Цена жизни

              Аннотация:
        «Сколько стоит жизнь?» - этот вопрос стоял перед человеком на протяжении всего его разумного существования. Ответ на него искали многие, но большинство искателей приходило к каким-то своим, наиболее близким им самим точкам зрения. В конце концов большинством людей была взята за основу теория, в которой утверждалось, что жизнь бесценна... Однако в нашем с вами мире всё имеет свою цену, а за некоторые поступки порой приходится очень дорого платить... Иногда даже жизнью. Так какова же истинная стоимость этой, казалось-бы, беcценной вещи? Ответ на этот вопрос предстоит выяснить сталкеру по кличке Дед во время одной из своих "прогулок" по тропам Зоны...

           Цена жизни.
          Я лежал на мокрой от росы траве, разглядывая в бинокль очертания блокпоста военных. Было раннее утро. Солнце ещё не освещало окрестности, но на востоке заря уже пробивалась через тяжёлые свинцовые тучи. Справа в ложбине висел плотный белый туман. Его остатки, словно молоко, стекали туда с окрестностей…
          В кармане тихо пискнул КПК. Я достал машинку, и вывел её из режима ожидания. На экране высветилась надпись: «7:00. Пора». Внутри у меня всё похолодело и сжалось в плотный комок. Мысли прояснились, сделались прозрачными, словно горный хрусталь. Чувства… К чёрту их! Только мешаться будут.
          Наметив себе ориентир в виде густых зарослей, я быстро пополз по мокрой земле. Хорошо, что сейчас можно не особо прятаться. Солдат на вышке смотрит в сторону зоны, так как именно там почти всегда появляется потенциальный противник. Несколько военных, конечно, прогуливаются рядом, дабы тормозить любопытных туристов, но от них я закрыт зарослями кустарника обильно росшего по обочинам старой асфальтовой дороги…
          Внезапно со стороны блокпоста донеслись слова усиленные громкоговорителем: «Сталкер, стоять. В противном случае будет открыт огонь на поражение…» Внутри меня что-то оборвалось. Спалили! Выпасли! Как? Неужели кто-то наводку дал? Но кто?
          Все эти вопросы мучили меня буквально несколько секунд, затем их прервала автоматная очередь... Я всем телом вжался в землю, будто пытаясь спрятаться от свистевших в воздухе пуль...
          Однако солдат стрелял не по мне. Пули предназначалась кому-то с той стороны проволочного заграждения. Ещё один со свёрнутыми набекрень мозгами пытался вылезти из этого проклятого места… Мир его праху…
          -Цель нейтрализована, – донёсся усталый голос из динамика, и снова всё стихло. Лишь ветер изредка шуршал травой, да где-то в кустах запел жаворонок…
          Я подождал ещё минуту, для верности, а затем медленно, осторожно принялся ползти дальше. Мысли путались, сердце бешено колотилось в груди, грозясь вот-вот из неё выпрыгнуть. Где-то справа зашуршала трава. Я в страхе замер пытаясь притвориться небольшим серо-зелёным холмиком. Глупо конечно. Если вояки посмотрят в мою сторону, то непременно заметят подозрительную кочку, торчащую среди ярко-зелёного травяного покрова, и уж точно не забудут послать в мою сторону парочку свинцовых "подарков"...
          Однако тревога оказалась ложной. Траву просто колыхнуло лёгким ветерком. Ладно, ползём дальше…
          Минут за десять я, таки, сумел добраться до контрольно-разделительной полосы. А вот тут предстояло самое сложное. Теперь мне надо преодолеть метров эээ… 30 выжженного пространства, над которым были протянуты 2 ряда колючей проволоки. Потребуется полная сосредоточенность и хладнокровность. Одно неверное движение, и я разделю судьбу того психа, которого положили пару минут назад.
          Я очень аккуратно достал из-за пояса старые кусачки и повертел их в руках. Родимые мои, сколько раз вы помогали мне пробраться на ту сторону и вернуться назад. Ну же, давайте, не подведите меня и сейчас.
          В последний раз я оглянулся назад, чтобы ещё хоть чуть-чуть поглядеть на большую землю, которую, возможно вижу в последний раз. В голове запечатлелась картинка: небольшая просека, поросшая густой высокой травой. Где-то посередине виднелись остатки старой ЛЭП. Справа сквозь стволы редких деревьев просматривалась низина, в которой растворялись остатки утреннего тумана…
          Что я оставляю позади. Несбывшиеся надежды, мечты, которые давным-давно пошли прахом, запылённую квартиру, в которой уже не жил более двух месяцев… Или мир полностью погрязший в лжи, предательстве, обмане, мир, захлёбывающийся дерьмом, которое сам же и создал…
          В этот момент мне так остро захотелось свалить из него. Куда угодно, зачем угодно. Лишь бы ОНИ не обработали меня, не сделали быдлом, которому ничего от жизни не надо…
          Приступ прошёл, также быстро, как и начался. Бывало со мной такое. И перед зоной, и после. Особенно после…
          У человека, видевшего смерть товарищей, ощущавшего опасность на каждом шагу несколько другое восприятие мире, нежели у простого обывателя. После всего того, что пережил там, за колючкой, смотреть на то, как два приятеля ссорятся из-за куска колбасы, недовольные лица бабулек, которым недодали пенсию, ухмыляющиеся лица зажравшихся чиновников…
          От этих воспоминаний меня снова замутило… Всё, к чёрту вас всех, вместе с колбасой и пенсией. Надоели…
          Мысль о том, что от этого чудовищного мира можно спрятаться в зоне придала мне уверенности. Я, стряхнув накатившее оцепенение, шустро перебирая руками и ногами, пополз к первому ряду заграждений. Страшно не было. В душе комком застыла ледяная злоба. На всех. Она гнала меня вперёд, заставляя преодолевать всё новые и новые метры выжженной земли.
          Вот, наконец, и первая преграда. Ржавая колючка повисла над землёй, преграждая путь авантюристам, вроде меня, пытающимся проникать внутрь заражённых территорий и выносить от туда странные образования, обладающие необычными свойствами.
          Я быстро начал орудовать кусачками, которые, до сих пор сжимал в руке.
          Колючка, несмотря на то, что была насквозь проржавевшей, поддавалась на удивление плохо. С меня сошло семь потов, пока я проделал в заграждении более-менее нормальное отверстие. Чёрт бы побрал тех, кто вообще придумал кордоны ставить, без них было бы намного проще.
          Я аккуратно начал проползать, в получившееся отверстие. С начало всё шло нормально, но где-то на середине меня что-то ухватило за рюкзак, и не захотело отпускать.
          Вот тут-то и началось. На меня накатила волна страха. Он заполнил всё моё существо, подчинил волю, захватив разум. Мёртвая груда беспомощности навалилась на меня, вдавила, втоптала землю, лишив возможности двигаться и, что самое главное здраво мыслить
          По моему лицу стекали ручьи пота, я пытался мысленно бороться с наваждением, но одна картина, придуманная разыгравшимся воображением, переворачивала всё вверх тормашками - моё бездыханное тело, лежащее на пепельно-мёртвой земле. В затылке виднеется маленькая дырочка, из которой толчками выливается кровь, перемешанная с мозговым веществом…
          От страха стало трудно дышать. Он бы, наверное, так и придавил меня здесь, если бы откуда-то из глубины подсознания не начал подниматься холодное, отрезвляющее понимание того, что если ничего не предпринять, то будет всё точь-в-точь, как я себе представлял. Страх начал постепенно отступать из моего сознания. На его место снова пришла злость. Как же я, так называемый «опытный сталкер», а влип, как новичок какой-то… Сопля зелёная… Сморкнуться и растереть…
          Я аккуратно отполз чуть-чуть назад, дрожащей рукой поднял кусачки, и перекусил остатки колючки, которая своими штырьками, словно зубами, вцепилась в мой рюкзак, и не хотела отпускать. Тоже мне добычу нашла…
          Путь вперёд был свободен, и я не мешкая ни секунды начал продвигаться дальше. Страх все ещё накатывал на меня волнами. В такие моменты я всем телом прижимался к земле, и старался не двигаться, чтобы ненароком не натворить глупостей.
          Так, передвигаясь короткими рывками, и, замирая на долгие минуты, я, наконец, достиг второго ряда заграждений. Выглядел он намного хуже, чем первый. Столбы, на которых крепилась колючая проволока, кое-где покосились, а кое-где упали на землю… Остатки колючего заграждения были разбросаны рядом.
          Главное руки не рассадить, и тогда всё будет нормально.
          До кромки выжженной земли оставалось совсем чуть-чуть. Я принялся непроизвольно ускоряться. Внезапно правую руку резанула боль. Я аккуратно приподнял её над землёй и перевернул. Ладонь рассекала глубокая царапина, уже заполнившаяся ярко-алой кровью. Она стекала с краёв раны, тяжёлыми каплями падала и разбивалась серый пепел… Чёрт, это ж надо было так вляпаться… Ааа, больно, зараза…
          Но до границы выжженной земли оставалось совсем чуть-чуть, и это расстояние надо было преодолеть, не смотря на саднящую руку, пот, заливающий глаза, дикую боль в спине и ногах…
          Чёрт, да в конце концов, ЭТО НУЖНО сделать, неужели зря я до этого пыхтел, полз, вздрагивал при каждом шорохе, неужели всю предыдущую жизнь я прожил лишь для того, чтобы вот так глупо подохнуть от пули снайпера. Из-за рассаженной руки…
          Злость на самого себя помогла. Наплевав на всё, я резво пополз вперёд. Считанные рывки оставались мне до цели, как вдруг над окрестностями разнёсся голос громкоговорителя.
          Я вздрогнул, всем телом вжавшись в землю, ожидая, что вот-вот в затылок мне прилетит та самая пуля, которая оборвёт мою жизнь. Однако время шло, а я до сих пор оставался жив. Снайпер наверное уже тридцать раз успел выстрелить, если бы он действительно видел меня.
          Первый страх сошёл, и словно бы с меня упала пелена, плотный занавес, окутавший моё сознание в первые секунды.
          Граждане зона смертельно опасна. Не пытайтесь незаконно пересечь охраняемый периметр…-эхом разлеталось над окрестностями.
          Фуух, пронесло. Но надо всё равно убираться отсюда подальше, пока неторопливый снайпер ненароком не заметил серый холмик, ни с того, ни с сего появившийся на контрольно-разделительной полосе. До границы между живой и мёртвой землёй оставалось чуть больше метра, а сразу за ней раскинулся густой старый ельник. Если смотреть на него с земли, то казалось, что чёрные громады деревьев поддерживают тяжёлый свинцовый небосвод, не давая ему упасть на землю. Ну и чёрт с ним. Аллегории аллегориями, но дело делать всё равно надо.
          Закатившись под укрытие разлапистых веток, я встал, и, не смотря на жуткую боль в ногах и спине, трусцой побежал сквозь чащу. Ветки больно хлестали меня по лицу, пот заливал глаза, ноги противно ныли, но я не останавливался до тех пор, пока полностью не удостоверился, что погони за мной никакой нет. Жить, знаете ли, охота. Давно живу, привык уже…
          Вот тут на меня накатило по настоящему. Боль, которая воспринималась вторым планом, пока опасность висела непосредственно над моею больной головой, наконец-то нашла себе выход. Каждая клеточка моего тела, вдруг выплеснула из себя накопившуюся в ней усталость. Легкие при вздохе разрывались на миллионы пульсирующих кусочков, а потом собирались обратно. Во рту перетекало что-то вязкое, с привкусом солёного.
          Я, хрипя, бухнулся на калени и попытался откашляться. Изо рта потекла, слюна, вперемешку с кровью. Всё мысли из головы выветрились, кроме одной. Она горошиной перекатывалась в моей черепной коробке, периодически постукивая по ушам. В такие моменты приступы кашля усиливались. Чёрт как же больно… Минут через пять, спазмы в легких, наконец, перестали меня терзать, словно организм решил, что всё, хватит очищаться, а то хозяин там совсем свихнётся от боли.
          Чёрт, а ради чего я страдаю? Ползаю тут под прицелом снайперской винтовки, каждый день рискую своей задницей угодить в аномалию, или быль сожранным каким-нибудь приблудным мутантом? Ради того, чтобы бармен с надменной рожей, за все мои труды отслюнявил мне тощую пачку зелёненьких, которую я в тот же вечер, в его же баре и просадил?
          А изнутри мне такой тихий голосок поддакивает, мол, ты сталкер, не всё ли тебе равно, кому хабар сгонять. А напьёшься, как есть напьёшься, потому что человек, однажды сходив в зону, долго без неё не может. Да и выбора у тебя особого нет, разве что перекупщика сам волен поменять…
          -Чёрт подери, но нельзя же так жить. Каждый раз одно и то же: зона, хабар, водка…
          -Можно дружок, ещё как можно - ответили мне изнутри - Слизняк вон жил, Ржавый тоже…
          -И где же сейчас они? Тихо- мирно переварены или загнулись возле какой-нибудь аномалии?
          На сей раз голос внутри меня молчал. Ну, нечего было ему ответить.
          «Но если в зоне всё так плохо, то какого чёрта здесь тогда делаю я?»- вопрос в голове возник сам собой, плавно вытекая из предыдущего.
          Ну вот, пришли к тому, с чего начали, замкнутый круг получился, и выхода из него не видать…
          Тут мои мысли принялись прыгать и вертеться в моей голове, словно блохи, попавшие на сковородку, и, в конце концов, запутали меня окончательно. Усилием воли я отодвинул весь этот хлам на второй план. Потом в нём разберусь, как-нибудь на досуге, сейчас есть дела и поважнее.
          Я рывком встал с земли и потихоньку принялся медленно продвигаться вперёд. Где-то тут должна быть полянка одна. На ней привальчик устрою, перекурю. Голова моя всё ещё болела после пережитого шока и наплыва эмоций. Меня шатало из стороны в сторону, как обкуренного. Пару раз я даже чуть не завалился в кусты. Но это ничего, это поправимо. Горячий чай из термоса пара бутербродов, и небольшой привал полностью компенсируют причинённый блокпостом ущерб.
          Наконец межу деревьями забрезжил просвет. Я непроизвольно ускорил шаг, а затем и вовсе перешёл на бег. Ноги цеплялись за торчащие из земли корни, ветки хлёстко били меня по лицу, но это было неважно. Предчувствие скорого отдыха гнало вперёд, не давая ни на секунду задержаться и перевести дыхание. Минуты через две, сопровождаемый треском веток и громкими матюгами, я вывалился на поляну.
          Мягкая, ярко-зелёная трава стелилась по земле сплошным ковром, в который, словно фрагменты узора, были вплетены сухие еловые ветки. Посредине поляны лежала старая железная труба, полностью поросшая налётом ржавчины. Её поверхность немного поблёскивала, из-за осевшей за ночь росы, и от этого она становилась похожа на странное аномальное образование, прихотью судьбы заброшенное на эту поляну. Но это было не так. Граница зоны отчуждения проходила где-то в полукилометре севернее от этого места. Так что аномальный вид трубы - это всего лишь игра воображения.
          Я прошёлся по поляне, и устало сел на землю рядом с ржавым куском металла. Теперь, когда первое напряжение спало, и боль немного поутихла, по телу начала разливаться приятная слабость. Хотелось, лечь на мокрую от росы траву, и лежать, лежать, лежать…
          Но такую роскошь позволять себе было нельзя, поэтому я сидел с полуприкрытыми веками, прислоняясь рюкзаком к ржавой трубе, и машинально слушал заунывные речи, пробивающиеся с блокпоста через густой ельник.
          - Каждый добропорядочный гражданин должен сообщать о случаях сталкерства в нашу комендатуру. Не давайте мародёрам скрываться… - звучало где-то на грани слышимости.
          -Да какие ж мы мародёры, - мысленно возразил я - просто люди, не нашедшие своего места в мире лжи, обмана и клеветы, поэтому ушедшие из него…
          -А ты точно уверен, что так уж нужен зоне? - спросил знакомый голосок изнутри.
          - Всё, уйди, скройся, сгинь…- я подавил его силой воли, при этом твёрдо решив, при первой доступной возможности наведаться к психиатру. Маленькие отклонения, какие у меня сейчас наблюдаются, могут перерасти в серьёзные болезни, которые мне ой как не нужны.
          Тут мои мысли приняли медлительно-философский характер. Сначала я размышлял над тем, ради чего это я таскаюсь в зону. Затем над речами военных, которые они прокручивают через громкоговоритель. Потом просто сидел, уставившись в одну точку, и ни о чём не думал…
          Но вечно это блаженство продолжаться не могло. В конце концов я сюда не ради пикника на природе шёл, а строго по делу, причём такому, которое требует полной сосредоточенности. Усилием воли я заставил, самого себя подняться с земли. На всякий случай надо проверить, не растерял ли чего по дороге. Возвращаться за этим всё равно уже не буду, но чтобы не было неприятных сюрпризов в будущем. Так, ПДА на месте, рюкзак на месте, мешочек с гайками… на месте, а где же …
          По коже пробежал неприятный холодок. Не хватало кусачек.
          Я принялся лихорадочно копаться в рюкзаке, но их там не оказалось. Блин, неужели потерял? Только не это…
          Я принялся простукивать одежду, и обнаружил их у себя за поясом. Фух… Пронесло! Вот вы, мои родненькие, целы и невредимы…
          Не простой это инструмент, а дорогая память. Друг подарил, перед своим последним походом в Зону. Он был одним из первых сталкеров, делал удачные рейды, приносил дорогие артефакты. Я ещё только из университета вышел и подался на новое место «работы», а он уже слыл одним из самых удачливых среди ветеранов. Как сейчас помню, пришёл он ко мне тогда и сказал: «Вот возьми их. Если не вернусь - память будет.» Я посмеялся над этим фактом - мол, ты то, и пропадёшь. Расстались мы хохоча и перешучиваясь, а через два дня до меня докатилась весть, что мой друг бесследно пропал где-то на территории зоны экологического бедствия. Первым моим порывом было идти на поиски, но потом я понял, что все усилия бесполезны и друга уже не… Так, всё хватит – не хорошо покойников вспоминать, тем более перед походом в зону. Наяву могут встретиться.
          Я убрал кусачки в рюкзак, предварительно замотав их в чистую тряпку, и извлёк от туда термос и бутерброды с колбасой. Сейчас самое время залить все переживания горячим хорошим чаем, а сверху придавить куском свежего белого хлеба. Ммм… Жаль, что насладиться трапезой в полной мере у меня не получится. Торопиться надо - день-то не резиновый.
          Закончив поедать бутерброд, я достал из нагрудного кармана карту, и расстелил её на трубе. Ага, вот этот маленький жёлтый овальчик - полянка, на которой я нахожусь. Дальше маршрут идёт по прямой полкилометра на север, до границы зоны отчуждения, и сворачивает на запад, пересекая чёрную нитку железнодорожной насыпи. А вот тут первая крупная аномалия. Как же она называлась… Ага, вспомнил - поле гейзеров. На самом деле эта штуковина была похожа на высушенную, потрескавшуюся землю, вот только трещины в ней были эээ… несколько увеличены. Между ними иногда вылетают потоки горячей воды, так что если окажешься рядом с таким извержением, обваришься на раз. Один раз видел, как новичок, по дурости своей неопытной полез в неё, и обдало его струйкой такой. Брр... Ужасное зрелище.
          Так, что у нас по плану дальше. Ага, от этой аномалии надо двигаться на северо-восток, пересечь старую грунтовую дорогу, и почти сразу за ней располагается следующая опасная зона. Ловушка в народе называется огненный вихрь. Там я ещё никогда не был, но, судя по рассказам знакомых это было скопление жарок, которые плавно перемещались. Со стороны это выглядело, словно… Ну вот память совсем дырявая стала. Было там, какое то слово умное, да вот вылетело из головы. Ага, вспомнил - «ц-и-к-л-о-н». Я даже щёлкнул пальцами от удовольствия. Во, какие учёные слова знаю, не то, что некоторые.
          Дальше маршрут резко поворачивал на юг, и упирался в жёлтое пятно этой самой полянки.
          В принципе весь путь можно пройти часа за три, но учитывая тот факт, что Зона нередко подкидывает сюрпризы в виде одиночных аномалий, и приблудных мутантов, желающих оторвать от тебя кусок лакомой человеческой плоти, то «прогулка» грозила затянуться на сутки, а то и больше…
          Я сложил карту вчетверо, и запихнул её в нагрудный карман. Близлежащие окрестности я знаю, так что она сейчас будет только мешать. Так теперь надо сделать самое главное — вооружиться. Без хорошего ствола под рукой в зоне чувствуешь себя голым. Одного похода в зону, как правило хватает, для того чтобы приобрести паскудную привычку таскать оружие с собой везде, где ни попадя, и размахивать им при малейшей на то возможности.
          Я, навалившись всем весом на трубу, немного сдвинул её с места. Фуу, тяжеленная, зараза. Кто её сюда через лес пёр, даже представить страшно. Нет, одному человеку такое точно не под силу…
          Под трубой обнаружилась небольшая полость, вырезанная мной когда-то давно. В ней лежал небольшой, но увесистый свёрток. Я достал его, и бережно развернул. Это был старый пистолет Макарова, который я постоянно таскал с собой по зоне. Тоже, между прочим, своеобразный талисман. Пять или шесть лет я мотаюсь с ним по заражённым землям, и ничего, жив остался…
          Сталь приятно холодила руку, придавала силы и уверенности. Нет, не суждено мне на этот раз сгинуть в этой дыре. Выйду, выползу, ногтями выцарапаю у зоны свою жизнь.
          Я встал, застегнул рюкзак, прошёлся по поляне взад вперёд, проверив не болтается ли чего, на всякий случай пару раз подпрыгнул на месте, и наконец, завершив все подготовительные процедуры, твёрдым, уверенным шагом двинулся в лесную чащу…
          ***
          Прошло примерно полчаса с того момента, как я покинул полянку. День начинал вступать в свои права. Сквозь слегка рассеявшееся тучи пробивались первые лучи утреннего солнца. Они поливали окрестности ярким оранжевым светом, придавая им жизнерадостный окрас. День обещал выйти на славу.
          Ельник, в котором я отдыхал, давным-давно остался позади. Теперь вокруг меня шелестел зелёными кронами редкий лиственный лес, плавно переходящий в большое поле…
          Но, несмотря на эту жизнерадостную картину, я чувствовал себя крайне неуютно. Прямо под моими ногами начиналась чахлая серая трава зоны. Из неё будто бы высосали всю жизнь, оставив ссохшийся серый, но, тем не менее, удивительно упругий стебель.
          Где-то внутри души зашевелился, заворочал колкой головкой червячок сомнения. Ещё не поздно повернуть назад, вернуться домой более менее устроиться в жизни, и быть как все…
          Или же пойти навстречу тому неизведанному, что ждёт меня за вполне видимой чертой, и сгинуть в тёмном, опасном мире…
          Я переминался на месте с ноги на ногу, а сомнения терзали мою душу всё больше, словно пласт за пластом снимая грубые, чёрствые наросты появившееся за годы сталкерства, пытаясь докопаться до той самой, человечной сущности, скрывающейся под ними. Чёрт, ведь можно же жить нормально, как все. Не ползать каждый день на брюхе, не отстреливаться от мутантов, не рисковать своей жизнью ради мизерного хабара. В конце концов, можно устроиться на работу, ежемесячно получать зарплату, каждый вечер возвращаться домой в вонючем душном метро, битком набитом таким же быдло, как и я, давиться толкаться. Возвращаться домой к вонючему занюханному телевизору, по которому постоянно крутят идиотские лица политиков, перемежаемые социальной пропагандой…
          Не знаю почему, но, наверное, пытаясь убежать от собственных мыслей, я всё же сделал шаг вперёд.
          Мир изменился. Он потерял все свои яркие цвета и оттенки. Под моими ногами расстилался ковёр из серой сухой, но всё ещё живой травы. Деревья где-то в вышине шелестели своими блёклыми кронами. Ярко-оранжевый свет, заливавший секунду назад все окрестности, переменил свой цвет на бледно-зелёный, в котором лес выглядел, по меньшей мере жутковато. От серых стволов деревьев протянулись длинные чёрные тени, скрывающие от меня неведомую опасность, которая могла затаиться в траве. Не было слышно ни звука, только откуда-то издалека, доносился заунывный вой слепого пса.
          Мурашки пробежали по коже, а волосы на затылке встали дыбом. Рука судорожно стиснула рукоять Макарова. Брр… Сколько в зону хожу, а так и не могу привыкнуть к её «приветствиям» Такое ощущение, что сделав один шаг, ты как будто переместился совершенно в иной мир. Даже солнце здесь светит по-другому, не говоря уже о законах физики, которые напрочь отказывают.
          Я стоял в нерешительности, а где-то там, за рощей и полем заунывно заливался слепой пёс, оплакивая свою собачью жизнь…
          Было страшно. Руки дрожали, ноги не слушались. Но этот страх я смог одолеть, как делал уже много раз. Поначалу в зоне всегда так, но потом вроде как притерпишься, привыкнешь, и остаток пути идет более менее спокойно…
           Ну вот, цветочки в виде кордона и патрулей закончились. Теперь пойдут ягодки. Я заткнул за пояс ПМ, предварительно поставив его на предохранитель, расстегнул набедренный карман, и зачерпнул из него горсть гаек. Маловато, наверное, взял, но ничего, как закончатся, наберу какой-нибудь дряни, ей буду пользоваться, а пока…
          Я широко размахнулся и кинул гайку прямо перед собой. Она, описав правильную дугу, шлёпнулась на прелые листья, и осталась лежать, как ни в чем, ни бывало. Хорошо пошла, отклонений от траектории нет, непонятного свечения нет, вспышки тоже отсутствуют. В общем, путь свободен. Я, аккуратно ступая по влажной земле, стараясь не отклоняться от намеченной линии, пошёл к тому месту, куда упала гайка. В принципе можно было нормально идти, не замирая от каждого дуновения ветерка, или от каждого шороха, но сталкерский опыт мне постоянно напоминал, что в зоне не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Иногда тут попадаются и гуляющие аномалии или как их называют «шатуны». Встретив такую, бежать не надо, всё равно догонит. Лучше встань спокойно и не двигайся. Пару раз крутанётся она вокруг тебя, да и полетит дальше по своим аномальным делам. Штаны, конечно, долго потом чистить придётся, но, зато, жив останешься.
          Благополучна дойдя до места падения первой гайки, я нагнулся, поднял её с земли, и запустил опять. Ничего не произошло, ни тебе вспышки, ни взрыва. Вот, это уже по-нашему. Среди сталкеров ходит поверье: если ты, придя в зону, кинешь первую гайку три раза, и при этом не наткнёшься на аномалию, то удача будет твоей постоянной спутницей до того момента, пока ты не выйдешь с заражённых территорий.
          У меня даже настроение немного поднялось. Ну давай же милая не подведи меня…
          Я кинул в третий раз, легонько, метра на два на три вперёд, чтоб уж наверняка. Сначала гайка летала нормально, но потом её что-то дёрнуло вниз с такой силой, что она ахнула в землю, словно пятикилограммовая гиря, оставив после себя глубокую восьмиугольную дырку. Вот тут-то до меня дошёл истинный смысл выражения «не судьба». Выходит, зона играла со мной, как сытая кошка с мышью, давая призрачную надежду на чудо, и в самый последний момент, хватая за хвост.
          Но я ещё жив, и могу сражаться. Пусть первый раунд остался за зоной, но это ещё ничего не значит. Ещё много будет возможностей отыграться, вот только ставки слишком не равны. С моей стороны - жизнь, с её стороны - жалкие бирюльки, которые скупит у меня по дешёвке бармен.
          Ладно, начинается второй раунд. Я аккуратно разбросал десять гаек, чтобы примерно обозначить границы «комариной плеши» попавшейся мне на дороге. Большая оказалась зараза. И откуда они такие берутся, на границе зоны. В центре, ещё бы куда ни шло, а то, что вот такая пакость подобралась близко к кордону - плохой знак. Готовится очередная экспансия - время, когда аномалии в зоне меняет своё местоположение, при этом расширяя площадь заражённых территорий на три четыре квадратных километра.
          Ну и пофиг, пусть над этим высоколобые голову морочат, а мне пора двигаться дальше.
          Обогнув аномалию, я вышел на большой пустырь, по середине которого проходила небольшая железнодорожная насыпь. Она была положена довольно давно, и поэтому уже успела довольно сильно просесть, и расползтись в стороны, но как ни странно и шпалы, и рельсы были абсолютно целыми, будто их только-только изготовили и уложили.
          Такие маленькие странности тоже встречались в зоне, но слава богу, они были абсолютно безвредны.
          До насыпи добрался я благополучно. Обнаружил, конечно, ещё пару тройку гравиконцентратов, но на этом сюрпризы зоны пока иссякли. Залез я на насыпь, достал из потёртого чехла старый армейский бинокль, и принялся осматривать окрестности, выискивая приблудных мутантов или ренегатов, периодически попадающихся на заражённой территории. Смотрел, смотрел, и вдруг чувствую, справа какое-то шевеление. Повернул я голову, и вижу: ползёт этакое странное марево над полотном железки. Неспешно так перемещается, будто знает, что никуда уже мне не деться. Вот он - шатун! Ну всё, теперь остаётся только лежать и молиться, чтоб пронесло. И я лежал, а аномалия подползала всё ближе и ближе. Вот уже чувствовалось на правой щеке её ледяное дыхание. А теперь она подлетела ещё ближе - у меня волосы на затылке встали дыбом. Ага, значит это трамплин. Фуух, счастлив наш бог. Теперь надо только вцепиться покрепче вот в эту шпалину, и потерпеть…
          Сначала меня просто, слегка приподняло над землёй, а потом уже начало конкретно тянуть вверх. Но я терпел, стальной хваткой вцепившись в единственно надёжную опору. Было больно, очень. Помнится, когда стало совсем нестерпимо я заорал, а потом, наверное потерял сознание, но рук так и не расцепил…
          Сознание приходило постепенно. Сначала появилась резкая боль в руках, потом появилось ощущение какого-то холода и дискомфорта в области затылка. Усилием воли я заставил себя разлепить веки, и увидел низкое серое небо. Облака на нём разбухли, от тяжёлых дождевых капель, и грозились опрокинуться на сухую землю сильным радиоактивным ливнем.
          И тут у меня словно током ударило. « Живой! Здоровый! Не забрала, поганка!» - мысли разрезали внутреннюю пустоту, и принялись греметь и отплясывать в моей голове. Ну что зона, как видишь, второй раунд нашей смертельной игры остался за мной…
          Но радость сошла также внезапно, как и появилась, стоило мне только вспомнить, сколько ещё возможностей будет отыграться у моего неведомого соперника. Поле гейзеров, огненный вихрь… Да мало ли какую пакость можно было подкинуть уставшему путнику. Но мы ещё поборемся…
          Я поднялся, подождал, пока уймётся боль в затёкших ногах. Надо убираться от сюда. Хоть и говорят, что шатуны всегда двигаются по определённой траектории, но никто пока ещё не вычислил по какой. Вдруг эта пакость сейчас где-нибудь развернулась, и возвращается обратно, чтобы, наконец, добить чересчур упорного одиночку, так нахально посмевшего сопротивляться её силе.
          Такие мысли придали мне энтузиазма, и я, наплевав, на ноющие колени, быстро скатился с опасной насыпи. Так, теперь надо припомнить, что у нас дальше по плану. Если верить карте, то за деревьями на краю пустыря должны скрываться гейзеры. Внезапно, словно в подтверждение моих мыслей, за редкой полосой леса со свистом и шипением вырвалась высокая струя пара и быстро растаяла в холодном воздухе. Ну вот, значит всё в порядке. Аномалия на месте, теперь осталось только до неё добраться.
          Я кинул гайку метра на три-четыре перед собой. Сначала она летела нормально, но внезапно голубая вспышка, вышедшая из-под земли, вспороло воздух, под ржавым кусочком металла, коснулась его, и беззвучно исчезла. Над тем местом где только что летела гайка, медленно поднималось облачко серого пара. Ага, вот тут значит электра распластала свои энергетические щупальца в ожидании лёгкой добычи. Меня небось караулила, а. Я грозно погрозил хитрой ловушке кулаком. Ан нет, не дамся. Добычу не по зубам выбрала.
          Я быстро обкидал аномалию гайками. Что ж, зона, похоже этот раунд остаётся за мной. Стоило мне так подумать, как вдруг из самого центра размеченного мной пространства вырвалась голубая молния, и перелетевши через разбросанные гайки взорвалась ярким снопом искр в метре от моих ботинок. Пятачок земли, оказавшийся точнёхонько под этим местом почернел, от него клубами повалил сизый дым Чёрт, никогда раньше не видел, чтобы аномалия могла выбираться за свои пределы. Да, зона, тут ты права, не говори гоп пока …
          Я аккуратно принялся огибать аномалию по большой дуге, периодически проверяя свой путь болтами на предмет скрытых ловушек. Из центра этого странного образования вырывались голубые вспышки и неслись в моём направлении, но их сил было недостаточно, чтобы хоть как-то зацепить меня. Как только молния теряла возможность лететь дальше она упиралась в землю, оставляя после себя небольшой пятачок выжженной земли, от которого клубами валил густой чёрный дым.
          Сердце вдруг снова начало наполняться страхом, прямо как там, на кордоне. Руки и ноги принялись наливаться свинцом, а разум подёрнулся туманной дымкой. Каждый раз, как только справа раздавалось характерное шипение электрического разряда, нейтрализующегося о землю я вздрагивал, и в страхе оглядывался на аномалию, ожидая, что вот-вот наступит конец...
          Но не только страх рождался в пределах моего сознания. Бурной волной вскипала и росла злость на самого себя. Неужели я полз через кордон, обливаясь от страха холодным потом, чтобы потом погибнуть из-за прихоти разыгравшихся нервов. Ну уж нет. Так легко сдаваться нельзя. Лучше уж умереть сражаясь, нежели сидя на пятой точке, в ожидании закономерного конца.
          -А оно тебе надо?- ехидно спросил внутренний голос, доносившийся откуда-то из глубин сознания.- Не проще ли всё бросить, и вернуться, пока ещё не поздно?
          -О нет, это опять ты?! - мысленно застонал я.
          -Да, он самый. - ответил голос.- и никуда тебе от меня не деться, потому…
          -Что ты моя совесть? - не выдержав перебил я, хлопнув себя раскрытой ладонью по лбу. Можно же как-то вышибить эту дурь, постоянно лезущую в голову.
          -Неет…- как ни в чём ни бывало ответил голос- скорее твоя вторая сущность, приобретённая там, на большой земле. Вспомни хорошенько, ведь тогда у тебя были и образование и работа, а теперь всё это ушло в никуда. На что ты это променял?!
          -На зону.- Твёрдо ответил я, слегка ускоряя шаг.
          -Нет, на красивые безделушки. Рискуешь, каждый день своей шкурой ради тех вещей, которые человечество всё равно не научится использовать во благо…
          Договорить он не успел, так как меня отвлекло какое-то шевеление, невдалеке. Между двумя маленькими бугорками, прыщами выделявшихся на ровной поверхности пустыря, зависло этакое странное марево, какое бывает в жаркий полдень над асфальтом или над железной крышей. Буквально в двух метрах от меня висел «смерч», или «воронка», кому как больше нравиться. Ох и страшная же это вещь. Сначала поднимает человека в воздух, раскручивает, а потом бах, и летят куски окровавленной плоти в разные стороны.
          Нет, кто смерча не видел своими глазами, тому не понять насколько страшно стоять вот так, буквально в двух метрах от верной мучительной гибели и осознавать почти полную свою беспомощность. Хотя верно, куда уж им знать, что такое человеческая жизнь, и сколько она стоит. Они только и делают, что сидят в своих кожаных креслах да раздают приказы серой толпе, которая беспрекословно их выполняет…
          Стоп, а кто это они? Ага, вспомнил м-е-н-е-д-ж-е-р-ы (о господи, откуда я такие слова то страшные знаю) ихние там, президенты, и прочие директора гребущие под себя…
          Стоп, чего они к рукам прибирают то? А и фиг с ним, тридцать лет жил и не лез в дела эти тёмные и ещё столько же проживу, не охну. Мне бы лучше сейчас вон ту аномалию поаккуратнее обойти.
          Решив впредь не забивать себе голову столь мудрёными суждениями, я принялся огибать опасные холмики по большой дуге, периодически проверяя свой путь гайками. Первые четыре прошли хорошо, а вот пятая как-то не так. Не могу объяснить, в чём дело, но не понравилось мне и всё тут. Ладно, дай, думаю, кину ещё одну, для верности, и тут меня потом как прошибёт. Даже глаза залило. Нет, не буду кидать - нездоровое там место какое-то. Лучше обойти.
          Я взял левее, и, наконец благополучно завершил обход опасного места. Дальше всё шло гораздо проще. От лесополосы меня отделяло буквально метров пятьдесят открытого и абсолютно чистого пространства, которые я без труда преодолел, если не считать двух слабых гравиконцентратов, попавшихся на пути.
          Ага, а вот теперь начинается самое интересное. Пройдя узкий участок леса, я увидел то, что называлось в народе полем гейзеров. Серая пустынная земля, вся изъеденная чёрными червями трещин начиналась прямо у моих ног. Кое-где на ней виднелись старые следы воронок, с оплывшими краями. Там, скорее всего недавно били гейзеры, поэтому грязь с краёв ямы не успела полностью стечь внутрь заполнив собой свежую рану на тезе земли.
           Внезапно моё внимание привлёк странный звук. Он был похож на шипение пара, вырывающегося из-под крышки котла, только звучал в несколько раз громче. Где-то впереди справа, начала вспухать потрескавшаяся земля, постепенно превращаясь в стенки огромного грязевого пузыря. Он рос, и ширился, постепенно превращаясь в бомбу, готовую взорваться в любое мгновение. Неожиданно по его верхушке зазмеилась трещина из которой с шипением вырвалась тоненькая струйка ослепительно белого пара. Наконец поверхность шара не выдержала, и он взорвался, раскидав ошмётки жидкой грязи по окрестностям и выпустив из своих недр огромную струю белоснежного пара, взметнувшуюся чуть ли не до самых облаков. Буквально секунду продолжалось это захватывающее зрелище, а потом фонтан, бивший из-под земли, иссяк, и лишь огромная воронка, медленно заполняющаяся жидкой горячей грязью, напоминала о том, что произошло здесь пару секунд назад...
          Я лежал и смотрел, как в небе медленно таяло маленькое белое облачко, так необычно смотрящееся на фоне тяжёлых свинцовых туч. Где-то справа прошуршала трава, зашевелили серыми листьями чахлые деревца, росшие неподалёку, но мне не было до этого дела. Я лежал и думал о чём-то своём. Мысли плясали, у меня в голове, напрыгивая одна на другую, перекликались между собой, и постоянно отвлекали от нужного дела.
          Так, там вон пойду, место вроде чистое, опасности не видно... Чёрт, пришибёт меня в этой аномалии, как пить дать... Эх, чем-то мне то облачко пара, которое недавно выбросил гейзер, напоминает хорошего человека, чьи добрые дела точно также растворяются в унылой повседневности, в этом постоянном сером обмане...
          Стоп, хватит. Это никуда не годиться! Даже с мыслями не могу собраться, прям как новичок какой-то, впервые увидевший аномалию.
          Так, сначала чуть-чуть проползти, затем свернуть вправо. Там вроде поблёскивает что-то такое, интересное. После этого ещё пару метров вперёд... Нет, стоп, там вроде-бы землю «распирает». Вон, даже маленький бугорочек образовался. Мдаа, соваться туда определённо не следует. Даже если не порвёт струёй, выпущенной под высоким давлением, так сварит заживо, моргнуть глазом не успею. Ладно, пройдём левее. Там неопасно, несмотря на то, что трещин в земле уж больно много...
          Дальнейший маршрут планировать не имело никакого смысла, так как зоны активности в этой аномалии постоянно перемещались. Всё, больше медлить нельзя. Сейчас или никогда.
          Я зажмурился, подался вперёд и коснулся руками сухой растрескавшейся земли. Всё внутри сжалось в плотный комок, от предчувствия того, что вот-вот подомной вспучится огромный пузырь, наполненный горячей жидкой грязью, и...
          Но ничего не произошло. Я открыл глаза и перевёл дух. Пускает, значит, стерва... Либо взаправду решила, что хватит со сталкера испытаний, либо в ловушку заманивает. Как говориться не узнаешь, пока не попробуешь…
          Я быстро пополз вперёд, не забывая при этом поглядывать по сторонам. Сначала всё шло как по маслу: выбрал безопасный маршрут, ну и ползи себе на здоровье, но когда я преодолел примерно половину намеченного пути, аномалия, наконец, почувствовала присутствие чужака, и поспешила поприветствовать незваного гостя. Почти на всей той территории, которую контролировало это странное образование стали образовываться трещины в земле, из которых клубами валил белёсый пар. Спустя пару секунд из них начала толчками вырываться мутная горячая вода, создавая вокруг трещин маленькие озёра…
          Первой моей мыслью было ползти назад. Меня захватил в свой прочный капкан животный страх, перед этой, казалось бы, могущественной стихией, которая грозилась вот-вот захлестнуть меня с головой, превратив в варёное непонятно что. Я готов был уже развернуться и бросится наутёк, но голос здравого смысла на этот раз смог заткнуть или заглушить тот фонтан эмоций, который едва меня не угробил.
          Возвращаться назад было чистым самоубийством, скорее всего, этого-то и ждала от меня коварная ловушка (Уж не знаю, обладало ли это порождение зоны каким либо интеллектом, но то, что оно умело почти мастерски уничтожать всё живое, попадающее в радиус его действии - неоспоримо.). Ладно, единственное, что мне остаётся, это попытаться прорваться между постепенно смыкающимися лужами кипящей воды, до того, пока они не образуют вокруг меня дымящееся кольцо. Блин, это ж надо было так влипнуть, а всё из-за этой дурацкого намерения, во что бы то ни стало урвать куш побольше…
          Но сейчас уже поздно было жалеть о тех поступках, которые не вернуть и не исправить. Лучше сделать хоть что-нибудь, чтобы вытащить свою … из этого пекла, пока ещё не стало слишком поздно.
           Я быстро пополз вперёд, перебирая руками и ногами по сухой потрескавшейся земле. А вода все продолжала и продолжала наступать, грозясь вот-вот отрезать меня от единственного пути к спасению. Меня снова переполнял страх, но… он не обессиливал, а наоборот был руководством к действию. Лишь благодаря ему, я всё-таки успел вырваться из объятий самой смерти, сомкнувшихся у меня за спиной…
          Но это был ещё не конец. Похоже, аномалии очень не понравилось, что я отделался всего лишь лёгким испугом. На её теле принялись один за другим вздуваться огромные грязевые пузыри. Ловушка превратилась в гигантскую бомбу замедленного действия, взрыв которой приведёт к уничтожению всего живого, что находится в её пределах.
          Надо убираться отсюда, и как можно скорее. В противном случае я рискую сильно обвариться, и помереть раньше времени. Ладно, сейчас возьмём чуть-чуть левее, прихватим вон ту блестящую вещицу, которая неподалёку валяется, и быстро отходим к краю, пока тут всё не рвануло к чертям собачьим. Если все рассчитал правильно, то на данную операцию у меня уйдёт минуты две-три, не больше. Этого должно хватить с лихвой, чтобы я успел выбраться из аномалии.
          Дальше лежать и раздумывать не имело смысла. Был путь, была цель, а там уж мои проблемы, как достигнуть финальной точки, и при этом остаться целым и невредимым. Медлить теперь уж точно нельзя.
          Я принялся быстро, чуть ли не на четвереньках, продвигаться к намеченной цели. Грязь хлюпала, чавкала, засасывала рукава комбинезона, и ,как будто, всеми силами пыталась задержать меня. Правая рука внезапно провалилась в какую-то полость, прикрытую сверху мутной пеленой грязной воды. Я поспешно выкарабкался из схватившей меня ямы и двинулся дальше. Пот заливал глаза, ограничивая видимость почти до нуля, натруженные руки противно ныли.
          Не знаю, сколько это продолжалось. Быть может несколько секунд или минут, однако они показались мне вечностью. Я полз и полз вперёд, пока вдруг случайно не почувствовал, что тягучая жижа выпустила меня, и руки мои судорожно хватаются за сухую, жёсткую, и в то же время невероятно упругую траву зоны. Затем сверху навалилось что-то темное. Стало трудно двигаться и дышать. Я всё ещё пытался сопротивляться, но бесполезно. Конечности свели болевые судороги, сознание помутилось и внезапно покинуло меня. Осталась лишь темнота…
          ***
          Очнулся я от неприятного липкого холода, который сначала был в моей ладони, а затем медленно, но верно стал просачиваться в рукав. Какая то студёнистая масса примостилась у меня на лице и сильно мешала открыть глаза. Всё тело словно одеревенело, и не хотело слушаться моих приказов.
          Большие усилия потребовались на то, чтобы разжать ноющую от нестерпимого холода ладонь, а затем поднести её к лицу и стереть с него аморфную субстанцию. Тут наконец-то мне удалось открыть слипшиеся веки, и попытаться оценить сложившуюся ситуацию.
          Небо, по-прежнему застилали тяжёлые свинцовые тучи, однако теперь они казались намного темнее, чем раньше. Скорее всего, уже смеркалось. Где-то высоко над головой вяло шелестели редкие серые кроны, периодически сбрасывавшие с себя одинокие мелкие листочки, которые тут же подхватывали сильные порывы сухого колючего ветра и уносили незнамо куда…
          Постепенно боль в сведённых мускулах отступала на второй план, и в затопленное болью сознание начинали просачиваться новые мысли: где я, почему до сих пор жив, сколько сейчас времени?..
          Этот бесконечный поток необъяснённых вопросов постепенно оттеснил головную боль и на время позволил мыслить более-менее ясно.
          Для начала следовало оглядеться. Ради этого мне пришлось, преодолевая усталость и сопротивление задубевшей от грязи и пота одежды приподняться на локтях, а затем и вовсе перейти в сидячее положение.
          Нельзя сказать, что вид, развернувшийся в следующее мгновение перед моими глазами, сильно меня обрадовал, однако огорчительного в нем было не так уж много, как могло показаться на первый взгляд.
          Находился я на самом краю аномалии, в рощице небольших, но удивительно прямых деревьев. Где-то справа от меня расположился небольшой овражек с пологими песчаными краями. В нем медленно скапливался белёсый вечерний туман. По левую руку пролегала широкая просека, посреди которой торчали проржавевшие столбы линии электропередач. Предположительно она должна была одним своим концом упираться в старую асфальтовую дорогу, ведущую до самого кордона…
          Мои размышления прервал долгий заунывный вой, доносившийся откуда-то издалека. Он словно был наполнен дикой злобой, а ещё в нем угадывалось что-то вроде жгучего желания поскорее порвать, прикончить жертву, впиться зубами в её сладкое мясо…
          От него меня всего пробрала дрожь. Волосы на голове встали дыбом, а рука медленно, но верно стала тянуться к шершавой рукоятке пистолета.
          Однако наваждение продолжалось недолго. Внезапно вой поднялся до самой высокой ноты, переходя в истошный визг, а затем его оборвало далёкое отрывистое эхо выстрелов…
          Дальше сидеть на пятой точке не имело никакого смысла. Звук выстрелов, равно как и запах крови привлечет всех мутантов в округе, поэтому лучше всего убираться отсюда подальше и как можно быстрей. А что до стрелявшего… Пусть смилостивиться над ним судьба…
          Я резким движением вскочил с травы, и чуть не повалился обратно. Ссохшаяся одежда жёстко упиралась в тело, а натруженные мышцы почти не повиновались приказам. Немного придя в себя я решил нагнуться за рюкзаком, как вдруг мой взгляд наткнулся на небольшой круглый предмет голубоватого цвета. Поверхность его была гладкая, и прозрачная, и сквозь неё слабо просвечивали внутренности образования. Там, за толстой прочной стенкой виднелись неимоверной красоты кристаллы, плавающие в абсолютно прозрачной чистой воде. Но всё это великолепие было лишь малой частью того, что мог скрывать в себе артефакт (О том, что это был именно он, догадаться несложно.).
          Такую штуковину в народе называли водяной сферой, а всё из-за её необычных свойств. Если сжать этот артефакт в руке, и немного подержать, то на его поверхности начнут проступать капельки кристально чистой, и в тоже время неестественно холодной воды. Само образование было очень редкое, а потому особенно ценное, так, что можно сказать мне повезло…
          -Да да, сейчас тебе подфартило - ехидно ответил мой внутренний голос – но никто не говорил, что донести такое сокровище обратно будет легко, да и вообще, почему ты решил, что эта штука ценная. Потому, что «большие дяди» с хорошей суммой денег в кармане взяли и установили ей цену. А ты ведёшься у них на поводу, как самый распоследний дурак, и при этом считаешь, что тебе крупно повезло….
          - Замолкни - мысленно ответил ему я – Пока я не могу ничего изменить, мне придется плясать под дудку тех самых «больших дядек». В конце концов, не так уж это и плохо. Деньги есть, крыша над головой есть, еда есть, а больше мне ничего и не надо…
          -Свободы нет…- ответил голос и окончательно замолк.
          - А у кого она сейчас есть? - спросил я – Может быть ты знаешь, где её найти? Если да то говори, а нет, так просто заткнись и не мешай мне.
          Ответа не было. Выждав с минуту, я в сердцах сплюнул, обругал последними словами свою собачью жизнь, зону, и этот голос, который периодически начинал нести всякую чушь, и принялся осматривать свои вещи.
          С рюкзаком всё было в порядке, однако внутри него меня ждало огромное разочарование – остатки бутербродов превратились в ужасную мокрую кашу. Печально. Теперь хоть волком вой с голодухи.
          Осмотр карманов куртки принёс ещё большее разочарование: пистолет весь промок, и теперь им можно было разве что детей пугать, половина из оставшихся у меня болтов исчезла незнамо где, а КПК, хоть с виду был и целый, напрочь отказывался работать. Намок, скорее всего, или при ударах задело внутренние микросхемы…
          Издали снова донеслось тоскливое завывание, только теперь оно было намного громче, звучал уже не один голос, а сразу несколько. У меня не осталось времени...
          Самое лучшее, что я мог сейчас сделать, это взять ноги в руки, и поскорее убраться отсюда. Мысленно это всё выходило очень легко, а вот в реальности как-то не получалось. Относительно быстро собрав все свои вещи, я поковылял прочь с поляны. Однако далеко уйти мне не дали. Дойдя до просеки, я, на всякий случай, оглянулся назад, и увидел, как из кустов вынырнули три тёмных собачьих силуэта частично прикрываемые густым вечерним туманом. Моя рука рефлекторно сжала рукоять бесполезного, сейчас, пистолета. Однако, твари не обратив на меня ни малейшего внимания, бесшумно пронеслись по открытому пространству и, не издав ни звука, растворились в вечернем тумане.
          Вот и славно, одной проблемой меньше. Непонятно только одно – что их так сильно привлекло, заставив отказаться от усталого, замученного сталкера, которого сейчас съесть было бы проще всего. Может быть, они посчитали меня невкусным…
          Я уже собирался, было обидеться, как вдруг вдалеке снова раздалось завывание, напомнившее мне о том, что моя очередь тоже очень скоро подойдёт, если так и продолжу стоять на месте. Делать нечего, надо идти дальше. Я быстро поковылял прочь, периодически проверяя пространство перед собой болтами на предмет скрытых ловушек.
          Выглянувшее из-за плотных серых туч солнце постепенно клонилось к закату, меняя свой свет с изумрудно-зелёного, на бледный алый. Куцые серые деревья периодически трепал легкий ветерок, срывая с них последние остатки чёрной пожухлой листвы. Изредка раздавалось отдалённое волчье завывание, перемежающееся звуком выстрелов.
          Я шёл и шёл вперёд, до тех пор, пока старая просека резко не свернула вправо, и не упёрлась в остатки потрескавшегося асфальтового полотна дороги. Так, всё стоп. Куда дальше?
          Если идти прямо по дороге, то, в конце концов, можно попасть к тому самому блокпосту военных, через который мне пришлось идти сегодня утром. Но этот вариант можно отбросить сразу. Ни один нормальный сталкер не будет даже и пытаться выходить из зоны в том месте, где он проник в неё.
          Вояки уже, наверное, давно отыскали место незаконного вторжения на закрытую территорию, и хорошо если теперь у того поста не дежурит целая рота солдат, призванная лишь для одной цели – во что бы то ни стало поймать злостного нарушителя границы.
          Разумнее всего, пройти чуть дальше на север и двинуться параллельно асфальтовому полотну, надеясь на то, что военные не будут прочёсывать весь периметр…
          Внезапно что-то вывело меня из задумчивого состояния, и заставило насторожиться. В округе ничего особо опасного видно не было, поэтому я, было, сначала решил, что просто показалось. Казалось бы, можно спокойно идти дальше, но тут уже всё моё сталкерское естество напрочь воспротивилось этой идее. В таком месте как зона нельзя оставлять без внимания даже такие мелочи как предчувствия, если ты, конечно, не хочешь в ближайшую минуту оказаться превращённым в главное блюдо приблудного мутанта.
          Проанализировав все свои ощущения, я, наконец, понял, что мне не нравилось. В горестные завывания ветра, и сухой шелест пожухлой травы, перемежающийся с тоскливым скулением раненой псевдособаки вплёлся новый звук. Сначала он был похож на какой-то тихий отдалённый гул, но чем дольше я стоял на месте, тем громче и отчётливее выделялся он на фоне общей картины.
           Так, всё, пора уходить. Мутанты там или военные - без разницы. Следующёй стычки, что с теми, что с другими мне всё равно не пережить.
          Я огляделся вокруг, и, приметив заросли густого кустарника на окраине просеки, трусцой побежал к ним. Но тут тоже всё оказалось не так просто. Как назло под густым ковром сухой пожухлой травы обнаружилась небольшая впадинка, в которую по закону подлости попала моя нога. Спустя секунду я уже лежал на земле. Правую голень резанула боль, заставив меня стиснуть зубы. Кто бы ни был там, за поворотом дороги, он не должен знать о моём существовании, а слабый стон, или тихие ругательства вполне могут уловить чуткие уши мутантов. Чёртовы твари, даже выругаться, как следует, и то не дают.
          Не пытаясь даже подняться на ноги, я что есть мочи, ползком рванул к спасительным зарослям. Наверное, никогда в жизни не доводилось мне ползать так быстро. Перед глазами плавали темно-красные пятна, руки болели от непереносимых усилий, но я не сдавался, потому, как нутром чуял, что играю в перегонки со смертью.
          Как только спасительные заросли сомкнулись за моей спиной плотной колючей стеной, на меня навалились боль и усталость. Но иногда любопытство может заставить человека плюнуть на всё и заставить делать вещи, которые на первый взгляд кажутся непосильными.
          Слегка приподняв голову над невысокой травой я медленно подполз к кромке кустов, раздвинул ветки и посмотрел на дорогу…
          Та картина, которая в следующее мгновение предстала предо мной, очень сильно напоминала американский фильм ужасов про живых мертвецов, только тут было всё намного хуже.
          По дороге в сторону кордона тащилась толпа полусгнивших, измочаленных, но, тем не менее живых трупов. Несколько десятков мертвецов вяло переставляли негнущиеся ноги, чего-то мычали себе под нос, ворочали из стороны в сторону головами, окидывая окрестности пустыми взглядами…
          Чёрт, только их не хватало. Я принялся лихорадочно нащупывать рукоять промокшего ПМа, который очень некстати запутался в просторном кармане пыльника и никак не хотел из него выниматься. По спине текли струйки липкого пота, на лбу выступила испарина. Все мысли спутались, и потом внезапно исчезли. Остался только один единственный порыв: бежать…
          Куда – не важно, лишь бы спрятаться от всего этого кошмара, от зоны этой, от уродов стерегущих периметр, при этом охраняющих других уродов, которые в то время делают на всём этом деньги. Так только без паники. Не суетиться, а то так и пропасть недолго. Хрен с ним с пистолетом, не хватало ещё, чтобы моя возня привлекла внимание тех на дороге.
          Теперь оставалось только замереть и уповать на свою удачу, или на милость зоны. Авось пронесёт и эти чудища пройдут мимо, не заметив лежащего в кустах человека…
          Время тянулось крайне медленно, заставляя меня дрожать от страха и нетерпения. Чтобы хоть как-то отвлечься от страха, который так и норовил захватить в плен мою волю, я попытался прикинуть свой дальнейший маршрут. Если мне не изменила память, то дальше надо было двигаться вдоль дороги, до развалин домика лесника, потом отклониться от неё буквально метров на сто и пересечь периметр недалеко от одиннадцатого блокпоста…
          Внезапно справа донёсся какой-то шорох. От неожиданности я чуть не подскочил на месте, однако многолетний опыт выживания в зоне и на этот раз успел вмешаться о своими коррективами. Вместо того чтобы встать , я лишь слегка приподнялся на локтях и посмотрел в ту сторону…
          По просеке среди высокой грязно-желтой травы брёл ещё один дохляк. Вроде бы он ничем от остальных не отличался, но всё же какая-то малозаметная деталь сразу привлекла моё внимание.
          Куртка? Да мало ли у кого какая была. Татуировка на руке? Нет, опять не то.
          Тут вдруг зомби слегка перекосило. Может в яму наступил, или зацепился за что-нибудь… В общем получилось так, что на несколько секунд он повернулся ко мне спиной, и мне в глаза бросилась надпись вышитая серебристыми блестящими нитками на рюкзаке дохляка (откуда у него рюкзак???): «Вальтер»…
          Нет, нет, нет!!! Этого не может быть! За что?!
          Это был он - мой друг, пропавший много лет назад. Но почему его неупокоенные останки появились именно здесь и сейчас, наверное, навсегда останется очередной загадкой зоны…
          Полный злости и горькой обидой, я что было мочи рванул рукоятку пистолета, который неожиданно легко выскользнул из кармана пыльника, навёл оружие на бредущую посередь травы фигуру и изо всей силы вдавил курок…
Ничего не произошло. Лишь насмешливый сухой щелчок прорезал сгустившуюся тишину.
      Как так?
      Кипя от злости я отшвырнул пистолет в сторону, и вытащил из чехла нож. Была не была, коли заметят, так хоть умру с чистой совестью.
      Я уже готовился встать, как вдруг моё тело перестало меня слушаться. Вот теперь мне стало по настоящему хреново. Рядом с тобой идёт неупокоившееся тело твоего бывшего друга, а ты не в состоянии не то, что подойти, и одним ударом окончить его мучения, даже голову отвернуть не можешь, чтобы хотя бы не смотреть на то, что от него осталось.
      Хотелось завыть в голос от всего того, что сейчас происходило перед моими глазами, но всё, что я сейчас мог делать, это лежать и смотреть.
      А зомби медленно брёл посреди высокой жёлтой травы, натыкаясь на камни, кочки, спотыкался, падал, чтобы снова встать, и продолжить свой путь одной зоне известно куда. Один раз он зацепился за ржавый железный штырь, неизвестно кем воткнутый в землю, и, судя по донёсшемуся хрусту разрываемой плоти, что-то себе порвал. Но дохляки не чувствуют ни страха ни боли, поэтому тело моего друга все ёще продолжало идти по направлению к дороге, по которой шли такие же как он: несчастные, обречённые вечно скитаться по пределам зоны отчуждения. Уже не живые, но ещё и не мёртвые…
      Наконец зомби, которым стал мой друг, вышел на асфальтовое полотно старой дороги и слился с толпой, медленно уходящей в сторону кордона…
      Пролежав ещё минуты три, я встал и, пошатываясь, побрёл дальше. В голове было абсолютно пусто. То, что несколько минут назад развернулось перед моими глазами, выбило напрочь все прочие ощущения и переживания, заполнив их место острой сосущей болью.
      Дойдя до дороги, я обернулся, чтобы в последний раз окинуть взглядом просеку, и увидел, что её пересекает широкий ровный след примятой травы. Дальше он пересекал кусты, некогда послужившие мне убежищем, и уходил куда-то на запад.
      Вот она, какая горькая бывает ирония судьбы (или Зоны?). Именно тогда, когда мне нужно было встать на кусты наполз слабенький гравиконцентрат. Молодой, ещё не способный раздавить человека, или превратить в гору фарша приблудного мутанта, даже не выбравший постоянного места обитания, он, тем не менее, обладал уже достаточной силой, чтобы опрокинуть на землю и полностью обездвижить любое живое существо, попавшее в его зону действия.
      Наверное, следовало разозлиться на зону, или посетовать на неудачно сложившуюся судьбу, которая в самый ненужный момент подкинула мне проклятую аномалию, однако сейчас этот факт не произвёл на меня никакого впечатления. Наверное, сказывалась усталость…
      Я отвернулся, и медленно побрёл дальше, не обращая никакого внимания ни на потрескивание счётчика Гейгера, ни на периодические разряды аномалий, порой происходившие в опасной близости от меня. Сейчас мне было уже всё равно сдохнуть от лучевой болезни, или-же быть разорванным на мелкие кусочки какой-нибудь невидимой аномалией, притаившейся в тени деревьев. Перед глазами всё ещё стояла картина: зомби, медленно бредущий среди высокой жёлтой травы...
      Внезапно до моих ушей донёсся крик. Он то и вывел меня из состояния глубокого безразличия. Орал человек, причём делал он это так, как будто его там собирались, по меньшей мере четвертовать (что в принципе не исключено). Среди сталкеров существует негласное правило, слышишь, что кто-то зовёт на помощь, ни в коем случае не проходи мимо. Зона накажет.
      Я быстро посмотрел по сторонам, и легкой трусцой побежал к источнику звука. Через некоторое время впереди показался пригорок, на котором стоял старый покосившийся домик, построенный задолго до первой аварии. Стены строения покосились , брёвна начисто прогнили, и казалось, готовы были вот-вот рассыпаться. Старая черепица, которой когда-то была устлана крыша, по большей части обсыпалась на землю, а те фрагменты, которые чудом удержались на крыше, обросли какой-то дрянью, наподобие мочала.
      Но сейчас мне было немного не до рассматривания окружающего пейзажа. Намного важнее было спасти прижавшегося спиной к стене парня, который пытался отогнать несколько псевдособак, стреляя в них из пистолета. При этом он ещё и умудрялся орать, с такой силой, что слышно было наверно на километра три вокруг если не больше…
      Медлить было нельзя. Из оружия у меня оставался только нож (пистолет потерялся ещё в кустах), и поэтому я никак не мог решиться пойти в атаку. Неизвестно сколько бы ещё продолжалось это колебание между желанием остаться целым и невредимым, и страхом нарушить один из важнейших законов зоны, если бы не воспоминания о том, что со мной случилось пол часа назад. Как наяву, я снова увидел широкую старую просеку, поросшую грязно-жёлтой высокой травой, кусты, дорогу, и его, медленно бредущего куда-то в неизвестность. И вот тут-то во мне что-то оборвалось. Безудержная злость, сдерживаемая огромной усталостью, наконец-то нашла щель, и начала активно выходить наружу. Кто-то должен мне заплатить за тот кошмар, который мне устроили буквально полчасаминут назад…
      И вот , когда сдерживать себя уже стало невозможно, я выхватил нож, и с жёсткой улыбкой на лице, больше похожей на оскал, молча кинулся в атаку.
      То, что было дальше описать практически невозможно. Мир сжался в узкую полоску пространства перед моими глазами, время сузилось , скомкалось и стало настолько неважным далёким и бессмысленным понятием, что я перестал обращать на него внимание. Рукоятка ножа влилась в ладонь, став её продолжением, частью меня самого. В три огромных прыжка я добрался до мутантов и начал наносить удары направо и налево. Собаки выли, лаяли, кусали меня в ответ. Слышался звук рвущейся ткани, треск разваливающейся на части гнилой плоти, истошные визги раненых мутантов, хлюпанье крови под ногами.
      Я крутился, волчком нанося беспорядочные удары по любому мутанту, который ухитрялся подвернуться мне под руку. Перед глазами появлялась сначала оскаленная собачья пасть, из которой свисала тонкая ниточка слюны, а потом изображение перечёркивалось холодным блеском стали, и заполнялось кровью, а я уже поворачивался лицом к новому противнику.
      Казалось, что эта мясорубка длиться вечность, хотя на самом деле прошло не более десяти секунд. Собаки, в конце концов, почувствовали, что человек, внезапно вынырнувший из кустов, тронулся крышей окончательно, и не успокоиться, пока не положит их всех, поэтому вожак своры, всё это время находившийся вдалеке от сражения, призывно завыл, призывая своих полугнилых собратьев к немедленному бегству…
      Враги закончились как-то неожиданно быстро. Я с остервенением воткнул нож в бок очередной твари, моментально прикончив её, повернулся, что бы отразить атаку на спину, и увидел, что поляна опустела. Последние остатки стаи улепётывали в густой ельник.
      Прилив сил , появившийся вместе с боевым бешенством начал быстро исчезать. Руки и ноги стали словно ватными, и отказывались слушаться. Мир перед глазами закачался, и начал крениться куда-то набок. Последнее, что я почувствовал: это удар о холодную твёрдую землю. Дальше была только темнота, и тишина…
      ***
       А чёрт!.. Что за?!. Поток ледяной воды, опрокинувшийся мне на лицо, вырвал меня из полубессознательного состояния. Голова ужасно раскалывалась, всё тело противно ныло, плюс добавилась сильная режущая боль где-то в районе левой щиколотки. Ещё немного полежав, я с трудом разлепил глаза, и, превозмогая острую боль в спине, кое как переместился в сидячее положение.
      Усталые мышцы резали вспышки острой боли, голова раскалывалась, во рту стоял привкус чего-то солоноватого. Не, это совсем никуда не годиться. В таком состоянии не то, что до периметра дотопать, но и пережить ближайший час весьма проблематично.
      Вроде где-то в рюкзаке у меня был легкий стимулятор, как раз для таких вот тяжёлых случаев. Где же он…
      Я уже хотел, было встать, как вдруг почувствовал, что мне в затылок упёрлось что-то холодное и твёрдое.
      Откуда-то сзади сверху донёсся низкий, дрожащий от напряжения голос: «Не двигайся!»
      Проигнорировав требование, я медленно повернул голову и, прищурившись, посмотрел на того, кто это сказал. За спиной у меня стоял тот самый сталкер, который ещё несколько минут (Или всё же часов???) стоял, прижавшись к стене старой избушки лесника, и орал благим матом, созывая себе «на помощь» всех окрестных мутантов. Ндаа… вот она благодарность за чудесное спасение.
      На вид ему я не дал бы и двадцати лет. Тонкие усики только проклюнулись над тонкой бледной лентой губ, длинный орлиный нос ,казалось, чуть-чуть загнут к низу, на манер клюва. Глаза у него были серого цвета, почти такого же, как и свинцовые тучи, к вечеру затянувшие небо. В них читался ничем не прикрытый отчаянный страх.
      - Не двигайся!!!- его голос сорвался на визг.
      -Тише... Тише… Не суетись.- выдавил я из себя вместе с комком красноватой вязкой слюны.
      - Кто ты? – Уже чуть более спокойно спросил парень.
      - А что, не видно? Человек, вот кто! - ответил я – вместо того, чтобы тут лясы точить и пистолетом мне в лицо тыкать, помог бы лучше. Там… где-то рюкзак… Чёрный такой… Правый карман… Стимулятор… – последние слова я выдавливал сквозь приступы тошноты, неожиданно подкатившейся к горлу.
      - Да, да сейчас… - словно сквозь ватную пелену донеслось до меня. Внезапно перед глазами всё поплыло, тошнота поднялась из горла и упёрлась в заднюю стенку зубов. Единственное, что я успел сделать, это встать на колени. Дальше всё происходило практически без моего участия. Полупереваренные бутерброды вперемешку с чаем выплеснулись на траву, следом за ними отправилась желчь. Освободившись от этого тяжкого груза, я начал медленно, но верно приходить в себя. Сначала прояснилась голова, потом постепенно отпустило мышцы живота и спины.
      Ну вот, уже более-менее.
      Поднявшись с колен, я медленно поковылял к стене домика. Сидеть над лужей всего того, что вылилось из меня на землю, было всё же не очень приятно. Дойдя до места, я с кряхтеньем сел на траву, прислонился спиной к старым брёвнам , и прикрыл глаза.
      Через некоторое время рядом со мной раздалось усталое сопение.
      - Вот, принёс – сказал неуверенно подрагивающий голос, - только Вы уж лучше сами.
      Я открыл глаза и посмотрел на пацана, протягивающего мне рюкзак.
      Тот нерешительно переминался с ноги на ногу, и смотрел на меня такими жалобно испуганными глазами, что хотелось разрыдаться от умиления. Маленький мальчик увидал злых собачек, а потом ещё и незнакомого дядю. Детский сад, ей богу...
      - Ты чего это вылупился?– спросил я, осматривая свою левую ногу. Комбинезон в районе щиколотки был полностью разодран, а его лохмотья окрашены в красный цвет. Видимо собакам во время схватки всё же удалось добраться до меня, и слегка потрепать ногу. Слава богу, серьёзного вреда они ей не причинили (Иначе бы я не смог ходить), всего лишь содрали кожу.
      - Страшно… - Промямлил пацан, не своя с меня испуганных глаз.
      - Не бзди, я не кусаюсь. Тебя как звать, то? – Спросил я, роясь в аптечке , в поисках шприца с обезболивающим.
      - Вале… - Успел выговорить он, до того, как я, невероятным образом изогнувшись, врезал ему кулаком под дых. Пацан открыл рот, словно выскочившая на берег рыба, согнулся пополам и немигающим взглядом уставился на меня. В его взгляде читалось огромноё удивление, перемешанное с детской обидой. Ничего, впредь будет умнее. Нехрен рассказывать своё настоящее имя первому встречному сталкеру, пусть тот даже и спас тебя.
      - Кличку, кличку мне надо. – Проворчал я, усаживаясь обратно на землю – имя своё, запихни подальше в задницу, да там и держи, что бы поменьше народу о нём знало.
      - Не знаю... – прохрипел парень, медленно приходя в себя - Нету у меня… никакой клички…
      Я ещё раз внимательно осмотрел его. Орлиный нос, голубые ясные глаза, светло каштановые волосы, чуть-чуть оттопыренные уши. На языке вертелась кличка «Орёл», но я предпочёл отложить её как-нибудь на потом. Нечего морду баловать.
      - Ну, будешь, значит Щенком,– сказал ему я, и, видя недоумённо-обиженное лицо, тут же пояснил – Чтоб собак больше не боялся.
      - Это что, шутка такая? – насупившись, спросил пацан.
      Я молча посмотрел на него, а потом занялся своими делами, будто и не было никакого вопроса. Щенок печально вздохнул, а потом тоже присел около стены. В воздухе повисло тягостное молчание.
      В конце концов, парень не выдержал, и робко спросил: «Слушай, а ты-то кто будешь?»
      - Дед Пихто - Ответил я, осматривая свою ногу. – Но ты можешь звать меня просто Дед.
      - А за что это тебя так прозвали? – спросил Щенок, пытаясь понять, шучу я, или нет.
      - Долгая история. Да и собственно говоря, какая тебе к чёрту разница? Ты меня сейчас, может быть, видишь в последний раз.
      - Мдаа… - протянул парень, и грустно вздохнул.
      - Э не, брат. Нечего тут мне кисляк давить. Ты своим настроением дождь ещё вызови. Смотри, тучи уже готовы. Что случилось-то?
      - Да плохо всё. – ответил Щенок – Зона эта, собаки, военные-сволочи, продавшие билет в один конец...
      - На кой же ты сюда полез, коли так рассуждаешь, -спросил я, убирая аптечку в рюкзак.
      - Интересно стало, – пробубнил он, уперев свой взгляд куда-то в землю. При этом кончики его ушей покраснели настолько, что казалось, могли бы светиться в темноте.
      - Ладно, не хочешь не говори, - сказал я, поднимаясь с холодной мокрой земли. – Не моё в конце-концов дело. Ну ладно, бывай Щенок. Пора мне.
      Сказал, закинул рюкзак за спину, и, прихрамывая на левую ногу, медленно побрёл прочь.
      Интересно, что сейчас будет делать парень. Слишком уж подозрительно он в конце разговора вздыхал, как будто мне в попутчики хотел напроситься, да духу не хватило...
      И ведь как-то нехорошо получилось. Я его спас, кличку дал и бросил помирать посреди Зоны.
      - Вот то-то и оно. – Сказал внутренний голос (О, господи, я то уже начал думать что избавился от него.) – Не стоит его тут оставлять.
      - А зачем мне о нём то заботиться. - Мысленно спросил я, пытаясь понять, что же вызвало очередное обострение «двуличности». – Никто его не заставлял сюда лезть, а уж коли свалял дурака, так пусть сам о себе и позаботиться.
      - Слушай, ты ведь всю жизнь о себе одном пёкся, так неужели нельзя хоть раз подумать о других. Чем тогда ты отличаешься от тех сволочей, про которых говорил, что они гребут всё под себя, и никого вокруг не замечают.
      - Ладно-ладно, ты на этот раз прав – Мысленно согласился я – но как…
      Мои размышления оборвал внезапный окрик: « Эй, Дед, подожди!!!»
      Пацан, отлепившись, наконец, от стены дома, довольно резво нагонял меня. Наконец он добежал, и с красным от волнения или от бега лицом сказал: «Слушай Дед, выбраться помоги, а? По гроб жизни благодарен буду.»
      -А какой мне с этого интерес, лишнюю обузу на плечах тащить? – с притворным равнодушием ответил я.
      - Не бросай меня… - Прерывающимся голосом просил Щенок – Сам не выберусь... С собаками справиться не смог, а ведь здесь есть пакости и похуже... Есть ведь да?..
      Тут он замолк, как бы предоставив мне решать его дальнейшую судьбу. Ох уж эта шпана. Вечно лезут, куда не следует, а потом просят вытянуть их оттуда. И ведь не откажешь…
      - Значит так, слушай сюда. – сказал я, побледневшему от волнения Щенку – Выведу тебя так уж и быть…
      - Спасибо… - перебив меня, прошептал парень.
      - А ну замолк!– слегка прикрикнул я на него – Нечего тут выпендриваться. Значит так, до выхода за защитный периметр моё слово – закон. Скажу: «иди к верху задом», так ты у меня как миленький на руках пойдёшь, и землю жрать будешь если потребуется.
      - Да что угодно – с готовностью ответил пацан – только выведи меня живым…
      Ну ладно уж, ладно… Ноги в руки и вперёд. – Оборвал его я, кивком головы указав направление.
      Парень ещё раз глянул на меня, как бы проверить, всё ли он правильно понял, а потом развернулся и резво потопал прочь. Я попробовал приноровиться к его темпу, но через пару минут понял, что с повреждённой ногой мне за ним всё равно не поспеть. Чёрт, даже дыхалка сбиваться начала…
      -А ну стой,- крикнул я в спину Щенку, который к тому времени успел уйти довольно далеко.
      Надо отдать парню должное – выполнил он мою команду безукоризненно. Моментально замер на месте, и, кажется, даже дышать перестал. Что ж, неплохо для начала.
      - Ты чего это убегать вздумал? – спросил я, состроив при этом самую страшную рожу, на которую только был способен.
      Судя по всему, получилось у меня весьма неплохо. На парня жалко было смотреть. Бедолага так перепугался, что даже ответить ничего вразумительного не смог. Так, промямлил что-то нечленораздельное, и виновато уставился на землю.
      «Уж не навалял ли он часом со страху? - промелькнуло у меня в голове – Лучше уж сейчас признаётся. Потом вытряхивать некогда будет».
      Честно говоря, меня так и подмывало озвучить её вслух, однако, сделав над собой нечеловеческое усилие, я всё-таки удержался от такого соблазнительного замечания, ограничившись лишь кратким описанием наших дальнейших действий.
      Через пару минут мы снова тронулись в путь, только на этот раз Щенок шёл не впереди, а позади. Пусть теперь топает за мною след в след, раз подождать не додумался…
      Ладно, хватит отвлекаться на всякие мелочи – так и в аномалию угодить недолго. Мысленным усилием выкинув всю постороннюю пакость из головы я полностью сконцентрировался на пространстве перед собой.
      С начала всё шло просто прекрасно. Аномалий по пути встречалось мало, да и те, которые всё-таки умудрялись становиться нам поперёк дороги, были в основном видимыми. Такая видимая безопасность убаюкивала. Шаг постепенно начал подстраиваться под какой-то неопределённый, одному чёрному сталкеру ведомый ритм, рука на автомате доставала из мешочка гайку и механически отработанным движением бросала её перед собой. Мысли в голове тоже перестали метаться из стороны в сторону, а напротив покорно улеглись на дно моей черепушки и принялись потихоньку плескаться там, в такт ходьбе.
      Не знаю, сколько продолжалась эта идиллия. Может секунду, может вечность, однако в какой-то момент ко мне в голову неожиданно забралось понимание того факта, что нас ведут, как бычков на бойню.
      По спине, пробежал лёгкий отрезвляющий холодок. Он, словно нож, разорвал завесу оцепенения, окутавшую меня. В голове сразу прояснилось, картинка перед глазами приобрела какую-то необычайную чёткость.
      Мимо меня, смотря перед собой невидящим взглядом, одеревенелой походкой протопал Щенок.
      Мдаа, конкретно его зацепило… Стоп, ЩЕНОК?!.
      Моя рука сама собой дёрнулась вперёд, в попытке схватить пацана за шиворот, но тот очень не вовремя сделал очередной свой шаг, так что в следующую секунду я, оступившись, улетел носом в грязь. Мля!..
      Заскрипев зубами от злости, я мигом вскочил на ноги, и бросился догонять Щенка. И догнал бы, вот только в следующую секунду неведомая сила оторвала парня от земли и потащила куда-то в сторону. Вот чёрт, только этого ещё не хватало.
      В два прыжка я преодолел разделявшее нас расстояние и схватил улетающего пацана за рукав. Блин, тяжело-то как!
      Аномалия неумолимо тащила парня куда-то в сторону.
      Мутная пелена напряжения медленно наползала на мои глаза. Руки слабели с каждой секундой. Ноги начали медленно, но верно скользить по влажному грунту.
      Стиснув зубы, я изо всех сил рванул бесчувственно-болтающееся тело на себя. Ничего не получилось. Отыграв у аномалии сантиметров десять, в следующую секунду я вдвойне проиграл ей. Чёрт…
      Глаза заливал пот, руки держали уже из последних сил, ноги начинали потихоньку подламываться. Ещё немного, и всё будет кончено.
      Тут неожиданно произошло ещё одно событие: вышел из ступора Щенок. Глаза его ожили, и непонимающе уставились на меня. Спустя мгновение до него, наконец, дошло, что происходит, и вот тут началось самое страшное. Вместо того чтобы попытаться ухватиться за мою руку он начал брыкаться, тем самым ещё больше усугубляя своё положение.
      Блин, да у него от страха крышу снесло.
      «Хватит дёргаться» - прохрипел я через силу – «хуже только сделаешь…»
      Но парень уже ничего не понимал. Перекошенный в безумном оскале рот, полные страха глаза, непроизвольно извивающееся тело…
      Внезапно раздался сухой треск разрываемой ткани. В следующую секунду какой-то большой чёрный предмет полетел в центр аномалии.
      Так и не успев понять, что произошло, я изо всех сил дёрнул на себя пацана…
      Получилось! Стремительно сжимающееся пространство подалось. Неожиданно, тугая струя воздуха толкнула меня в грудь, буквально вытолкнув за пределы опасной зоны. Краем глаза я видел, как она таким же макаром вышвырнула бесчувственное тело Щенка, которое, пролетев над землёй пару метров, приземлилось точнёхонько мне под ноги (Интересно, как я вообще умудрился устоять на них время всей этой круговерти).
      Не раздумывая ни секунды, я схватил бесчувственного Щенка за шкирку и что было сил, потащил в сторону. Парень оказался необыкновенно тяжёлым для своих габаритов. Однако, несмотря на свою усталость и немаленький вес парня, мне всё же удалось оттащить его метров на двадцать в сторону. На большее у меня просто не хватало сил.
      Следующие несколько минут я стоял и пытался осознать всё то, что с нами произошло в предыдущие полчаса. Судя по всему, мы попали под чьё-то влияние, и из-за него чуть не угодили в так неудачно расположившуюся аномалию.
      С одной стороны мы могли натолкнуться на заблудившегося контроллёра. Тогда, в принципе, всё само собой объясняется. Всё, кроме одного: почему же он нас не слопал. Итак сытый был. Ох, что-то сомневаюсь я в этом…
      С другой стороны, нас могла загипнотизировать сама аномалия. Однако, сей вариант был ещё более сомнителен. Ну не слышал я никогда об аномалиях гипнотизёрах, и всё тут…
      Вывод был очевиден. Оставаться здесь нам долго нельзя.
      Щенок до сих пор был без сознания, и судя по его болезненно бледному лицу ещё долго не собирался приходить в себя. Несколько крепких пощёчин на его никак не подействовали, обливание холодной водой из фляжки тоже не помогло. Уж не помер ли он со страху.
      С замирающим сердцем я пощупал его запястье…
       ***
      Нам нужна помощь! - орал в рацию майор Куценко, пытаясь перекричать грохот нескольких пулемётов.
      - … я плохо слышу вас майор, … что у вас там твориться … - хрипела рация в ответ.
      - Звери словно обезумели… Толпами лезут на блокпост… С ними мертвяки… Штук сто не меньше… Из леса прут всё новые… Чёрт знает что твориться… Один из бойцов слетел с катушек… начал стрелять по своим… Нам нужна поддержка… Срочно…
      - … держитесь майор, подкрепление уже в дороге… Расчетное время прибытия пятнадцать минут…
      Один из пулемётов в последний раз надрывно прогрохотал и затих…
      Среди грохота пулемётов стали слышны глухие хлопки пистолетных выстрелов.
      В следующую секунду заглохли сразу два орудия.
      К майору подбежал разгорячённый, обливающийся потом, но в тоже время мертвенно бледный боец.
      - Трищь майор, у нас кончаются боеприпасы. Ещё минуты две-три, и монстры ворвутся на территорию блокпоста…- на одном дыхании выпалил он.
      - Отступаем – хрипло сказал Куценко.
      Солдат рванулся было обратно, но в следующую секунду его срезали метко пущенной автоматной очередью. Стрелял кто-то из его бывших сослуживцев.
      И тут блокпост захлестнула очередная волна взбесившихся тварей. Они рвали на части оставшихся в живых солдат, метались по территории блокпоста. Несколько слепых собак рванулись к майору, в надежде полакомиться свежим, никем не тронутым, мясом.
      Однако гипотетический ужин тоже не собирался сидеть, сложа руки. Грохнуло два пистолетных выстрела, и одна из собак повалилась на землю. Брызнула тёмная, горячая кровь, и твари, словно забыв о существовании Куценко, бросились добивать бывшего товарища.
      Майор рванулся, было прочь, решив воспользоваться замешательством тварей, но далеко уйти ему не дали. Не успев пробежать и десяти метров, он увидел, как из маленького кирпичного домика, стоявшего чуть в стороне от дороги вышли несколько мертвяков. Промычав что-то нечленораздельное, один из них медленно побрёл в сторону убегающего майора. Прогремело ещё несколько выстрелов. Одна пуля угодила монстру в плечё, заставив того развернуться почти на 180 градусов, другая продырявила ногу. С глухим хрустом раздираемой гнилой плоти он повалился на горячее асфальтовое полотно… и затих. Вокруг его головы медленно расползалось тёмно-бурое пятно.
      Прогрохотало ещё несколько беспорядочных выстрелов, а потом пистолет майора затих… В гулкой тишине, нависшей над опустевшем блокпостом раздавалось лишь тихое чавканье, да откуда-то со стороны дороги доносился быстро удаляющийся топот… Да ещё где-то на востоке медленно но верно нарастал гул множества вертолётных винтов…
      ***
      Пацан был живее всех живых, просто потерял сознание. Другое дело, что случилось это очень не вовремя. Тут рядом черти что твориться, а мы тут полежать решили… Умаялись…
      Для верности я отвесил ему ещё парочку весьма увесистых пощечин (скорее от злости и бессилия, нежели из желания привести его в сознание). Они практически никаких результатов не принесли, разве что на меня вылилась очередная порция болезненных стонов.
      Шестое чувство подсказывало мне, что сваливать нужно немедленно.
      Собравшись с силами, я, недолго думая, взгромоздил бесчувственного пацана себе на спину и медленно побрёл прочь от этого места…
      Последние лучи зеленоватого солнца, сумевшие пробиться сквозь тяжёлую свинцовую завесу, освещали чёрные верхушки деревьев. День догорал, и медленно, но верно скрывался за горизонтом, а из придорожных кустов, вместе с клочками белого вечернего тумана начинала выползать неторопливая темнота. Она окутывала мир своим призрачным пологом, под которым он менял свои очертания, открываясь внимательному наблюдателю с совершенно другой стороны…
      Тишину, нависшую над дорогой, нарушало лишь похрустывание гравия под подошвами наших ботинок. Шлось легко. Тяжёлая ноша, ещё полчаса назад беспощадно давившая на плечи, наконец-то пришла в себя и изъявила желание передвигаться самостоятельно…
      Внезапно щенок остановился. И грустным голосом сказал: «Дед, а дед, может привал устроим.»
      - Нет уж, – ответил я – Ты потерпи чуть-чуть. Тут уже до границы зоны рукой подать.
      - А поточнее можно? – с непонятной надеждой в голосе спросил пацан.
      - Метров пятьсот-шестьсот, не больше, – сказал я, мысленно прикинув расстояние между моей полянкой и дорогой - Там и передохнём.
      После этих слов лицо Щенка приобрело жалостливо-просящее выражение. Скорее всего, он пытался давить на мою совесть, которую я благополучно где-то давно позабыл. Помучавшись так несколько минут, парень понял, что таким образом он не добьется ничего. Ну, нету у меня совести, что ж тут поделаешь?
      Осознав это, он, видимо, решил переключиться на мысли, заслуживающие большего внимания. Постепенно его лицо преображалось, всё больше и больше приобретая оттенок задумчивости. Вскоре на нём стали угадываться следы нешуточной внутренней борьбы. Было видно, что пацан очень хочет что-то спросить, но в то же время почему-то боится. В конце концов, любопытство всё же взяло в нём верх, и Щенок слабым прерывающимся голосом буквально выдавил из себя вопрос, мучивший его на протяжении целых пяти минут.
      - Дед, зачем ты меня тащил тогда из аномалии? – спросил он. – Сам ведь погибнуть мог?
      -Нуу… Понимаешь…- только и смог выдавить я в ответ. И умолк. Потому что нечего было сказать…
      Действительно, зачем я всё это делал: спасал его от собак, тащил из аномалии а затем ещё и на собственном горбу. Тогда это всё делалось машинально, как само собой разумеющееся. Раздумывать над вопросами зачем и почему просто не было времени. Однако сейчас они всей своей тяжестью упали на мою, и без того больную, голову.
      Ведь я раз десять мог погибнуть, пока вытаскивал Щенка из передряг, в которые он по собственной глупости умудрился угодить.
      Можно ведь было разбежаться с ним ещё у домика лесника. Вот только совесть, почему-то не позволила этого сделать…
      Мои размышления прервал громкий утробный вой нескольких десятков звериных глоток, прилетевший откуда-то с юга. Он медленно, но верно заполнял собой всё вокруг, и негде было укрыться. Казалось там, впереди, бушует, пока ещё не видимый нами, океан чудовищной силы, готовый в любое мгновение обрушиться на вставшую у него на пути преграду. Однако наваждение длилось недолго. Спустя несколько мгновений вой смолк, прерванный глухой трескотнёй пулемётных очередей. Началось…
      Не успев ещё до конца разобраться, что же именно произошло, я схватил пацана за шкирку и поволок в густой ельник, стоявший по обе стороны дороги.
      Одним гигантским прыжком перемахнув через придорожную канаву, мы поспешили углубиться в лес. Бежали, практически, не разбирая дороги. Колючие зелёные ветки немилосердно хлестали по лицу, покрывая его сетью тонких царапин. Жёсткие еловые корни, казалось, сами выползали из земли, пытаясь уцепиться за наши ноги. Даже воздух , будто бы сгустился в судорожной попытке не пропустить нас дальше…
      Мои дыхательные резервы уже подходили к концу, когда вдруг плотная еловая стена перед нами расступилась, и мы вывалились на маленькую круглую полянку, покрытою густой зелёной травой.
      Посреди неё лежала, лоснящаяся от росы, старая железная труба.
      Да, да, это была та самая полянка, с которой и началась моя сегодняшняя вылазка в одно из самых опасных мест на земле…
      Скинув рюкзак на траву, я присел около трубы и закурил. Сказывалась вредная, давным-давно забытая привычка – укутывать разгулявшиеся нервы в мягкую пелену горьковатого никотинового дыма. Брр, гадость, какая. От этих мыслей меня всего аж передёрнуло. Не медля ни секунды, я раздавил начавшую, было, тлеть сигарету о мокрую поверхность трубы, и лёгким щелчком пальцев отправил её слегка дымящиеся остатки куда-то в траву…
      Пока я занимался всей этой ерундой, Щенок уже успел растянуться на траве, удобно устроив свою голову на МОЙ рюкзак, и теперь до моих ушей доносилось тихое похрапывание смертельно уставшего человека. Ууу, шустрый какой выискался.
      Последнюю радость, в моей, неимоверно «унылой» жизни, и ту под себя загрёб. Ну ничего, я тебе ещё покажу, как на чужих подушках разлёживаться...
      Однако, несмотря на столь серьёзные намерения, к акции возмездия с попутным возвращением рюкзака его законному владельцу я так и не приступил. Виновата во всём оказалась моя бедная больная голова, которая просто не смогла придумать план хоть сколько-нибудь «достойной» мести...
      Ну и ладно. Будем считать, что пацану повезло. С другой стороны, пусть отдыхает, салага. В этом походе ему пришлось чуть ли не труднее чем мне. А ведь нам ещё через колючую проволоку обратно ползти…
      Солнце догорало, бросая последние свои отблески на верхушки деревьев. Ночь, полноправною хозяйкой, вступала в свои владения. Накрывая своим черным саваном всё вокруг, она медленно, но верно теснила умирающий день. Где-то, среди густых иголок, глухо ухал проснувшийся филин. Кузнечики трещали в траве свои первые трели. В кустах тихо шуршала старая полевая мышь…
      Я смотрел как умирают последние отблески заката, но это, до боли в глазах красивое зрелище на самом деле нисколько не занимало меня. В моей голове крутился один единственный вопрос:«Зачем?».
      Зачем я помогаю ему? С какой целью тащу его на своём горбу чуть ли не через всю зону? Пользы то мне от этого всё равно не будет никакой… Хорошо если поблагодарит… Бросить его что ли. Уж через кордон сам как-нибудь переползёт…
      Однако что-то внутри меня категорически протестовало против такого решения. Это «что-то», обычно зовущееся совестью, сейчас тихо попискивало на задворках сознания, напоминая своему неблагодарному хозяину, что так поступать нельзя. А в довесок ещё и приводило весьма весомый аргумент, напоминая мне о сталкере, по кличке Слизняк.
      Ндаа. Помнится я, ещё «молодой» напросился к нему в напарники. У меня тогда за спиной было ходки три… или четыре… А у него уже первый десяток закончился.
      Он сразу взял меня, даже не спросив, на кой хрен мне это сдалось. Я ещё тогда ходил петухом, мол, меня опытный сталкер в напарники взял. Пойду теперь вглубь зоны, а вы, мелочёвка, шляйтесь себе дальше по прикордонью.
      Эх, а ведь советовали тогда умные люди: «Не ходи ты с ним. Только зазря пропадёшь. Были у него и до тебя напарники, да вот только все где-то сгинули…»
      Мне бы их послушать да на ус намотать, но распиравшая меня изнутри гордость просто-напросто заткнула мне уши. Молодой тогда был, дурной…
      А на следующий день я лежал со сломанной ногой в четырёх километрах от кордона, и проклинал свою собственную глухость, замешанную на тупости, глядя в равнодушно удаляющуюся спину «напарника».
      Слизняк попросту использовал меня в качестве отмычки, самым наглым образом воспользовавшись моей наивностью. Как только мы миновали кордон, он сказал мне, чтобы я шёл впереди. Я, ни на минуту не задумываясь, для чего ему это понадобилось, послушался. А через час попал в едва родившийся гравиконцентрат, который Слизняк попросту не заметил. У крохотной аномалии не хватало сил сплющить меня целиком, однако ногу мне сломать она всё-таки сумела.
      Стиснув зубы, я кое-как отполз от опасного порождения зоны, и позвал на помощь напарника.
      Поганую ухмылку, которая в следующую секунду появилась него на лице я запомнил на всю жизнь. Он мне ещё тогда заявил, что помог бы, да вот патроны тратить жалко. Сказал и ушёл. А я, тихо матерясь, так и остался лежать на сырой холодной земле.
      Не помню, как выбрался тогда за пределы зоны и дополз до гостиницы где перекантовывались большинство не местных сталкеров. Помню только с каким неимоверным злорадством рассказал им, куда подевались все прошлые напарники Слизняка. Многие ещё до этого точили на него зуб, а теперь все просто возненавидели этого горе-предателя. Народ тогда приготовил ему знатную встречу, только вот через несколько дней выяснилось, что встречать уже некого. Слизняк без вести пропал где-то в глубинах зоны.
      А я после этого случая четыре месяца лежал в гипсе...
      Ндаа, совесть однако победила, отправив весь мой здравый смысл в глубокий нокаут… Одним единственным аргументом…
      Время было уже позднее. Солнце давным-давно скрылось за горизонтом, а вместо него на небо медленно выползала блеклая луна, практически не дававшая света…
      В кармане пискнул неожиданно оживший ПДА, напоминая своему хозяину о том, что пора уже выбираться за пределы этого проклятого места, огороженного несколькими рядами колючей проволоки.
      Я моментально вскочил, на ходу разминая затёкшие ноги, и принялся будить всё ещё мирно посапывающего Щенка. Это оказалось весьма нелёгкой. Пацан спал как убитый. На тряску он отозвался лишь невнятным мычанием, да ещё и повернулся ко мне спиной, не переставая при этом мирно посапывать. Что ж, пришлось применить радикальные меры…
      Спустя несколько секунд пацан вскочил на ноги, и начал недоумённо озираться в поисках того, кто слегка приложил его головой об землю, а потом ещё отвесил несколько весьма чувствительных пинков.
      Минут через пять до него, видимо, дошло что ни глухо ухающий филин ни маленькая мышь полёвка, тихо шуршавшая под ближайшей ёлкой, такого сделать не могли. Горящий ненавистью взгляд остановился на мне… И тут же потух.
      Скорее всего, пацан просто вспомнил, где находится, и почему мне вдруг дозволено так бесцеремонно с ним обращаться, но обиду всё-таки затаил.
      Я в свою очередь окинул его критичным взглядом, удовлетворённо хмыкнул и дал отмашку рукой: мол, хватит разлёживаться, выдвигаемся. Щенок заскрипел от досады и злости зубами, но всё-таки промолчал…
      Через пять минут мы уже были у проволочных заграждений. Я опять взмахнул рукой, приказывая пацану лечь на землю, а сам достал бинокль, и спрятавшись за ближайшим деревом стал разглядывать скрытый за завесой ночи блокпост.
      То, что мне довелось увидеть, повергло меня, мягко говоря, в полнейший ступор. Снайпера на вышке не было, а по самой территории блокпоста бесцельно бродили несколько человеческих фигур.
      Сначала мне в голову закралась мысль, что всё население блокпоста заразилось болезнью, которая в народе зовётся белою горячкой. Однако приглядевшись повнимательнее, я понял, что случилось нечто гораздо более скверное, нежели простая офицерская попойка. Судя по дерганым движениям фигур, и периодически доносившихся бессвязных обрывков речи, по блокпосту отнюдь не люди…
      Ещё немного понаблюдав за этими существами, и окончательно удостоверившись в их нечеловеческой природе, я понял, что пришла пора действовать. Такие подарки судьбы редко перепадают, а уж брезгование ими есть вообще первейший грех…
      Быстро выскочив из-за дерева, я, уже на ходу, дал отмашку рукой, и с быстротой молнии метнулся к дырке в проволочном заграждении, которую вояки так почему-то и не залатали…
      Пацан бежал за мной, тяжело дыша и, периодически тихо поливая меня разного рода ругательствами. Собственно говоря, кордон мы пересекли пять минут назад, но я даже и не подумал останавливаться. Те, кто разгуливал сейчас около четырёх приземистых зданий старого блокпоста, явно не испытывали по отношению к нам добрых чувств, а от таких нужно держаться на почтительном расстоянии.
      Мы бы и дальше так бежали, до самого поселка, если бы моё внимание не привлекло нечто вяло копошащееся в придорожной канаве. Этим «нечто» на поверку оказался рослый мужик 35-40 лет облачённый в армейскую униформу.
      При виде меня он лишь слабо чертыхнулся, и болезненно морщась, потянулся к пистолету, лежавшему неподалёку. Недолго думая, я спрыгнул в канаву и отбросил подальше оружие агрессивного вояки. Тот, видимо поняв, что сопротивление бесполезно, согласился «сотрудничать со следствием».
      Представившись, он в нескольких словах он рассказал, что произошло сегодня вечером около злополучного блокпоста.
      Если говорить кратко, вояки попали под очередной гон мутантов, просто чуть более сильный, чем раньше. Буквально в считанные минуты монстры смяли всю их оборону и вырвались за пределы кордона. Правда дальше кордона почему-то так и не ушли. Игорь Куценко подозревал, что их просто расстреляли с недавно пролетавших вертолётов, однако только что подбежавший Щенок, слегка отдышавшись, заявил, что ничего подобного не видел.
      Майор сначала пытался нас убедить, что просто не могли их видеть, пролетали-то боевые машины аж целых два часа назад. Однако, выслушав мои сбивчивые описание того, что сейчас разгуливает по блокпосту, он лишь горестно проворчал себе под нос нечто вроде «Опять исчезли…».
      На дальнейшие расспросы он вообще отказался отвечать, и лишь отмахивался рукой: мол уйдите все, без вас тошно…
      Поняв, что больше от него ничего не добиться, я достал своё единственное оружие – нож и… распорол вояке штаны в районе щиколотки. Первичный осмотр показал, что майор весьма сильно подвернул ногу, попутно потянув сухожилия, и передвигаться без посторонней помощи практически не может.
      Носилки сделать было невозможно - кустарник, росший по обочинам дороги, для этого никак не подходил, а других подручных материалов у меня не было, поэтому, немного подумав, я пришёл к вполне приемлемому в данной ситуации решению: поднял майора на ноги, позволив ему опереться на моё плечё, и кивком головы приказал щенку, поддерживать покалеченного вояку с другой стороны. Майор правда с начала не понял зачем это мне вдруг потребовалось его спасать , о чём тут же меня и спросил.
      «Потому что ты… человек.»- глубокомысленно изрёк я, пытаясь поудобнее устроить рюкзак на свободном плече.
      Вот так мы и шли до самой окраины посёлка – чудовищем о трёх головах и пяти ногах. Со стороны , наверное это смотрелось весьма комично, однако ни мне ни пацану было отнюдь не до смеха. Тащить таким образом вояку оказалось очень тяжело. С меня градом катил пот, а Щенок так вообще позеленел, и, казалось, готов был в любую минуту свалиться в обморок.
      Однако мы дотащили. Уже на пороге гостиницы ,куда я привёл свою разношёрстную компанию (не домой же их тащить в самом деле), Игорь заявил, что дальше сможет передвигаться самостоятельно, что несказанно обрадовало меня и пацана…
      ***
      Внутри общего зала царил полумрак. Унылый толстячёк, стоявший за стойкой лениво протирал бокалы, периодически посматривая в сторону входной двери испод полуприкрытых век…
      Сегодня посетителей было мало. Все постояльцы уже разбрелись по своим комнатам, а из местных сюда практически никто не заглядывал…
      Толстячок поставил на стойку натёртый до блеска бокал, и потянулся, было за следующим, однако в следующее мгновение его рука метнулась к небольшому помповому дробовику, сиротливо ютившемуся рядом со стойкой…
      Причиной беспокойства этой невзрачной особы стала подозрительная компания, буквально ввалившаяся в его гостиницу. Однако, спустя несколько секунд, бармен уже светился от счастья. В одном из членов этой странной группы он тут-же признал своего старого знакомого.
      «Эй дед, как жизнь? Кого это ты с собой приволок?» - дружелюбно спросил он.
      - Так, по дороге попались, - многозначительно ответил сталкер, сдёргивая с затёкшего плеча старый, залатанный в нескольких местах, рюкзак…
      - Есть чем порадовать?- многозначительно спросил бармен.
      А как-же! – сказал сталкер, вытаскивая из рюкзака слабо поблёскивающий круглый предмет.
      Глаза торговца медленно начали расширяться от удивления, и увеличивались до тех пор пока не стали похожи на пятирублёвые монеты. Оно и понятно, такие редкие вещи не каждый день увидишь…
      Спустя пять минут молчаливого созерцания артефакта бармен всё же пришёл в себя. Быстро загрёб артефакт куда-то под стойку. А взамен сунул сталкеру толстенную пачку денег, состоящую в основном из бумажек пятитысячного достоинства…
      Несколько купюр Дед вернул обратно, заказав две комнаты для постояльцев и три порции жаркого.
      Хозяин заведения тут-же выдал ему ключи, а спустя ещё пятнадцать минут сталкер, на пару с каким-то хмырём в военной форме вовсю уминали нехитрый ужин увлечённо о чём-то споря. Третий же, получив ключи от своей комнаты пошёл стразу на верх, и судя по всему сразу лёг спать, вымотавшись за этот невероятно долгий день…
      Бармен вернулся обратно за свою стойку, и принялся вновь протирать, и без того кристально чистые бокалы. Однако вскоре он порядком заскучал, и, от нечего делать стал прислушиваться к неторопливой беседе двух посетителей.
      «… нет, Дед, ну ты даёшь. Ответь всё-же, ну нафига ты нас спасал? Самому ведь гораздо легче было бы. Ну, пацана понятно ещё – пожалел ты его, а меня-то меня зачем на хребте пёр? Да за одно то что я военный любой другой сталкер пристрелил бы меня на месте.»
      « А как ты думаешь, кем бы я после этого себя чувствовал – отвечал ему дед, задумчиво ковыряя вилкой в полупустой тарелке – скотиной конченой, вот кем.»
      «Ну так сейчас таких пруд пруди, - возражал ему вояка, - нет, я конечно бы передушил их всех собственными руками, если бы был уверен, что в минуту смертельной опасности сам не перетрушу и не брошу своих…»
      «Нет, брат – возражал ему сталкер – так делать нельзя. Даже самая пропащая личность исправится может. Ей надо только время дать…»
      Дальше вслушиваться эту философскую дребедень бармен не захотел. Всё равно ведь ничего действительно полезного из неё не вынесешь.
      А посетители сидели и разглагольствовали вплоть до утра…
      ***
      Утром на крыльцо вышли два сталкера: один относительно старый, другой совсем ещё молодой. Тот, что постарше, достал из кармана пачку денег, отслюнил из неё десяток купюр весьма приличного достоинства, и сунул их в руки опешившему молодому, сопроводив это словами: «Катись-ка ты сынок, туда, откуда приехал. Нечего тебе в этой дыре жизнь гробить. Молодой ещё, сильный. Тебе бы жить, да радоваться. А ты всё норовишь в этой грязюке поползать».
      Сказал и пошёл по своим делам. А молодой стоял и нервно мял в руках только что полученные деньги. В его глазах постепенно появлялись алчные огоньки.
      Спустя несколько секунд он, дрожащей рукой, достал из кармана ПМ, в обойме которого, остался один единственный патрон…
      Утреннюю тишину разорвало гулким эхом выстрела…
      ***
      - УБЬЮ, УБЬЮ ГАДЁНЫША МЕЛКОГО – прорычал озверевший Игорь Куценко, - после того как, бледный от пережитого волнения бармен, рассказал ему о том, что сталкера, который вчера его спас от гибели, сегодня с утра кто-то застрелил, прямо у входа в гостиницу.
      Сказал, и начал быстро куда-то собираться.
      Он так ничего и не понял…
      ***
      А тело погибшего, спустя несколько минут, после того как его опознали полицейские, куда-то бесследно исчезло. Причём пропало оно прямо из мешка, в который его завернули, чтобы отвезти в морг.
      Органы правопорядка так ничего вразумительного по поводу этого происшествия не сказали, а вот среди местных старожилов до сих пор ходят упорные слухи, о том, что якобы застреленный гражданин оказался всё-таки живым, и просто, воспользовавшись общей неразберихой, ускользнул от полиции, так как сам не хотел попадать в руки к законникам. То, что мешок был плотно застёгнут, а медики опознали этого самого гражданина свежим трупом, никого не волновало…
      А среди сталкеров стала весьма популярна любопытная байка, повествующая о некоем призраке зоны, который в трудную минуту приходил на помощь, а потом, когда опасность минует, незаметно исчезал.
      Некоторые утверждали, что видели его своими глазами, правда, им мало кто верил…
      
      
      Послесловие.
      - Так вот я ему тогда и говорю, воротись, мол к людям, совсем ведь одичаешь живя в этакой глуши.
      - А он что? - подливая горячительного в стакан своему собеседнику все допытывался бармен.
      - Сказал, что добра от людей хрен дождёшься, а потом так ехидненько улыбнулся и начал исчезать прямо вместе со своей хатой...
      - Не, ну тут ты уже сказки начал рассказывать. Ну не может быть чтобы
      человек взял и вдруг ни с того ни с сего исчез... Хотя погоди. Как он выглядел?
      - Ну такой... Среднего роста, сутулый. Да что я рассказываю, таких все равно здесь пруд пруди.
      - А особых примет за ним не водилось случайно. Таких что-бы сразу бросались в глаза.
      - Да нет вроде... Хотя погоди, он ведь прихрамывал на правую ногу. А вот лица его я совсем не запомнил... Странно, у меня всегда была хорошая память на лица, чего это вдруг со мной случилось.
      - А, так вот оно что...- задумчиво сказал бармен — Знаешь, есть у меня тут версия одна по твоей теме. Хотя, если быть точным, это скорее уж весьма поучительная история. Послушаешь, или тебе уже некогда?
      - Да нет, время ещё терпит. Выкладывай свою историю.
      - Где-то год назад в моем баре периодически появлялся сталкер по кличке Дед..