Окно на стене нарисовано мелом. Дверь вроде бы настоящая.
Я дернул ручку. Липкая и холодная. И, конечно же, заперто. На уровне глаз – листок с кривыми буквами: «Не стучите, ибо вам не отверзится».
Допустим. Что дальше?
Комната небольшая, метра три на три. Тусклый свет сочится из запыленного плафона ровно по центру потолка. Нарисованное окно – напротив двери. Больше ничего.
На мне рубашка из грубой ткани и короткие, по щиколотку штаны. Судя по всему, я не брит дней пять. Ничего не помню. И ничего не понимаю.
Я присел перед дверью. Из-под щели лениво тянет прохладой. Наклонился и принюхался: пахнет деликатной затхлостью и каменным полом. Похоже, я в старом доме. Нужно простучать стены.
Стены отозвались однообразным придушенным стуком. Бесполезно, выход отсюда один – через дверь. Я еще раз подергал ручку. Интересно, в чем это она?
Мелькнула мысль, что со мной уже такое было. Или что-то такое уже снилось.
Я отошел и сел в углу, привалившись спиной к стене. Вышибить дверь у меня не получится. Выломать замок – тем более. Буду просто сидеть и ждать.
Попытался вспомнить, кто я. Пришлось копаться в памяти как в могиле ночью под проливным дождем. Что-то смутное мелькает перед глазами, но ухватиться не за что. Кажется, я был сотрудником в какой-то крупной организации.
Почему я здесь? Почему я заперт?
- Здравствуй, Виктор.
- Кто это? – я подскочил на ноги и бросился к двери. Голос шел с той стороны. – Кто здесь?!
- Никого. Только ты, и никого больше.
- Выпустите меня! Слышите? Немедленно!
- Тебя никто не слышит. Не трать силы и нервы, это упростит тебе задачу.
- Какую задачу?! Я хочу выйти отсюда, и все! Понятно?
- Вот в этом и состоит задача: выйти отсюда. Все очень просто.
Я осторожно опустился на пол и попытался заглянуть в щель под дверью. Ничего.
- Кто со мной говорит?
- Никто.
- Это имя?
- Пожалуй, нет. Правильнее было бы сказать должность.
Я сел по-турецки и медленно промассировал виски. В голове тихо и нудно гудело.
Голос из-за дверей был спокойный и уверенный – явный признак врача или психолога. Кого-то, кто умеет подчинять чужую волю своей. С такими сложно иметь дело. Нужно действовать очень и очень аккуратно.
- Ладно, - сказал я. – И в чем суть игры?
- Игры? – усмехнулся Никто. – Это не игра, Виктор. Это – жизнь.
- Сути не меняет. Как именно я могу отсюда выйти?
- Я же говорил: все очень просто. Тебе нужно всего лишь угадать как ты сюда попал.
- Ты меня запер!
- Это не верно. И слишком просто. Прояви фантазию, Виктор! Ты заперт в тесной комнате – почему? Зачем? Как это могло произойти? Прислушайся – что тебе подсказывает твой разум? Напряги воображение, Виктор, подключи логику…
- Хватит! Я все понял. Дальше что? Я должен излагать тебе версии?
- Именно! Ты очень сообразительный, Виктор.
- И что? Какие ограничения?
- Ммм… Почти никаких.
- Почти?
- Да так, мелочь: если ты не дашь правильный ответ в течение суток, ты утонешь.
Пол подо мной вдруг дрогнул. Я поднялся на ноги.
- Что происходит?
- Посмотри сам. Я приоткрыл шлюзы.
Из-под стен тихо наплывали темные лужи.
- Вода будет прибывать со скоростью метр кубический в час. Через сутки здесь все будет под водой.
Я посмотрел на щель под дверью – оттуда тоже текло.
- Версия первая, - крикнул я. – Ты из тех долбанных придурков, что насмотрелись второсортных триллеров про закрытые помещения. Заманил меня в этот гребанный подвал, чтобы поиграть в Доктора Зло: я самый крутой на свете суперчел, я дергаю за ниточки глупых людишек, и они мечутся в клетках как перепуганные крысы, готовые откусить себе яйца, лишь бы спасти свои никчемные жизни. А сам сейчас сидишь в своей вонючей квартирке заштатного программиста и смотришь на меня через свою дешевую китайскую веб-камеру. Правильно?
Никто ответил не сразу.
- Даже не знаю, что и сказать. Насколько мне известно, все веб-камеры – китайские.
- Я угадал? Да? Открывай дверь!
- Нет, ты не угадал. Думай еще.
- Эксперимент, да? Мне ввели препарат, отшибающий память, и теперь смотрят, что я буду делать?
- Послушай, Виктор, давай договоримся на будущее: версии без подробностей не принимаются, даже если в общем они близки к истине. Давай больше деталей, нюансов. Это важно.
- Значит, эксперимент?
- Я этого не говорил.
- Хорошо. Я – доброволец, согласившийся на участие в этом мудаческом эксперименте. Допустим, суть в том, что бы изучить реакцию психики на… Я понял! Клаустрофобия! Вы ищете лекарство от клаустрофобии! Ведь страх замкнутого пространства базируется на осознании: я осознаю себя, я осознаю пространство, соизмеряю, и мне становится страшно. Но если убрать из сознания саму идею соизмерения себя с пространством…
- Тебе страшно, Виктор?
- Нет.
- Почему же ты хочешь выйти отсюда?
- Потому что у меня есть свои собственные дела.
- Какие?
- Я вспомню, когда выйду.
- А почему ты уверен, что снаружи что-то есть? Может, эта комната – весь мир, который существует. Откуда ты знаешь?
С минуту я обдумывал эти слова. Пытался припомнить, что там, снаружи, но в голове только туман.
- Вода, - сказал я. – Она течет снаружи, значит, там что-то есть.
- Ты думаешь, вода не может возникать сама по себе? Из ничего?
- Конечно, не может! Это же противоречит законам физики.
- Физики чего? Физике какого мира это противоречит, Виктор?
- Только не нужно подводить меня к мысли об иллюзорности бытия!
- Почему?
- Это непродуктивно. Мир есть, пусть даже и сто раз иллюзорный. И доказательство тому то, что мы понимаем друг друга. Ты, как и я, знаешь, что такое китайские веб-камеры, клаустрофобия и все такое прочее. Мы оперируем едиными культурными концептами, значит, мир существует, путь даже и в чисто описательном смысле.
- И что с того, Виктор? Ты разве помнишь, откуда у тебя вообще взялись эти «культурные концепты»? Можешь ли ты поручиться, что они не вложены в твой мозг мною – поэтому-то они у нас одни и те же?
Я посмотрел под ноги. Уровень воды поднялся сантиметров на пять. Сколько мы тут уже болтаем? Полчаса или больше?
- Так что, моя версия по поводу эксперимента?..
- С клаустрофобией – мимо. Сам подумай: ты ведь не боишься замкнутого пространства, хотя и осознаешь саму возможность подобного страха.
- Я хочу есть.
- Потерпи. Ты же способен обойтись без еды хотя бы один день?
- А пить?
- Это шутка? У тебя уже очень много воды, а скоро будет еще больше! Это чистая вода, можешь смело пить.
- Сволочь!
Я прыгнул на дверь, ударил ногой и тут же шлепнулся в лужу.
- Черт! Сука! Открой мне дверь, скотина!
- Виктор, уясни себе простую мысль: отсюда есть только один выход, который я открою, только если ты разгадаешь нашу загадку. Попробуй проявить фантазию: думай, предлагай. Любая чушь, все, что приходит в голову. Время не стоит на месте, Виктор. Оно бежит, как вода сквозь щели.
- А если я буду молчать? Заткну уши и перестану отвечать на твои гребанные вопросы?
- Какой у тебя рост, Виктор? Метр восемьдесят? Давай посчитаем: вода втекает со скоростью одиннадцать сантиметров в час. До горла она доберется за…
- Пятнадцать часов, - сказал я, уткнувшись лбом в стену. – Почему именно я?
- Бессмысленный вопрос, не находишь? Любой на твоем месте спросил бы то же самое, подразумевая, надо полагать, что кто-нибудь другой сыграл бы роль жертвы намного талантливей. Так, что ли? Ты здесь – и это данность. Исходи из нее, а не копайся в условном наклонении.
Я закрыл глаза. Хорошо, давай сыграем в генератор случайного бреда.
- Я астронавт, вернувшийся с дальнего астероида. У меня обнаружен загадочный вирус, лекарства от которого до сих пор нет. Меня заперли в этой дурацкой комнате, чтобы изолировать от внешнего мира, а ты, бесстрастный мудила, пытаешься выяснить, не оказал ли вирус какого-нибудь аномального воздействия на мой мозг. Может, это разумный вирус? Или не вирус, а паразит?
- Думаю, в такой ситуации тебя было бы проще сразу убить.
- А вы пытались, но у вас не вышло! Я не могу ни утонуть, ни сгореть, ни умереть от голода или жажды. Я бессмертен!
- И что? Мы бы просто выслали тебя в сторону солнца. Неуправляемый контейнер: даже если не сгорел бы, то уж точно бы не вернулся.
- Ерунда, я обладаю способностью перемещаться в пространстве…
- Попробуй.
- А с тобой не скучно, - скривился я.
- Не могу сказать в ответ то же самое.
- Хорошо, может, мы изменим тактику? Я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать да или нет. Например: я преступник?
- Нет. В смысле, мы не будем менять тактику. Условия тебе известны, и они неизменны.
- Ладно.
Я отошел к нарисованному окну и с разгона прыгнул на дверь. На этот раз удар получился что надо: я приземлился на ноги, подняв фонтан брызг. По субъективным ощущениям, дверь была не такой уж и крепкой.
- Не трудись, Виктор, дверь выдержит.
- А мы посмотрим.
Я прыгнул еще раз.
- Перестань, Виктор! – голос за дверью дрогнул. – Если ты не прекратишь, я сильно уменьшу отпущенное тебе время.
- Давай-давай, уменьшай!
Очередной прыжок.
- Виктор, я не хотел этого делать. Сокращаю общее время до двенадцати часов.
Я остановился.
- Понятно, - сказал я. – Это не я больной, это ты – больной. Точно! Или же ты поганый гребанный врач, и тебе нужны мои органы для какого-нибудь богатого кретина!
- К чему тогда вся эта комедия, Виктор?
- Не знаю. Возможно, для операции нужны ткани перенасыщенные адреналином. Или еще каким гормоном. Ты ведь просто изводишь меня, значит, тебе это зачем-то нужно.
- Хм…
- Или нет! Ты выматываешь меня, чтобы я пришел в нужную тебе кондицию. Я – гладиатор! Ты выпустишь меня на арену, чтобы жирные говнюки с толстыми кошельками могли меня легко победить, всадив мне в живот короткий меч…
- Еще раз хм… Ты скатываешься к фаллическим фантазиям на гомосексуальные темы, Виктор. Тебя самого это не пугает?
- Нет. Но имей в виду: когда я отсюда выйду…
- Можешь не продолжать. Пока твои шансы по-прежнему близки к нулю. Знаешь, мы сделаем перерыв. Хочешь узнать, что у меня на обед? Сегодня будет индийское карри. Ты любишь карри?
- Ублюдок.
- Совсем наоборот.
- А! Я понял!
- Расскажешь после обеда, хорошо?
- Нет! Сейчас! Ты – точно врач! А я – твой пациент. Я погиб, мое тело мертво, но мозг еще живет. Ты – нейрохирург, ты пытаешься создать ту пресловутую бочку, которая заменит мозгу внешний мир. Теперь ты нащупываешь у меня наиболее сильные эмоции, чтобы точнее локализировать области для своих электродов. Эта комната – самое начало, простейшее виртуальное вместилище, которое ты способен создать без моей помощи. И твоя задача заставить меня вырваться из этой комнаты, чтобы я осознал смерть тела, но сохранил рассудок. Так? Ведь так?
Никто молчал.
- Так или нет?
- Нет. Я пойду все-таки пообедаю.
- Почему нет? – заорал я. – Что неправильно?
- Все неправильно, - спокойно ответил Никто. – Самое сложное было бы создать виртуальное тело, а не виртуальный мир. Если бы я начинал с комнаты, ты бы просто неподвижно лежал и не прыгал бы на двери, как взбесившаяся горилла.
- Ну, все!
Брать разбег стало труднее - вода поднялась уже сантиметров на тридцать, - но я двигался как заведенный: к окну, разбег, прыжок, удар, всплеск, обратно к окну – и все заново.
- Виктор, прекрати!
Плечо ныло от тупой боли, меня трясло – то ли от холода, то ли от экзальтации, - но дверь вскоре стала шаткой, как молочный зуб.
- Я еще сокращаю время! – орал Никто после каждого удара. - До восьми часов! До шести часов! До трех часов!
Хрустнуло.
Я замер: плечо или дверь?
- Не прикасайся больше к дверям, - просипел Никто. – У тебя осталось всего полтора часа.
Вода уже поднялась по пояс.
Я посмотрел на дверь. Ее перекосило, а чуть ниже ручки торчал вывороченный угол замка.
Несколько ударов рукой, и дверь открылась.
За ней была глухая узкая ниша. Совершенно пустая, если не считать еще одного тусклого светильника и аппарата громкой связи на стене.
- Ну, и чего ты добился? – усмехнулся Никто. – Здесь нет выхода. Но я могу поднять стены над полом. Ты боишься смерти, Виктор?
- Я боюсь идиотов. Никогда не знаешь, чего от них ждать.
- У тебя полтора часа, - напомнил Никто. – Шансы еще есть, но вода бежит слишком быстро.
- Хорошо, - сказал я. – Я убил твою жену, детей, двух собачек и разносчика пиццы, а подставил тебя. Чтобы обеспечить себе алиби, я симулирую амнезию, а ты надеешься заставить меня проговориться. Только у тебя ничего не выйдет: я действительно ничего не помню.
- Но ты же помнишь про разносчика пиццы?
- Что?! Про какого разносчика?!
- Ладно, ладно, я пошутил. Ты пошутил, и я тоже. Думай еще.
- Я не хочу больше думать! Убери к черту эту долбанную воду! И немедленно выпусти меня! Слышишь?
На этот раз мне никто не ответил.
Или так: на этот раз мне Никто не ответил.
Я стоял по грудь в воде и смотрел на аппарат громкой связи. Молчание было оглушающим.
- Может, он хочет, чтобы я научился дышать под водой? – пробормотал я. – Он ведь просто пытается поставить меня в безвыходную ситуацию, правильно? Зачем? Чтобы во мне проснулись уникальные способности? Почему нет? Давай попробуем!
Я вдохнул полной грудью и погрузился с головой в темную, свинцового оттенка воду.
Дышать под водой? – мелькнуло в мозгу. – Проще простого!
*
Плафона на потолке больше не было. Зато там было нарисованное мелом окно.
- Почему окно на потолке?
- Так удобнее, - ответил снизу голос. – Кстати, я починил дверь. Не говоря уже о том, что спас тебе жизнь.
- Ну, да. Я так и думал, что ты не хотел меня убивать. Весь этот спектакль был только для того, чтобы я сочинял идиотские сюжетики про недоумка, которого заперли в тесной комнатке и заливают водой для поддержания в творческой форме.
- Именно. Ты молодец, Виктор.
- Понятно. И часто ты со мной такое проделываешь?
- Примерно раз в полгода. Ты быстро пишешь, Виктор, но еще быстрее исписываешься.
- Я тут ни при чем. Сейчас все кругом пишут. Строчат, как заведенные, и все об одном и том же. Где в таких условиях брать сюжеты?
- Да, тебе тяжело, - рассмеялся Никто. – Но зато у меня есть непыльная работа, Виктор. Правда, в последнее время ты становишься предсказуемым. Нужно будет придумать что-нибудь поэкстримальней.
- Например?
- Ну, не знаю. Может, оставить тебя в пустыне без воды и одежды?
- Ты извращенец... э?
- Виктор. Меня тоже зовут Виктор.
- Конечно! Я так и подумал.