Секрет оголённого пупка (Михаил Глибоцкий) / Проза.ру

СЕКРЕТ ОГОЛЁННОГО ПУПКА

- Вот она я, Михаил Николаевич, - наконец-то отозвалась на мой зов, контролёра «Энергосбыта», дачница Цветкова, выходя из-за зелёной изгороди усадьбы. – Трава проклятущая за три недели весь участок заполонила пока я в клинике пролежала… Но за свет я уже заплатила в сберкассе города Переславля, когда я ехала из Москвы в деревню Веска. Хотите, сейчас квитанцию и расчётную книжку вынесу…
- Я вам и так верю, Ева Кузьминична. Все дачники так платили бы, как вы, мне было бы хорошо. Утолите лучше моё любопытство по поводу вашего пребывания в больнице: молодая, здоровая - и вдруг…
         -Не поверите, Михаил Николаевич, свой пупок восстанавливала у хирурга – косметолога!
Дачница Цветкова была давней моей симпатией поэтому я опешил от её признания:
- Чего-о? Читал я о подтяжках кожи на лице, бюсте, бёдрах, но…
чтобы на пупке – не слышал!
- Не подтяжка, а операция по восстановлению пупка, хи-хи…
-Батюшки с матушками! – изумляюсь я. - Для чего же так мучиться?
-Зайдите в дом, расскажу.
      В избе хозяйка соорудила скромное застолье, пригласила меня присесть на табуретку за обеденный стол, присела сама. А у меня от любопытства ни питьё, ни еда в горло не идут от рассказа гостеприимной дачницы…
- Сама удивлялась до этого лета, - повествовала Ева Кузьминична, - когда появилась у девок и молодых баб эта глупая мода ходить с голым пузом и пахом. А тут самой пришлось убедиться, что делают это они ради волюшки вольной, страшась строгого заточения… Не ухмыляйтесь, Михаил Николаевич, всё очень серьёзно, сама испытала!
Этой весной иду по Кривоколенному переулку от метро «Чистые пруды» на работу в короткой кофте и в сильно приспущенных джинсах. Все девки и бабы из моей фирмы так ходят, я уже говорила…Правда, отличалась я от них тем, что у меня пупка на животе не было. Навстречу мне идёт какой-то зачуханный мужичонка, бородатый и косматый, в замызганной робе да в кирзовых сапогах, несмотря на солнечный день.
«Не то шабашник, не то бомж, но явно не москвич», -ещё подумала я. Но тот увидел меня, обшарил глазами мою красоту ниже талии, да как бухнется на колени прямо передо мною, крестится да лбом об асфальт стучит…
- Ты-ы Ева? – спрашивает.
- Да, Ева. – отвечаю опрометчиво. – Ева Кузьминична…
Тут я не удержался от смеха:
- Прямо как в сатирическом «Необыкновенном концерте» когда ведущий спрашивает артистку: «Шехерезада Степановна, вы готовы?»
-Хорошо вам надсмехаться надо мною, а мне тогда было не до юмора, ей-богу… «Она-а!!! Она-а, праматерь наша!» – заорал странный богомолец свиным голосом. Вскочил с колен, схватил мою правую руку, -в левой сумка была, - и давай целовать её… Я – вырываться… Куда там! Цепко обхватил пальцами мою ладонь, аж больно стало…    «Братия, Бога ради, спешите! – орёт, - Сподобил-таки Господь встретить ея, праматерь нашу-у-у!»
Ева Цветкова задумчиво покачала головой…
-«Вы слышите, грохочут сапоги?» – часто пел мой отец Кузьма Дормидонтович, царство ему не небесное за то, что наградил меня таким имечком… А вспомнилась его песня потому, что к нам бежала целая артель заросших волосами мужиков в кирзовых сапогах! Подбежали да тоже –бух на колени передо мною…
-Помогите-е! – закричала теперь я. – Помогите же кто-нибудь!
         Да кто в нынешней разбойной и распутной Москве поможет вопиющему? Да и народу, как на грех, нет на улице, то есть в Кривоколенном переулке. Лишь одна тётка прошла мимо и молвила осуждающе: - «Понажрутся водки с утра пораньше, а потом орут и пляшут как бесы». А тем временем один из артельщиков вытащил из-за пазухи мобильный телефон, надавил нужные кнопки и заголосил в аппарат: - «Брате Феодосий! Встретили-таки мы Еву-у! Мать нашу-у…»
Через минуту микроавтобус «Газель» подкатил. Мои нечёсаные и небритые «детушки» бережно подняли меня на руки и запихнули в автосалон. Попутал-таки некоторых чёрт, нашлись среди них блудники: втихую измяли все мои бюсты и бёдра, пока грузили. А живот излапали пуще всего. «Гля, братья, гля! – переговаривались между собою. – И взаправду у нея пупа нетути! Матушка наша-а, Ева-а…».
         Тогда лишь до меня дошло, что попала я в руки сектантов фанатичных. О них сейчас много пишут, читай – не ленись. И сатанисты, и адвентисты, и онанисты, и садисты жестокие. Кляла уж, кляла я в те минуты своего родителя, оригинала долбанного. А ещё недобрыми словам вспоминала хирурга из детской поликлиники, тоже ненормального мужика, за то, что он при пупочной грыже у меня в детстве по просьбе моего отца вырезал мне пупок, а разрез зашил без шрама с той целью, чтобы у меня живот стал, как у библейской Евы, созданной Богом, дескать, из ребра Адама без всяких там бабьих утроб и пуповин!
Артельщики оказались из секты адамитов, что проповедуют возращение людей к безгрешной райской жизни, к повседневной наготе человеческого тела, к первобытному коммунизму. Они отрицают церковную бюрократию, религиозную обрядность, моногамную семью. Но сектанты не против деторождения от любовных совокуплений между братьями и сёстрами. Они должны роиться вокруг прародительницы человечества Евы Адамовны подобно пчёлам в улье вокруг матки. Будучи неграмотными простаками, они ищут себе на престол молодух без пупка на животе! И вот я, жертва оригинальности папаши и эскулапа, случайно свалилась к ним, как перезревшая смородина с куста…
-Мужики, родненькие, вы ошиблись! – кричу я в испуге великом. – Был у меня пупок, как у вас. Но врач в раннем детстве сделал мне бесшовную операцию на животе, поэтому пупка у меня не видно. Да и порченая я для вас, замужем. Паспорт вон в сумке, а нём штамп из ЗАГСа есть и двое детишек вписано…
-Так ты не девственница, сучка? – возмутился Феодосий за рулём «Газели»», да как ударит по тормозам, что мы все полетели с сидений микроавтобуса.
- Давно уже-е не девс-с-с…, не дева. Не верите могу показать лоно… - бормочу я чёрт знает что, обливаясь слезами, а сама решительно расстёгиваю свои приспущенные джинсы… В состоянии аффекта, как пишут в книгах… Вы всё смеётесь надо мною, Михаил Николаевич?
- А вы считаете ваше приключение обыденным?
- Сегодня нет, а в тот день страшно было, ужас! Феодосий заорал на меня: «Не надо ничего показывать, срамница бесстыдная!» И тут же скомандовал своему единоверцу: «Адам, выпусти, блудницу». Адамом оказался тот мужичишко, который первый встретил меня в Кривоколенном переулке. Сектант открыл дверь и даже поддержал меня под локоток при выходе. Не матюкнулся вослед, не пнул кирзовым сапогом ниже спины. Ну чисто библейская картина изгнания Евы из рая…
- Неужто показали бы попутчикам результат супружеской дефлорации, Ева Кузьминична? - не поверил я рассказчице.
- И показала бы, ей-богу! Знаете, так испугалась, что переспала бы со всеми «Адамами» в микроавтобусе с Феодосием во главе в обмен на жизнь свою не райскую… Я готова теперь и второй пупок на животе завести, лишь бы не попасть в плен к адамитам, которые держат свою прародительницу взаперти, молятся на неё, ни телевизора, ни театра, ни шмоток, ни «Шампанского», ни тортов, ни праздничных застолий, ни супружеского секса. Думаю, что все девки и молодые бабы во всём мире наслышаны об этих адамитах вот и готовы в испуге поднять кофты до ключиц, а юбки и брюки опустить – до колен!
- А не проще ли отказаться от этой моды? – простодушно поинтересовался я.
- Да-а? Вам хорошо, Михаил Николаевич. Ходите в чём попало по глухим деревням и сёлам, в которых ваш пупок лишь бродячие собаки увидят. А женскому полу хочеться и покрасоваться перед мужчинами…
- Не понял! В чём же тогда, по-вашему, секрет оголённого пупка: в боязни сектантов или в стремлении к запретной красоте?
- И в том и другом! – услышал я «соломонов» ответ. – Теперь приходите ко мне только осенью, когда косметолог хирургическую наклейку снимет. Посмотрите тогда, чем я отличаюсь от библейской Евы…
- Приду, праматерь наша, - твёрдо пообещал я, - приду! И на пупок посмотрю, и на показания электросчётчика в конце дачного сезона.
- Буду ждать вас, Михаил Николаевич. Хи-хи-хи!..