Поезд набирал скорость своего хода, он шел в Бордо, позади была ушедшая станция.
За запотевшим стеклом был дождь, редкие серые домики, с прогнившими крышами и рухнувшим на землю забором, стали сменяться зелено-желтыми полями, редкими деревьями, с которых от шума железной дороги разлетались во все стороны вороны.
У самого окна в вагоне сидел парень, читал книгу о Великой Войне, о завоевании Голландии. Записывал иногда некоторые цитаты и даты в свой блокнот карандашом, листал и листал страницы. Он был немного хмур, морщил лоб, покусывал и сжимал губы.
Особа напротив него, пожилая женщина, на протяжении всего затяжного путешествия только и делала, что смотрела в окно. Это его необычная попутчица. На столе перед ней лежала ежедневная газета «Libertation», к которой она, кажется, ни разу не прикоснулась за несколько часов. Ее лицо было исчерчено морщинами, седые волосы туго затянуты назад, руки сложены на колени, которые покрывало длинное темно-синее платье, глаза ее были скупы на всякого рода проявления эмоций. Она не понимала, наверное, его импрессивность , хотя и ему самому эта женщина была отнюдь не интересна.
-Меня зовут Иден, - внезапно представилась она.
Из-за того, что рядом больше никого не было, парень понял, что эта фраза была брошена именно ему.
-Гейл Денвер, - строго ответил он, не отрывая взгляда от книги, хотя его глаза уже бессмысленно смотрели на страницы, он перестал читать, только ждал, что произойдет дальше.
- Вы едете из Орлеана?- продолжала она.
- Да.
- Что Вас туда ведет?
-Я еду к своему отцу, он живет в Бордо уже порядком двадцати лет, последний раз я видел его еще будучи совсем ребенком.
Они немного помолчали, стук колес и голоса других пассажиров не делали эту паузу неудобной. Затем он из вежливости продолжил:
- Какие у Вас планы в Бордо, Иден?
- Я ищу чего-то нового. Понимаете, Гейл, очень сложно в старости осознавать, что прожил всю жизнь только лишь на одном месте, в одном кругу людей. Мне почти семьдесят, и я ничего не видела кроме родных мне мест. С самого детства мне навязали мою судьбу, определили будущего мужа, профессию…
Внезапно ее рассказ сбил громкий раскат грома. Чай в стакане на столе немного трясло от напряженной дороги.
- Неужели не сложно менять свою жизнь в корне в таком возрасте? - удивленно спросил Гейл. Но Иден задумчиво молчала… Затем он добавил: - Извините, я не хотел Вас обидеть.
Женщина улыбнулась. Впервые за время их беседы.
-Что вы… Нет, это не сложно. Я понимаю, что всю жизнь была неудачницей. Нет смысла дальше сидеть на месте, я ищу перемен. Вы считаете, что вы удачливы?
Гейл ничего не ответил.
В чем смысл все время идти по течению, делать то, что определено заранее, молчать и делать все, как было решено кем-то? Или даже это решено было и самим тобою, но, вдруг, только задумайся, ты понял, что все должно быть иначе, но не можешь переступить грань дозволенного. Рамки, что установлены самостоятельно, рушить еще сложнее, нежели те, что ставят другие вокруг тебя.
- Иден, прошу прощение, я уйду не на долго.
- Подождите, еще пару мгновений. Я понимаю, что сейчас вы сойдете с поезда и захотите построить новую жизнь в первом же городе, в котором будет следующая остановка, - говорила женщина, - и я уверенна в Вас. Вам не за что и не за кого держаться сейчас, ведь так? А с этого дня все может измениться, только бы этого захотели именно Вы. Как же Ваш отец?
- Я еду к нему, дабы отдать рукописи своего прадеда. Я нашел их на чердаке своего дома, хоть они были и хорошо запрятаны. Я не интересен отцу сейчас, и никогда не был. Думаю, эти бумаги ему тоже не пригодятся.
И поверив ей, он вышел все-таки на следующей станции, в небольшом городке, или это был уже сон? Он стоял на перроне совсем один. Здесь легкая изморозь на плитке и пожелтевшей траве. Где-то вдалеке был слышен нервный скрип, но Гейл не разобрал, что это было. Полночь.
Поезд снова тронулся и продолжил свой путь, разнося сотни душ туда, куда они так рвались. Шумели сильно и порывисто колеса, груды железа, холодного и безразличного, обливаясь каплями сильного ливня, утопая в энергетике дождя, поезд с большой скоростью летел туда, где тучи на небе были еще гуще и еще темнее, резкие молнии разрезали небо на части, а раскаты грома навевали еще большую особенность атмосферы.
Поезда всегда носят сотни людей из города в город, из страны в страну. Мне кажется, каждая деталь этого ледяного сооружения пропитана, за десятилетия, разными мыслями и историями своих пассажиров.
Ткаченко Татьяна.