ХVI (В разработке)
В свете наших размышлений кажется интересным упомянуть следующий факт.
Согласимся, что различное по отношению к индивидууму и обществу приведенное понимание религии граничит с определенной свободой верить во что угодно. Подобный демократизм вероисповедания нередко переходит очерченные привычные границы и тем самым представляет поучительный пример влияния бессознательных влечений на внутреннюю сущность религиозного и научного мировоззрений.
Случается, что испытав сильное потрясение (смерть близкого человека), или совершив тяжкое преступление, уверенный во внутреннем Боге индивидуум начинает испытывать повышенное давление влечений в виде меланхолии самоупреков совести. Такое давлением настолько болезненно, что приводит к отрицанию существования внутреннего Бога и вызывает непреодолимое чувство спасения во внешней религиозности. Ситуация известная, которую упрощенно опишем так. Обычно уверенный в себе и внутренне счастливый человек не нуждается в религии и придерживается собственного мнения о Боге, поскольку бессознательные влечения не испытывают напряжения.
Однако когда жестокие жизненные коллизии выбивают личность из состояния уверенности, влечения начинают испытывать энергетическую перегрузку. Точнее, наверное, это можно выразить как перераспределение энергии влечений жизни и смерти. Перераспределение отражается на нарушении механизма взаимодействия основных известных структур «Оно» (бессознательное), «Я» (сознание) и «Сверх-Я». Внешне это проявляется разрушением выстроенного личностью спокойствия деятельности основных влечений. Это спокойствие, давая волю разуму, принуждало индивидуума к некоему поиску истины, что выражалось в ощущении Бога в собственной душе. Возросшая агрессивность влечения к смерти при перестройке привычного энергетического баланса теперь говорит «Я» индивидуума, что на самом деле Бога в душе нет. Это и понятно, поскольку влечение к жизни уступило место своему сопернику. Теперь ради спасения душевного равновесия индивид готов признать прошлое самоуверенное заблуждение, отринув при этом, вероятно, все приходящие философские доводы.
Так в поисках психического умиротворения такой запутавшийся человек бросается к известному религиозному Богу. Интересно, что описанная ситуация возможна также в обратном направлении, когда возросшее самочувствие снова пускает в личные философские размышления.
Определенно, в религиозном контексте подобная картина напоминает притчу о возвращении блудного сына. В определенном смысле возгордившаяся однажды личность, в ситуации стресса испытывая напряжение между сознательным «Я» и бессознательным «Оно», усиленное агрессией «Сверх-Я». Как видим, последняя инстанция перестает быть на стороне «Я», а значит индивидуум разочаровывается в созданном им личном Боге. Но такая ситуация еще больнее по той причине, что личность остается незащищенным в своем горе. Невозможная боль должна найти выход, иначе «Я» умрет.
Остается единственный путь, к которому прибегает большинство. Все свои влечения разочарованный индивидуум возвращает к общественной религии и смиренно молиться в церкви. Таким образом, личный Бог в душе под видом «Сверх-Я» отдает свою энергию во внешний мир на религиозного Бога и тем самым испытывает душевное облегчение. Здесь усматривается определенный смысл в запоздалом спасении невротического «Я» от созданных собственными неверными представлениями фантазиями внутреннего мира. Личная фантазия заменяется общественной, или внутренний невроз избегается путем включения в невроз массовый.
Таким образом, ставшая непосильная ответственность, усмиренная ранее небывалой самовлюбленностью, в целях самосохранения перекладывается на религиозного Бога. Таким искусственным образом находящийся в душе Бог снова перемещается «Я» индивидуума во внешний мир.
Продолжение следует ...