Непрошеная гостья

               

    Через несколько дней после моего возвращения из Москвы часов в одиннадцать утра в дверь моей комнаты громко  постучали, и когда я крикнул: «Заходите», на меня как снег на голову свалились Сережа Митич, преподаватель нашего факультета, настоящий плейбой,  и Люба Козлова, невысокая,  довольно крупная  женщина лет тридцати,  аспирантка МГПИ, которая училась на одной кафедре с моей подругой Таней Разиной.  «Какая-то фантасмагория, - подумал я. -  Как она оказалась в Везельске? Почему они вместе?»
- Пусть у тебя Люба побудет. Сейчас у меня срочные дела, я вынужден уйти.  Освобожусь часа через три, - сказал Сережа металлическим голосом.  Его  холодные светло-голубые  глаза  смотрели  спокойно, уверенно.
    Люба смущенно улыбалась.
    Сережа исчез. Мы с Любой остались в комнате одни.
      
  Я  сходил в буфет, принес котлеты, сочники. Мы пили чай, разговаривали.
   У нее была в меру большая грудь,    просматривалась талия, но  наметившийся двойной подбородок и маленькие  глазки  вызывали ассоциацию с милым хрюкающим животным.
 
   Она призналась, что она приехала к Сереже, так как во время московских встреч он произвел на нее сильное впечатление. Я был крайне удивлен, когда узнал, что она заранее не предупредила его о своем приезде.  «Как можно? – думал я. -  У человека своя жизнь. Другая  женщина.  Вдруг она узнает о  визите. Будет скандал. Да и  польститься  ли на тебя супермен Сережа?»
   После продолжительного чаепития я усадил ее на кровать, а сам остался сидеть на стуле.  Мы говорили об аспирантуре, о Москве, об общих знакомых.
    Прошло три, четыре часа - Митич не появлялся.  У меня возникло подозрение, что он просто сплавил мне непрошеную гостью. Когда стало окончательно ясно, что он не придет, она страшно смутилась, покраснела, но попыталась сохранить лицо.  Она заявила, что не рассчитывала на серьезные отношения с Митичем, и намекнула, что не прочь  сблизиться со мною.
  Хотя у меня не было  женщины и меня угнетало половое воздержание, я сделал вид, что не понял ее прозрачный  намек.  «Митич  побрезгал ею. А я что,  существо второго сорта, что ли?  - думал я. - Нет, не буду  играть роль жалкого утешителя. К тому же она  не станет держать язык за зубами, и  о нашей  связи узнает Таня. Стыдно будет перед нею».

    Вечером я посадил Любу на московский поезд, и она, отвергнутая,  униженная, навсегда покинула наш город.  Вернувшись в пустую комнату, я почувствовал себя бесконечно одиноким и пожалел, что проявил снобизм.