«Пока не начали, предупреждаю: тут нет ничего вегетарианского».
Ганнибал Лектор
- С меня хватит!
Из-под двери доносился грубый женский голос, расплывающийся акустической лужей по коридору. Я стоял с Наташей в пролете, около окна, на третьем этаже шестиэтажного старого дома.
Мать и отец опять ссорились, а мне ничего не оставалось, кроме как стоять здесь, вместе со своей подругой и слушать эти огрызки фраз.
Наташа намотала вокруг моей шеи свой красный шарф и тыкнула пальцем мне в грудь, давая понять, что мне нужно застегнуть куртку.
- Спасибо...
Я поежился, пожал плечами и хрустнул шеей. На улице было чертовски холодно и сыро. Если бы не этот фактор, я бы давно уже убрался из этого дома куда подальше, чтобы не оставаться третьим лицом во всей этой драме.
- Идем в бар. Или может, сходим в гости к Саше? Надоело уже тут стоять, - Наташа переминалась с ноги на ногу и раздраженно смотрела на меня своими карими глазами.
- У меня нет денег. - Я снова пожал плечами и виновато улыбнулся.
- Что, опять отец отнял?
Я медленно опустил голову и также медленно ее поднял, выворачивая при этом карманы своей джинсовой куртки.
- Как же это ужасно... - Наташа потрепала меня по плечу и грустно улыбнулась.
Мы стояли молча и потирали руки, дыша на них теплым воздухом из легких, чтобы хоть как-то согреться.
Снизу, на первом этаже скрипнула дверь, и мы услышали шаркающие шаги, которые скорее всего принадлежали старому человеку. Шаги были медленными, неуверенными и приближающимися. Почему-то от них мне стало еще более не по себе. Наташа достала леденец и начала шелестеть фантиком, из-за чего я перестал слышать звуки шагов отчетливо.
Через несколько минут, на третий этаж поднялась старая женщина. Ее голова была покрыта платком, в правой руке она держала палку, заменившую ей трость, а в левой несла какой-то кулек, из которого доносился неприятный запах рыбы.
Мы отошли в сторону, освободив ей дорогу на четвертый этаж, но она почему-то остановилась перед нами и пристально посмотрела на Наташу.
- Вам помочь? - Я протянул руки к ее кульку, но она отвела руку назад таким образом, что я не доставал до него.
- Нет, нет, внучек. Не нужно, мне не тяжело нести. Просто помогите мне подняться на шестой.
Она расставила руки, согнув их в локтях, и мы с Наташей подхватили ее с двух сторон. Я судорожно пытался вспомнить эту женщину, но память подводила меня и не хотела выдать мне ни имени, ни образа, ни воспоминаний хоть как-то с ней связанных.
Мы медленно поднялись на шестой этаж и остановились перед дверью, преграждающей вход на крышу.
- Вы живете на крыше? Как круто! - Наташа хлопнула в ладоши и посмотрела на меня с нескрываемой радостью.
Я стоял за спиной женщины и смотрел на ее сгорбленную спину, пока она открывала замок. Наконец, дверь открылась, и мы снова подхватили старуху по бокам.
- Зайдете ко мне на чай? Я как раз испекла пирог с мясом, угощу своих помощничков. - Старуха улыбнулась своим беззубым ртом и хрипло засмеялась.
- Да! Было бы здорово! А то мы так замерзли! - Наташа подхватила меня под руку, давая понять, что независимо от моего желания, мы пойдем в гости.
Ветер продувал меня насквозь, пытаясь сорвать шапку с головы и как-то все-таки добраться до моего черепа. Я обхватил себя обеими руками и вжал подбородок в плечи. Старуха копошилась с ободранной ржавой дверью, втиснутой в маленький кирпичный домик на крыше.
- Заходите, внучки, пока не схлопотали себе простуду! Ну и ветер... Ужас какой-то.
Ржавая дверь билась в исступлении об стену, создавая отвратительный скрип и грохот, как будто предупреждала о чем-то страшном и немыслимом.
Мы зашли внутрь и огляделись. Внутри домик оказался несколько просторнее чем выглядел снаружи. Было просто удивительно, как здесь могли поместиться кухня, ванная и 2 маленькие комнатки. Первое, что бросилось мне в глаза, это запах. Старый, неприятный, душный и навязчивый. Он прокрался повсюду и впитался во все вещи и во всю мебель, что стояла в домике.
Старуха отнесла свой кулек на кухню и позвала нас жестом за собой. Мы сели за маленький кухонный столик, а она начала ковыряться во внутренностях шумного холодильника.
- Вот и пирог! Сейчас, подогрею его в духовке, а то холодный совсем.
Пока она хозяйничала, я решил пойти в ванную и помыть руки. Мысль о том, что я никак не мог вспомнить ее почему-то настораживала меня, хоть я и пытался ее отогнать. Не все же помнят всех своих соседей, так почему я должен помнить?
В ванной висели 2 полотенца и я заметил, что одно из них было влажное, как будто кто-то совсем недавно воспользовался им. Помыв руки, я вышел из ванной и направился к двери, ведущей в одну из комнат. Открыв ее, я увидел старую железную кровать, мрачный шкаф с перекошенными дверцами, маленький письменный стол, на котором стояла лампа и были разбросаны какие-то бумаги и цветные карандаши. Не увидев ничего необычного, я направился к следующей двери. Я дернул за ручку, но она не захотела поддаваться мне. Я применил больше усилий, но ничего не изменилось.
Вдруг я услышал, что за дверью кто-то зашуршал, мелкими быстрыми перебежками приближаясь к двери. Мои ладони вспотели, по телу пронеслись мурашки, но я не хотел сдаваться. Любопытство было сильнее моего страха и я снова дернул ручку. Из-под двери через маленькую щель доносились какие-то странные звуки. Там явно кто-то был. То ли собака, то ли кот, но по сопению и каким-то еле-еле слышным бормотаниям, это вряд ли могло быть животное.
Наконец, звуки стали становиться все громче и громче. Ручка с другой стороны двери заходила ходуном, бормотание усилилось, послышались похрюкивания, легкое визжание, шорох, скребение ногтями, рык и черт знает что еще. Я испуганно попятился назад и спиной задел вешалку. Она было начала падать, но я быстро среагировал и удержал ее. Понимая, что я зря затеял эти обыски, мое сознание скомандовало мне вернуться на кухню.
Я сел за стол как раз тогда, когда старуха доставала пирог из духовки. Выглядел он неплохо, я бы даже сказал аппетитно. Слюни в моем рту предательски потекли, заставляя часто их проглатывать. Заметив моей голодный взгляд, старуха сразу же отрезала мне большой кусок пирога и положила на тарелку, с отбившимся краем.
Наташа протянула свое блюдце и тоже получила порцию угощения. Она тут же принялась жадно откусывать здоровые куски, попутно запивая их черным чаем.
- Как вкусно! - Пробубнила она сквозь набитый рот, прожевывая тесто.
- Ешьте, ешьте мои хорошие! Голодные, бедные деточки...
Я смотрел на свой теплый ароматный пирог, но почему-то не решался его съесть. Заметив пристальный взгляд старухи своим боковым зрением, я сделал вид, что откусил и проглотил кусок. Когда она отвернулась, чтобы поставить чайник, я выплюнул содержимое рта в салфетку.
- Что ты делаешь?! - Шепотом возмущенно сквозь зубы процедила Наташа, толкая меня локтем в бок.
- Не ешь! Давай уйдем отсюда, здесь что-то не так!
- Что не так? Мы наконец-то согрелись, нам предложили еду и чай, а ты собираешься взять и уйти? - Наташа продолжала жадно поедать содержимое своей тарелки, попутно стряхивая крошки на пол.
- У нее в комнате живет какое-то существо! Я не знаю, кто и что это, но здесь опасно!
Наташа покрутила пальцем у виска и отвернулась от меня, не прерывая своей трапезы.
Понимая, что ситуация уходит из-под контроля, я схватился за живот и жалобным тоном простонал в спину старухи:
- Ой... Что-то опять живот разболелся. Все никак не могу оправиться от расстройства. Спасибо Вам за угощение, но мне и Наташе нужно уходить, - я привстал из-за стола и отодвинул табуретку, показывая, что собираюсь к выходу.
Наташа смотрела на меня с удивлением и раздражением и, схватив за рукав, потянула на себя.
- Куда ты собрался?
- Домой. Идем, проводишь меня, мне плохо.
- Но ведь у тебя дома все еще хуже! Ты что забыл, что твой отец опять разошелся!
Я выдернул руку из Наташиной схватки и грубо произнес:
- Мне ПЛОХО. Идем ДОМОЙ.
Наташа отвернулась, пожала плечами и тоже встала из-за стола.
- Дай только в туалет сходить, окей?
- Окей.
Наташа прошла мимо, жестко двинув меня своим плечом, чем показывала свое недовольство.
- Куда же вы, рыбочки мои! Не докушали пирог... Кто же его есть-то будет!
Этот вопрос был как нельзя кстати. Действительно, кто же его ел до нас? Ведь у старухи зубов не было, а мясо удовольствие не из дешевых.
Она заметила мое мешканье и расплылась в улыбке.
- Всегда пеку пирог на день рождения внука... Жаль, что вы собрались уходить... Может и дождались бы его. Вместе веселей как-то.
Наташи не было подозрительно долго. Я постучал в дверь туалета, но она не ответила.
- Наташа, долго ты там еще? Идем уже, мне плохо. Наташа! - Я стучал в дверь, но она не открывала. В ответ мне раздавались звуки спускающейся по трубам воды и скрип двери, насильно движимой сквозняком.
Я обернулся и посмотрел на входную дверь, но она была закрыта. Холодный пот вновь выступил на моей коже. Запах, который до этого был просто докучлив, стал настойчивее и полез в ноздри, как крыса в нору.
- Наташа!
Я снова обернулся и увидел в коридоре странное существо маленького роста. Оно было похоже на карлика, с маленькими короткими ручками, длинным горбатым носом и жидкими жирными волосами. Глаз у него не было, лишь две черные дыры в никуда. Карлик шевелил длинным носом, пытаясь учуять источник запаха, который привлекал его. Он подошел к двери туалета и начал похрюкивать.
- Кто это? - Я ошарашенно смотрел то на старуху, то на мерзкого гнома перед дверью туалета.
- Это мой внучек. Видишь, как миленький? - Старуха улыбнулась своей беззубой улыбкой и снова хрипло засмеялась. Запах усиливался, разносимый сквозняками по всему домику.
- Наташа, мать твою, выходи уже! - Я стучал в дверь, что есть силы, но мне никто не отвечал.
- Что вы подмешали в этот чертов пирог? Отвечайте мне! - Я схватил старуху за горло и прижал ее к стенке, на которой висели тарелочки с котятами.
- Кузя... Ку-у-у-у-зя, - пропела слабым голосом старуха, поглядывая на карлика, настырно скребущего дверь в туалет.
- Отвечай! Иначе и придушу тебя к чертовой матери!
- Кузя-а-а-а-а-а... Ку-у-у-у-у-у-зя!
Я сдавил шею старухе, но она как будто не замечала боли и в исступлении повторяла это имя.
- Отвечай! Отвечай, ведьма!
Вдруг острая боль проникла в мою икру. Я опустил голову и увидел, что этот мерзкий карлик вцепился мне в ногу. Его зубы были настолько острыми, а хватка настолько сильной, что он сумел прокусить мне джинсы, а через них и ногу. Он истерично дергался, сжимая и разжимая челюсть, хрипел, похрюкивал и повизгивал.
Старуха рассмеялась мне в лицо и ее глаза сделались безумными и довольными.
- Я выколю ей глаза! Ее красивые карие глаза! Они будут принадлежать Кузе!
Боль в ноге становилась настолько невыносима, что я отпустил шею старухи и второй ногой начал бить Карлика, пытаясь высвободить укушенную ногу. Но эта тварь обладала хваткой бультерьера и я понимал, что освобожу ногу без куска икры в ней.
Я схватил нож, воткнутый в стоящий на столе пирог, но мерзкая старуха вырвала его у меня и хохоча ударила им в мое правое плече. Я закричал и оттолкнул ее со всей силой, что была у меня в мышцах. Она налетела спиной на раковину, в которой лежала грязная посуда и с грохотом упала на пол.
Выдернув нож из плеча, я с размаха ударил им карлика. Из его головы брызнула кровь, но он продолжал рвать мясо на моей ноге. Я замахнулся, чтобы ударить его еще раз, но он увернулся и резко рванул ногу на себя. Упав, и ударившись об угол стола я почувствовал, что могу потерять сознание. Понимая, что это будет стоить мне жизни, я инстинктивно схватил стоящую на столе бутылку воды и вылил ее на себя.
Мокрое, все в крови, мое тело лежало без сил на полу и смотрело, как мерзкая тварь рвет кожу и мясо на моей ноге. Старуха лежала без сознания и возможно уже скончалась.
Собрав всю свою волю в кулак, я снова взял нож и без остановки начал лупить им карлика. Он завизжал как свинья, и бросился в свою комнату, оставляя по коридору кровавые следы.
Хромая, как подбитая цапля, я по стеночке пополз в комнату карлика, чтобы добить его.
Мерзкая, трусливая тварь забилась от меня под кровать и скулила в углу. Я подполз ближе к кровати и увидел, что в миске, стоящей рядом с тумбой лежат куски сырого мяса, которым видимо, старуха и кормила своего "внучка". Отшвырнув с пути миску, я начал двигать кровать на середину комнаты. Карлик засуетился и начал бегать из одного угла комнаты в другой. Видимо, силы тоже начали его покидать и он устало шмякнулся перед дверью, в которую хотел выбежать. Все его маленькое корявое тело было в запекшейся чужой и собственной крови. Уши были порваны ножом, толстый серый свитер, больше напоминающий шерстяной носок с дырками для ног и рук изодран в клочья, маленькие корявые ручки скребли пол. Я подвинулся к нему и замахнулся, чтобы вонзить в это уродливое тело нож, но что-то остановило меня. Я повернул его к себе лицом и присмотрелся, как будто искал ответ на вопрос, заданный подсознанием.
На его отвратительном теле было множество ссадин и синяков, при чем довольно-таки старых. Зубы были как-то неестественно остры, скорее спилены в форму клыков. Глаза скорее всего ему выдавили, а на ногах не хватало больших пальцев. Я ужаснулся мыслям, которые пришли мне в голову и отложил нож.
Уродец слабо хрипел, легонько повизгивая от причиненных ему тяжелых ран. Я взял его на руки, хромая отнес в ванную, и положил его тело под теплую воду в раковину.
Затем я расковырял ножом скважину двери в туалет и вытащил Наташу наружу. К моему счастью, она была еще жива.
Умыв уродца, я перевязал его раны, закутал в плед и положил на кровать старухи.
Затем я спустился к себе домой, прошел мимо ругающихся родителей, даже не заметивших моего кровавого появления, взял телефон и вызвал скорую помощь.
После этого, я поднялся обратно на крышу, взял завернутого в плед Кузю и спустившись вниз по лестнице, вышел на улицу. Я точно знал, что никогда больше не вернусь в этот дом.