И святой ангел Руфаил, который был со мною, отвечал мне и сказал: "Это то самое дерево мудрости, от которого твои предки, твой старый отец и старая мать вкусили и обрели познание мудрости, и у них открылись очи, и они узнали, что были наги и были изгнаны из сада".
Книга Еноха.
- я говорю тебе, что не зачем усложнять то, что просто и ясно. мне не хочется спорить с тобой, когда как я не учу тебя же, приходя в город к тебе из деревни. Лишь прошу — поступай ты так же.
- а тебе когда говорят о религии, то ты даже не слушаешь ни чего. Даже не даёшь намекнуть. Тебе невозможно объяснить ни чего по этому поводу. Потому, что ты не слушаешь ни, ты не веришь в неё.
- потому не верю, что мне начинают объяснять то, чего я не понимаю в них.
- вот именно, что не понимаешь. Я лишь просто хочу объяснить, рассказать, показать. Не про все, но про одну из них. Мне самому эти вопросы по большому счёту ну важны Ты вообще ни чего не понимаешь в религии, а так смело судишь. Тебя ненавидит вся деревня. Ну дед! Я из города приехал, чтобы поговорить с тобой. Прислушайся к людям же. Тебе самому легче будет.
Дед только молчал и слушал.
- Мы уже думали, что ты в секте какой то состоишь, но подумали, что от куда здесь секты. Короче, мы не знаем что делать.
Старик улыбнулся и заговорил тихим, спокойным тоном:
- Разве, коли она настоящая, религия то, то нужно объяснять её долго? Вот ерунда ещё. Разве мне нужно понимать то, что сложно? Разве мне необходимо знать тысячи молитв для каждого моего шага, а не просто мне быть добрым и жить в любви, и только любовью одной руководствоваться? Разве Он, - сказал дед приложив руку к груди, - не вписал в моё сердце ту одну истинную религию, которой я должен жить? Ведь Он дал мне даже в том выбора, что либо служить ему, либо не служить ему; и это всё без всякого насилия инарекания. Но как вы - он не делает. То есть того, что не даёт выбора мне. Если не выбрал Его, то он не станет проклинать меня, потому как я, это Он, и Он это я - мы в друг друге, мы с ним одно. Что это за религия такая, какую нужно долго понимать, изучать и которую необходимо объяснять каждому. Не то ли, что религия должна быть объединяющей и понятной для каждого, и с самого прихода в мир этот, должна служить лишь для Него одного, не требующего ни чего взамен. А? - протянул старик, искренне не понимающе чего хочет его внук.
- Друг мой, подойди сюда, - сказал он, - Подними глаза за самые небеса: видишь ли красоту и множество звёзд, светящих на тебя миллиардами своих огней, разных цветов радуги? Разве ты не видишь темноту эту?
Он посмотрел на деда странным взглядом и сказал:
- Нет. Боюсь, что я не вижу ни звёзд, ни того красочного света от них, - улыбнувшись сказал он, - Если только через пару часиков, ночью смогу увидеть. Но, наверно, только малую их часть, да и свет будет лишь белый, - сказал он это лишь для того, чтобы не обидеть деда тем, что подумал про него плохо.
- И я не вижу, - сказал дед и подошёл к самому началу бескрайнего поля, - Но посмотри же вдаль, на горизонт,- дед молчал и нежно, и трепетом смотрел несколько минут на горизонт, - Это как с религией: Я несомненно верю в то, что и сейчас там есть звёзды, и в то, что они светят на меня. Но я вижу не их, я вижу необычность и красоту заката, раскрывающего во мне доброту чувств. Для чего же мне видеть звёздыднём, когда, после заката я смогу их видеть, быть с ними, говорить с ними. Для чего же я утром стану бегать со всякими ненужными телескопами и говорить то, что ночью я обязательно увижу звезду. Но тогда я не один смогу видеть её, но все мы. И все внутри знают, что всяко ждать надо, а ждёшь пока - пусть глаза твои будут светом, нисходящим во всю душу твою.