Он не пил утром, но, когда на циферблате стукнуло 9 утра, Гарри поднял стакан. Он не хотел пить, просто ему было нечего делать. В огромном городе, под названием Лос Анджелес, действительно не было для него места. Он любил этот город, его красочные пляжи, пальмы, девушки в бикини. Но ему этого не было нужно.
Его грели мечты о доме. Нет, не то место, где он родился и вырос тем, в кого он превратился. То место, где он считал себя нужным. Л.А. забрал у него все, что было: стремление писать, его душу и любовь. Гарри любил каждую женщину в городе, в стране, в мире. Забрал любовь к одной единственной. Когда ты под напором города, где вокруг похоть, алкоголь и наркотики, невольно становишься тем, кто в последствии будет частью города. Маленьким кирпичом огромной стены.
Оторвавшись от выпивки, Гарри оделся в вышел за пределы съемной квартиры. Сев в автомобиль, который он купил на продажу последнего романа, он помчался вниз по улице, мимо серой массы, которую, когда-то называли людьми.
Доехав до ближайшей церкви, он вышел из авто, нервно прикурил и направился к её входу. Зайдя внутрь, он выкинул недокуренную сигарету в ковш со святой водой и направился прямиком к фигуре распятого Иисуса.
- Ну что? Только ты и я! Один на один. Хочешь сказать, ты умней меня? Умней кого-то? Знаешь, если же ты и существуешь, то ты явно ненавидишь меня и вокруг окружающих меня людей.
Фигура молча висела и не подавала признаков жизни, что вполне логично для обычной фигуры из воска. Гарри злобно взглянул в печальные глаза и продолжил.
- Я никогда такого не делал, но, если у ты не настолько ублюдок и вообще существуешь в этом мире, то, будь добр: избавь меня от мучений. От этого города, этих людей, этих чертовых… Прости… от этих журналистов, снующий свой нос туда, куда им совсем не надо. Почтальонов, будящие меня каждый день, женщин, которым нужен я только ради физического контакта. Будь добр, избавь. Я больше не могу.
Гарри упал на колени, но не заплакал. В его глазах была злость и ненависть ко всему миру. К огромному лживому миру, который произвел его на свет, благодаря грязным совокуплениям его родителей. Он просто стоял на коленях и смотрел в пол.
Прошло пять минут. Гарри достал пачку сигарет и, прикурив одну из них, посмотрел вверх. Фигура бесполезно грустно смотрела вниз. Гарри поднялся.
- Вот и верь в тебя, ублюдок! Что ты сделал? Гребанное ничего! Ты просто миф, придуманный людьми, что бы те думали, что есть спасение в мире. Его нет! Как и тебя!
- И что теперь?
Фигура оживилась. Она смотрела прямо на Гарри. Такими же грустными глазами.
- И что? Что я сделаю? Ты орешь на меня, оскорбляешь, хотя САМИ люди сделали то, что у них есть. Может я и, возможно, мой отец, в существовании которого я не шибко верю, создали этот мир, но дальше! Дальше вы сами все создали, сами все себе подчинили.
Иисус покряхтел.
- Знаешь, мне так не очень удобно висеть. Подожди минутку.
Фигура с силой вытащила гвоздь из доски, на которой она была подвешена. Зубами вытащила этот же гвоздь из руки. Дальше было проще. Свободной рукой он вытащил остальные гвозди из конечностей и грациозно спрыгнул ко мне вниз.
- Знаешь, Гарри, я понимаю тебя. Мне самому противно, что мир сгнил в ужасе, но я с этим ничего не поделаю. Пойми, каждый делает для себя то, что нужно ему. Каждый получает то, что заслуживает.
Он вытащил из моей руки сигарету и затянулся. Подержав дым в легких, он с огромнейшим удовольствием пустил его изо рта.
- Как же я скучал по сигаретам.
Гарри достал из пачки еще одну и отдал её Иисусу. Тот взял её и прикурил от сигареты.
- Гарри! Запомни! Все, что ты видишь, это есть нормально. Никогда не сходи со своего пути. Присоединяйся к нам! У нас есть виски, девушки, которые никогда не перестанут быть девственницами! Все, что тебе нужно – здесь!
Он свистнул и вокруг вышли монашки со свечами в руках. Бросив свечи в котлы, они загорелись ярким пламенем. Соврав мантии и тем самым обнажив свои тела, они прильнули к Иисусу, поглаживая его мускулистое тело.
Гарри опешил, но решил не спешить уходить. Ему нравилось тут.
Иисус обратился к нему:
- Присоединяйся! Нас с тобой ждут рок-н-рольные небеса, где виски льется рекой, а мир! К черту его!
Симпатичная монашка с рыжими волосами подала нам бокал с напитками. Мы взяли по одному и, чокнувшись, сделали по большому глотку.
Гарри не знал, что ответить. Иисус это понял.
- Не отвечай, сын мой! Помни одно! Иисус любит тебя!
С этими словами он прильнул к губам очаровательной монашки, что подавала нам выпивку. Гарри наблюдал за этим и наслаждался моментом. Все, что его окружало, было его. Он мирно попивал и смотрел на происходящее. В церкви играет рок. Полуобнаженные монашки во всей своей красе танцуют вокруг него. Все было прекрасно.
Оторвавшись от сладких губ, Иисус посмотрел на Гарри.
- Просто закрой глаза. И все встанет на места.
Гарри последовал его совету. Открыв их, он оказался сидящем на коленях перед фигурой. «Надо заканчивать с выпивкой, Гарри! Надо прекращать!» Встав, он увидел, что под фигурой стоят два бокала. Один был пустой, другой же наполовину полон. Взяв свой стакан, он поднял его в сторону фигуры и допил. Осмотревшись, он увидел пепел повсюду. Котлы не горели. Все было тихо и лишь маленькие улики давали понять, что тут происходило.
Когда Гарри направился к выходу, симпатичная монашка вышла из дверей. Увидев Гарри, она кокетливо подмигнула и пошла в сторону Иисуса, с веником. Гарри узнал в ней ту, что подавала выпивку, улыбнулся ей и направился к машине.
Пошарив в карманах, в поисках ключей, он нашел бумажку. Открыв её, он увидел надпись: «Иисус любит тебя, детка!» Ниже был номер телефона, который он не знал.
Сев в машину и включив Depeche Mode, он поехал в сторону дома, потому что понял кое-что. Где бы он ни был, в какой ситуации не оказался бы, везде будут теже самые люди. Люди не имеют привычки меняться.