- С тех пор как ты вернулся из деревни мы практически и не встречались.
- Тут, такое дело… В общем, бес в меня вселился, - Петрович впервые со дня, когда родители застали его за просмотром журнала мод, покраснел.
- Ничего особенного – бывает. Только в твоем случае боюсь, это лебединая песня.
- Скорее танец. Чечетка. Съешь яблочко – я целый мешок привез.
- А колбасы нет?
- Увы, поиздержался. Понимать должен. Хотя, куда тебе… Короче, не хочешь, рукавом занюхивай.
Под яблочко, так под яблочко. Главное, чтобы человек был хороший.
На следующий день пропал и Серега. Жена обзвонила все больницы, морги, о/милиции и даже библиотеки.
- Он в детстве книжки любил читать, - всхлипывала она по телефону, - Петрович, гад ползучий, куда мужа дел?
- Ты, Зинаида, жди. И честь Серегину береги.
- Это как? – Зинка явно встревожилась.
- Как, как? А я откуда знаю? От меня мужья не убегали. Блюди себя. Не блуди.
- Ишь чего захотел. И сколько ждать прикажите?
Петрович посмотрел на календарь:
- До гробовой доски, - и повесил трубку.
Вскоре начал волноваться и Петрович. Обвинить Серегу в непредсказуемости было так же нелепо, как поинтересоваться у продавщицы свежестью сыра.
Подходить к телефону Петрович боялся: не знал, что отвечать Зинаиде на ее бесчисленные вопросы: «Как ее охранять-то? А в магазин можно? А на родительское собрание? Почем нынче супружеская верность?" И тому подобное. Мобильник Серега с собой не носил – за здоровье опасался.
Три дня спустя в дверь позвонили. На пороге, держась за косяк, стоял Серега. Вернее то, что от него оставалось.
Подхватив скитальца под руки, Петрович доволок призрак до кресла:
- Ну и где тебя носило?
Рассказ Сереги был немногословен, но эмоционален:
- Трамвай. Взносы. Щука. Авоська. Пуговица. Она!
- Бывает, - Петрович покачал головой, - Понимаю. И не осуждаю. В душе каждого приличного человека тлеет надежда на счастливый случай. Он может караулить за углом булочной, лететь одним рейсом, въехать в зад твоей машины. А может, никогда и не представится. Это кому как повезет. Вопрос в другом: пройти мимо, отвернув до хруста голову, или ухватить за край ускользающего платья?
- Она была в джинсах.
- Гляди-ка: память возвращается. Это радует. Ну, за выздоровление!
- Человек, Серега, обременен массой условностей. Скорее, даже, состоит на 90 процентов не из воды, как его прародитель Адам, но из паутины противоречивых запретов и самоограничений, что делает его существование схожим с эксплуатацией GPS навигатора с потерянной интуицией.
- Я проехал свою остановку.
Петрович нежно погладил друга голове:
- Зато не проехал мимо случая. А ведь мог. Сесть не в тот трамвай, взглянуть в лицо неожиданному счастью пустыми глазами – «передайте на билетик». А мог призвать на помощь несокрушимую волю брюзгливого хозяина теплых носок и вспомнить стерильный до прозрачности призыв: «Остерегайтесь случайных связей!» Мы и представить себе не можем, сколь много теряем, не приобретя. Только не прими мои слова за жадность, я не коллекционер дамских шпилек, но как, скажи дружище, увернуться от удара молнии?
- Громоотвод?
- Ха-ха. Если бы я плохо тебя знал, счел бы за шутку.
- Сам спрашивает, а сам…
- Ну-ну, прости. Давай лучше за этот нехитрый девайс.
- Кстати, как твой поживает?
- Ты это о чем?
- О громоотводе. Не выдержал прямого попадания?
Серега долго жевал губами, прежде чем ответить. Он давно привык к манере приятеля говорить двусмысленностями, и не обижался:
- Поверишь, до сих пор в себя не могу прийти. Как с похмелья. Какое сегодня число?
- Суббота. Впрочем, не важно. Главное, ты жив, относительно здоров и по-детски счастлив. За тебя!
- Одного не пойму, с какого такого перепуга меня вдруг понесло? – Серега обмяк, на щеках появился румянец.
- Вопрос, - согласился Петрович.
Он шарил под столом в поисках оброненной зажигалки. Неловко задел ножку. Бутылка «Зубровки» покачнулась, одинокое яблоко скатилось на его могучую лысину.
- Эврика! – Петрович бережно поднял обидчика и повертел в руках, - Хочешь, верь, хочешь, нет, но вот, она, причина твоего неожиданного прозрения. Да и моего, слегка подзабытого.
Серега в недоумении уставился на красный до квасного патриотизма плод.
- Яблочки-то райские. Как же я раньше…
- Вот они где! – в комнату, оставляя мокрые следы, прошлепала Зинка – я себе места не нахожу, все глаза проплакала, а они ханку жрут.
- Фу, то есть, фи, Зинаида! У нас тут строго научный эксперимент, не более, - Петрович согнал кота и придвинул к столу пуфик, - Сидеть!
- Библейско-ботанический, - уточнил Серега.
- Моя школа, - с гордость подумал Петрович, - Тебе, милочка, что было сказано? Честь мужнину охранять. А ты по улицам шляешься. Словно счастье невостребованное. Нехорошо.
Зинаида долго и сбивчиво оправдывалась. Друзья проявили снисходительность и великодушно простили женщину.
Прощаясь, Петрович незаметно сунул Сереге в карман пару яблок:
- Все сразу Зинке не отдавай. Побереги себя.
28.09.13