Убить Коха... Глава-17. Cослуживцы-2...

   
«Один раз он уговорил меня поехать с ним после работы в город прогуляться.

Это было, кажется, в августе 1935 года.

Мы поехали на трамвае в город до площади 1905 года.

Во время поездки он старался разговаривать со мной на немецком языке.

Это было вызывающе и не тактично среди народа, который нас, конечно, не понимал.

Я ему несколько раз делал замечания, но скоро он опять продолжал разговор
на немецком языке».

А, вот это, уже другой Кузнецов — молодой, неотёсанный, нетактичный и явно, неинтеллигентный парень.

Своим вызывающим поведением, бравируя знанием немецкого языка, он пытается обратить на себя внимание публики с расчётом на то, что пассажиры трамвая, примут его за иностранного специалиста.

Н. И. Баранов,
дипломированный специалист, в те годы старший инженер.

«Одевался он в иностранном стиле.

Массивные желтые ботинки, краги, брюки с напуском серого цвета в крупную клетку, такой же пиджак.

Белая рубашка, яркий галстук и шляпа.

Однажды вечером я сошел с трамвая остановки Ленина — Толмачева и пошел в сторону набережной, мимо почты.

Вижу, идет навстречу, не торопясь Николай Кузнецов в темных очках.

Взглянули друг на друга и прошли.

Через несколько шагов я остановился и стал смотреть ему вслед, думая, что он должен оглянуться и проверить, узнал я его или нет?

Действительно, пройдя несколько шагов, он оглянулся.

Смеясь, я, шутя, погрозил ему пальцем и поманил его к себе.

Он подошел и, смеясь, оба поздоровались за руку.

Я спросил, для чего ты одел темные очки?

Он говорит: «Я нечаянно взглянул на эл. сварку».

Я говорю: «Шутник», и мы оба посмеялись и разошлись».

Видимо, старший инженер был его непосредственным начальником, судя по тому, что Николай Иванович, гуляя по набережной, безропотно подошел к человеку поманившего его пальцем.

Баранов — человек незлобный, и не такой осторожный, как ведущий конструктор Грач,
но и у него, интуитивно, на уровне подсознания, не лежала душа к Кузнецову, и он в запале даже погрозил ему пальцем.

Прямо скажем, не жаловала Николая Ивановича, мужская половина конструкторского бюро Уралмаша.

Всё в нём раздражало:

от русско-немецкого сленга, до манеры одеваться во всё иностранное, а уж «без надобности плащ на изогнутой руке» и чёрные очки действовали на рабоче-крестьянскую интеллигенцию, словно красная тряпка, на разъярённого быка.

И уже в который раз, в курилках обсуждался вопрос:

где это Кузнецов, такие вещи достаёт, в универмаге этого не купишь, да и какие деньжищи надо иметь, а ведь получает меньше всех.

А действительно, где, да на какие шиши?

Явно же, не НКВД раскошелилось.

В органах, если и одевали своих агентов, то всех одинаково, поэтому нквдэшника, впрочем, как и кгбэшника было видно за версту, и немало нелегалов, работавших за кордоном, «погорели» именно на этом.

Ну, это скажем так, лирическое отступление.

А, вот какую цель преследовал Кузнецов, бросая очередной вызов окружающим?

Дураком его не назовёшь, знал ведь чем всё это может кончиться, да и опыт, какой не какой, по этой части имелся.

Именно по его доносу в 32-м арестовали, а затем расстреляли сексота ВОГУЛКИНА Н.К., который остановившись у него на квартире, имел неосторожность быть с ним откровенным, потому как Кузнецов был ему хоть и дальней, но всё же роднёй.

Здесь, как мне видится, просматривается три варианта, но сразу хочу оговориться это моё личное мнение, которое явно не претендует на истину в последней инстанции.

Первый и самый простой:

так мог вести себя человек, который был уверен, что какие бы доносы на него ни строчили, с ним ничего не случится, пока его прикрывают люди «с чистыми руками и горячими сердцами».

Хотя, как мы уже убедились зачастую это не срабатывало и сексотов расстреливали, чтобы жизнь мёдом не казалась.

Вариант второй:

к 37- му Кузнецов «прозрел», но своего положения изменить не может, и тогда он находит единственный способ обезопасить сотрудников бюро, разработку которых ему поручают в ведомстве Ежова.

Воспоминания Л. Е. Грача, ведущего конструктора Уралмаша — яркий тому пример:

«Во время поездки он старался разговаривать со мной на немецком языке.
Это было вызывающе и не тактично среди народа, который нас, конечно, не понимал. Я ему несколько раз делал замечания, но скоро он опять продолжал разговор на немецком языке»

И не вооружённым взглядом, видно, что Кузнецов специально нарывается на разрыв отношений, отлично понимая, что после такой выходки интеллигентный Грач, никогда к нему не подойдёт и тем более, никогда не с ним не заговорит.

Расчёт Кузнецова полностью оправдался, именно так и произошло.

И тогда, Николай Иванович с чистой совестью доложил начальству:

«...конструктор Л. Е. Грач на контакт не идет, по причине личной неприязни к моей персоне, а посему оперативная разработка вверенного мне «объекта» не представляется возможной».

Конструктор Л. Е. Грач, до конца своих дней ненавидел сексота Кузнецова, так и не узнав, что наверняка был обязан ему своей жизнью.

Красивая версия: об этаком рыцаре без страха и упрёка, но с НКВД такие номера не проходили.

После того как на контакт не пошёл Грач, а потом Иванов, Петров, Сидоров, Кузнецов
сам оказался на месте тех, кого пытался спасти.