Итак, вернемся в юность и узнаем таинственную загадку.
Софи просыпалась, нежась в шелках теплых простыней, еще не желая открывать глаз, чтобы на ресницах задержать очарование приснившегося сна. В этом мимолетном ночном видении, как наяву, юная Баронесса танцевала с красивым мужчиной лет на 10 старше ее. Он был прекрасно слажен и статен,- высокий лоб, прямой нос и красивое очертание рта, где нижняя пухлая губа говорила о страстной чувственности ее кавалера. Глаза, ласково смотревшие на нее, излучали свет и таинство неподражаемого шарма, присущего людям этого типа, на которых заглядывались многие женщины, инстинктивно чувствуя сильное мужское притяжение.
Служанка подала Баронессе в постель маленькую чашечку горячего шоколада, зная, что именно с этого лакомства ее юная госпожа предпочитает начинать свой день.
Отпивая по глоточку ароматный напиток, Софи еще и еще раз прикрывала ресницы, чтобы продлить ощущение неги в руках красивого кавалера, приснившегося этой ночью; у нее возникло мимолетное чувство некоторой схожести шоколада и его глаз – теплых, томных и сладко-коричневых с блестками молотых фисташек. Девичья душа замирала от тайного видения, где она парила, не касаясь пола, в руках высокого, грациозного кавалера.
С детства она была натурой утонченной и чувственной, но при этом своевольной и твердой. Природа и наследственность наградили ее красотой, не коснувшись надменностью, спесью и жеманством, что было свойственно дамам ее круга.
Софи шел 17 год, и внутренняя женская природа брала свое – Баронессе хотелось любви – такой страстной и пылкой, о которой она читала в романах.
Соскочив с постели, небрежно накинув пеньюар, не убрав спадавшие с плеч густые волнистые волосы, она повернула маленькую круглую картину, висевшую на стене. Открылась потайная дверь, которая никак не выдавала свое присутствие в будуаре мадемуазель, Софи нырнула в нее, переместившись в странную комнату ее прабабки, о которой в доме никто не знал. Эта была какая-то необычная келья: убранство и колдовские атрибуты наводили мысль о том, что в ней витает дух прабабки, посвятившей молодую Баронессу в таинства потусторонней жизни и колдовских заговоров. В шкафу стояли склянки с разными мазями и напитками, на полках таинственно красовались необычные книги. На столике разместились причудливые статуэтки, магические стеклянные шары, свечи, крупный череп змеи и другие зловещие атрибуты ворожеи. На стене висел портрет удивительно красивой и гордой женщины с глубокими зелеными глазами, смотрящими, словно, внутрь человеческой сути. Это был портрет ее прабабки и с ним Софи мысленно общалась, словно с живой сущностью, улавливая нюансы и выражения в лице, что «читались», казалось бы, с молчаливого холста.
Мадемуазель открыла нужную ей книгу, что-то прочла и взяла серебряный канделябр с большими свечами. Сегодня – в преддверии полнолуния как раз тот самый день, когда приходят пророческие сны и самое время заглянуть в зеркальный коридор вечности, чтобы призвать духов тех людей, что могут стать судьбоносными в жизни человека.
День пролетел быстро, наступил вечер, и юная Баронесса, увлеченная мечтами и страстным желанием увидеть суть вечности, уже восседала перед своим туалетным столиком с тремя подвижными зеркалами. Юная леди освободилась от всех одежд, лент и заколок, сняла с шеи крест, многочисленные перстни с тяжелыми камнями и предстала в естественном виде, красоте и грации, которой могли бы позавидовать первые светские красавицы,- насколько безукоризненно и совершенно было ее молодое, нетронутое тело, в легком блеске ароматных свечей. В этом облике было столько очаровательной грации, что казалось, будто нечто демоническое и потустороннее окутывало его романтизмом и таинственной волшебной магией.
Софи установила канделябр со свечами, повернула боковые зеркала так, чтобы в центральном зеркале установился путь в неизведанное, и начала нашептывать старинное заклинание, вглядываясь в глубину свечения, удалявшегося в отраженном коридоре. Дрожание огня свечей играло на щеках девицы, внимательно и с любопытством вглядывавшейся в свою будущую судьбу. У любого стороннего наблюдателя, окажись он сейчас в будуаре молодой колдуньи, волосы встали бы дыбом и по телу пробежались мурашки страха, сколь чертовски- таинственным был этот магический ритуал и сама обнаженная мадемуазель Софи Лебрен – ведьма, совершенная в своей неземной красоте.
Вдруг пламя свечей задрожало, воздух в комнате насытился какими-то зловещими запахами, что-то незримо ужасное влетело в пространство, и девица с криком закрыла лицо руками, прогоняя видение, появившееся в конце зеркального туннеля. Пальцы ее дрожали, сердце вырывалось из груди, словно сжимаясь от ужаса увиденного – красивый мужчина, с которым она танцевала в своем сне, лежал с закрытыми глазами, словно на смертном одре, а в окно комнаты смотрела огромная серебристая луна.
Придя немного в себя, Софи осмыслила видение – что-то с ним должно случится страшное в полнолуние, а эта ночь наступает завтра. Убрав все таинственные предметы гадания, Баронесса легла в постель, но долго не могла уснуть, переполненная мыслями и нагрянувшими образами. Она вдруг ощутила глубинный ужас приближающейся развязки, неукротимой и роковой в своей неизбежности.
На следующий день, сославшись на мигрень, что было свойственно девицам ее возраста, Софи провела день в своем будуаре, тщательно осмысливая видение в зеркале. Верной служанке она дала строгий наказ – предупредить охрану на тот случай, если ночью кто-то постучится в ворота и обратится за помощью. Пострадавшего было велено безотлагательно и тайно доставить в покои юной Баронессы.
Приближалась ночь и огромная луна выплыла на мрачный небосвод. В парке протяжно и жутко завыла собака, да так, что вой отражался в сердцах домочадцев трепетным страхом и предчувствием чего-то жуткого. В дверь постучала служанка и, задыхаясь от бега и страха, сообщила юной Баронессе, что, действительно, все произошло так, как и предвидела госпожа: в ворота замка постучали и попросили помощи, объяснив, что лошадь «понесла» и сбросила седока с обрыва прямо в воду, что он находится без чувств и ему нужна помощь, если он, конечно, доживет до утра – никто не знал истинное состояния господина, находившегося без чувств. Баронесса велела срочно и тайно доставить его к себе, потом снять мокрую одежду и уложить на постель в комнате ее прабабки. Далее всем было велено убраться с глаз долой.
Софи было достаточно одного взгляда, чтобы узнать в Незнакомце того таинственного господина из ее сна и видения в тоннеле времени - без сомнения это был он. Никогда еще Баронесса не находилась наедине с мужчиной, который лежал обнаженным в постели, но это чувство робости и девичьего стыда уступило место тревоги за его жизнь.
Ловкими движениями молодая ворожея проверила целостность его костей, убедившись, что нет переломов и тяжелых травм, однако он пролежал в ледяной воде и пульс еле прослушивался, губы потеряли сочный свет жизни, а лицо, на котором вдобавок играла зловещая полная Луна, отражало предсмертный холод небытия.
Употребив все знания, заговоры и целебные мази из арсенала своей прабабки, Софи растерла Незнакомца, пытаясь вдохнуть в него биение жизни, у нее заныли от боли мышцы рук и задеревенели пальцы, но ничего не помогало- он угасал на глазах, уже находясь между земной жизнью и эфемерной сущностью. Осознавая безвыходность положения и приближающийся страшный финал, Баронесса бросилась к шкафчику со склянками, достала одну и с дрожью в ногах посмотрела на портрет своей прабабки. В ответ она, словно, увидела одобрительный кивок – это было последнее, самое сильное, но в тоже время опасное средство. Времени на раздумье не было – надо было успеть совершить страшный заговор и обряд на жизнь умирающему человеку.
Баронесса дрожащими пальцами открыла склянку с тягучей жидкостью пряного сладкого запаха, вылила содержимое в серебряный кубок на ножке, взяла со столика острый кинжал, воткнула острие конца себе в палец и выдавила в бокал три капли крови. После этого, она обхватила бокал под дно, пропустив между пальцами ножку кубка, стала согревать его в своей ладони и медленно покачивая, произносить над ним страшное заклинание. Огонь свечей заиграл, воздух наполнился движением, послышался ужасный стук дрожащих в шкафу склянок, словно кто-то сотрясал всю комнату и находящиеся в ней предметы. Теперь Софи было необходимо влить в рот Незнакомца в три приема содержимое кубка, не пролив ни капли. Быстрым движением она вставила между его зубов клинок кинжала и разжала зубы, приоткрыв рот; но то, что снадобье из кубка не прольется наружу было мало вероятным и колдунья, сев сверху на грудь Незнакомца, глотнула из кубка, прикоснулась своими губами к губам умирающего и осторожно влила ему в рот эликсир жизни, не потеряв при этом действе ни капли. Так она повторила второй и третий раз, каждый раз читая заклинание в промежутках между глотками.
Это была страшная картина – молодая фурия, в колдовском экстазе на обнаженной груди Незнакомца предстала в холодном лунном свете. Тончайшие фламандские кружева ее шелковой рубашки съехали с одного плеча, обнажая маленькую тугую грудь и крепкий розовый сосок, волосы разметались, а лунный свет играл дьявольским восторгам в копне ее легких кудрей, воспевая оргии шабаша.
Софи Лебрен закрепила заклинания словами:
– И нет сильнее моего заговора! И нет того, кто снимет ее действие! Да не будет на земле того, кто сможет открыть эту дверь, ибо я выхожу в поле, растираю заветный ключ в пепел и пускаю его на волю ветра!
После таинства она подняла глаза кверху на картину прабабки. С портрета смотрела женщина, лицо которой выражало полнейший ужас. Еще не понимая содеянного, юная Баронесса перевела взгляд на лицо Незнакомца и по ней пробежали волны безумного страха – он смотрел на нее помутненным взглядом, словно не видел и не понимал происходящего. Что-то роковое и животное было в его стеклянных глазах и мадемуазель попятилась назад, съезжая ягодицами ему на живот. В это же мгновение она почувствовала жар его мужского естества, наполненного жизнью и страстью.
Все случилось в одно мгновение, без осознания происходящего. Незнакомец, с неистовым блеском в глазах, сильными руками легко, как пушинку поднял за бедра восседавшую на нем Софи и быстрым порывистым движением усадил ее на себя, входя в ее плоть глубоко, до основания фаллоса, в одну минуту лишая ее девственности. Не обращая внимания на ее стон, он перевернул Баронессу на спину, сжал за тонкие запястья ее обе руки, поднятые вверх и, закрыв рот своими губами, с силой и животным остервенением стал двигаться прямо в глубине ее тела. Когда он застонал и движения стали ослабевать, то Софи почувствовала - нечто теплое разливается в ней, наполняя непознанным запахом и странными ощущениями всю ее сущность. Словно в бреду, повторяя ее действия, мужчина подложил свои руки под ее ягодицы и покачал так, как она качала кубок с колдовской смесью, замешанной на ее крови.
После этого, не сказав ни слова, Незнакомец уснул спокойным глубоким сном, на щеках появился нежный румянец, губы стали нежно-розовыми и дыхание спокойное и глубокое, как и полагает здоровому и сильному мужчине в расцвете лет.
Баронесса, превозмогая боль и отчаяние, собрала в склянку его сок, смешанный с ее девичьей кровью, и под насмешливый взгляд полной холодной луны, ставшей свидетельницей ее грехопадения, медленно удалилась к себе в будуар, рухнув без чувств в постель.
Утопая в бездне сновидений, Софи Лебрен увидела свою прабабку, присевшую на кровать в одном белом саване, которая укоризненно смотрела на внучку и говорила ей с болью неизбежности:
-Что же ты натворила, моя девочка! – Три капли крови только при новолунии!!! Полнолуние – это сама сила – нужна одна капля крови! Одна! Одна! Он итак любил бы тебя до конца своей жизни! Ты воскресила его, но сделала из него неукротимого зверя. Теперь в полнолуние он не будет знать страха смерти, не сможет контролировать свои поступки, не будет чувствовать грани, за которую нельзя переходить! И у вас будет роковая любовь!!!
На следующий день Баронесса проснулась с неизбежностью утраты девственности, сильной ноющей боли внутри себя и страхом того, что за его жизнь была взята огромная плата.
Софи зашла в комнату прабабки, где спокойный сном спал мужчина, ставший ее тайным любовником. Она смотрела, как по его губам растекается нежная полудетская улыбка и не могла поверить, что этот человек, который сейчас был так безмятежно счастлив в своих сновидениях, в ночь полнолуния безудержно и жестоко обошелся с ней. В случившемся она винила только себя, свою неопытность и поспешность, которая неприемлема в магии колдовских обрядов и может привести к неотвратимым и страшным последствиям. Её взгляд упал на цепочку, лежавшую на ковре под кроватью.
-На нем не было креста! - подумала Софи, наклоняясь, чтобы поднять с пола не принадлежащий ей предмет. Это было маленькое распятие. Увидев его, Баронесса в отчаянии и слезах застонала – они были непримиримыми врагами с разными вероисповеданиями… Он носил Гугенотский крест... весь мир был против тех, кого лишь Любовь тайно повенчала в страшную ночь полнолуния.
Через три дня, как и было предписано в колдовской книге прабабки, Незнакомец проснулся полон сил и здоровья. Он посмотрел с нежностью на Баронессу , сидевшую у его постели, коснулся губами ее руки и осыпал фразами, полными благодарности за чудесное выздоровление. Он ничего больше не помнил, но Софи было достаточно его проникновенного взгляда, чтобы понять – Незнакомец влюбился в нее с первого взгляда и навсегда. Что ждало их впереди? Этого не знал никто, но то, что они предназначены друг для друга, что они любовники в Вечности – знал каждый из них.
Судьба предопределила их влечение и страсть…колдовское заклинание не снять, и ключ от него пеплом развеян на ветру...
Продолжение романа: http://www.proza.ru/2013/09/28/577