Золотой
- Такая невероятная ночь! Такая трогательная и необычайно яркая! Можно подумать обо всем на свете. Тихо… Лишь слышно, как шумит где-то вдалеке ветер… Смотри, звезда упала, – указал дряхлый старичок на небо и улыбнулся.
- Где, где упала? Я не увидел, деда, - насупился маленький, пухленький мальчик с большими выразительными глазами. - А правда, что, когда падает звезда, можно загадать любое желание? - Спросил он уже весело.
- Правда, – по-прежнему улыбаясь, ответил старик.
- Я бы хотел, чтобы ни ты, ни я никогда не старели и всегда были молодыми!
Наверное, мальчик уже понимал, что когда-нибудь его дедушки не станет, и это желание было искренним и чистым.
- Я тебе расскажу историю, хочешь? - Дед поближе прижал внука к себе, усадил на колени, согревая и просто обнимая, как нечто драгоценное.
- Когда-то я был таким, как ты, но это случилось, когда я был намного старше тебя и наполовину младше твоего отца. Наша семья всегда служила Эмилю.
- Деда, мы никому не служим, – прервал старика малыш.
- Ты прав… - С долей сожаления ответил дед, едва сдерживая нахлынувшие эмоции и воспоминания, его глаза заслезились, а подбородок задрожал …
- Не плачь, деда.
- Я не плачу, – отирая слезы, произнес старик. – Мне было чуть за двадцать, когда я увидел его впервые. Мой отец вместе с матерью вел меня в тот день, как на самый важный экзамен. Я знал, что мы служим Эмилю, и наши деды служили ему, а перед ними их деды, и вот настало время служить мне. Меня готовили к этой встрече с самого рождения, всю оставшуюся жизнь нужно было служить господину. Но я не готовился к этому, и очень боялся опозорить свою семью. Слугой мне быть не хотелось, а хотелось стать моряком или летчиком, ходить в форме, танцевать с дамочками на парадах и ловить восхищенные взгляды людей. «Кто же узнает обо мне, если я буду работать на этого господина?» Мы часто ругались по этому поводу с отцом. Он говорил, что это великая честь.
- Плевал я на вашу честь!
Мама молчала и плакала от таких слов. Но я любил свою семью. Искренне и честно любил, был хорошо воспитан, поэтому не мог сбежать. И пошел в тот дом.
Эмиль жил в прекрасном особняке. Наверное, во всей Франции не было прекрасней этого особняка. Да что там во Франции, в Европе и даже мире! Восхищали его огромные размеры. Ни одному смертному не хватило бы месяца, чтоб обойти его полностью. И это все доставалось мне. Я должен был следить за порядком и чистотой в доме. Откровенно говоря, не могу вспомнить всего великолепия, хотя и прожил там большую часть своей жизни. Единственное, что мне вспоминается, как постоянно открывался мой рот, и пропадало дыхание, а глаза разрывались, чтобы все охватить.
Отворились двери, и мы вошли внутрь. Все сияло тепло-желтым светом - золотом. Все было из золота: пол, стены, лестница, мебель – все, кроме мозаики на потолке. Многочисленная прислуга почтительно кланялась мне, словно владельцу особняка, а я, растерянный мальчишка, кланялся в ответ. И вот когда мы прошли несколько роскошных комнат и попали в очередной зал, перед нами предстал он. Он стоял к нам спиной, смотрел на весенний сад. Я испугался и захотел спрятаться за спины собственных родителей, но те предательски толкнули меня вперед.
- Господин мой, - сжимаясь, произнес я и неуклюже поклонился. Однако Эмиль не шелохнулся, неподвижно смотрел в окно. Казалось даже, что и дыхание у него отсутствует. Он был полностью наг, хотя это я не сразу заметил, верно, от страха, что объял меня.
- Г-господин Эмиль, - повторил я, еще больше согнувшись, смотря исподлобья.
И тут он повернулся, великий и несчастный человек. Господин был так прекрасен, что все золото тускнело на его фоне. Он был так прекрасен, как… как ты сейчас, мой дорогой. Эмиль молчал, но настолько печальным казался его взгляд, что я мог бы сделать все, только б облегчить его страдания, даже принять их на себя.
- Встань. Ты здесь абсолютно свободен, я тебе не хозяин и не вправе держать насильно. Тем более, если б я был на твоем месте, то бежал отсюда, куда глаза глядят, – без всякой иронии или сарказма произнес Эмиль. Я почувствовал, что он ненавидит эти стены, ненавидит этот прекрасный особняк, что он хочет вырваться, но что-то мешает ему. Странно, но мне очень хотелось остаться с ним.
– Ты что стоишь? Скажи хоть, как тебя зовут?
- Чарли, господин, – нагнувшись еще ниже, ответил я.
- Да выпрямись ты уже, Чарли! Сколько сюда приходило людей, и ни один не последовал моему совету. Может, ты знаешь причину, Чарли?
- Нет, господин.
- И ты не знаешь. Но отчего-то ты тут остаешься!
- Чтобы служить вам, господин, – словно заученное, повторил я.
- Чушь! Ты остаешься здесь ради денег, власти, потому что тебе что-то понравилось, потому что у тебя нет иного выбора, но явно не для того, чтобы служить мне. А даже если это и так, то ты полный глупец!
- Почему? – Возмутился я, и резко поправил себя. – Господин…
- Я отдам тебе все, все это, если ты дашь мне возможность поваляться на траве, пожевать буханку свежего хлеба, ощутить теплоту объятий…
- Это такие мелочи, господин.
- Это такая роскошь! – Поправил меня Эмиль. – Наверное, тебе рассказывали, что все, к чему бы я ни прикоснулся, превращается в золото.
- Да, господин.
- Но ты не видел, как это происходит. Подай мне свой носовой платок.
Я достал платок из кармана и сделал два больших шага.
– Аккуратнее, – поправил он, – одно твое неловкое движение, и ты превратишься в золото.
Я осторожно поднял платок над его рукой и отпустил прямо ладонь. Невероятно, но чуть краешек платка задел руки господина, он превратился в золотой и с грохотом упал на пол.
Именно так произошло наше знакомство.
2
Эмиль был очень щедрым человеком, точнее он просто не знал, да и не хотел знать цену золотым вещам. У него были иные ценности в жизни. Я стал дворецким и, знаешь, ни разу не пожалел об этом. Эмиль - не было его настоящим именем, каждые полвека ему приходилось менять имя. Он делал это следующим образом: просил своего дворецкого открыть именную книгу, задавал число и строчку. Так мой отец в свои двадцать нарек его Эмилем. Если ты думаешь, что ему повезло, то ошибаешься. Его тяготила жизнь, и он пытался несколько раз покончить с собой, но все напрасно. Как-то я спросил его: «Господин, сколько вам лет?» - Он улыбнулся и ответил мне: «Мой отец был одним из первых герцогов на этой земле». А после добавил: «Достаточно, чтобы мечтать о смерти». Ты спросишь, наверное, почему он хотел умереть? От невозможности жить.
Эмиль не мог носить никакую одежду: любая ткань превращалась в золото и застывала на нем. Он не мог принимать ванную: превращалась в золото вода. Нашего господина мы мыли так: две гувернантки с щетками на золотых палках вставали по краям, включали душ. Каждую минуту приходилось менять насадки, причем успеть поменять их до того, как они прирастут к палке, и не поранить господина. За пять минут меняли более двадцати щеток. А капли воды, что стекали с него, на полу превращались в жидкое золото. Когда речь заходила о приеме пищи, Эмиль под разными предлогами отказывался от этого процесса. Как он говорил сам: «Это просто унизительно». Дело в том, что вся пища тоже становилась золотой до того, как он ее успевал укусить. Мы придумали довольно неприятный способ: золотую трубку Эмиль вставлял в рот до самого горла. У обычного человека это вызвало бы рвотные приступы, но Эмиль уже привык к такой процедуре и сумел приучить организм сдерживаться. В нее заливали разогретую жидкую смесь - пюре или суп. Заливали понемногу, чтобы он не захлебнулся. Только таким образом он питался, еда попадала намного быстрее и не успевала превращаться в золото.
Господин опасался незнакомых людей, боялся, что над ним начнут делать различные опыты, ставить эксперименты, а еще хуже, посадят в какую-нибудь дыру и будут использовать как источник неиссякаемого золота.
Единственным развлечением его было чтение книг. Если быть точным, я читал ему вслух книги, а он лежал на холодном диване, закрывал глаза и мечтал. Несмотря на свой возраст, он не знал многих вещей: ни разу не видел моря, многих животных, зданий. Ему было в диковинку слышать про столовые и библиотеки, он слушал, как маленький ребенок, про кузнецов и плотников и мечтал увидеть все это вживую. Мы часто и подолгу беседовали, из его уст все время вырывалось: «Когда-нибудь…». Он верил и никогда не сдавался. Лишь иногда бывал в унылом настроении.
Однажды Эмиль упал и поранил руку, в первые секунды из раны полилась кровь, он заплакал. Только плакал от счастья, побежал со слезами на глазах ко мне показать рану, но к тому времени уже не было ни раны, ни шрама, только небольшая золотая полоска, что, как короста, отвалилась. А он кричал воодушевленно: «Там была кровь! Веришь! Там была настоящая кровь! Я человек! Я человек!». Потом Эмиль начал сочинять стихи и рассказы. Я записывал все, что он говорил. В основном, это была философия на темы о мире, о месте в нем человека, о значимости людей. Но иногда он писал про закаты и рассветы, про неведанные дали и его собственные путешествия в кузнецы и столовые. Он представлял, как ездит по свету. Я смеялся над его рассказами, для меня они были смешными, а для него… это было мечтой… Мечтой всей его жизни.
3
Все началось с прогресса. Буквально за двадцать лет мир полностью изменился, развитие технологий шло огромными темпами. Я в тайне от своего господина, зная его «горячую любовь» к ученым, собрал команду, в которую вошли лучшие и в чем-то безумные люди. Когда они услышали то, что я от них требую, они посмеялись, но алчность толкает людей на все. Услышав цену, они прекратили смеяться. Я все делал анонимно, через разные адреса проверял готовую продукцию - восемьдесят неудач! Ткань, что делали эти ученые, все равно превращалась в золото. И вот, наконец, повезло!
Я подошел к Эмилю в один из обычных дней, он увлеченно смотрел телевизор - такая возможность познать мир!
- Господин, – сказал я, сделав небольшой почтительный поклон.
- Опять ты за старое! Посмотри, какой век. А ты господин – господин!
- Наденьте штаны, господин. В этот век ходить без штанов неприлично, – очевидно Эмиль посчитал это издевкой, но, не ожидая ответа, я бросил в него штаны. С необычайной скоростью он откинул их в сторону… Выпучил глаза, раскрыл рот:
- Они… они не золотые?!
- Не все в этом мире золото, господин.
- Они не золотые!!! – Он соскочил, подбежал, схватил и зарыдал. Он кричал и рыдал. Я положил оставшийся комплект одежды на диван и оставил его одного.
Через некоторое время сияющий Эмиль в поисках меня влетел на кухню.
- Ну как?! - спросил он, вертясь по сторонам. Костюм сидел замечательно.
С огромными усилиями и по неизвестной мне технологии ученым удалось сделать пару комплектов одежды, куда входили пиджак, кофта, брюки, рубашка, футболка, кожаные перчатки. Все остальное по-прежнему превращалось в золото. Но теперь это было такой мелочью. Правда пока он все равно не мог выйти на улицу, зато у него не умирала надежда.
Чуть позже инженеры смогли смастерить автомобиль полностью из золота.
И вот в первый раз Эмиль вышел на улицу. Земля под ним превращалась в золото. Он сел в машину на заднее сиденье, я вперед, поехали. Нашей первой небольшой поездкой люди, естественно, были шокированы, поэтому после мы ездили только с кортежем и в сопровождении. Пресса писала, что мы «зажрались». Заголовки пестрили: «Первый в мире миллиардер на золотом автомобиле!» - Зависть, восхищение, подражание. После нас в мире еще несколько миллиардеров купили себе золотые машины. Мы выпустили несколько сборников его стихов и рассказов. Эмиль стал не только знаменитым миллиардером, но еще и романтическим писателем. О нас узнал весь мир.
Теперь у нас появилась возможность путешествовать. Эмиль никогда не выходил из машины, но и этих впечатлений хватало. Журналисты думали, что у Эмиля клаустрофобия, боязнь людей, что он страшный и плели прочую ерунду. Но Эмиль не обращал на это никакого внимания. При желании мы могли скупить всю прессу во всем мире. Но Эмиль этого не хотел, все деньги он вкладывал в благотворительность.
Ему стали писать поклонницы. Поначалу он отвечал каждой, и ему нравилось, а вскоре он осознал, что все это из-за славы и денег, и прекратил переписки.
Но однажды, проезжая мимо городского парка, Эмиль увидел плачущую девушку. После он в своей комнате долго ходил из угла в угол, а потом впервые в жизни приказал мне разыскать эту девушку и выяснить о ней все.
4
С нашими возможностями это не составило труда. Эмиль, как никто другой, умел чувствовать боль людей. Удивительно, что делал он это безошибочно. Ее звали Аими. Интересное имя, означающее «очень любима», однако жизнь у нее сложилась в корне наоборот. Одна, тяжелобольная и бесплодная. Вы можете представить, что должна чувствовать несчастная девушка? Эмиль сам написал ей какое-то письмо, я отвез его ей и тайком подбросил.
Она долго не отвечала. Эмиль не находил себе места, ходил из угла в угол. Две недели не было никаких известий, а потом пришел ответ. Он попросил меня вскрыть конверт и положить его на стол. Я так и сделал. Как я уже сказал, писал Эмиль сам. Он изощрился использовать ручку, насаживал ее точно так же, как и мы насаживали щетки для мытья на палки. Единственное, что он просил меня сделать, так это положить листок на стол, принести новый и потом сложить все в конверт. Их переписка стала такой бурной, что порой Эмиль исписывал пять-шесть листов для одного письма. Хотя я поначалу думал, что он пишет ей свои чудные рассказики, но когда он продиктовал мне очередное свое творение, я понял, насколько ошибался.
А вы не жалейте ни время, ни сил,
Бегите к любимым, бегите.
Мечтайте, прижмитесь к тому, кто вам мил.
Держите, не отпуская держите.
Иначе пройдут чередою года,
И поздно будет хвататься.
Просочатся люди, как в почву вода,
Не будет и смысла сражаться.
А вы не жалейте ни время, ни жил,
Раз надо, идите сквозь стены!
И не жалейте у ручек чернил,
И эти раздутые вены.
Иначе, зачем тогда с вами живем,
Зачем нам даны эти чувства?
Иначе, мы просто душою гнием…
И стоим на грани безумства.
А вы не жалейте ни время, ни сил.
Любите! Сквозь тело любите!
И сделайте все, чтобы кто-то светил.
Заклято у сердца держите.
Иначе, мы просто и лживо живем:
Рожаем, работаем, в отпуск.
И просто однажды возьмем и умрем.
На тот свет не требуют пропуск.
А вы не жалейте ни время, ни сил.
Навзрыд плачьте, целуйте и смейтесь.
Ведь счастье просто – знать, ты кем-то любим.
Живите! Любите! Надейтесь!
Иначе…
Я до сих пор знаю его наизусть. Это его первое стихотворение о любви.
5
Мы анонимно отправляли деньги на ее лечение, и она вылечилась, но бесплодие осталось. Даже не знаю, легче ей стало или нет. Их переписка продолжалась. И вот настал момент встречи. Несмотря на то, что мой господин все время боялся себя, он был необычайно красив, но полюбила Аими не эту красоту, а душу, что открылась ей в письмах. Она очень удивилась, когда увидела его, после часто говорила: «Я ожидала увидеть маленького, толстого сморчка, а встретила тебя». Она была так же прекрасна, наверное, оттого, что находилась рядом с ним. Они много разговаривали, а иногда могли молчать часами, смотря друг на друга. Я был искренне рад. Он и она забывали обо всем, и только невозможность прикоснуться друг к другу заставляла вернуться их назад.
Мы ездили повсюду. Она выбегала на лужайки, а он смотрел на нее. Это было прекрасное время. Однажды она даже заставила его выйти из машины. Он вышел. Наверное, в тот миг Эмиль чувствовал себя счастливейшим человеком на Земле, хотя и оставил за собой след золота, покрывший цветы и бабочку. Аими взяла золотую бабочку себе на память.
Пять лет… Ровно столько они веселились и творили много, много добрых дел. А потом у нее случился приступ боли. Как выяснилось, Аими не вылечилась. Она умирала. Спасти ее уже было невозможно.
Я помню тот день, когда ее увезли в больницу, а Эмиль сидел, держа в руках золотую бабочку. Он молчал, только слезы нескончаемым потоком падали на пол… Они текли всю ночь и весь последующий день.
А на следующее утро вбежала она. Она сбежала с больницы и без остановки летела к нему, ворвалась в комнату, увидела его слезы, прыгнула в объятья, забыв обо всем, впилась в губы Эмиля…
6
- Когда я вбежала в комнату, то увидела, что умираю не я, а ты. И я готова была умереть, мне все равно осталось недолго, но умереть, познав вкус любящих меня губ.
Ничего, абсолютно ничего не произошло! Эмиль прижал ее крепко и больше не отпускал никогда.
Все знали, что дни Аими сочтены, но, глядя на них, хотелось, чтобы время застыло навсегда. В одно прекрасное утро (все они были прекрасными) она сказала: «Хочу детей». И в этот же день они усыновили маленького мальчика с огромными прекрасными глазами. Ему было всего лишь три дня от роду, а его уже бросили на произвол судьбы…
7
Это произошло...
Эмиль обнял ее и больше уже никогда не отпускал. Он плакал, и его слезы превращались в жидкое золото. Они застыли в объятии...
8
- Деда, не плачь, это всего лишь сказка, – прижав к себе покрепче рыдающего старичка, произнес малыш с прекрасными глазами…
- Конечно… - Вытирая слезы, произнес старик. – Чего бы ты хотел?
- Я хочу, чтобы ты не плакал, - не раздумывая, произнес мальчик.
- Хорошо, я не буду, – старичок вынул руку из своего кармана и протянул кое-что мальчику.
- Что это? – поинтересовался мальчик, смотря на блестящий мягко-желтый предмет. - Это бабочка?
- Я хочу, чтобы она всегда была у тебя…
Ночь с 23 на 24 Сентября, 2013 г.