Морякам БТРФ посвящается
И снова старый ресторан,
И три берёзы у пруда,
И саксофон играет нам про осень.
А командир поднял бокал,
Давай, за тех, кто воевал
Не за награды жизнь отдал...
Два морских пловца в десантном снаряжении сидят на металлических сидениях в грузовом отсеке самолёта Ан-26 и наблюдают за суетливыми движениями штурмана Ковалевича, единственного члена воздушного судна, которого они знают в лицо. Посадка в самолёт производилась ночью, когда весь экипаж уже занял рабочие места и запустил двигатели. Рядом оставался только штурман.
УАЗик с включенными противотуманными фарами не останавливаясь, заехал по аппарели. Водитель, он же, куратор группы, помог десантникам выгрузить специальный мешок, прикрепил к натянутому под потолком тросу тянущийся от мешка вытяжной фал и бегло осмотрел экипировку напарников. Да что там осматривать? Ребята хорошо подготовлены, выброска у них не первая, сами знают, что и как. Достал два конверта. Один протянул старшему группы Александру, другой - штурману Ковалевичу. И имя, и фамилия ненастоящие. В их гражданских паспортах ничего похожего не написано, но здесь уровень секретности очень высок. Из этих соображений измазаны чёрными полосами легко смывающейся краски и лица десантников, чтобы после того, как они выполнят задание и вернутся, узнать их, было бы проблематично. Во все детали операции не посвящён никто. В Санином конверте, который тот вскроет после приземления, наиболее полная информация: район высадки, задание, пути возвращения на базу. Штурману так много знать незачем. Его задача - выбросить группу в заданном районе, и всё.
В мешке лёгкие водолазные костюмы, запас питьевой воды, сухой паёк, оружие... Да много ещё чего, что может пригодиться в незнакомой враждебной местности.
Куратор пожелал всем счастливого пути и, сев в машину, задним ходом выехал из самолёта. Не снижая скорости, развернулся, и вскоре габаритные огни его автомобиля скрылись в ночном сумраке. В самолёте тем временем закрылась аппарель, двигатели взревели, и после небольшого разбега АН-26 взмыл в воздух.
- Саня, как думаешь, куда летим? – стараясь перекричать шум винтов, слегка толкнул напарника локтем Лёха.
- Я краем уха слышал, к бедуинам. Приземлимся, посмотрим. В конверте всё написано. Расслабься, постарайся отдохнуть. – Лёха согласно кивнул, откинулся к обшивке самолёта, ощутив спиной её прохладную, подрагивающую поверхность и прикрыл глаза.
Часа через два с шумом опустилась аппарель и из кабины лётчиков вышел Ковалевич. Его лицо на мгновение исказила зловещая ухмылка.
- Через пять минут будем в районе! – крикнул он.
- Лёха, что-то морда мне его не нравится, – склонился Александр к напарнику. - Приготовиться! Раскрытие парашюта на пятой секунде.
- Ага!
Десантники пошли к выходу. В руке штурмана блеснул нож, обрезающий вытяжной фал раскрытия парашюта на десантном мешке. Напарники переглянулись. И когда мешок от толчка ноги предателя Ковалевича (теперь в этом можно было не сомневаться) устремился вниз, практически одновременно выпрыгнули следом. Ковалевич с силой метнул нож вдогонку, не попал. Десантная подготовка оказалась явно слабоватой. Нож просвистел у Лёхи за ухом и скрылся в темноте.
Один за другим раскрылись два белых купола. Два человека, слегка раскачиваясь на стропах, внимательно смотрели вниз, пытаясь разглядеть контуры мешка со спасательным и спасительным в этих условиях снаряжением и молясь Богу, чтобы произошло чудо. Но чуда не случилось. Через минуту на земле взметнулся сноп огня и раздался оглушительный взрыв. Сработали ртутные взрыватели, уничтожая содержимое мешка и разметая мелкие фрагменты в радиусе десяти-пятнадцати метров. Взрыватели и были предназначены для этой цели. В случае нестандартной ситуации снаряжение, в котором было и много секретных разработок, не должно попасть в случайные руки. Но где-то в глубине души у каждого теплилась надежда: а вдруг не сработает? Напрасно. Сделано надёжно, сработало!
- Ну, Ковалевич, ну сука! – не в силах сдержать эмоций выкрикнул Лёха, - вернусь, собственными руками придушу гниду!
- Не ори! – одёрнул Александр.
- А кого нам здесь бояться? Сколько глаз видно, ни огонька!
- Чтобы этого гада придушить, ещё вернуться нужно.
Приземление. Пустыня, песок. Первым делом раскрыли конверт и при свете фонаря прочитали содержимое. Заданием предписывалось скрытно подойти к намеченной точке на побережье, затем морем, в аквалангах доплыть до яхты стоящей в трёх кабельтовых от берега, забрать из воды свисающий с борта на тонком шнуре полуторакилограммовый контейнер и спрятать среди прибрежных камней на берегу, обозначив место разбитой бутылкой с этикеткой «Московская».
- Ну и как мы это будем делать? – Лёха нервно хохотнул. - Акваланги вдребезги, пустая водочная бутылка, а может и не пустая, тоже.
- Ой, Лёха, не трави душу. Надо было этого Ковалевича с собой прихватить или следом за мешком выбросить. Ладно, сейчас на местности определимся, может не так всё страшно.
Достали карту, посмотрели на фосфоресцирующую стрелку компаса, на звезды.
- Море там. – Александр показал рукой направление.
- Далеко?
- Думаю, не близко. Итак, что мы имеем? У меня пистолет и две обоймы.
- У меня восемь лезвий и две рукоятки. – Леха похлопал себя по поясу.
- Вода?
- Разве что в парашютах. Там обычно канистры на полтора литра.
- Не обольщайся, нет там ни хрена. Значит, так! Срезаем с одного парашюта стропы, связываем их между собой, обвязываемся и на удалении друг от друга метрах в тридцати двигаемся по этому пляжу к прохладному синему морю.
- Зачем обвязываться?
- Чтоб в зыбучих песках не утонуть. В такой местности зыбучие пески не редкость. От того же парашюта отрезаем метра по три ткани на брата, остатки и другой парашют закапываем. Задача ясная?
- Ясная. Я первым пойду, ты за мной, – предложил Лёха.
- Обоснуй.
- Здесь должно быть змей до хрена, не будешь же ты по ним из пистолета палить, а я их ножичком легко почикаю.
- Если разглядишь.
Спустя пятнадцать минут напарники, увязая в песке, двинулись в путь. Продвигались по ночам. В утренние часы при свете восходящего солнца закапывались в песок, накрывая головы парашютной тканью.
Пустыня, безжизненная днём, ночью оживала. Змеи чёрными лентами то стремительно скользили по песку, то свернувшись клубком, замирали, дожидаясь добычи, держа во рту какие-то блестящие камешки. Из-под ног прыжками выскакивали тушканчики, оставляя за собой слабые цепочки следов, проносились мелкие ящерки. И вся это живость хотела есть. Крупные особи охотились на мелких. Мелкие на тех, кто ещё меньше. И так до самых мелких. А чем питались самые мелкие, для Александра так и осталось загадкой.
- Лёха, тут змеи во рту какие-то каменюки таскают, – посветил Александр на ближайшую.
- Это кобры, а в пасти у них алмазы, – пояснил напарник.
- Откуда ты знаешь?
- Я про этих тварей много чего знаю. В детстве увлекался. Берёт эта гадина алмаз свернется и ждёт, когда к ней мышка или ящерка подбежит на камешек полюбоваться, а она его хап!
- А если не подбежит?
- Как это не подбежит? Ты же заинтересовался, а животные не менее тебя любопытны.
- А где они эти алмазы берут?
Хрен его знает, – с натугой произнес Лёха, метнув полутораметровой кобре нож в голову и превращая её из охотника в добычу. - На, – бросил напарнику обезглавленную змею, напейся. – Сам ножом раскрыл змеиную пасть и аккуратно вытащил из-за ядовитых зубов переливающийся при слабом лунном свете всеми цветами радуги небольшой камушек. Александр сделал несколько глотков крови из извивающегося тела и склонился в рвотных спазмах.
- Саня, надо терпеть. Иначе сами здесь сдохнем, – сочувственно произнёс Лёха. Он уже обезглавил другую змею и с видимым наслаждением подставил рот под льющуюся из скользкой тушки кровь. На небольшом костерке из сухих веток саксаула змей слегка обжарили и, преодолевая отвращение, рвали зубами полусырое мясо. Со временем везти стало меньше, добыча ускользала раньше, чем Лёха успевал метнуть нож. Сказывалась неимоверная усталость. На шестой день Александру удалось подстрелить небольшого варана. В этот раз брезгливости не было. Буквально высосали из него всю кровь и сгрызли ещё дергающуюся в предсмертных судорогах плоть ящерицы. Насытившись, закопались в песок и забылись тревожным сном.
На десятые сутки вышли к каким-то строениям на берегу моря. Рядом с небольшим домиком под соломенным навесом стоял верблюд и из большого корыта невозмутимо лакал мутную воду. Увидев, друзья бросились к корыту и, оттолкнув верблюда, с наслаждением пили тёплую отдающую псиной жидкость. Верблюда такая людская выходка не возмутила. Он отошёл на несколько шагов и с каким-то почти человеческим состраданием смотрел на склонённые к его корыту лица.
Из дома вышел закутанный в белый балахон мужчина и что-то гортанно выкрикнув, замахал на друзёй сучковатой палкой. Незваные гости ему явно не понравились. Но когда Лёха протянул добытый из змеиной пасти камень, настроение мужчины резко переменилось. Нашлись и еда и питьё и старенькая одежда взамен истлевшей от пота. Расстались почти друзьями.
Задание выполнили. За небольшую сумму арендовали на несколько часов рыбацкую лодку. Подплыли к поджидавшей их яхте. Александр нырнул, и через минуту Лёха уже принимал у него небольшой цинковый ящик. Спрятали ящик среди камней на берегу, пометив место разбитой бутылкой. На стеклянном боку бутылки приклеили обрывок бумажки, на которой корявым Лёхиным почерком красовалась надпись: «Московская».
Саня, постепенно просыпаясь, улыбнулся.
- Хорошо, что есть такой напарник, как Лёха. Такому без колебаний жизнь свою доверить можно. А про Ковалевича думать не хотелось. Этот своё получил. По возвращении к своим десантники написали подробный отчёт, и через несколько часов на запястьях предателя защёлкнулись наручники.
Через год Саня с Лёхой вернулись к месту, где они вышли из пустыни и на деньги, вырученные от продажи ещё одного алмаза, извлечённого из ядовитой пасти, поставили памятник змеям, которые своей плотью и кровью спасли их от неминуемой гибели. На фоне гранитного креста раскрыла капюшон танцующая полутораметровая кобра. Непосвященным не понять.
Рокот работающего двигателя смолк внезапно. Тишина, тревожно. Сейнер слегка покачивает. Александр рывком сел в постели, сунул руку под подушку в поисках пистолета. Пусто.
- Да где же он? – ладонью вытер сразу вспотевший лоб. - Фу ты чёрт! – выдохнул постепенно успокаиваясь. Уже больше десяти лет прошло, как служба закончилась, а снится, чуть ли не каждую ночь.
Откуда-то послышались негромкие голоса. Александр вышел на палубу. У кормы, напротив сидящего на металлической скамейке Евгения стоял капитан и что-то негромко ему втолковывал.
- Михалыч! – возмущённо выкрикнул Женя, - да мне всё это вот так остохренело. – Он провёл ребром ладони по своему горлу. - Здесь что, курорт? Температура за бортом плюс семь градусов!
- А что делать? – капитан сочувственно вздохнул. - Ждать некогда. Трюмы под завязку сайрой забиты. Провозимся, рыба стухнет. Сам понимаешь, форс-мажор.
- Да пошли вы со своим форс-мажором! Что ни день, сеть на винт наматываете, а мне снимай. Знаешь, как этот клубок снимается, когда у тебя никаких приспособлений кроме ножовки по металлу с тремя ржавыми полотнами? Я прошлый раз шесть часов провозился. Потом кашлял месяца полтора, а ты мне спирту пожалел.
- Жень, да не было у меня тогда спирта, мамой клянусь.
- У тебя его и сейчас нет.
- Сейчас будет.
- Откуда он возьмётся?
- Ну не спирт, так водка. Саня! – махнул он Александру. - Здесь такое дело... Похоже мы опять на винт чью-то сеть намотали. Тут на берегу стойбище то ли коряков, то ли эскимосов. Я их не различаю. Бери своего кореша, и пока Женя будет наш корабель от пут освобождать, доставишь десять ящиков водки.
- Это что, десятью ящиками водки Женьку от насморка лечить? – возмутился Александр. - А морда у него не треснет?
- Михалыч, скажи, чтоб он заткнулся, – обиженно отвернулся Женя, - а то не полезу никуда.
- Ну ладно, ладно, – сделал примирительный жест руками капитан, - успокойтесь, всем хватит.
- Михалыч, ну почему меня за мою работу водкой не поят? А его, пожалуйста! – кивнул Саня на сидящего Евгения. - Водолаз хренов! Мы что, на палубе меньше тебя мёрзнем?
- Потому, что я водолаз по совместительству и приспособ у меня никаких. В прошлый раз на вал вообще металлизированная дель накрутилась. Пока очистил, всю кожу на пальцах посбивал.
- Ладно, не ной, «сирота казанская», – Саня безнадёжно махнул рукой. - Давно бы уже у стар. меха железяк себе набрал. У него одного только чёрта нет. Лёха, пошли, – позвал он вышедшего на палубу приятеля.
- В гости к аборигенам? – Лёха сонно зевнул.
- К ним.
Минут через двадцать небольшой бот ткнулся в прибрежный песок.
- Костя, здесь нас подожди, – обратился Лёха к рулевому, выпрыгивая на берег. - А мы с Саней через полчаса подгребём.
Около дощатого домика на полозьях, на крыше которого полуистлевшая от времени и осадков вывеска лаконично сообщала «Магазин», окружённого конусообразными, закутанными в оленьи шкуры строениями, на невесть откуда взявшейся железнодорожной шпале неподвижно, с непроницаемыми, словно застывшими в глубокой скорби лицами, сидело пятеро мужчин. Услышав сзади себя шум шагов, один из них встал и направился к приятелям.
- Вот! – не здороваясь, протянул Сане толстую пачку червонцев. - Возьми нам две бутылки водки. Остальные деньги твои.
- Мужик, здесь очень много, – возразил Саня.
- Бери, бери, – не согласился тот. Остальные мужчины дружно закивали, одобряя такую невыгодную для них сделку. Со скрипом открылась дверь и из магазина в грязно-белом переднике поверх одежды из шкур вышла луноликая женщина. Увидев в руке Сани пачку денег, бойко произнесла:
- Ты им водку не покупай, себе покупай.
- Уговорила, хозяюшка, – улыбнулся он. - Тебя как зовут?
- Нюрка, а тебя?
- Саша, а друга моего Леша. Давай нам красавица пятнадцать ящиков водки.
- Саша, я, правда, тебе нравлюсь? – её глазки лукаво заблестели.
- Правда, правда! – улыбнулся он. - В каких странах только не бывал, а такой красоты ещё не видывал.
- И что, жениться на мне будешь?
- А почему бы и нет? Другу моему невесту найдёшь сразу две свадьбы и справим. Устроим пир на весь мир, – пошутил он. - Мужики, водку помогите загрузить.
Те молча встали.
- Куда грузить? – спросил за всех пожилой и, очевидно, самый авторитетный из них.
- Десять ящиков в бот, остальные в ярангу, – распорядился Саня, передавая продавщице деньги.
Через несколько минут гружёный водкой бот отчалил от берега. Друзья же сидели в жилище аборигенов на месте почётных гостей, пили водку и закусывали сырым нерпячьим мясом.
Бытует расхожее мнение, что северные народности перед алкоголем совершенно беззащитны. Стоит им опрокинуть в себя пару стаканов и всё, свет для них меркнет. Возможно, в другой местности это и так, но эти ребята пили с русскими наравне, и по внешнему их виду определить, какую дозу они приняли, было совершенно невозможно. Просто они стали разговорчивыми. Но единственная русская фраза, с которой они обращались к нашим парням, наливая в гранёные стаканы бесцветную жидкость, была:
- Холосо, холосо, – далее следовало похлопывание по плечу. После второй выпитой бутылки сознание Александра помутилось. Он с трудом стал воспринимать происходящее. Словно издалека еле разглядел приближающееся к нему круглое лицо продавщицы и расслышал её громкий страстный шёпот:
- Саня, ты почему меня не целуешь? У меня лица много, целуй, да целуй!..
Он молча кивнул, прислонил губы к выпирающей, слегка солёной на вкус скуле аборигенки и закрыл глаза.
- Завидую я вам, – улыбнулся куратор. - По итальянскому пляжу прогуляетесь, девочкам глазки построите. Я в жизни в Италии не был.
Три человека сидели в тесной каюте дизельной подводной лодки и под громкую музыку старенького кассетного магнитофона неторопливо вели беседу.
- Руководство флирт разрешило? – Лёха достал из пачки «Беломор-канала» папиросу и чиркнул зажигалкой.
- Разрешило, но только очень лёгкий. На! – протянул куратор десантнику пластинку жевательной резинки, другой рукой забирая и туша его папиросу о край пустой консервной банки из-под «Шпрот». - От тебя ментолом должно пахнуть! Уяснил? Всё, лирика закончилась, – серьёзным и даже в какой-то мере строгим голосом произнёс он. - Через полчаса выходите через торпедные аппараты и медленно направляетесь к пляжу. Неподалёку от этого прибрежного великолепия с пальмами и кипарисами выдающиеся в море скалы. Среди камней прячете свою амуницию и разными путями с интервалом минут в пятнадцать плывёте к пляжу, изображая мелких нарушителей заплывших за буйки. Там прогуливаетесь, флиртуете с красотками, загораете, купаетесь.
- А красотки на каком языке общаются? – вклинился Саня.
- На разных. Здесь международный курорт, отдыхающие со всего света. Так что ваш винегрет из английского, французского, итальянского никого не насторожит. Старайтесь только на русском поменьше болтать. Ближе к вечеру Лёха покупает три воздушных шарика и, связав их между собой, выпускает в небо. Саня наблюдает издалека. Уходите, как начнёт смеркаться. Подлодка вас будет ждать в этом же районе. Всё! Не задание, а сказка! Да, у итальянской береговой охраны появились новые приборы, которые легко различают и классифицируют всё движущееся под водой. Поэтому, услышав звук винтов, прижимаетесь ко дну и замираете. И ещё. Вдоль побережья для успокоения туристов выставлены противоакульи заграждения, но вам они не помешают, их высота не более десяти метров, и до дна они не достают.
- Вот артисты! – Александр усмехнулся. - Получается, отдыхающие между акул плавают?
- Вроде того. Только в этом районе хищницы разборчивые. Рыбу едят, а человечинкой брезгуют. Но вы будьте всё же поаккуратней. Плавки взяли?
- В мешках, – кивнул Лёха.
- Ну, с Богом! – куратор посмотрел на часы. - Желаю приятно провести время, – улыбнулся на прощанье, выходя из каюты.
Покинув субмарину, два человека в аквалангах поплыли к берегу. Лёха со своим мешком чуть впереди, Саня сзади и выше метра на полтора. Вода чистая, прозрачная. Живности много. Мелкие рыбёшки то стайками проносятся совсем близко, нисколько не смущаясь присутствием человека, то организовывают сказочной красоты хоровод из отблёскивающих на солнце юрких подвижных тел, то стремительно исчезают при приближении более крупных особей.
Над головой раздался слабый рокот, который по мере приближения становился всё более громким. Лёха плавно опустился к продолговатым, лежащим на дне камням, и ухватился за выпирающую поверхность. Внезапно камень ожил, оказавшись довольно крупной акулой. Она испуганно рванулась и, зацепившись спинным плавником за десантный мешок, устремилась в открытое море, увлекая за собой и десантника. Метров через десять, как-то неестественно дёрнувшись, легко разодрала прочную специальную ткань десантной тары и, освободившись тенью, скрылась в толще воды.
- Непривычны местные акулы к нежным мужским объятиям, – про себя усмехнулся Саня, опускаясь ко дну, и внезапно рассмотрел смотрящий на него внимательный, неестественно большой глаз.
- Акула! – ахнул про себя. - Ещё одна! – Судорожно взмахнул руками, стараясь как можно дальше отстраниться от опасности и непроизвольно ткнул пальцами громадной рыбине в этот самый глаз. Хищница испуганно вильнула хвостом и словно растворилась в поднявшейся со дна мути.
- Фу чёрт! – Саня посмотрел на дрожащие пальцы. - Так и без руки остаться недолго. – Из-за камня выплыл Лёха, и обескуражено мотнул головой.
Саня ленивым кролем приближался к берегу. Немногочисленные отдыхающие располагались в шезлонгах, катались на катамаранах. Неподалёку в небо взмыли сразу несколько парашютистов, буксируемых моторными лодками. Ненавязчиво играла музыка. Александр вышел из воды, сделал несколько махов руками и устало опустился на скамейку, подставив грудь под лучи ласкового утреннего солнца. Метрах в тридцати по-лягушачьи приближался к берегу Лёха. Две загорелые девушки, увидев его выходящим из воды, почему-то рассмеялись.
- Что не так? – Саня присмотрелся и ахнул: вместо плавок на стройном теле друга красовались синие «семейные» трусы до колен. - Боже! Как же предупредить?
Саня встал, повернулся к Лёхе боком и слегка похлопал себя по ягодице. Лёха опустил взгляд и, тут же улыбнувшись глядящим на него девушкам, пояснил. - Шорты, шорты.
Затем стремительно забежал в воду и нырнул. Вторично вышел на берег уже на другом пляже в ярких плавках в полоску, сразу переодеться в которые после встречи с акулой от волнения забыл.
- Саня, ты опять воюешь? – Лёха слегка затормошил Александра.
- Фу, ты чёрт! – Саня открыл глаза и сел. - Италия приснилась, – улыбнулся он.
- Здесь не Италия, Камчатка, прохладней немного, – заметил Лёха, - как мыслишь, заждался нас Михалыч?
- Вряд ли. Народ сейчас водку пьёт, когда им о нас вспоминать?
- Некачественно ты о своих друзьях думаешь. Пока мы с тобой харю давили, за нами бот прислали. Видишь, Костя на баночке скукошился? – Лёха отодвинул прикрывающую вход оленью шкуру и помахал фигурке сидящей в лодке.
- Тогда пошли! – Саня решительно встал. Внезапно несколько мужчин встали у приятелей на пути.
- Не надо, ходи, здесь сиди! – показал один из них на лежащее рядом бревно.
- Не, мужики, нам пора, – не согласился Саня и попытался обойти внезапно возникшее на его пути препятствие.
- Здесь сиди! – воинственно воскликнул абориген. Три человека направили на друзей карабины и недвусмысленно щёлкнули затворами.
- И что теперь будем делать? – погрустнел Лёха.
- Надо подчиняться, пока не пристрелили, – ответил Саня присаживаясь. Аборигены, не опуская оружия, отошли на несколько шагов.
- Интересно, чем это мы им не угодили? – в раздумье произнёс Лёха, присаживаясь рядом. - Может нерпячьего мяса съели больше, чем положено?
- Или водки слишком много выпили? – предположил Саня.
Ожидание несколько затянулось. Минут через сорок в небольших санях, запряженных оленем, полозья которых по ягелю также легко скользили, как и по снегу, подъехали двое мужчин. Один был одет в милицейскую тужурку поверх красной байковой рубашки в мелкую белую крапинку. В портупее сбоку отвисал пистолет. На голове каким-то чудом держалась милицейская фуражка, которая по размеру была ему явно мала. У другого под расстёгнутой телогрейкой просматривался неопределённого цвета галстук. Клетчатые брюки заправлены в кирзовые сапоги. На голове фетровая шляпа, на носу «чеховское» пенсне без стёкол, очевидно, для солидности. Одной рукой он прижимал к груди портфель, другой придерживал полу шляпы.
- Ваши документы! – резко произнёс милиционер. Александр, а за ним и Лёха протянули ему удостоверения моряков. Милиционер вынул из внутреннего кармана шариковую ручку и что-то в них написал. Другой, который в шляпе, достал из портфеля круглую печать, несколько раз прислонил её к синей пропитанной чернилами подушечке, затем аккуратно заверил написанное милиционером и вернул удостоверения. После этого мужчины державшие друзей на мушке опустили карабины и вместе с прибывшими зашли в ярангу. С этого момента они их совершенно перестали интересовать.
- Лёха, ты что-нибудь понимаешь? – Саня тупо уставился в своё удостоверение. На свободном месте, ниже строки «отчество» почерком блюстителя закона было написано «Жинк. Нюрк.». Рядом стояла печать местного сельсовета. В Лехином удостоверении было то же, только вместо «Нюрк», написано «Светк».
- Что за хреновина?
- Ха-ха-ха! – нервно рассмеялся Лёха, - я кажется, понял! Нас с тобой женили!
- То есть, как это женили?
- Очень просто. Видишь, «Жинк.» написано? Жена, значит! У тебя Нюрка, у меня Светка.
- Ну, ни хрена! Что же теперь делать?
- Ну как что? Плодиться и размножаться. Но тут возникает законный вопрос, если с твоей женой всё более или менее ясно, то с моей непонятки.
- Не понял, что с моей ясно?
- Ну, я видел, как ты вчера продавщице губы облизывал. А вот куда моя делась, и была ли она вообще, не припомню.
- Я припомню, – усмехнулся Саня. - Ты вчера за каким-то мужиком гонялся, а он от тебя вокруг костра круги нарезал. Отбежит подальше, потом поворачивается, указательные пальцы к вискам приставляет, вроде как рога и мычит. - Му, я не корова, я бык.
- Его что, Светкой звали? – покраснел Лёха.
- Не смущайся, убежал он от тебя. Вместо себя из кучи шкур какую-то девку выволок и в объятия к тебе толкнул. Ты вместе с ней и завалился.
- Красивая девка, хоть?
- Глаз не отвесть. Ладно, сваливать пора!
Рядом присела Нюка и крепко взяла Саню под руку.
- Саша, не надо уходи, сейчас свадьба будет. Пир на весь мир!
- Нет, красавица, не могу, – мягко освободился он от её объятий. - У нас традиция есть. Накануне свадьбы жених устраивает мальчишник. Со своими друзьями гуляет. Невеста, устраивает девичник. Со своими подругами гуляет. А на следующий день гуляют уже все вместе. Так что, до завтра, любимая!
Двигатель на ботике тихо заурчал, увозя двоих беспутных мужчин. На берегу, одинокая женская фигурка в кухлянке долго махала им вслед, смахивая со щёк слезинки и напрасно надеясь на скорую встречу.