараться понять, с кем я имею дело. Пока понятно одно, что это существо кроме вороватости, еще и трусовато, впрочем, не надо обольщаться. Это возможно была только пробная разведка.
Я стал думать, как же мне сконструировать аппарат для фиксации передвижения супербыстрых объектов.
Помнится, в фэйсбуке проскочила информация о фотографе, снимающем полет насекомых, когда их крылышки остаются неподвижны для зрителей. Там использовался жесткий диск от ПК, в котором HDD головки перемещаются из одного положения в другое со скоростью 10 милисекунд. Этого должно хватить, чтобы сфотографировать моего сверхбыстрого взломщика. И все это должно работать в непосредственной связке с лазерными и инфракрасными детекторами, навороченной фотокамерой, которую я специально купил для этого случая и несколькими скоммутированными вспышками.
Я приступил к работе. Через два дня все было готово. Я смертельно устал.
Ну, все, паук сплел паутину. Он может немного расслабиться.
Три дня ничего не происходило. Я уже начал сомневаться в содеянном. И вот среди дня в пятнадцать часов семнадцать минут отчаянно заверещала сигнализация. Одновременно помещение озарилось серией вспышек. Это, по всей видимости, сработала фотокамера. Я рванулся туда, слава Богу, был рядом, автоматически отметив про себя, что тревожный зуммер не утихал. В маленькой комнате царил бедлам. Как я уже говорил, помещение с кладкой могло трансформироваться от маленького мебельного пенала до изрядного куска пустоты объемом в несколько кубических парсеков. Мои ненаглядные луны метались, как курочки от преследующей их лисицы. Снова пахло раствором железисто-синеродистого калия.
Я без раздумий сунулся в самую гущу и тут же почувствовал, что в мое сознание снова проникла какая-то чудовищная сила. Теперь она уже не таилась. Меня словно сжал в своих обьятиях гигантский питон. Это трудно передать словами, потому, что давил он изнутри. Словно меня сначало выкрутило наизнанку, а потом кровоточащего, изливающего ферменты многочисленных органов стиснуло в кольцевых тисках. Я начал задыхаться и терять сознание.
Это нечто оказалось сильным и агрессивным противником. Ничего не оставалось делать, как прибегнуть к воздействию спасительного нашатыря.
В следующее мгновение верх смешался с низом, сон с явью, тишина с грохотом, нестерпимая боль с облегчением.
Да-а, мои кураторы очень быстро сориентировались. Поле невидимого боя осталось за нами.
Теперь я понял, что такое провиденциальные силы. Они действительно побеждают зло, но почему-то не хотят его полностью искоренить. Видимо, тогда пропадают стимулы для прогрессирования.
Я чувствовал себя использованным презервативом. Во мне осталась только тонкая измочаленная оболочка с отработанным коллоидным содержимым. Постепенно все возвращалось на круги своя.
В меня – маленького солдатика, брошенного в неравный поединок, с какой-то виноватой остервенелостью вливали новые силы. Я лежал и с благодарностью принимал заработанные энергетические инъекции.
Так продолжалось некоторое время. Я знал, что за мной внимательно наблюдают. Вдруг кто-то сильный и уверенный внутри меня заговорил глубоким ясным голосом.
- Определитель! Дай мне оружие!
За этим последовал провал в сознании.
Очнулся я, как ни странно тоже в пятнадцать часов семнадцать минут. А надо сказать, что я уже, как опытный агент влияния, научился автоматически фиксировать начало и окончание каких-либо значительных действий.
- Неужели вся битва уложилась в несколько мигов? Да, наверно это так. В эти секунды как раз проистекали мои здешние земные перемещения. Все остальное уместилось в другой временной континуум. Та-ак, и значит, я тоже пережил изрядный кусок убыстренного времени? Очень интересно! Неужели у меня начали проявляться новые таланты?
- Ладно, таланты, талантами, но все равно, надо проверить, как сработала моя ловушка? И где сейчас находится мое тело?
Оказалось, что я преспокойно лежал на диване. Еще мне показалось, что под моим левым боком находился какой-то удлиненный предмет. Я решил подняться, но сделал это чересчур поспешно. Мое тело, подобно освобожденной пружине, резко подскочило вверх.
- Превращения начинаются – заерничал внутри маленький голосок, но я не обратил на него никакого внимания.
Действительно, на диване лежала продолговатая трубка, похожая на разбросанные, уличные СНХ – сливы незадействованных хрононов.
- Да что, они там, помешались на своих кривулях?
В самом деле, предмет был похож на СНХ, но только визуально, ибо на ощупь и вес, он явно отличался от него. Прежде всего, меня поразило, что он по-хозяйски растекся в руке и стал напоминать полупрозрачную перчатку. При этом кисть значительно утяжелела. От нее стали исходить флюиды опасности.
- Что же это такое? Это явно продукт ОТТУДА!
И тут меня осенило.
- Да это же оружие, которое я испросил у определителя! Значит, пожиратель времени ускользнул от них и меня вооружили, а соответственно, как агенту 007 выдали негласную лицензию на отлов и отстрел опасного паразита. Очень интересно получается. А если это так, то надо как можно быстрее научиться пользоваться им.
Я сразу вспомнил веселый мультик о Битлах и Желтой Субмарине, где злодействовала синяя стреляющая перчатка. Все-таки прорывным был его создатель, режиссер Джордж Даннинг.
Все равно, сначала надо посмотреть снимки на камере.
Там меня ждал несомненный сюрприз. Фотоаппарат сработал четыре раза. На двух снимках я увидел ЕГО!
Не сказать, что качество было отменным. В слегка размазанном состоянии это чудище предстало перед моим взором. Я невольно содрогнулся. Оно напоминало большого грузного абсолютно лысого мужика бордового цвета, обмазанного блестящей слизью. Я не сразу понял, почему зрелище произвело на меня неизгладимое и мерзкое ощущение.
- Оно было полностью лишено кожи! Вместо нее вся поверхность тела сочилась бурой неподсыхающей кровью. Ужас!
- Да-а, такая образина испугает кого хочешь, к тому же оно демонстрировало невиданную быстроту, силу и, по всей видимости, имело пути отхода и привычную среду обитания, попросту, лежку, незарегистрированную определителями. Была приманка в виде маяка, и я, ее жалкий защитник, пока мальчик для битья. Ничего, если не убили, то закалили. По крайней мере, я знаю с кем имею дело, я на пути развития своих новых инстинктов и получил, или не получил? неведомое оружие, которое надобно прямо сейчас испытать. Только где найти полигон?
Меня еще беспокоили некоторые вопросы: на какой срок пожиратель времени оставил свои попытки по экспансии лунной кладки? Насколько серъезно его потрепали провиденциалы? И насколько он нуждается в хрононах? Может быть, он сейчас вообще остановит свою деятельность, или переключит свое внимание на другие объекты, скажем, на Меркурии, или на Плутоне? А если они ему неизвестны, и на этот маяк он наткнулся совершенно случайно?
Снова слишком много вопросов и ни одного ответа.
Я настроил зрение на опекаемый курятник. Луночки безмятежно лежали в своем гнезде. Их вид успокоил меня. Почему-то в меня вселилась уверенность, что хрононовый паразит надолго забыл дорогу сюда. Скорей всего ему здорово досталось, и он зализывает раны в своем убежище. Вот бы знать, где оно и нагрянуть к нему с инспекторской проверкой.
- Ладно, это все сантименты, мне бы уже пора научиться управляться с игрушкой, обтягивающей мою правую руку.
Справедливо полагая, что у меня в запасе много времени, я направился к выходу из своей квартиры. Получилось это у меня, по меньшей мере, странно. Не прошло и мига, как я уже спускался по наружной лестнице. Еще миг, и я шагаю по тротуару. Почему-то на улицах не видно движения. Воздух загустел и стал напоминать вареничный сироп. Когда я убыстрил темп моего передвижения, окружающие предметы потеряли очертания и стали сливаться в размытые полосы.
Я как-то обыденно отметил про себя, что метаморфозы продолжаются. Очевидно для поимки, или ликвидации временного паразита, мне придали соответствующую скорость жизни. Удивительно, но я дошел до ближайшего скверика за несколько секунд. По всей вероятности, мне невидимому нормальными людьми даже не стоит таиться для апробации нового оружия.
Удивительное дело, даже с такого большого расстояния я прекрасно видел сакральное помещение с лунной кладкой.
- До чего же меня заточили небесные определители!
Я немного успокоился.
- Теперь следует сосредоточиться на оружии.
Я выбрал цель. Это было высохшее корявое дерево, почему-то до сих пор не спиленное зеленстроевцами. Наверно правильней всего изобразить умозрительный пистолет и нацелить указательный палец хотя бы на большое черное дупло.
- Готово, залп!
Я ничего не понял. С конца пальца сорвалась еле видимая искорка, и в ту же секунду громадное дерево переломилось пополам. Через минуту меня ощутимо накрыла звуковая волна, состоящая из атмосферного грохота, скрипа и, будто одушевленного стона.
- Вот это да! Чем же я стреляю? Наверно, высвобождающейся энергией, которой меня снабдили кураторы. Для привычной аналогии и тщательного прицеливания мне вручили пистолет-перчатку, хотя все продвинутые сущности при необходимости испускают поток сметающей энергии из области живота.
В общей сложности, я произвел несколько десятков прицельных выстрелов. Результаты меня ошеломили. Это было самое совершенное оружие всех времен и народов. Я мог с одинаковой эффективностью проделывать дыры в полуметровых бетонных стенах и филигранно снимать лепестки у цветов, или сшибать на лету застывших в воздухе мух.
Странно, что после пристрелки перчатки я не потерял ни капли собственной энергии. По всей вероятности, она поставлялась извне. Единственным остаточным симптомом была сильная жажда, для удовлетворения которой я зашел в ближайший продовольственный магазин. Ни продавец, ни покупатели, меня естественно, не заметили. Я открыл холодильник и извлек полторашку негазированной воды. Возникла проблема об оплате покупки.
Появившиеся из ниоткуда деньги вызовут нездоровый интерес. Все-таки в целях конспирации я решил присвоить бутылку бесплатно, не Бог весть, какая потеря для магазина.
Другое дело, если я войду в операционный зал первого попавшегося банка и выгребу из кассы любую потребную для меня сумму, так, что ни охранник, ни кассир, ни посетители даже не заметят этого. Но зачем мне эти деньги? Я ведь сейчас живу, как на необитаемом острове. Все люди для меня бездушные манекены.
На меня накатил прилив такого одиночества, что захотелось выть и скрипеть зубами.
- Нет, это наверно временно! Я выполню возложенную миссию, и меня вернут в привычную среду обитания. Скорей бы уже пожиратель времени объявился! Я бы с ним немножко повоевал и вернулся к людям. В изоляции я точно сойду с ума.
Этот день был для меня самым мучительным во всей моей жизни. Наверно прошел целый год с четырех пополудни до вечера. Сначала, чтобы не двинуть коней от безысхода я пробежал весь город. Заглянул во все банки, магазины, рестораны. Где-то сгреб пачку стоевровых купюр, немного подумал и вернул ее на место, попробовал свежеприготовленный, принесенный официантом эскалоп с жареной картошечкой. Мне он показался неизъяснимо аппетитным, видимо из-за разницы проходящего времени. Затем я забежал к знакомой девушке. Она была дома и сидела перед зеркалом. Я сел рядом и попытался замереть на несколько минут. Просидев целую вечность, я все равно не смог заметить даже микродвижения у сидящего истукана.
- Грустно – но я все равно чмокнул ее в щечку и выбежал из ее дома.
Так в неприкаенном состоянии я добрел до своего жилища. Луночки по-прежнему лежали в гнездышке. Почему-то именно сейчас они показались мне особенно родными и близкими. Странное дело, но они при моем появлении зашевелились и разом всплыли в воздух.
- Как это случилось? Они для меня должны были быть заторможенными сгущенками времени!
Скорей всего, они сами локальные творцы времени, создатели темпоральных полей любой интенсивности и протяженности. Они существуют в различных континуумах пространства-времени.
С этими мыслями в меня влился целый водопад вселенского экстаза.
- Я уже не один! Со мной вся ВСЕЛЕННАЯ! Со мной мои луночки!
Я забыл все. Город за стеной, населяющих его людей, ощущение своего бренного тела. Я снова стал путешественником, восторженным пилигримом, ищущим истину и своего Бога. Вместе с тем мое тело со стреляющей перчаткой было рядом. Я был еще светлым воином, оберегающим дивный энергетический мир от бесцеремонных посягательств.
Если выразиться точнее, мир, куда я попал, был в безвременьи. Нет, конечно, тут было время, но другое. Так композитор, родивший в своей симфонии бесконечный шквал связанных гармонией звуков, упивается благословенной первородной тишиной.
Совершенно не представляю, сколько же я провел времени в таком экстатичном состоянии, одно могу сказать, что мне принадлежала вечность. Наконец где-то в уголке сознания проскользнула реальная мысль о том, что следует убрать из комнатки с лунной кладкой демаскирующие предметы, типа датчиков, фотокамеры и вспышек. Ведь этот космический упырь не знает, что меня наделили сверхъестественными способностями и оружием, и когда убедится, что приборы слежения и раннего оповещения отсутствуют, попытается быстро расконсервировать один из хрононовых скатышей.
Наверно, когда в нашем городке один из троллейбусов преодолел расстояние в три микрона, я успел очистить помещение, придав ему первозданный вид. Кроме этого я успел выпить стакан холодного каберне и сунуть в рот пригоршню вяленых маслинов. Жалко, что музыка в моем теперешнем состоянии звучала, как заунывный гул на одной ноте. Представляю, как долго тянулось время для его пожирателя, когда от одного его визита до другого прошло шесть земных дней!
Наверно он посещал другие планетарные системы и даже галактики. Какая же мощь и прыть кроется в этом безобразном теле! А может не безобразном? Может он в свою очередь считает меня апофеозом омерзения?
Кончилось тем, что я впал в долгий летаргический сон, во время которого, однако замыкались миллионы биоэнергетических цепочек. Одна часть мозга тщательно следила за происходящим, отсеивая нужную мне информацию. Я уподобился арбалетной тетиве.
- Что ж, тот выигрывает, кто умеет ждать.
Я перестал регистрировать свое внутреннее время, хотя отметил, что дважды рассветало и единожды смеркалось. Откровенно мне было лень высчитывать скорость, с которой я живу относительно усредненного земного времени. Одновременно с нехарактерной флегматичностью, я отметил про себя, что мой биологический век точно закончится через пару недель, как раз, к исходу лета.
- Ну и фиг с ним!
Наконец что-то вывело меня из оцепенения.
Нужно подпитать мое физическое тело. Ведь я еще материальный носитель разрушительного оружия. Я открыл банку икры, достал пару яиц, сливочного масла и соорудил себе экспресс перекус, обильно сдобренный белками и жирами.
В последнее время меня начали как-то беспокоить тяготы плоти. Тело надо было кормить, смывать дневной пот и грязь, сбривать излишнюю растительность на лице, стричь ногти, укладывать спать. Кроме этого его нужно было оберегать от травм, падений, ударов, перегрева. Сплошная морока. Я будто уже готовился сбросить его, как обременительный кокон.
Единственно, он был нужен для выполнения определенных действий в материальном мире. Например, убить энерговампира.
- Когда же придет эта ненасытная утроба?
С этого момента я превратился в живые часы. Я стал одновременно существовать в двух континуумах: своем и земном. Не знаю, для чего это понадобилось моим определителям. Каждый сброс каретки маятника был для меня длительным горным обвалом. Последующая пауза несла час молитвенной тишины, правда наполненной легкими поскребываниями лысой метелки по керамическому полу. Это наверно был звук проворачивающейся на миллионную долю радиана шестереночной оси в своем корундовом пазухе.
- Нет, я скоро скончаюсь в этих изматывающих ожиданиях! Хотя, если призадуматься, смерть была бы долгожданным избавлением от тоски и заточительства.
Внезапно помимо моей воли и инстинктов, заработали все сигнальные системы. Моя энергетическая начинка, потеряв ненужные сейчас многочисленные степени локальной подвижки, словно намертво срослась с органической оболочкой.
- Началось…
Я почувствовал, что двигался, словно во сне – неоправданно медленно. Весь мир показался мне в виде сменяемых неподвижных картинок, будто в несмонтированном мультфильме.
Комнатный свет сменился полумраком помещения с хрононовым маяком. На фоне космической черноты появилась череда размытых изображений с чем-то бесформенным терракотового цвета.
- Вот же он!!! Пожиратель времени, похититель моей земной жизни, покуситель на содержимое моих любимых луночек!
Не задумываясь, я поднял правую руку на уровень глаз, поймал стремительно приближающуюся фигуру на гипотетическую мушку и выстрелил. Я зарегистрировал длинную змеистую искру, которая превратилась в расстроенную заусенистую молнию.
Одна, поменьше, ударила вниз, обездвиживая нелюдя, другая чуть больше, в середину, лишая жизненной силы, а третья, самая большая устремилась к его голове. Произошел мгновенный наезд оптического зума. Я наконец увидел все с киношной точностью.
Его бордовая круглая голова, напоминающая планету Марс, получив разряд молнии, стала пучиться в размерах. Теперь она почти потеряла все естественные складки. Сочащиеся кровястые мокроты, трассерами разбрызгивались в разных направлениях. Наконец раздался взрыв.
Я ожидал чего угодно, только не этого. Пространство вокруг его бывшей головы начало сворачиваться вовнутрь, напоминая речной омут, только масштабы и степень предстоящих разрушений были несоизмеримо больше. Воронка стремительно набирала силу. Сейчас меня, а потом луночек засосет в черную дыру.
- Как хорошо, что в кармане был старый, добрый нашатырь!
На последнем витке сознания я заметил, что в воронку, опережая меня, устремились несколько сверкающих сгустков. Вокруг еще грохотало, но прореха в пространстве-времени уже затянулась.
- Мой БОГ, как здорово, что ты создал ВЫСШИХ СУТЕЙ!
Очнулся я стоящим посреди комнаты. Телу было хорошо, ничего не болело, только очень хотелось есть. За окном шевелились ветки старого абрикоса. Громко и как-то вызывающе тикал железный будильник. Я открыл окно и сразу утонул в безбрежье звуков. Под карнизным свесом весело чирикали воробьи, во дворе лаяла соседская пуделица, а где-то далеко надсадно зудела бензиновая коса. Высоко в небе грохотнуло.
- Что это, предтеча летней грозы? Авиационные шалости, или определители срочно эвакуируют нежелательный компромат? Да, какая разница!
Я зашел в ванну, посмотрел на себя в зеркало. Абсолютно ничего не изменилось. Мне те же тридцать с маленьким хвостиком.
- А где же мои луночки?
Я попытался сосредоточить свое внутреннее зрение на застенном помещении с лунной кладкой, но так и ничего не увидел.
- Печально, но я слишком многого хочу. Проживать сразу две жизни, которые явно противоречат друг другу.
В тот же вечер я закатил банкет. Заказал из ресторана еду, купил много элитной выпивки, позвал друзей и красивых девушек. Потом мы пошли гулять к морю, взяли с собой пару вискарей и закуски. Долго купались в черной воде с фосфорецирующим планктоном. И высокое небо казалось нам бездонным цветущим морем. Мы были пограничниками меж двух миров.
Проснулся я не один. Рядом со мной лежало почти совершенное женское тело. Пришел день, пришло веселье, денег было неограниченно много. С моей новой подругой мы поехали в Европу, взяли машину напрокат и исколесили Испанию и Италию вдоль и поперек, потом снова поперек и вдоль. Заехали во Францию попить божоле, поесть нормандских устриц. Почти одновременно захотели приобрести домик с виноградником. Оставили задаток, вернулись на родину собраться, подготовить необходимые документы.
Моя подруга уехала в другой город получить родительское благословение. Я остался один в своей квартире. Привычно выпил каберне, отметив его гадостный вкус по сравнению с французским бордо, включил любимых Цеппелинов и завалился на диван, прокручивая сладостные картины европейской жизни. Так я незаметно уснул.
И привиделось мне, что я вновь получил невиданно скоростной жизненный континуум и окружен сонмом летающих звездочек. Приглядевшись, я обнаружил, что это маленькие необжигающие солнца. Они закрутились вокруг меня веселым хороводом. Их было двенадцать. Я снова обрел свободу, я снова был частицей большого живого океана сверчистых энергий. Я поймал их волну. Это же, конечно, были мои луны.
Внутри меня зазвучал их голос. Они говорили о безграничной любви, о множественной вариабельности выбранных путей, о колыбели, вечном прогрессе и бесконечной жизни. Еще я уловил, что они готовы пойти на неслыханную вольность – подарить мне ту часть хрононов, которую хотел выкрасть пожиратель, чтобы я экстерном прошел длинный эволюционный путь от человека мыслящего до первой иерархии Высших Сутей.
- Так вот, оказывается, чего так страшно хотело это бордовое существо. Оно уже накопило изрядное количество свободных временных корпускул и хотело качественного прорыва.
Далее мне сообщили, что я только номинально буду смотрителем хрононового маяка. Я войду в темпоральный коридор такой интенсивности, что смогу в кратчайшие сроки продуктивно прогрессировать.
Мои луночки, как двенадцать апостолов всегда будут рядом со мной.
- Ну, как, ты согласен?
- Конечно, согласен!!!
Вернувшаяся через два дня из другого города моя бывшая девушка обнаружила лежащую на диване мумию, у которой сквозняк из открытой двери мгновенно слизал все истлевшие поверхностные покровы. Прибывшие из столицы эксперты установили, что возраст мумии насчитывает около четырех тысяч лет. Но самое странное заключалось в том, что умершее существо продолжало стремительно стареть. К концу третьего дня от скелета практически ничего не осталось. Дело закрыли, присвоив ему гриф секретности.
Весь конец октября в том городке грохотал гром, но почему-то при этом не было ни единой молнии и на осеннюю землю не излилось ни единой капли долгожданного дождя, но люди давно привыкли к таким аномалиям. Да разве сейчас кого-нибудь чем-нибудь удивишь?