Не припомню в каком именно советском фильме о гражданской войне показали его, наряженного в чёрную казачью черкеску кривляющегося полуидиота белогвардейца генерал-лейтенанта Шкуро. Таким и запомнился на многие годы. До тех пор, пока не появилась информация, рассказывающая о реальном, а не издевательски карикатурном, образе Андрея Григорьевича Шкуро. Он тоже мог бы стать национальным героем, если бы не гражданская война, в которой он принял участие, как честный русский воин.
Воевал он против большевиков отнюдь не за свои помещичьи поместья, коих не имел - как сын казака подъесаула. В 1907 году окончил 3-й Московский кадетский корпус и сразу же – в бой против бандитов на территории Персии. После начала Первой Мировой зачислен младшим офицером в 3-й Хоперский казачий полк и рубился в его составе в тяжёлых боях на Галицийском фронте. Рубился доблестно и командовал своим подразделением умело, за что и получил звание есаула в 1915 году. Участвовал в разгроме 1-й австрийской армии.
Вот что писал об этом сам Андрей Шкуро: «Мы были направлены к Тарнове, к которой подошли в самый разгар боя. Без мостков, в чистом поле выпрыгивали казаки верхом из вагонов. С места, в конном строю помчались они в конную атаку на немецкую гвардию и австрийскую пехоту. Пролетая карьером, я видел как наши славные апшеронцы, выскакивая из вагонов со штыками наперевес, в свою очередь бросались в атаку. Мы бешено врубились в неприятельские цепи. Казаки дрались, как черти, нанося страшные удары, разрубая клинками даже немецкие каски. Неприятель не выдержал, побежал. Далее последовала картина разгрома вдребезги. Мы пустились в преследование, забирая массу пленных. Гнали в глубь Галиции до замка Потоцкого близ Сенявы. Через реку Сан переправились вплавь на конях. Под Сенявой я, командуя взводом в составе 17 шашек, в разъезде встретился внезапно с эскадроном гвардейских гусар. Мы заметили их прежде, так как мы были с лесу, а они в поле. Я выскочил на них с гиком, но они, в свою очередь, пошли в атаку. Мы сбили их, взяли в плен 2 офицеров, 48 гусар и два исправных пулемёта. За это дело я получил заветную «клюкву» - св. Анну IV степени на шашку, с красным темляком». Потом Андрей Шкуро захватил в плен две вражеские роты. Во время атаки на Радом взял артиллерийскую батарею с множеством пленных. Награда – золотое Георгиевское оружие.
В это же время громила врага Кавказская кавалерийская дивизия, в составе которой воевал 17-й Нижегородский и 18-й Северский драгунские полки. В лихом бою под местечком Бжезины они атаковали немецкие обозы с пехотой и артиллерией. Пехота растерялась, частью сдалась в плен, 200 человек, частью была порублена. За этот бой первым Георгиевским крестом наградили унтер-офицера Семёна Будённого, бывшего под командой поручика Улагая – того самого белогвардейского, в будущем, атамана.
Шкуро был не раз ранен. После одного из ранений, вспомнив партизанские отряды Дениса Давыдова в 1812 году, предложил командованию создать отряд специального назначения. Командование не возражало и вскоре в действующей русской армии появился «Кубанский конный отряд особого назначения» для партизанских действий в тылу врага со своим специальным знаменем. На чёрном фоне его красовалось изображение оскаленной волчьей головы. На головах шкуровских осназовцев были шапки из волчьего меха. Нападали на врага они под устрашающий волчий вой. «Волчья сотня» - так их и называли.
Подобные отряды создавались при каждой казачьей и кавалерийской дивизии. Создано было на разных фронтах 50 подобных отрядов с численностью 65 – 200 бойцов. Отряд Шкуро при первом же налёте на врага уничтожил 70 немцев и захватил два пулемёта, потеряв своих только два человека. Три партизанских отряда из Оренбургской казачьей дивизии слились в один, взяли посёлок Нобель, ликвидировали находившийся там штаб немецкой дивизии, захватив в плен командира этой дивизии вместе с несколькими офицерами. Германский комдив от стыда застрелился.
Начало партизанской войны казалось многообещающим. Но против него были настроены такие известные военачальники, как Врангель и Брусилов. Они считали партизанщину устаревшим явлением, для современной войны не подходящим. Видимо, сгоряча они просто не учли, что в 1812, а потом и при Великой Отечественной, партизанская война шла на широких пространствах вражеского тыла, оккупированного противником. В 1915-м же году Россия временно потеряла только приграничную территорию, нашпигованную сплошь да рядом войсками. Немцы быстро сориентировались в обстановке, насторожились, ощетинились и проникнуть в его тылы стало практически не возможно. Но всё-таки – это был пример, который учли и в скоро наступившей гражданской, и Великой Отечественной войне.
В гражданскую, как известно, «партизанские отряды занимали города» и Троцкий громил Чапаева именно за партизанские его замашки. Кстати, генерал-лейтенанта Шкуро называли «Белым Чапаевым» за его партизанскую тактику во время гражданской войны на стороне белых – чем и подмочил свою репутацию. Да ещё и продолжил её для себя в 1941 году, став генералом вермахта вместе с другим казачьим генералом – Красновым. Только их, в отличие от генерала Власова, считать предателями нельзя – они как воевали против большевиков, так и продолжили воевать, не нарушив никакой присяги.
Не будь гражданской войны, ходить бы генерал-лейтенанту Шкуро в героях-партизанах, как и Денису Давыдову. Хотя, в «чистом», что ли, виде их стопроцентными партизанами назвать, пожалуй, нельзя.Словарь иностранных слов трактует понятие партизан, как «участника вооружённой борьбы в тылу вражеской армии, действующий в составе добровольческого отряда из местного населения». Добровольческого и местного. Отряд же Шкуро состоял из профессиональных казаков действующей армии, а отряд Давыдова был гусарским. Практика гражданской войны показала, что, вопреки мнениям Брусилова и Врангеля, действия партизанский отрядов отнюдь не устарели, а могут быть вполне эффективными, как со стороны красных, так и со стороны белых. Да и басмаческие отряды тоже были партизанскими. Опыт гражданской войны мог пригодиться и в грядущей Великой Отечественной. Поэтому в тех лесных местностях, которые могли быть захвачены потенциальным противником – Украина и особенно Белоруссия – загодя создавались партизанские базы, чтобы волне народного гнева, поднявшейся на вооружённую борьбу с подлыми захватчиками, было на что опереться.
(Перед самой же войной многие из этих баз были ликвидированы - в строгом соответствии с военной доктриной СССР, предусматривающей войну только на чужой территории). Только, вот, эта «волна» была явлением чисто идеологическим. Такие настоящие партизанские отряды из местного населения действительно возникали. Но состояли они, как правило, из людей штатских, не обученных и не умеющих воевать, не знающих элементарных правил конспирации и тактики партизанской войны. «Партизаны» из профессиональных воинов проникали в тыл врага, наводили там переполох, делали своё воинское дело и – обратно в родную часть. А партизаны настоящие живут в лесу в полном окружении врагов. Им, кроме гнева праведного, ещё и боеприпасы нужны, и продукты питания. Где их взять? Особенно зимой. Продовольствие - только у местного же населения окрестных деревень. Боеприпасы – у врага. И те, и другие, надо сказать, к таким действиям относились без особых симпатий.
Необученные искусству партизанской войны отряды немцы без особого труда находили и уничтожали. Правда, имелись в лесах обширные территории, где немцев за всю войну даже не видели. Вот там партизанские отряды держались дольше и большими массами, совершая мощные рейды по тылам захватчиков, сильно осложняя им жизнь и боевые действия на фронте. Но в то же время самыми активными и результативными были партизанские отряды, составленные из подразделений войск НКВД – пригодился опыт Второй Отечественной.