ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Редактор районной газеты Борис Долотов в последний год перед пенсией лечился в санатории «Куяльник» в Одессе. В столовой за одним столом с ним оказалась высокая стройная женщина бальзаковского возраста, Тамара Сафонова. Она приехала из Северной Осетии, где прожила всю жизнь, и совсем не знала украинского языка. Борис как мог помогал ей, хотя сам работал в русскоязычной газете и жил в окружении молдаван, болгар, гагаузов, украинцев, староверов. Между собой эти люди говорили каждый на своем языке, а общались на русском. Так что большим знатоком украинского Борис так и не стал.
В фойе санаторного корпусе развернули выставку произведений народного творчества. Тамара живо и со знанием дела обсуждала работу каждого самодеятельного художника.
- У меня брат художник, - пояснила она свою заинтересованность. Потом, когда они гуляли вдоль лимана, она еще несколько раз сказала, что у нее – брат художник.
- У нас в полку тоже был свой художник – Виктор Ерофеев.
- Что вы говорите? Это же мой брат! Он служил в Биробиджане. Значит, вы вместе служили?
Никак не веря в такое совпадение, Борис нарисовал словесный портрет Ерофеева.
- Он! Конечно – это он! Вот я ему расскажу – не поверит!
Борис взял адрес Виктора, написал ему письмо и вскоре получил восторженный ответ.
«Здравствуй, дорогой однокашник! (Сколько каши из одного котла поели!). Боря, действительно так бывает только в романах, кинофильмах или детективах, когда, казалось бы, все, даже малейшие, возможные ниточки связи утрачены, вдруг узнаешь о человеке близком сведения, о его памяти, о его деятельности…
Иногда вспоминаются дни учебы в полку. Занятия до завтрака, занятия после завтрака, занятия ночью… А помнишь, однажды мы ночью работали на радиостанциях и вдруг всех в ружье, оцепление всей территории полка. В чем дело – никто не знает, а к утру выяснилось – нападение на пост, ранен часовой. А через несколько дней я попал в госпиталь (на руках у меня выступили водяные волдыри – результат прошлого обморожения), и вот там я узнал о том, что часовой устроил самострел. Ему нужно было отличиться и получить отпуск, но вместо этого он попал в дисциплинарный батальон, его осудили на три года.
А как на учениях зимой в палатках жили, как из проруби обмывались по утрам! Хлеб топором рубили на станции Приморская под Владивостоком. После этих учений, не заезжая в часть, попали на другие учения под Хабаровском…
Интересно, какие кадры сейчас в армии служат, такие же, как у нас или такие, как вся молодежь бесшабашная, одного дня.
Нам досталось по три года служить, мне так почти с половиной.
Пока закончу повествование о себе и хочу попросить тебя вспомнить лица тех, с кем мы служили в те далекие счастливые годы. (Прилагается групповая фотография). Хоть и ропщут сейчас на те годы по всем каналам информации, но я видимо в характере своем такой – всем довольный».
Два письма получил Борис Долотов от сослуживца. Да и до писем ли им сейчас, когда каждому по 76 лет. А потом ему сообщили, что И виктор, и сестра его Тамара - оба уже умерли.