Наташка разбила семью. Тогда, по молодости , она считала, что от хороших жен не уходят, а сохранять семью ради детей не стоит, так как на детей разлад в семье влияет гораздо больше, чем жизнь без отца.
Так считала она. Вернее, хотела считать, потому что тревога при этом была жуткая. Любовь и счастье были какими-то трагическими. Постоянно требовалось доказательство того, что все сделано верно, но лезло, лезло в душу вот это народное « на чужом несчастье счастья не построишь». Успокаивала, правда ненадолго, уверенность любимого в том, что все хорошо, и все сделано правильно.
Успокаивала, пока верила.
Наташке казалось, что счастье такой ценой должно быть как-то оправдано, то есть жизнь должна быть просто идеальной. Она постоянно должна была чувствовать, что ради этого стоило выдержать все муки разводов, разлуку с детьми.
С каждым годом это получалось все хуже. Жизнь не то, чтобы становилась как у всех… Совместная жизнь становилась просто классикой неблагополучия. Наташка переступала то одну грань, то другую.
А любила. Каждый день ждала. Собственно, ожидание стало смыслом жизни. Не смотря на все, Наташка жила остро, ярко – все получалось, все достигнутое было ради любимого, для любимого. Как долго все это было…
Потом, в один прекрасный день, поняла Наташка, что нет у нее ничего, давно нет. Есть только «совместное преступление, совершенное когда-то», преступление, которое заставляет жить в одних рамках. И еще поняла Наташка, что теперь настал ее черед быть «плохой» женой и испить горькую чашу.
Со странным чувством облегчения приняла Наташка свою долю, казалось, вот она, расплата за долги. Достойно неся боль свою, мысленно писала письма той, брошенной много лет назад женщине, которую понимала теперь, как родную.
Любимый женился на молодой. Наташка страшно беспокоилась вначале, что останется любимый на старости лет никому не нужным. Потом, когда поняла, что его любят и берегут, успокоилась.
Любовь еще жила, тихонько скулила по ночам и в праздники. Усилием воли приходилось вспоминать что-то плохое из совместной жизни, чтобы забыть. Но очень остро не хватало счастливых моментов, которые вспоминались без разрешения и затмевали все это плохое.
Жизнь, впрочем, со временем, стала спокойней. Наташка ни о чем не жалела, ведь в жизни была, пусть горькая, но любовь.
Вскоре даже оценила свою свободу, жизнь без переживаний, стрессов, ожиданий. Иногда при разговоре с подвыпившим мужчиной содрогалась от неприятных воспоминаний и испытывала облегчение от того, что больше нет этого в ее жизни.
Казалось, в жизни было все. Заплатив «по всем счетам» ( ведь принято в таких ситуациях виновной считать женщину), к своему ужасу поняла в один прекрасный день, что снова хочет любви.
Но какое она имеет на это право?