Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2013/09/20/1636
ЗАХВАТ ФОРТА ЦВООЛЬ
Один… второй… третий... казак, стреляя из ружей, галопом проскакали под крепостными стенами Цвооля. Вслед за ними выскочили другие конники, потрясая окрест свистом и гиканьем. В лица верховым летела снежная крупа. Вспугнутые стаи черных ворон взлетали с промерзлых деревьев.
- Осточертели эти русские! Пора им всыпать, и пусть дьявол считает убитых! - кипятились французы на стенах укрепления, нервно сжимая в руках ружья. Канониры приготовили запалы для пушек, дабы угостить нападавших градом картечи.
Потерявшие в крепости терпение французские кавалеристы, экипированные абы как, нестройной гурьбой вырвались из ворот крепости! О, как велико было их желание проучить каленым железом дразнивших казаков!
- На конь! Заманивай!- скомандовал полковник Лев Нарышкин таившемуся в ложбине казачьему отряду.
Сей полковник был весьма прокален! Еще перед вторжением Наполеона в Россию, он успел схватиться с его гренадерами в сражениях в Пруссии, получил ранение. За проявленную храбрость был награжден золотым оружием. Командуя эскадроном гусарского полка, бился под Смоленском, снова был ранен, но службу не оставил. Участвовал в кровавых боях при Березине, заграничных походах в изгнании наполеоновских войск. В сражении при Лейпциге получил третье ранение. В одном из боев захватил восемь вражеских орудий, и был награжден почетным орденом Св. Георгия 4-ой степени…
Итак, казаки Нарышкина на конях стали отходить, пытаясь увлечь за собой неприятеля. Хитрость удалась! Когда кавалеристы в азарте преследования бросились за отступающими, те остановились и круто развернулись.
- Пики наперевес! С богом! Вперед! - гаркнул Нарышкин, и казаки врезались в средину ошеломленной кавалерии, каждый пронзал пикой свою жертву. Верткие сыны донских степей стремительно врубились в неприятельские ряды:
- Бей их, станичники!
Эта неожиданная выходка поразила кавалеристов. Вместо того, чтобы скопом отразить ее, они растерялись, видя яростно несшихся на них казаков в зловещем мерцании клинков.
В страшной свалке опрокинутые французы дрогнули и второпях стали отступать к воротам крепости, нахлестывая лошадей.
Преследуя бегущих, казаки смешались с ними и разили налево и направо. Так и ворвались в город на плечах неприятеля, большая часть которого попала им в руки. Остальные разбежались, спрятались, скрылись кто куда.
Сей разбитый отряд кавалерии уже не мог защитить город, который сдался со всеми «потрохами», и победители расквартировались в Цвооле.
- Ну что, наскочил топор на дубовый сук,- щерились казаки, оглядывая поколоченных пленных.
И с высоты смотрели с усмешкой на разбитых французов старинные башни Базилики Богоматери и Горчичная, да равнодушно-лениво вертели крыльями ветряные мельницы.
Задумка Бенкендорфа увенчалась успехом, ибо он, желая сберечь своих людей, не бросил их на штурм под залпы убийственной пушечной картечи.
- Обладание этим городом позволяет нам переправиться через реку Иссель – озадачивал своих офицеров Бенкендорф. - Теперь мы можем вступить в Голландию, чтобы наладить тесные отношения с ее патриотами.
- А как быть с непокоренной крепостью Девентером,- спросил Лев Нарышкин, ее не остывший после боя.- Может нам вновь накинуться на нее? Ведь не оставлять же эту громадину у себя в тылу. Так и нож в спину можно получить.
- В Девентере у французов руки связаны,- усмехнулся Бенкендорф. - Сдерживать и наблюдать за ними я оставил части полковника Балабина. Уж он-то не подкачает, пощиплет перья этому французскому петуху!
Еще бы! Присутствующие хорошо помнили, как Балабин недавно с частью Атаманского полка расколошматил под метелку кавалеристов прославленного маршала Даву. Смело вдарил по ним, опрокинул и гнал, гнал… Донцы рубили врага саблями, кололи пиками, топтали копытами взмыленных лошадей. А затем Балабин крепко потрепал три роты французской пехоты, покалечив и ранив человек шестьдесят.
Из Цвооля Бенкендорф дает оперативное задание Нарышкину:
- Покинуть Цвооль. Напрягись выйти к крупному Амерсфорту, к которому приближался наш генерал Сталь с войсками! Пока неприятель не одумается и не придет в себя, наприте на него!
Офицеры его летучего корпуса, сдвинув колченогие столы в таверне, вкушая пиво и поглядывая на бойких служанок, живо обсуждали:
- Разосланные во все стороны партии казаков уже захватили несколько окрестных гарнизонов!
- В ближних к Цвоолю городках народ вооружился, и задает взбучку французским таможенникам и жандармам!
- Любопытно, что жители почти не трепещут казаков и встречают их с напитками и фруктами.
А люд голландский, кучкуясь в кофейнях, лавках и магазинчиках обсуждал самые несусветные слухи о поражениях Наполеона и его исчезновении, а то и убийстве, или сдаче его русскому императору Александру Первому…
Масла в огонь подливало и то, что многие французские чиновники и их подпевалы, после падения Цвооля, похватали свои пожитки и семьи, и торопились бежать на юг, к благословленной Франции.
На Бенкендорфа накатила живительная военная струя! Он стремительно разворачивает масштаб и глубину своих усилий!
- Майор, даю Вам двести казаков, - говорил Бенкендорф внимательно слушавшему командиру Марклаю. - Потаясь следуйте безостановочно в Амстердам! Притом избегайте встреч с неприятелем, и не заботьтесь с сообщениях мне, дабы не выдать нечаянно свой отряд. Вы нужны в столице для демонстрации нашей силы и поддержки горожанам.
И генерал оказался прозорлив! Марклай, этот «храбрый и благоразумный офицер, смог скрыть свое передвижение от неприятеля, минуя все дороги и вошел в Амстердам. Только сия кавалерия заявились в пригороде, французский гарнизон, почитав ее за часть наступающей армии, почел самолучшим бросить город.
Народ, вдохновленный видом казаков, захватил находящихся в городе французов и воздвиг знамя независимости. В это же время полковник Нарышкин вышел из Цвооля, взял Гардервик и отправился к Амерсфорту».
События разворачиваются стремительно, словно мощный вал освобождения неумолимо катится по эти землям, сметая французских завоевателей!
«Генерал Сталь со своим казачьим полком и двумя гусарскими эскадронами, пройдя между Зюйдфеном и Девентером, получил приказ тоже отправиться к Амерсфорту.
Получив известия от генерала Краенхофа, генерал Бюлов выступил, и, захватив внезапно Дезбург, подошел к Арнгейму!
И тут Бенкендорф проявляют свои лучшие черты разведчика и дипломата!
Ведь не случайно, будучи в Париже в 1807 году в составе русского посольства, он занимался сбором секретной информации и ценных сведений о будущем противнике. Ибо накануне войны с Францией Александр Первый имел своих агентов в странах Европы, с ними велась шифрованная переписка, действовала цепь специальных курьеров.
В походе под Москвой Бенкендорф, Лев Нарышкин, князь Волконский не однажды накачивали вином пленных французских офицеров и выведывали у них надобные сведения.
Уже тогда, сочетая хитрость и сообразительность Бенкендорф с оперативным отрядом проводил успешные партизанские рейды. За что, он «в воздаяние отличного мужества, храбрости и распорядительности, оказанных при партизанских действиях против французских войск …», «за отличия в делах при преследовании неприятеля» был награжден орденом св. Георгия 3-ей степени.
Ныне, в Цвооле, Бенкендорф известными ему одному секретами разыскивает голландского генерала фон дер Платена! Ибо глаз на него положил давненько. Ведь Платен в свое время служил в России и сопровождал посланника генерала Сухтелена в путешествии в Швецию. А с Сухтеленом Бенкендорф в 1802 году в секретной экспедиции по личному поручению императора Александра обследовали вдоль и поперек экономическое и военного состояние страны. Как раз в тревожном преддверии покорения Наполеоном цветущей Европы.
Вот так в Цвооле, по велению многозначной судьбы, замкнулся круг знакомых и проверенных лиц.
Генерал Платен, вспоминал Бенкендорф, «С радостью поддержал мои планы. Генерал сообщил мне точные сведения о силах противника и настроениях своего народа».
И далее мы видим четкую агентурную работу Бенкендорфа с доверенными лицами.
«Мой посланный прибыл из Амстердама в сопровождении верного человека от генерала Краенхофа, временного правителя столицы, который обещал мне поддержку воодушевленного народа и просил ускорить мои действия».
Русская политика и дипломатия с ее закулисными тайнами, в т.ч. и в Голландии, конечно, базировалась во многом на связях с высокопоставленными вельможами.
И барон Краенхов был ценным лицом в этой связке! Высокообразованный ученый, он к 1795 году при вторжения французов в Голландию, был убежденным сторонником исторической независимости своей Родины, одним из влиятельных лидеров партии «оранжистов», стоящих за это.
Краенхоф был настолько известен, что оккупационные французские власти весьма считались с ним. Будучи автором ценного труда «Гидрографическое и топографическое описание Нидерландов», он вдоль и поперек знал особенности своей страны.
Посему Наполеон самолично произвел его в чин бригадного генерала (инженер-генерал), стараясь привлечь на службу профессионала, который лучше всех разбирался в сложностях коммуникаций, шлюзов, каналов и дамб.
И вот такого деятеля-патриота Бенкендорф сумел заполучить на свою сторону. Краенхоф остался верен партии, которая до конца вела борьбу против французов. Он оказывал бесценную помощь русскому корпусу, снабжал необходимыми картами, советами и разъяснениями о крепостях, дорогах и каналах.
Окрыленный Бенкендорф понимает, что на месте он не может, просто не должен задерживаться! В Амстердаме уже полыхали будки французской таможни, захватчиков гнали в шею из лавок и трактиров, звенели разбитые окна в занимаемых ими домах. Доносились упорные вести, что в крупных городах, патриотами делается все для провозглашения независимости.
По указанию Бенкендорфа казаки были рассредоточены небольшими отрядами в самых разных местах и этим умышленно создавали видимость многочисленности сил, «пускали пыль в глаза». В то же время ими брались под контроль многие дороги, плотины и дамбы во избежания их разрушения, затопления местности и сковывания этим действий русского корпуса.
Будучи в Цвооле, Бенкендорф пишет письмо Михаилу Воронцову о диспозиции своего корпуса и непростом положении.
«Состояние умов здесь весьма мало готово к нашему появлению – по причине бесконечных контрибуций, которые требовал Лев (Нарышкин –Н.Б.) для корпуса Винцингероде. Я объявил, что по воле Императора эта страна во всех отношениях должна быть трактован как союзница, и услышал в ответ, что мне будет представлено все необходимое для войск, лишь бы не употреблялось слово реквизиция!
Жители Амстердама с неописуемой радостью приветствовали Марклая и его казаков; они подняли знамя Оранского дома, провозгласили новую конституцию и уже избрали всех членов нового правительства. Выбор пал на лиц, отличившихся патриотизмом и талантами. В Амстердаме ожидают оружия и помощи от Англии. Все берутся за оружие…
Роттердам, Лейден, Харлем и другие города по примеру Амстердама подняли знамя восстания. Нарышкин с двумя казачьими полками и двумя пушками стоит под Амерсфортом и рассылает свои партии к Наарднну. Князь Гагарин с двумя казачьими полками находится перед Девентером на Левом берегу Исселя; полк Чеченского есть связующее звено между ним и Нарышкиным. Сталь остановился перед Девентером на правом берегу Исселя и сносится с Гагариным через Вике, где по моему приказанию был сооружен понтонный мост».
Почему Бенкендорф берет на себя смелость говорить от имени императора и о «воле императора»? Может, на то у него были особые полномочия лично от государя Александра Первого?
Притом о таком грозном вопросе, как реквизиция, что означало повсеместное изъятие у жителей продуктов, зерна, вина, сена, и всего необходимого для существования его корпуса?
И, самое удивительное, что данное им от имени российского императора слова, на самом деле было исполнено! После завершения военных действий по указанию императора Александра Первого голландским жителям был уплачено за все целиком и полностью.
Теперь генералу Бенкендорфу осталось направить рапорт командующему Винценгероде об удачных делах, получить его одобрение и продолжить освобождение Голландии.
Ведь французы, опомнившиеся от внезапного напора русских, могли перейти в активное наступление и вернуть утерянное. Тем более, они уже начали усиленно стягивать войска к Утрехту. Сюда уже прибыло подкрепление из двух тысяч солдат из гарнизона Амстердама.
Судьба Голландии теперь во многом зависела от русских!
Ох, и ныло сердце у генерала Бенкендорфа в предчувствии ответа от командующего. Ведь двинуться вглубь страны без указаний своего начальства грозило серьезными последствиями…
На портрете А.Х. Бенкендорф
ПРОДОЛЖЕНИЕ здесь:
http://www.proza.ru/2013/10/06/1766