В этот раз, осень пришла несколько иначе. Не сказать, чтобы позже или намного раньше, просто как-то по-другому. Ее запах появился задолго до того, как листья начали менять свой цвет и покидать ветки деревьев. Вообще, для него каждое время года пахло по-особенному. Честно говоря, это касалось не только зимы или весны, даже какие-то значимые события также имели свой запах, а порой вкус и звук.
Он совершенно точно знал, чем пахнет Новый год и 1-е сентября. И какая играла музыка в то или иное событие, оставшееся для него важным. Эмоциональная окраска была частью чего-то более объемного. И когда какой-то части не хватало, ощущения не были полными. Так было всегда, сколько он себя помнил. Или почти всегда. Иногда, он годами не мог слушать музыку, попавшую в "плохой период" или же не смотрел фильмы, ассоциирующиеся с чем-то определенным. А иногда музыка и кино были обязательными составляющими, своеобразной негласной традицией. Впрочем... Иногда он посылал все к черту, и нарушал почти все собственноручно установленные правила. Почти. И очень редко. От некоторых наборов ощущений весьма трудно отказаться... Например, от дождя.
Зонтик, когда-то заботливо подаренный на день рождения, большую часть времени пылился в шкафу. Он был востребован лишь тогда, когда шел проливной дождь, а хозяину нужно было явиться на работу в относительно сухом виде. В остальное время, было дело в апреле, июле или в начале ноября, вполне хватало капюшона, а порой и он не был нужен. Мешал слиться с дождем, почувствовать не только звук и запах, но и прикосновения капель, стать частью.
В этот раз запах осени появился слишком рано. Сначала, не очень верилось, и казалось, что это просто нечто навязчивое, что всего лишь кажется. Но потом появились и другие признаки. Солнце стало всего-лишь греть, едва касаясь кожи, а в воздухе появились летающие паутинки. Поэтому, когда выдавалась возможность уйти в дождь, он старался не пропускать. Дождь давал слишком многое.
Когда после третьего дисконнекта сети, наконец, дошло посмотреть в окно, а точнее, полюбоваться на паутину тонких разводов и мелких капель на стекле, он торопливо натянул тонкий свитер с высоким воротником закрывающим горло, накинул куртку и, надев тяжелые ботинки, вышел в дождь. За порогом было нечто среднее, между крупным туманом и очень мелким, но очень частым дождем. Термометр, закрепленный возле окна, совершенно наглым образом показывал пять градусов выше нуля. По ощущениям, учитывая пар изо рта, было на порядок ниже. По дороге к тротуару возле шоссе, он откинул на плечи ненужный на первое время капюшон, и вдохнув запах мокрых листьев, смешанный с оттенком изморози, сменил привычный летящий шаг на спокойный. Бежать и торопиться в кои веки было некуда. Дождь шел очень тонкой, но довольно плотной стеной, оседая на волосах и куртке россыпью мелких капель. Дождливая серость постепенно превращалась в дождливые сумерки. Было ровным счетом все равно куда идти, под мерный звук капель об асфальт и еще не облетевшие листья деревьев, растущих возле тротуара... Тихий шум дождя сливался со звуком шагов и чуть слышно включенной музыкой в плеере. Иногда, он останавливался возле какого-нибудь дома и поднимал лицо вверх, ощущая падающие капли, которые вот-вот будут чередоваться со снегом. Впрочем, снег точно также, едва долетая до кожи, становится каплями воды, только чуть холоднее.
Руки он обычно прятал в карманы, туда же, перед уходом убирал телефон и горсть мелочи, на всякий случай. Иногда, среди блужданий по полутемным улицам, когда он чувствовал, что может простудиться, заходил в небольшое кафе, где можно было выпить горячий кофе или чай. И медленно делая глоток за глотком, грел об чашку руки, которые все равно успевали замерзнуть, когда поправлял капюшон, или же просто подставлял ладони под падающие капли. С волос немного капало, а порой и довольно ощутимо лилось, но в кафе уже привыкли к его странностям, и не обращали особого внимания. Во всяком случае, не ругались. Он допивал свой чай, который брал чаще, чем кофе, и продолжал тихую, бездумную прогулку под дождем. Блуждания по улицам могли продолжаться пару часов, а иногда несколько десятков минут. В зависимости от настроения. Иногда просто хотелось идти, и чувствовать тихую ласку дождя, не общаясь с людьми. Дождь просто был, просто шел.
Как правило, телефон, убранный в карман на всякий случай, так и оставался молчаливым до самого возвращения домой. Несколько раз, он и вовсе его забыл возле компьютера, но к счастью, никому за это время не понадобился. Хотя, порой он сомневался, к счастью или нет. Но так было. Когда становилось совсем темно, или холоднее, чем он рассчитывал, то спокойно возвращался домой. Иногда пешком, а иногда сев в автобус, греясь в пропахшем бензином и сигаретами водителя салоне. Дома он убирал куртку и ботинки сушиться, вытирал волосы полотенцем, и не снимая теплого свитера пил горячий чай, забравшись в кресло с ногами, в тишине о чем-то думая. Чуть позже, он все-таки переодевался в домашнее и снова садился за компьютер, а иногда, шел в душ и ложился спать, стараясь сохранить то самое ощущение, которое дал дождь, что-то подаривший, что-то унесший.