День клонился к вечеру. Солнце, выглянув из-за синевато-тёмного облака, золотисто окрасило залив, город и людей, гулявших по набережной. Вскоре оно, скатившись к горизонту, нависло над округлой горой и, словно в раздумье, остановилось, давая отдыхающим несколько драгоценных минут счастья полюбоваться красотой угасающего дня.
Он подошёл к белым перилам и, прищурившись, стал глядеть в сторону вечернего зарева. Хорошо-то как! А ведь скоро отзвучит весёлое лето, и вернётся он домой в свой холодный и мокрый город, и всё опять завертится в своём привычном круговороте: работа, дом, семья, быт... А здесь?! Вот так бы без трудов, забот и волнений: весна, звонкое лето и отдых! И сам город: чистый, уютный, интеллигентный! Замечательно на этом черноморском курорте!
В мыслях, наплывавших на него, он обратил внимание на двух женщин, остановившихся неподалёку от него, чтобы сфотографироваться на фоне заката. Сколько таких, внешне совсем не интересных, не притягивающих взора мужчин, он повидал за эти дни!? И эти две толстухи, полнолиции и грудастые! Он скользнул по ним взглядом и неторопливо пошёл по набережной. В который уж раз глянул на Лермонтова, – памятник, поставленный здесь когда-то в связи с приездом в Геленджик русского поэта. А вот и знаменитый фонтан, с музыкой и россыпью цветных струй. Он остановился и стал с любопытством наблюдать. Заиграла мелодия, и люди начали подтягиваться к фонтану. Особенно счастливы были дети: носились туда и сюда, подставлялись под струи, с визгом убегали прочь и тут же вновь возвращались. Но вот музыка смолкла, фонтан замер, и люди стали расходиться. Прошло несколько минут, вновь зазвучала мелодия и посыпались серебристые брызги. И опять потянулась сюда беззаботная весёлая публика.
Уж вечер, надо подумать об ужине. Он решил завернуть в ресторан, тут же на набережной. Заказал еду и вино. Сидя, лениво рассматривал немногочисленных посетителей. Вскоре заиграл оркестр, потом что-то из зарубежного репертуара стала петь солистка, едва ли не глотая микрофон.
Шло время, зал понемногу стал заполняться посетителями. Вскоре за его столик попросились двое – мужчина и женщина. Сели, стали изучать меню. Пока они решали что заказать, он внимательно, но так, чтобы было незаметно для этой пары, рассматривал женщину и её спутника. Какая привлекательная! Светлые короткие волосы, чёрные брови и карие глаза, – как раз в его вкусе. Прямой нос, лёгкая белизна щёк, приятное славянское лицо. Он прожил почти пятьдесят лет, и за все годы лишь раза два встречал женщин, похожих на эту. Он также обратил внимание на её стройную фигуру. Но главное – это прелестное лицо, чудесная улыбка и завораживающий голосок, с какой-то особой интонацией. Беседовали пока эти двое. Ей, думал он, около сорока, он старше её, по крайней мере лет на пятнадцать. Кто они? Супруги? Вряд ли. Любовники? Возможно. Неужели эта женщина и есть идеал мужчин?.. Его идеал?!
Вскоре началось знакомство.
– Вы извините, – сказал её спутник. – Мы вас, наверное, побеспокоили своим присутствием.
– Нет, нет, нисколько. Совсем наоборот.
– Ну, тогда замечательно. Меня зовут Михаилом. Можно просто: Миша.
– А меня Александром... Саша.
– А это Светлана.
– Приехали сюда, чтобы немного отдохнуть, сменить обстановку, покупаться в море. Мы из Ростова, – приятно защебетала Светлана. – Из Ростова-на-Дону, – уточнила она.
Михаил сказал:
– Мы любим этот курорт. От него веет каким-то особенным очарованием, он прекрасен и мил; здесь всё заставляет забыть плохое, думать только о добром, приятном. Словно судьбой предназначено, чтобы люди здесь со вкусом отдыхали и от души веселились.
– А я тоже признаюсь вам, – с воодушевлением ответил Александр, – мне по душе это местечко, частенько наведываюсь сюда. Я-то петербуржец. Вы верно заметили, что Геленджик прекрасен. Припоминаю Лермонтова: «Это волшебная страна... здесь вдыхаешь бодрость, удовольствие, счастье...». Правда, так он писал о Кисловодске, но его слова с полным правом можно отнести и к этому городку.
– А вы, наверное, поклонник Лермонтова? – сказала Светлана, и на её лице обозначилась тёплая улыбка и маленькие ямочки.
От этих слов и того очарования, с которым они были произнесены, у Александра едва не перехватило дыхание:
– Да... поклонник... Люблю Лермонтова; конечно, Пушкина. Это гении. Сейчас часто приходится слышать слово «гениальный». И к месту и не к месту, больше не к месту. А эти поэты, как говорят, больше, чем поэты, они душа и совесть страны. Они действительно гениальны.
Пришло время танцев. Михаил и Светлана пошли в круг. Александр глядел на них и завидовал её мужчине, которому судьбой досталась эта интересная женщина. Закончился танец, пара вернулась.
Возбуждённая от быстрого фокстрота, Светлана спросила Александра:
– А что же вы не танцуете?
Он замялся с ответом. Потом сказал:
– Не с кем?
– Неужели? Тогда на следующий танец я вас приглашаю. – И она повернулась в сторону своего повелителя: – Ты позволишь, дорогой?
– Конечно, конечно, – великодушно согласился тот.
Следующим танцем было танго. Александр, от природы и воспитания наделённый некоторой робостью, трепетал от волнения. А тут ещё медленное танго. Он взял в свою левую руку её правую, другую положил ей на талию, и повёл партнёршу – на некотором отдалении от себя. Сначала оба молчали.
Первой осмелилась она:
– Саша, а что же вы одни отдыхаете?
– Мой отпуск, как обычно, в июле-августе: я преподаватель университета. А жене дали в июне. Вот и пришлось мне ехать одному. К тому же врачи ей не рекомендуют юг. Да она и раньше не очень любила сюда ездить. Ей больше по нраву наши места и деревня её родителей в Псковской области.
– И она вас так просто отпустила одного?
– Да, конечно.
Молчание.
Танцуя, она прижалась к партнёру. У него едва не перехватило в горле, кровь заиграла, бурным потоком хлынула по его жилам.
– А Михаил, он кто? Ваш муж?
Она ответила не сразу.
– Нет, не муж. Он мой товарищ, хороший человек. К тому же я ему многим обязана. Два года назад я серьёзно заболела, и он меня фактически спас: он врач, хирург.
Её искренность и простота, с которыми она говорила о том, что, может быть, не стоило рассказывать, подлили масло в огонь, который уже пылал в нём. Может быть спросить её прямо: замужем ли она? Или пока подождать? Возможно сама скажет. Но Светлана, эта привлекательная и милая женщина, молчала. После танца он взял свою партнёршу под руку, и они прошли к столику. Вернулся и Михаил, который танцевал с женщиной, сидевшей по-соседству.
– А Саша хорошо танцует, – кокетливо сказала Светлана.
Александр смутился, потом заметил, что не считает себя сколько-нибудь способным к танцам. Михаил предложил тост: за женщин! Все трое выпили.
Разговорились. Понемногу Александром овладевала смелость. Предложил Светлане и Михаилу послушать одну легенду.
– С удовольствием, – согласился Михаил.
– Очень люблю легенды, – призналась Светлана и бровями повела чуть вверх. – Там, где горы и море, обязательно есть место для легенд. Расскажите, Саша.
И она сложила кисти рук, поднесла их к подбородку и приготовилась слушать.
– Когда-то, в древние времена, в Элладе жил царь Нерей, – начал свой рассказ Александр. – У него было много дочерей. Звали их всех одинаково – Нереидами, хотя у каждой было своё имя. К тому же они обладали такой особенностью: могли менять свой облик. Одна из них, Лидия, была самой неприметной из всех сестёр. Юноши на неё не обращали внимание. И вот однажды эта самая Лидия решила уехать в Колхиду с мореплавателем Ясоном. Она тайно проникла на корабль. Там каждую ночь принимала облик богини Нереиды и танцевала при луне. Однажды один из воинов, Дмитрий, увидел танцующую девушку и влюбился в неё.
Тут он прервал свой рассказ, чтобы выпить. Все трое пропустили понемногу.
Светлана пронзила карими глазами Александра:
– Интригующее начало. А что потом, после того как влюбился?
По телу рассказчика пробежала дрожь.
– Да, слушайте дальше. Этот Дмитрий попросил Лидию показаться ему при дневном свете. Девушка испугалась, что если он увидит её настоящей, то может разочароваться в ней: она же некрасивая. А Лидия тоже полюбила этого юношу. В это время корабль Янсона проплывал мимо бухты Баторио – теперь Цемесской. Тогда девушка превратилась в Нереиду и покинула корабль. Долго искала пристанище. Наконец нашла. В горах, недалеко от этих мест. Увидела маленькое озеро и ручеёк. Каждый день она стала купаться в озере и вскоре превратилась в очаровательную белокурую красавицу. А в это время Дмитрий искал свою Лидию. Наконец, после тяжёлых испытаний, нашёл её. Но он был тяжело ранен, так как на него напали воинствующие и злые люди. Как ни старалась девушка вылечить своего любимого, ей это не удалось. Тогда, чтобы не расстаться с ним, она превратила его в золотую рыбку в своём озере. Сама же стала каменной цаплей. Вот и стоит до сих пор эта цапля. Недалеко отсюда, в Кабардинке. Можете навестить её. А царь Нерей, когда услышал о случившемся, приплыл в то место и превратился в могучий дуб. Чтобы быть вместе со своей младшей дочерью, охранять покой Лидии и Дмитрия. Вот такая легенда.
– Что ж, весьма трогательная история, – сказал Михаил, откинувшись в кресле. – Я как-будто слышал эту легенду, но уж основательно забыл.
Светлана весело заметила:
– Миша, я когда-то в рекламе прочла об этом местечке. Давай посетим его. И вы, Саша, если пожелаете, можете составить нам компанию. А? Как, согласны?
Михаил ответил:
– Конечно, конечно, дорогая. Можем послезавтра отправиться. Завтра у меня, как ты знаешь, деловая поездка в Новороссийск. – Потом объяснил Александру: – Должен встретиться там со своими коллегами в местной клинике, я врач. А вот на следующий день можем и поехать... Навестим легендарных Лидию и Дмитрия.
– А я не буду вам помехой?
– Помилуйте! Какая может быть помеха?! Поехали да и всё тут. Втроём-то интересней. Можете взять с собой в нашу компанию какую-нибудь женщину.
– Да нет у меня тут никого.
– Ну, что, мужчины, решили?
– Всё, договорились, – за себя и другого ответил Михаил. Потом на бумажной салфетке написал номера мобильных телефонов – своего и Светланы, и салфетку протянул Александру. Тот продиктовал Михаилу номер своего мобильника. – А сейчас танцуем. Я со своей драгоценной, а вы, – предложил он Александру, – пригласите кого-нибудь.
Сидя за столом и теперь, танцуя с незнакомкой, Александр думал о Светлане. Его душа не на шутку волновалась. В этой женщине ему нравилось всё: и её карие глаза, и брови, и пшеничные волосы, и белизна лица, которое после выпитого вина стало покрываться лёгким румянцем. Но более всего Александра пленили её особая манера общения, неповторимый голосок и очаровывающий, тёплый, взгляд. Когда она улыбалась или смеялась, как-то по-детски и искренно, у Александра от волнения вскипала кровь, радостно колотилось сердце. В этот момент ему хотелось заключить её в свои объятья и целовать, целовать... Вспомнил слова старинного романса: «Обойми, поцелуй, приголубь, приласкай, ещё раз поскорей поцелуй горячей...». Неужели он влюбился? Но что теперь делать с этой любовью? А тут ещё треугольник... Нет, даже четырёхугольник: у него ведь жена. И как Светлана отнесётся к тому, если он предложит ей встретиться? Похоже, что он ей понравился: всё-таки представительный мужчина, имеющий достоинства. Она их, судя по всему, заметила и оценила.
Спустя некоторое время, Александр пригласил её на танец – с одобрения Михаила. Решил, что настал момент, когда он должен попросить её о свидании. Нашёлся предлог.
– Света, как я понял, вы завтра не едите в Новороссийск, остаётесь в одиночестве. Может быть мы с вами встретимся, сходим на пляж, погуляем? Что делать-то одной?..
С волнением ожидал он ответа. Подумал: так ли сказал, как следовало, или надо было найти другие слова? Ну, ладно, что сказано, то сказано, слово не чайка, вылетело – не вернётся.
Она, до этого момента, весёлая и разгорячённая, вдруг замолчала, лицо её приняло строгое выражение, словно у преподавателя, который должен сделать выволочку нарадивому студенту. Потом немного откинула голову назад, глянула партнёру в глаза и просто ответила:
– Согласна.
Склонила голову к его плечу и слегка прижалась. Он облегчённо вздохнул, будто свалил с себя тяжёлую ношу. Подумал: всё-таки смелее надо быть с женщинами, они такую смелость уважают.
– Вот и славно, – ответил Александр. – Через некоторое время спросил её: – Света, а вы были замужем? Дети есть?
– Да, была. Это старая история. Мы развелись, а детей нет.
– А у нас взрослая дочь. Замужем, живёт самостоятельно. У них с мужем девочка. – Потом он спросил: – Если не секрет, Света, кем вы работаете?
– Я продавец-консультант в магазине. Торгую женским бельём.
– Ооо!..
– Это «ооо» – удивление или одобрение, или ещё что?
– Если откровенно, – решил он отшутиться, – то я и сам не знаю. Но думаю: нормальная, хорошая работа.
– Я довольна.
– Совсем замечательно.
Александр пробудил в Светлане весёлое настроение, такие же, как у него, добрые чувства и интерес к себе. Представительный мужчина, обаятельный и хороший собеседник, думала она о новом знакомом, судя по всему, умный. Мягкие голубые глаза, ясный взгляд. Правда, немного робкий. Но это, скорее всего, – достоинство.
...На следующий день встретились в условленном месте и в условленное время. Погода не располагала гостей и жителей курорта к пляжному отдыху. Небо с утра стало хмуриться, медленно с гор на побережье и бухту надвигались тёмные волокнистые облака, то заслоняя солнце, то освобождая его на недолгое время. Потом они стали сливаться в одну чёрно-сизую тучу. Вскоре небо стало озаряться вспышками молнии, послышались громовые раскаты. Вот уже туча нависла над городом, упали первые тяжёлые капли. Спрятаться от дождя Александр и Светлана решили в кафе, расположились под навесом. Заказали выпивку и то, что положено к ней. Оба непринуждённо и весело беседовали. Особенно оживлённой была она. О Михаиле почти ничего не говорила, расспрашивала Александра о жизни в Петербурге. Он ей рассказывал о своём городе, его музеях и театрах, о дворцах. Ей не доводилось быть в северной столице, и она с большим интересом слушала Александра.
Вскоре над курортом разразилась гроза и начался ливень. Дважды удар был такой силы, словно треснула земля. Оба не на шутку перепугались. А дождь с таким азартом сыпал на брезентовую крышу, что она не выдержала, и вода начала струиться из всех щелей на столы и посетителей кафе. Как ни увёртывались Светлана и Александр от этого водопада, всё-таки они вымокли. Спустя некоторое время, гроза и ливень прекратились, туча свалилась за город, слышались только отдалённые глухие раскаты. Освободившись от грозового плена, заиграло солнце.
Светлана предложила пойти к ней в отель:
– Я совсем мокрая. Надо поменять одежду. Да и тебе следует высохнуть. Рубашка-то хоть выжимай.
Они были уже на «ты».
– А вдруг Михаил вернётся, нехорошо получится...
– Он приедет вечером. На всякий случай я ему позвоню, узнаю, когда вернётся. – После разговора с ним по мобильнику сказала: – Вот, я же говорила. Да не будь ты таким робким.
В отеле произошло то, что уже давно описано в многочисленных любовных романах. ... – Трудно, невыносимо тяжело, дорогая моя, представить мне, что совсем скоро мы расстанемся, – с грустью сказал Александр. – Ты будешь со своим Михаилом, я приеду домой к жене, и всё вернётся к прежней жизни.
– А ты не можешь разойтись со своей и жениться на мне? Скажи, только честно.
Подумав, он сказал:
– Нет, любовь моя, всё же надо нам быть реалистами. Нельзя не считаться с обстоятельствами, с судьбами других, прежде всего близких мне людей. А, впрочем, не знаю. – После недолгого молчания спросил её: – А ты, Светочка, могла бы уйти от Михаила. Ты говорила, что многим ему обязана и что он хороший человек?
Она думала: слукавить или сказать, как и он, честно и откровенно. Печально глянула ему в глаза:
– Вот и я не знаю. Хотя в нашем возрасте и нашем положении, ты прав, надо быть реалистами.
– А ведь я в тебя влюбился, – сказал он, улыбаясь, но улыбка вышла какая-то кривая, с привкусом горечи.
– Я тоже тебя люблю. Что ж получается: любовь с первого взгляда? Ещё вчера в ресторане, когда мы танцевали танго, сердце моё так мило затрепетало, что подумала: неужели он – это моя любовь, настоящая. – Потом немного помолчала, как будто что-то вспоминая: – Случается такое, как в романах французских писателей: любовь, словно горячее и яркое пламя, вспыхнувшая у людей, совсем уже немолодых.
– Верно подметила, моя дорогая: выходит что случается и в наше время. И не только в романах.
– Что же теперь делать? Я ведь с Мишей в гражданском браке. Мне и разводиться не надо. Но не представляю: как я могу ему рассказать, что полюбила тебя и готова уйти от него.
– А почему в гражданском? Не понимаю. Знаю, что теперь многие так живут. Но почему ты официально не оформила брак?
– Если откровенно, наверное потому, что не любила. Какие-то чувства были, уважение к нему, благодарность за то, что вылечил меня. Но настоящей любви... Нет, настоящей не было. Да и у него, подозреваю, на стороне были женщины. Вот и сегодня уехал в Новороссийск, сказал, что по служебным делам. А возможно к какой-нибудь зазнобе.
– Гм. А ко мне не ложные ли чувства?
– К тебе: нет, настоящие, глубокие.
– Света, а ты себя не обманываешь? Вот мы расстанемся, и постепенно эти чувства угаснут. И любви как и не было. Останутся только воспоминания.
Не долго продолжался этот разговор. Надо было принимать какое-то решение. К тому же скоро должен возвратиться Михаил. Договорились так: завтра втроём они никуда не едут. Светлана скажет Михаилу, что Александр, не дозвонившись до него, позвонил ей и с извенениями сообщил: встретил своих хороших знакомых из Туапсе, и те зазвали его к себе в гости. Договорились, что через день-два она позвонит Александру, и они встретятся. Она только просила, чтобы он ей не звонил. У всех четверых впереди ещё неделя отдыха на курорте. На всякий случай он назвал ей адрес своей квартиры, которую снимал в Геленджике.
Следующие два дня Александра не покидала мысль об этой встрече, о неожиданно нагрянувшего на него высокого чувства к этой красивой и обаятельной женщине. С нетерпением ждал звонка. Решил: если она позвонит, он пригласит её к себе, и они возможно найдут выход из того тупика, в который загнала их судьба.
Но она не позвонила – ни в этот день, ни на следующий. Что бы могло означать её молчание? Не случилось ли с ней что? Или с Михаилом? К вечеру третьего дня он хотел ей позвонить, но воздержался: вдруг телефон возьмёт Михаил. Всю ночь почти не спал: тяжёлые мысли, кошмарное забытьё, самые невероятные предположения будоражили его мозг. Под утро забылся тревожным сном.
Проснулся в десятом часу. Наскоро позавтракав, решил пойти к знакомому отелю. Открыв дверь свой квартиры, увидел сунутый в щель конверт. Взял его, вскрыл – записка от Светланы.
«Дорогой мой человечек, любимый Саша, – читал он, и сердце его застучало в предчувствии плохих известий. – Я не могла тебе позвонить. Потому что не в состоянии высказать тебе то, что творится в моей измученной душе. На бумаге проще, хотя куда тяжелее, чем торговать женскими трусами и бюстгалтерами (извини за шутливую и пошлую фразу). Когда ты будешь читать это письмо, нас уже не будет в городе. Мишу попросили срочно приехать в Ростов. Он должен делать операцию одной девочке. Я, конечно, не говорила ему о том, что случилось. Ведь мы с тобой не решили связать наши судьбы. Но я с большой радостью буду вспоминать эту встречу. Сейчас на ум пришли строчки известной песни: «Где ты раньше был, что так поздно ко мне ты пришёл?». Поэтому пусть для тебя я останусь Лидией, превратившейся в цаплю, о которой ты рассказывал в ресторане. Помни обо мне. Хорошие воспоминания – это тоже жизнь. Они украшают её. Они порой бывают сладостными. Что нам остаётся?! Но, впрочем, может, когда и увидимся, кто знает. Прощай, мой дорогой, мой любимый. Я всё-таки тебя люблю. Это не самообман. Пишу эти строки, а сама плачу. Поплачь и ты, мой легендарный, как, наверное, плакал Андрей по своей Лидии. Или как лермонтовский Печорин, потерявший последнюю надежду увидеть свою возлюбленную Веру. Прощай, и по возможности будь счастлив.
Твоя Светлана».
Александр положил письмо на стол, вытер слёзы и вышел на балкон. Перед ним лежал светлый город, дальше под солнцем игриво искрилось море. Там всё дышало радостью и весельем, а у него на сердце грусть и тяжесть. Глядя в даль, он постоял минуту, другую, третью... Потом взял плавки и полотенце, и спустился на улицу, чтобы идти на пляж. «А, может быть, права Светлана, – подумал он. – Надо жить воспоминаниями. Однако... Однако это не совсем верная мысль: для воспоминаний необходимы поступки. Для сладостных воспоминаний – такие же, сладостные, поступки. Конечно, конечно... Как же иначе? Разве могут быть воспоминания без поступков?.. Да, всё-таки мы любим друг-друга Может, встретимся ещё: Ростов – не Эллада-Греция, не за тридевятью земель».
И от этих слов ему стало спокойней, даже радостней, на душе... Решительной походкой он направился к морю.