Эту, давно пожелтевшую, повестку, посланную в октябре 1942 года в блокадный Ленинград, он хранит до сих пор. В ней сообщалось родственникам, что командир воинского подразделения Емельянов Владимир Александрович преданно служил Родине, в боевых действиях показал себя мужественным и отважным. Сражаясь с врагом, 15 августа 1942 года был ранен и оправлен в тыл. Но куда – об этом сказано не было. Как найти где-то в тылу огромной страны раненого бойца, да ещё из блокадного города? И 19-летний Владимир долгое время считался пропавшим без вести.
А родился он 15 июля 1923 года в пригороде Ленинграда – там где небольшая река Ижора впадает в полноводную Неву. Именно здесь Новгородский князь Александр, названный позже Невским, разбил шведов. Это было тоже 15 июля, но 1240 года. С малых лет Владимир любил историю своей Родины. Она будила в нём воображение, воспитывала благородные чувства, любовь к Отечеству...
В 1931 году он пошёл в первый класс. Учёба, родители, друзья, детство... А в это время взрослые строили заводы и фабрики, железные и шоссейные дороги, ставили рекорды в труде, совершали подвиги в ратных и мирных делах. Новая жизнь бурно вторглась на его малую Родину. Люди прокладывали дороги, строили дома, проводили линии радио- и электропередач, водопровод. По инициативе С. М. Кирова началось проектирование и строительство металлургического завода – Ленметаллостроя. Это было время индустриализации, преобразования сельского хозяйства и... острой политической борьбы.
Тут позволю себе сделать одно важное замечание: некоторые, недобросовестные, исследователи с началом перестройки и так называемых реформ стали сводить историю нашей страны к политическим репрессиям и гулагам. Однако далеко не всех тогда сажали в тюрьмы и отправляли в лагеря «ни за что». Были среди них и обыкновенные уголовники, и предатели, и вредители. Но были и честные, порядочные люди, которые подверглись необоснованным репрессиям. Не обошли они и семью Емельяновых. В 1937-м арестовали дядю Васю, служившего сторожем на мосту через Ижору. Отец Владимира Александровича тоже опасался ареста. Ведь Александр Иванович был человеком царской эпохи, унтер-офицером, давал клятву служить царю и Отечеству. Но ареста отец избежал.
Шли годы. После успешного окончания школы в 1940 году Владимир поступил в Ленинградский кораблестроительный институт. Всё складывалось для него удачно. Впереди чудился ему светлый путь корабельного инженера. Но грянула война. И студента Емельянова направили в 3-е Ленинградское артиллерийское училище. Он упорно постигает артнауку, сначала в этом училище, потом в Костроме. А в декабре 1941-го молодые курсанты, обученные военному делу, среди них и Емельянов, разъехались по фронтам. Спустя время, его направили в Чкаловское авиационное училище изучать корректировку огня, морзянку, осваивать бомбометание.
Потом опять – фронт. Воевал под Ленинградом, затем – в 159-м истребительном противотанковом батальоне. Здесь понадобилось ещё одно качество молодого фронтовика – знание немецкого языка. А его он освоил ещё в школе, потом совершенствовал в институте и позже, будучи курсантом училищ.
Фронтовые дороги привели молодого бойца на Дон. У переправы, недалеко от казачьего хутора Нижняя Бузиновка, разгорелось ожесточённое сражение. Отступать было нельзя. Немцы расставили большое количество мин, от которых люди гибли или получали ранения. Раненых ночью отправляли в тыл, а днём вражеские самолёты охотились за каждым советским бойцом. Вот на боевую позицию подполз ординарец и доложил просьбу командира артиллерийского взвода – помочь. Выскочил тогда из укрытия Емельянов с гранатой и пистолетом. Вдруг ощутил как правая нога перестала его слушаться. Сапог наполнился кровью. И какая же досада охватила бойца, когда понял, что не смог прийти на помощь командиру! Пытался встать, но бесполезно. Только вечером его приволокли в укрытие, откуда санитары отправили раненого в госпиталь.
А кругом гремели взрывы, шли тяжёлые бои с противником, рвавшемуся к Сталинграду. Лишь каким-то чудом уцелел Владимир Емельянов, как и некоторые другие бойцы. Один из немецких самолётов дважды пытался уничтожить повозку, на которой лежали раненые, но оба раза промахивался. Наконец, улетел. А санитары успокаивали раненых, помогали им, как могли. В проблесках сознания и в душе Емельянова злость и обида, что не может отомстить за поруганное Отечество, за смерть товарищей и самых близких ему людей – матери, отца и брата.
Наконец, он в тылу, в госпитале, на операционном столе. Тяжело стучит сердце бойца, в голове рой мыслей, одна из них: отрежут ли ногу, станет ли инвалидом? Врачи улыбались, успокаивали:
– Не грусти, солдат. Всё будет хорошо. Теперь даже порванные нервы сшивают, а кости срастутся...
Кто в эти минуты предполагал, что территория, где находился госпиталь, скоро станет местом ожесточённых боёв, и все раненые, медсёстры и врачи не переправятся глубоко в тыл? Но случилось именно так...
Вот повозки с ранеными тянутся по дороге. Вдруг стрельба, пулемётные очереди. Немцы. И – о, ужас! – они прямо из пушек расстреливают повозки. Страшные крики, стоны людей, ржание и храп лошадей, разрывы снарядов. Один из них угодил в грудь Емельянова. Собрав последние силы, он свалился с телеги и спрятался под ней. Через какое-то время наступила тишина: непонятная, необъяснимая... Тяжело раненый боец глянул из-под телеги и ужаснулся: кругом лежат бездыханные бойцы и лошади, валяются разбитые повозки, а над ними большое голубое небо. День клонится к вечеру, догорает горизонт. А он, беспомощный, лежит на земле.
Но как будто блеснула надежда. Раненый, истекающий кровью Емельянов видит старушку, которая ходит между трупами и что-то бормочет.
– Помогите, помогите... – чуть слышно зашевелились его губы. – Поднимите меня.
– Сыночек, родимый, не могу тебя поднять: силушка совсем меня покинула, – ответила старушка, наклонившись к бойцу. – Но я обязательно с кем-нибудь приду, ты только крепись, надейся.
Спустя время, пришли две старушки и поволокли тяжело раненого. В небольшой хатке стали его выхаживать. С особенным чувством и состраданием помогал раненому подросток, видимо, как подумал едва живой боец, пионер. В один из дней Владимир Александрович снял с руки часы с ленинградским адресом и протянул их мальчику:
– Когда будет возможность, ты, друг, уж, пожалуйста, напиши в Ленинград вот по этому адресу, и расскажи, что со мной случилось.
Через три дня в дом вбежал раненый и злой фашист. Он хотел было пристрелить советского бойца, уже взвёл курок, но, услышав пронзительный крик старушки, снял палец с курка, а потом стал наносить по раненому удар за ударом. Емельянов потерял сознание. Когда он очнулся, понял, что лежит на поляне под открытым небом и дрожит от холода. Лишь через два дня его и несколько других раненых бойцов, голодных, совсем обессиленных и продрогших, подобрали немцы, побросали, как дрова, в грузовики и привезли в Миллерово. А там в большом овраге находились тысячи наших военнослужащих, попавших в окружение. С этого оврага начались скитания Емельянова по немецким концлагерям.
В одной статье невозможно рассказать о всех ужасах, пережитых Владимиром Александровичем. Невыносимые боли от полученных ран, голод, болезнь тифом, душевные муки от всего, что видел в плену, от того, что он не на фронте и не может бить фашистов... И, конечно, издевательства гитлеровцев, расстреливавших наших пленных по малейшему поводу, выбрасывавших тифозных прямо на ходу поезда из вагонов, и многое другое.
Но вот однажды судьба подарила ему надежду: готовился побег группы наших пленных из лагеря в Польше, где находился и Емельянов. Надо было проползти по пластунски около десяти метров под колючей проволокой, выбраться за ограждение и снова проползти до перелеска, где их должны встретить поляки. Побег удался, но был убит доктор, Захаров Николай Степанович, долгое время лечивший Емельянова и других пленных. До сих пор с большой теплотой и искренним уважением вспоминает Владимир Александрович этого замечательного доктора, с которым сроднила его судьба еще в концлагере Шепетовка на Украине. И вот он убит охраной лагеря.
А Емельянов теперь на свободе. Надо бы радоваться. Но вдруг – в который уж раз! – он оказался рядом со смертью. Целую неделю военные врачи боролись за его жизнь. И нелепая болезнь – заворот кишок – отступила. И опять победа... над смертью, победа за то, чтобы жить. И Победа советского народа в Великой Отечественной войне.
Но тут для Владимира Александровича началась проверка, сложная и длительная, в специальной войсковой части: ведь он находился в плену у немцев. С него были сняты все подозрения. Получил вторую группу инвалидности и демобилизовался домой. Семь кругов ада позади...
С 1945 года он продолжил учебу в Ленинградском кораблестроительном институте. Не легко было сначала. Ведь он ещё не оправился от болезней и ранений, от дистрофии. Да и о куске хлеба надо подумать. Домой из института ездить далеко, поэтому устроился в общежитии. Стал подрабатывать лаборантом в школе. Но упорно продолжал учёбу. Окончив институт, стал работать инженером на Усть-Ижорской верфи (теперь – ОАО «Средне-Невский судостроительный завод»): с ранних лет мечтал трудиться на этом предприятии. И вот он, молодой специалист, фронтовик, теперь в гуще заводских дел. Благодаря своим успехам в производстве, умению работать с людьми, авторитету в коллективе, партийной и общественных организациях, коммунисты завода избрали его секретарём парткома. Надо было решать массу вопросов, с которыми шли к нему люди. И он, как мог, помогал людям. Хотя и сам нуждался в помощи. Ведь он уже семейный человек, родились дети. Семья требовала забот, внимания и времени. А у него множество заводских проблем.
В 1962 году Владимир Александрович становится директором завода. Коллектив завода под его руководством строил тральщики – по 16 – 17 в год. Ведь тогда приходилось вести работы по освобождению Финского залива и Балтики от мин, установленных в годы войны. Кроме того, директору надо было решать социальные проблемы. В поселке Понтонный, около которого находилась верфь, по инициативе Емельянова были построены многоквартирные жилые дома, Дом культуры, стадион и другие социальные объекты. Посёлок газифицирован.
К началу 70-х годов авторитет директора перешагнул границы завода и посёлка. Не раз министр приглашал его на работу в Москву, но он каждый раз отказывался: уж очень дороги были ему родное производство и люди, с которыми связаны трудовые достижения. Да и вся его послевоенная жизнь с её трудностями, успехами, победами и радостями, выраженных в песнях про родной край, страну, про Победу. А хорошую душевную песню он любил.
Наступил 1974 год. На Ленинградской областной партийной конференции (в перерыве) с Емельяновым встретился Г. В. Романов, первый секретарь обкома.
– Владимир Александрович, – обратился Георгий Васильевич к нему, – пойдёте на мой завод? С министром этот вопрос обговорён.
Это – судостроительный завод имени А. А. Жданова, где раньше работал Романов. Крупное производство судостроительной отрасли – оно нуждалось в опытном руководителе. К тому же не допустимо ослушаться первого секретаря. Иначе это можно расценить как нарушение партийной дисциплины. Тяжело было расставаться с родной верфью, с привычным укладом жизни: ведь надо было покидать места, где ты родился и вырос, где начал свой трудовой путь.
И вот 1 апреля 1974 года Владимир Александрович Емельянов принял завод (ныне – ОАО «Судостроительный завод «Северная верфь»). Огромное предприятие. Более 800 фирм поддерживали с ним деловые отношения. И корабли здесь строились первоклассные, невиданные в мире. Здесь были построены первые в отечественном флоте ракетные крейсеры типа "Грозный". Эти корабли не имели тогда аналогов в мире и составляли основу ударной мощи надводных сил советского ВМФ. Спуск на воду каждого крупного судна становился праздником, и не только для коллектива завода, но и для Ленинграда и всей страны. Вот знаменитая «Аврора». Именно коллектив завода имени А. А. Жданова под руководством своего директора дал ей, символу Октябрьской революции, вторую жизнь. Капитальный ремонт «Авроры», выполненный в 1985 – 1988 годах, сродни постройки нового большого корабля. Владимир Александрович руководил созданием крупных серий кораблей различного назначения: эскадренных миноносцев, противолодочных кораблей, сухогрузов, океанских контейнеровозов.
Многое сделано В. А. Емельяновым по созданию новых и совершенствованию старых производств на заводе. За семнадцать лет работы его директором (1974 – 1991) фонды предприятия увеличились вдвое, созданы судоспусковой комплекс, крытый эллинг, плавучий док, два горизонтальных стапеля. Внедрено новейшее оборудование. Завод имени А. А. Жданова стал одним из самых современных судостроительных предприятий страны.
И, конечно, объектом внимания директора были социальные вопросы. Построено несколько жилых домов для работников завода. На территории предприятия открыт санаторий-профилакторий с бассейном и медицинскими службами. И т. д.
Конечно, все эти достижения – результат усилий рабочих, инженеров, специалистов, учёных, администрации и партийной организации предприятия. И той поддержки и того внимания, которые оказывали им партийная организация Ленинграда и его руководство, в том числе Григорий Васильевич Романов. Да и в целом страна. Но вклад лично директора вряд ли можно переоценить.
Родина по достоинству оценила его заслуги. В 1977 году Владимир Александрович Емельянов стал лауреатом Государственной премии СССР - за работу в области судостроения. В 1986 году ему присвоено высокое звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали «Серп и Молот» – за особые заслуги в постройке минных тральщиков и серии эскадренных миноносцев и противолодочных кораблей. В 2003 году он был удостоен звания «Почетный судостроитель Российской Федерации». В его наградном списке шесть орденов и 18 медалей.
Владимир Александрович Емельянов – личность уникальная. Прежде всего он талантлив как организатор производства. Вольно или невольно приходится сравнивать прежних и нынешних руководителей. Разве можно поставить рядом таких хозяйственников, как Емельянов, и тех, чья забота теперь любой ценой получить прибыль, хапнуть миллионы, построить себе дворец или смотаться с неправедно нажитым капиталом за границу на берег тёплого моря. Конечно, нет ничего общего между такими, как Емельянов, и многими современными руководителями предприятий. Нынешним всяким генеральным директорам, президентам компаний и главам правлений нет никакого дела до блага людей, которые подчинены им, до развития производств, до благополучия Отечества. Прибыль во что бы то ни стало, жажда обогащения и удовольствий – вот желания многих из них... Иные времена, иные нравы.
Те, кто хорошо знаком с Владимиром Александровичем, включая автора этих строк, не могут не восхищаться его духовной силой, мудростью и гражданским мужеством. Досадно, что его родители, Александр Иванович и Елизавета Матвеевна, не дождались своего сына, вернувшегося после войны в родной дом, получившего потом высшее образование и ставшего талантливым руководителем одного, затем другого завода.
В июле 2013-го Владимир Александрович, потомок Александра Невского и его храбрых дружинников, отметил своё 90-летие. Несмотря на свой почтенный возраст, он активно занимается общественной деятельностью, работает в Совете ветеранов Санкт-Петербурга, в секции Героев Социалистического Труда, передаёт свой богатый опыт молодёжи и, конечно, тем, кто сегодня продолжает дела старших поколений на его родных заводах. У Владимира Александровича замечательные наследники – сын, две дочери, пятеро внуков, продолжатели славных дел своего отца и деда.
Вспоминаю слова известной в прошлом песни, теперь основательно многими забытой, Т. Хренникова и В. Тихонова:
...Но ты прошёл сквозь дым и боль, и беды,
И отгремели грозные дела.
Ты всё нашёл в сиянии Победы,
И песня в дом с тобой, как друг, вошла.
А он любил и любит, как я уже говорил, хорошую русскую, советскую песню. Ему близко и дорого всё доброе и светлое. Он человек, думаю, всё-таки счастливой судьбы. Хотя, когда я говорю об этом, я вспоминаю и другие слова: для полного счастья человеку нужно счастливое Отечество. Когда-то оно было таким.
Санкт-Петербург
Июль 2013 г.