Опоздал, как всегда

               

С Леной Конокрад я познакомился с нею еще до поступления в аспирантуру, когда мы учились в МГПИ на факультете повышения квалификации. Ей было двадцать четыре года (мне двадцать девять).  Она была очень женственна.  Ее мягкий воркующий голос  ласкал слух.  На ее милом лице всегда было доброжелательное выражение. При ходьбе ее широкие упругие бедра  покачивались из стороны в сторону - это была не выработанная, не поставленная, а естественная,  природная походка. 
- Во мне намешано много разных кровей, - с улыбкой говорила она о своей национальной принадлежности. – Есть кровь украинская,  русская и даже латышская. 
 
      Мне всегда приятно было общаться с нею. Но  я не пошел на сближение с нею:  в то время я был подавлен разрывом с Тоней  и избегал серьезных отношений с женщинами;  кроме того, в разговоре Лена  как-то сказала, что в Хабаровске у нее есть парень.

  В августе  мы одновременно  поступили в аспирантуру – правда, на разные кафедры. Но обе наши кафедры жили одной семьей. Приятно было общаться с нею, видеть ее жизнерадостное лицо.
   В начале второго курса она сошлась с Артуром,  моим ровесником, толстым, лысым,   общительным армянином.  Вскоре он  съездил домой – в Таджикистан  (там есть армянская диаспора) – и  женился на медсестре (он рассказал мне об этом по секрету).  Лена не знала о его женитьбе и продолжала открыто жить с ним как с мужем.  Мне было ее очень жаль. Я знал, как она мечтает о детях, о семье.
    Как-то зимой я увидел ее в метро. На ней была тигровая шуба. Ее бедра волнующе раскачивались из стороны в сторону.   Я посмотрел ей вслед  и печально подумал: «Как же так получилось, что я ее проворонил».
   Весной  Артур устроил вечеринку. В число приглашенных попал и я. На вечеринке были и Лена, и Ксюша и другие девчонки с нашего факультета. На Лене  лица не было. Она  металась по комнате, как раненая лисица. Я понял, что она узнала о женитьбе Артура. Когда мы танцевали с нею, она прижалась ко мне всем телом, своей небольшой, но упругой грудью. Мы слились в одно целое. Ее  флюиды проникали в меня.  Мое тело в ответ тоже  стало испускать мощные потоки флюидов. У меня даже мелькнула мысль: «А  не предложить ли  ей  встречу?». Это нетрудно было сделать: ее ушко было рядом с моими устами.
   Между тем, Артур, этот армянский циник,  смотрел на нас с лукавой улыбкой. Он даже не ревновал ее!
    Я  заколебался:  «Ведь она любовница Артура, страдает по нему...  А я ,может, еще вернусь к Тоне и сыну...».
   Как только танец закончился, ко мне подскочила Ксюша, с которой я тогда был в разрыве,  тоже прижалась ко мне всем телом. 
    В течение двух недель после вечеринки я собирался с духом, чтобы подойти к Лене и  предложить встречу. Но колебания затянулись. Один раз я увидел, как она под ручку  идет с Артуром по улице.  Во мне шевельнулась ревность. «Значит,  помирилась, - подумал я, -  осталась  его любовницей». Я понял, что  я упустил свой шанс.
  После того, как Лена узнала, что Артур женат, она продолжала с ним жить. Он изменял ей с другими женщинами (не только с женой), но она терпела (а, может, не знала о его изменах).
  После окончания аспирантуры мы незаметно разъехались по своим городам.  Лена уехала в свой Хабаровск.

   Спустя полтора года во второй половине марта я снова приехал в Москву - на защиту диссертации. В общежитии я встретил Лену. Нам предстояло защищаться вместе.   Она была по-прежнему женственна, доброжелательна, улыбчива. 
  Я пришел к ней  в комнату, чтобы обсудить предстоящую защиту.  Мы поделили между собой обязанности: она взяла на себя приготовление стола для «банкета», я должен был принести на кафедру продукты. Закончив деловую беседу, мы перешли на личные темы.  У меня даже мыслишка мелькнула  начать с нею серьезные отношения. 
  - Ну как у тебя личная жизнь? – спросил я.
  - Вышла замуж, - ответила она своим приятным  голосом.
  - Кто он?
  - Преподаватель. Работает в нашем институте.
  - Сколько ему лет?
  - Сорок два.
  -  Что преподает?
  -  Физику. Его коронка — занятие йогой.  Он часами стоит на голове. Это его основная поза. – Она улыбнулась.
  «Как всегда, опоздал», - подумал я с горечью.
Она возмущалась, что у них нет квартиры, а главное нет шансов ее получить.
  - Мы уедем в другой город, - сказала она с милой угрозой.
  - Куда? Нашему брату, преподавателю,  нигде не дают квартиру.
 - В Комсольске-на-Амуре легче получить.
    Наступил день защиты. 
   Первой выступала Лена. Ее выступление прошло без сучка без задоринки. Она была мила, обаятельна. Ее голос звучал  непринужденно, уверенно.
   Подошла моя очередь. Я занял место на трибуне.  Я сильно волновался.  На карту была поставлена моя судьба, мое будущее.  Только я  начал говорить, голос мой предательски дрогнул. 
   Я заметил, как на улицах членов ученого Совета, профессоров мелькнули улыбки.  Глаза Лены  выражали искреннее  сочувствие.
   
   После защиты в соседней аудитории начался «банкет» (подружки Лены накрыли стол).  Мы с Леной были похожи на мужу и жену,  которые вместе угощают гостей на семейном празднике.
   До отъезда  мы не доделали документацию до конца. Подвела Майорова, ученый секретарь, которая обещала поставить на документах подписи  и печать, но не сделала этого.
      Я пришел к Лене, чтобы обсудить ситуацию.
   - Что делать? - сказал я удрученно. - Мне пора  уезжать. Билет уже куплен.
   - Не переживай. Я остаюсь в Москве еще на три дня. Я все сделаю.
   - Спасибо. Ты моя спасительница, - воскликнул я.
 Это была наша последняя встреча. На следующий день я уехал в Везельск. Я  был спокоен за документы.  Я был уверен, что Лена,  человек надежный, не подведет и, конечно же, не ошибся.