. . .
Легкий запах миндаля,
Пьяный разум подчинен .
Я, наверное, влюблен,
Только не во всю тебя...
Какое странное ,неумолимое чувство посещало меня при приближении Орфея. Прикосновения кожи его мгновенно поглощало большую часть моего сознания. Осознание присутствия поблизости, чего-то, несомненно, великого, растворяло самоощущение, оставляя существовать лишь малую долю мелких переживаний. Поглощение подобного рода, несомненно, пугало меня, хотя его присутствие в моих сновидениях было не однократным. Я не раз слышал его голос. Голос звучащий сотнями сотен оттенков, от нежного бархата до надменного баса ,единовременно. Я всегда был уверен - он куда сильнее меня. Перемещение огненных шаров меж ладоней многих могло бы погрузить в состояние глубокого устойчивого шока, но нет, для меня подобное, в его исполнении, было не только безмерно восхитительно, но и к тому же сильно возбуждало мой интерес.
Орфей создание необыкновенное. Единственный в роде своем, он обрел великую силу. Эта сила беспрерывно манила меня, приковывая к этому глубокому взору, полному осознания и легких искр надменности, из-за осознания своей уникальности. Орфей знает, что я есть робкая его часть. Робкая не от того что по духу я слаб, но лишь потому, что я всегда ведал его величие.
Он приблизился и кожей я чувствую его животворящую энергию. Некогда одряхлевшая плоть возжелала жить…
Странный до боли приятный смех пронзил слух, я будто онемел. и пытаясь скрыть свою слабость и зависимость, проявил инициативу в общении. Орфей слегка дрогнул, толи он не ожидал такой моей дерзости, толи был приятно удивлен. Миндаль. Миндаль, только сейчас я понял, что за аромат так травил мою осознанность, уводя её путями повиновения. Теперь я точно мог понять, почему женщины были не в силах отказать.
Вот он апогей моей жизни - улыбка Орфея - я сокрушен. Более не властен над своим поведением, я, ей богу, вел себя как несмышленыш. Так желал много раз дать ему стоящий отпор и каждый раз сдавался до начала боя. Сдавался как трус.
В сотый раз появляется он и полностью завладевает моим сновидением, будто оно не мое вовсе.
Не страхом ведом, а каким - то немыслимым поклонением и осознанием его неоспоримого величия .
Как бы ни было странно, но я вечерами, смыкая глаза, желаю его возвращения. ...
Появляясь, Орфей часто любил рассуждать о роде человеческом. Его суждения всегда были точными. Никогда не заставлял меня изрядно трудиться, что бы понять его, видимо слишком хорошо знал - сил на это у меня уже нет. Вся прелесть сновидений, с его участием, заключалась в том ,что они были украшены множеством не знакомых мне оттенков чувств, красок, какой-то не постижимой радостью жизни.
И вот изнова он с веселым прищуром, приобняв меня, уже неприкрыто дрожащего от восхищения ощущать его, ведал :
-"Окружающие люди довольно интересны. Они очень напоминают звездное небо. Правильнее сказать не всё небо, а только звезды. Эти легкие светящиеся точки на небе. Мало кто задумывался, что видимый нами свет многих звезд это лишь их последний крик в бесконечную пустоту космоса, сами же они погибли многие сотни лет назад. Так и люди, вроде и есть и ты можешь видеть, или даже ощущать, излучаемый ими свет, тепло, но сами- то они давно мертвы. Единое различие-счет лет ведется не сотнями. А мы даже не догадываемся об их исчезновении, не пытаемся что-либо предпринять для возможного их спасения. Мы говорим, смеемся вместе с ними, но их уже нет. Существует лишь тленная оболочка, постоянно находящаяся в поисках средств и путей своего уничтожения.
Взять к примеру склонность многих людей к курению или употреблению алкоголя,- Это всего лишь попытка бездушного тлена скорее окончить свой путь. Ибо без внутреннего света, вами названного душой, жизнь только бренное существование: без радости, без смысла. Тлен знает это, чувствует, и пытается быстрее найти свое новое воплощение, новый путь, более продуктивный.
Ты тоже, как это не печалит меня, на пути к погасшему пламени. И я здесь, в большей степени, только из-за того, что свет твоей свечи неумолимо гаснет..."
Орфей смолк. Мелькающие, до селе, пред моими глазами яркие картины погасли. Он крепче сжал мои плечи. Его печаль волной прокатилась по всему моему телу.