Стоял жаркий летний день. Ничего не предвещало неожиданностей. Виктор Павлович, его супруга Тамара Яковлевна и пятилетняя Иришка были приглашены на день рождения.
В пять часов пополудни жена и дочь были готовы предстать в качестве гостей, а Виктор Павлович никак не мог одеть новые, тщательно отутюженные брюки. Вдруг отскочила пуговица и перестала закрываться змейка, появилось не замеченное ранее пятно.
– Да одень ты другие брюки, – поморщилась Тамара Яковлевна, – они у тебя что, последние?
– Вот ещё, не хватало, чтобы брюки сопротивлялись хозяину, – укоризненно покачал головой Виктор Павлович. – Хотя… Что-то подобное я читал у Паустовского. Там шкаф не хотел становиться на место.
– Меньше бы ты увлекался фантастикой, – парировала Тамара Яковлевна.
84
– Паустовский вовсе не фантаст, – возразил Виктор Павлович.
– Придумываешь всякое, чтобы в гости не идти, – добавила жена.
– И никакой папа не придумщик, – пошла в защиту отца дочь, – у меня тоже пряжка в туфельке отломалась. Вот, смотри.
– Действительно, сломалась, – удивился Виктор Павлович, подбрасывая пряжку на ладони. – Надо же такому случиться. Совершенно новые туфли.
– Что с вами происходит? – не выдержала Тамара Яковлевна. – Вы не хотите идти в гости?
– Даже очень хотим, – возразила дочь. – Я давно с их Муркой не игралась. Просто почему-то сегодня у нас с папой ничего не получается.
Наконец неисправности были устранены, но начался крупный дождь, и пришлось его пережидать. Лишь через полчаса, захватив подарок и цветы, они смогли выбраться из дома. Увидав стоящий троллейбус, бросились его догонять, и…
Полоса неудач не закончилась. Виктор Павлович упал. Он неуклюже растянулся, обняв руками мокрый асфальт.
Хрупкая ваза, предназначенная имениннице, осталась целой, а букет был испорчен окончательно. К тому же брюки всё же доказали свой норов. Они оказались в грязи.
Тамара Яковлевна, в принципе добрейший человек, не удержалась, чтобы не съязвить:
– Что-то ты, батенька мой, стареть начал, – усмехнулась она, сгребая ногой разбросанные по тротуару цветы, – спортсмен, спринтер, и на тебе. Такой конфуз.
Действительно, со стороны картина выглядела нелепой. Тридцатилетний мужчина растянулся на ровном месте, словно маленький ребенок.
– Что за чертовщина, – подумал Виктор Павлович, потирая ушибленную коленку. – Будто кто в спину толкнул.
Иришка же на падение отца не обратила никакого внимания. Её мысли были заняты другим.
85
– Папа, а у их Мурки скоро будут котята? – вдруг спросила она, дергая отца за рукав.
– Не знаю, кажется, уже есть, – ответил Виктор Павлович, думая о прискорбной необходимости идти переодеваться.
– Я тоже хочу котёночка, – неожиданно заявила дочь. Лишь теперь она обратила внимание на невольную задержку в пути.
– Это же надо, в доме котята, а мы опаздываем, – рассуждала девочка вслух. – А когда я буду с ними играться? Папочка, ты быстрей, ладно?
Переодевание заняло немного времени, но пришлось изменить маршрут, чтобы купить новые цветы.
Теперь всё пошло, как положено. Троллейбус подошел вовремя, светофоры дружно горели зеленым светом, и даже лениво моросящий дождь прекратился.
К цветочному киоску доехали быстро и остановились, растерянно глядя друг на друга. Киоск был закрыт.
Без цветов идти в гости было просто неприлично. Тамара Яковлевна сердито посмотрела на мужа, затем на часы и вынесла вердикт:
– Какие именины, когда уже семь часов вечера. Позвоним, извинимся и сходим завтра.
– Это всё из-за вас, – расстроилась дочь, – а я не поигралась с котёночком.
«Действительно, на сегодня достаточно неудач», – подумал Виктор Павлович, заворачивая к троллейбусной остановке.
Здесь их ожидал сюрприз.
– Ой, смотрите! – вдруг закричала дочь, часто дергая Тамару Яковлевну за руку.
– Ира, сколько можно? – отдернула руку мать. – Ты можешь минуту постоять спокойно?
– Мама! Мамочка! Смотри! – девочка в волнении запрыгала на одном месте.
Виктор Павлович оглянулся. Возле остановки сидел маленький котенок. Неизвестно, какой он был породы и масти, где и в каких канавах побывал, но взору наших неудачников предстало жалобно мяукающее грязное создание.
Взглянув с сожалением, Тамара Яковлевна отвернулась. Мало ли их, бездомных, бродит по белу свету.
Дочурка же, в отличие от матери, так и впилась в малыша глазами. Щеки девочки раскраснелись, а глаза загорелись лихорадочным блеском. Лишь материнская рука сдерживала её порыв навстречу котёнку.
Волнение ребенка, видимо, передалось животному. Незаметно, вдруг, через минуту малыш терся об Иришкину ногу, оставляя на белом носочке тёмные разводы.
– Да уйди ты, прилипала, – топнув ногой, крикнула Тамара Яковлевна, – смотри, что натворил.
Котенок отбежал в сторону.
– Какие же вы бессовестные, – завозмущалась, запричитала дочь. – Ему, бедненькому, негде жить, он голодный, а вы…
Губы ребёнка дрожали от обиды.
Незаметно, бочком, котёнок вновь подобрался к ним поближе, и рука девочки опустилась на мокрую шерсть.
– Мрр! – произнёс котёнок и доверчиво потёрся о другую ногу девочки.
– Ира, – одернула дочь Тамара Яковлевна, – я знаю, ты готова обнять всех щенков и котят, но, то домашние животные.… А это, – мать презрительно посмотрела на бездомное создание, – да оно, наверное, лишайное с кучей громадных блох.
Рука, готовая вновь опуститься на шерсть незнакомца, боязливо повисла в воздухе. Дочь с испугом посмотрела на мать.
– Не трогай, – приказала Тамара Яковлевна. – Лучше с куклой играйся. Вон, у тебя в корзиночке лежит.
Девочка послушно полезла в корзинку. Открыв крышку, она достала куклу и мать успокоилась.
«Слава Богу, – облегченно вздохнула Тамара Яковлевна, – это чудо нас больше не побеспокоит. И вообще, скорее бы заканчивался этот ужасный день. Одни неудачи. Так недолго и с ума сойти».
87
Наконец, подъехал троллейбус и уставшие, расстроенные от несбывшихся планов, они подошли к собственной квартире.
– Уф-ф-ф, я дома, – облегченно вздохнула Тамара Яковлевна, доставая ключи, – на сегодня, кажется, все неприятности остались позади.
Иришка первой прошмыгнула в чуть отворившуюся дверь. Это было непонятно. Впервые в жизни она торопилась в темноту.
– Устал ребёнок, – сочувственно произнесла Тамара Яковлевна, тщательно вытирая ноги о половичок, – наверное, девочка хочет спать.
Виктор Павлович включил свет и застыл с открытым ртом.
На ковровой дорожке сидел Он. Сидел и внимательно смотрел на вошедших людей. Смотрел не мигая. Глаза в глаза.
Это походило на мистику.
Взглянув на супругу, Виктор Павлович заметил, что та потрясена не меньше его. Замерев на месте, Тамара Яковлевна промычала что-то нечленораздельное, закрыла рот рукой и застыла, зачарованно глядя на непрошеного гостя.
Удостоверившись в их временной благонадёжности, котёнок направился к коробке от обуви, будто для него оставленной в коридоре. Забравшись в коробку, он свернулся калачиком и закрыл глаза.
Для него спектакль закончился. Он хотел спать.
Тамара Яковлевна была ошеломлена. Забытое на далекой троллейбусной остановке, уличное создание оказалось в их квартире. Оно лежало в коробке от её новых туфель.
Виктор Павлович был потрясён не меньше жены. Возможно, сказалось увлечение фантастикой, но его мысли приняли иное направление.
«Может, действительно, существует Судьба и всё в жизни предопределено? – подумал он. – Что, если все эти непонятные манипуляции с брюками, падение и прочие невезения были звеньями одной цепи? Может, это должно было случиться, чтобы бездомное создание к определённому сроку успело к той троллейбусной остановке. Может, мы и есть те люди, к которым, наверняка, торопился этот котёнок».
Тамара Яковлевна закричала. Её словно прорвало.
– Да убери ты эту гадость, – топая ногами, кричала она в истерике. – Выбрось вместе с коробкой. Как он вообще пробрался в нашу квартиру? Был на улице, и вдруг оказался у нас. Чтобы я эту противную, блохастую тварь…
Котенок выбрался из коробки, подошел к Тамаре Яковлевне и бесстрашно потёрся об её ногу.
Разъяренная женщина попыталась поддеть пришельца ногой, но, к величайшему удивлению, не смогла этого сделать. Нога стала будто ватная.
Пометив хозяйку грязной шерстью, малыш вновь забрался в коробку. На мгновение блеснули настороженные зелёные глаза и веки сомкнулись.
Пораженный Виктор Павлович молчал. Молчала и дочь. Она испуганно наблюдала за разворачивающимися событиями.
Заметив, что мать на мгновение отвернулась, девочка схватила коробку с котёнком и закрылась в ванной комнате.
В доме воцарилась тишина. Лишь за дверью раздавался звон воды, льющейся в подставленный таз.
– Он хороший, – плакала за дверью девочка. – Я его буду купать… Никому не отдам.
– Какой кошмар, – пришла в себя Тамара Яковлевна. – За что такое наказание? Откуда он взялся на нашу голову? Надо же, брошенное за тридевять земель, грязное, мерзкое чудо оказалось в нашем доме. Кому сказать – не поверят. Хотя, почему не поверят? Всё ясно, – добавила она, заглядывая в детскую корзиночку, – в ней он был доставлен в наш дом. Кто бы мог подумать, что дочурка способна на подобные фокусы.
– Ира, отвори! – крикнула Тамара Яковлевна, нервно теребя ручку двери. – Отвори сейчас же.
Детские всхлипы усилились.
– А ты чего стоишь? – набросилась Тамара Яковлевна на мужа. – Выбрось его вместе с коробкой. Понятно? Не квартира, а сумасшедший дом. Или я, или он – вот вам моё условие. – Она вновь подёргала за ручку. – Боже, какой кошмар, – простонала Тамара Яковлевна. – Ты его можешь выбросить?
Виктор Павлович утвердительно кивнул головой. Но, взглянув в окно, он зябко поёжился: – Куда я пойду под дождем?
– Ну, тогда хоть завтра, – умоляюще простонала Тамара Яковлевна, глядя на мужа, – сегодня коробку с этой гадостью оставим в ванной комнате, а утром выбросишь.
– Не на-до!.. – из-за двери донеслись детские рыдания.
Виктор Павлович не любил непонятностей, поэтому он был полон желания выбросить нахального котенка не завтра, а сегодня; только лишь сегодня, чтобы завтра об этом кошмаре вспоминать со смехом. Но, как назло, дождь полил как из ведра.
Утро выдалось на удивление тихим и безоблачным. От вчерашнего дождя не осталось и следа. Лишь деревья, напоённые влагой, стояли обновлённые, выпрямив молодые светло-зелёные листья.
Проснулся Виктор Павлович с необычайно лёгкими ощущениями и светлой головой. В последнее время это было редкостью, но сегодня буквально не с чего хотелось петь.
Услышав голоса на кухне, он недоуменно покосился на часы. Неужели они стоят? Прислушался внимательней. Часы равномерно отбивали секунды. Удивительно. Шесть часов утра, воскресенье, а на кухне раздавались голоса.
– Мамуля, смотри, – щебетала Иришка, заливаясь смехом, – посмотри, какой он смешной, опять кувыркнулся.
– Да ладно, он же маленький. Ты раньше тоже любила кувыркаться через голову, – отвечала мать.
– А теперь? Видишь, он тебя совсем не боится, смотри, как прыгает.
– А чего ему бояться? Ведь оставили же. Вот погоди, проснётся папа, что ещё он скажет? Может, не захочет держать его в доме.
90
– Нет, ты знаешь, мамочка, папа у нас добрый, это он только старается казаться сердитым, когда я балуюсь.
– Да, а теперь вы будете баловаться вместе, поэтому в квартире постоянно будет беспорядок.
– Так мы же не балуемся, а играемся, – резонно возразила дочь, – ты только посмотри на него.
Вспомнив вчерашнее, Виктор Павлович заглянул на кухню и остановился, несколько озадаченный. Невольно посмотрел на часы, висящие в коридоре. Действительно, шесть часов утра. И в эту раннюю пору на плите уже что-то варилось и жарилось, а Тамара Яковлевна, любитель поспать, игралась со вчерашним найдёнышем. Но теперь это был не грязный комок шерсти, а пушистое маленькое создание, гоняющееся за пёстрой ленточкой, которую из стороны в сторону водила жена.
– Папочка, ты только посмотри, – закричала Иришка, заметив отца, – правда, мы его оставим?
Девочка разогналась и, зная, что отец её подхватит, высоко подпрыгнула. Усевшись к отцу на руки, она звонко чмокнула Виктора Павловича в щеку.
– Ну и подлиза, – усмехнулся тот, – ты у меня маленькая Лиска-подлизка.
– Знаешь, когда она встала, – вмешалась жена, подхватив котёнка на руки, – на улице едва начало светать. Я услышала возню, смотрю, а она опять купает это чудо.
Виктор Павлович отметил про себя, что вид найдёныша изменился явно в лучшую сторону. Теперь, выкупанное и высушенное, создание имело не только привлекательный, но весьма респектабельный вид. Виктор Павлович даже наморщил лоб, представляя, кого же напоминает ему котёнок: абсолютно черная, переливающаяся масть с белой грудкой и белыми кончиками лап. Ну, совсем, как посол на приёме – чёрный фрак, белые манишка и перчатки. Даже кончик хвоста имел белую отметину.
– И знаешь, чем она его купала? – спросила Тамара Яковлевна.
91
– Мамочка, ты же обещала, – обиделась дочь.
– Я-то обещала, но чем теперь буду мыть голову? – смеясь, ответила жена. – Теперь проси папу, чтобы купил мне новый шампунь. Вот смотри, целый флакон вылила. От тебя одни убытки.
– И не целый, а половину, больше в нём не было,– резонно возразила дочь, – а папа тебе купит целый, потому что половинки не продаются. Вот и будут тебе не убытки, а прибытки. Правда же, папочка, ты купишь маме новый шампунь? – спросила она, вновь целуя отца в щеку.
– Правда, правда, – ответил Виктор Павлович.
И как-то само вышло, что его мнения – оставлять в доме котёнка или нет – даже не спросили. Всё вышло до удивления просто. Он не возражал, вот и всё. Даже имя он придумал найдёнышу – Маркиз. Действительно, учитывая внешность котёнка, это имя ему подходило более всего.
– Теперь в нашем доме будет жить умный кис Маркиз, – объявила девочка после завтрака. – Я его научу читать.
– Да где же ты видела умных, грамотных котов? – рассмеялась Тамара Яковлевна, – разве что в сказках.
– Почему в сказках? – удивилась Ира. – Я их видела в цирке. У дяди клоуна имеется целое представление с умными кошками. Ты помнишь, что они вытворяли на сцене?
– Но я не помню, чтобы кошка из цирка читала книжки, – возразил Виктор Павлович.
– А у меня будет, – уверенно произнесла Ира. – Мой котёнок будет самым умным на свете. Мамочка, можно теперь я буду учиться читать вместе с Маркизиком? – попросила девочка, доставая из ящика письменного стола Букварь.
Уставший от новых впечатлений котёнок попробовал спрятаться под диваном. Только что он впервые за много дней плотно покушал и хотел отдохнуть. Но не тут-то было. Девочка была начеку.
– Учись, – говорила Ира, тыча котёнка носом в Букварь, – неграмотных маркизов не бывает, поэтому ты должен научиться читать. Это буква «а».
92
– Ма-а-а, – жалобно пропищал котёнок.
– Да не «мааа», а просто «а», – поучала девочка. – Мама говорит, что надо вначале выучить весь алфавит, а уж потом складывать буквы, чтобы получались слова. Правильно, мамочка?
– Правильно, – отвечала мать, смеясь, – только в первый день ты его хочешь многому научить. Он же ещё маленький. Вначале ему надо привыкнуть к нашему дому.
– Привыкнет, – уверила её девочка, откладывая Букварь в сторону. – У меня он ко всему привыкнет, – добавила она, выдвигая из-под кровати коробку с игрушками. – Где-то здесь у меня была игрушечная мышка.
Продолжение следует:http://www.proza.ru/2013/10/01/1036