Винница. Послевоенные годы. Огромные страшные
дома без окон и крыш сиротливо возвышаются над нами. Мальчишки находили в этих дамах пули, гранаты, иногда подрывались или теряли пальцы. Голодно, холодно. Мама топила печку торфом, а потом мы в пальто и платках садились на неё греться. На запотевших стенах я рисовала цветочки. Помню надоевшую манную кашу, лук, покрошенный в блюдце с подсолнечным маслом, но самая вкуснятина - это корочка хлеба, натёртая чесноком, и чтоб схватить её - и на улицу. И надо же так изловчиться, чтоб мама не заметила. Она была очень строга и не разрешала убегать на улицу с куском хлеба.
А лето! Лето - это жизнь ! Лето - в памяти моей. Недалеко от дома протекала река Буг. Там росли деревья тутовник, мы называли - шелковица. Накупаемся, набегаемся - и залезаем на деревья. Ягоды были зелёного и коричневого цвета. У всех мордашки коричневые. Глядишь - и поели. А через мост - остров небольшой, строений там я не помню, но много фруктовых деревьев. Бежишь по аллее, подпрыгнешь - яблоко надкусишь, подпрыгнешь - грушу. С начала лета зубы ломило от оскомины. Даже дышать было больно зубам. Всё лето на улице, подвижные игры, я любила играть с мальчиками, они такие интересные игры затевали. На улице жара, взрослые прячутся в тени, а мы не чувствовали жару. Бежишь по расплавленному от жары асфальту, только пятки сверкают, ни на секунду нельзя остановиться, подошвы можно поджечь, мы всё лето босиком бегали.
Но одно лето было особое. Серьёзно заболела моя мама, и уехала она на лечение в другой город, и не видела я её целый год. Целый год я молилась Богу за маму. В моей семье в Бога
не верили, а я вдруг в него поверила и молилась, как могла. Меня
мама воспитывала очень строго. Чуть что - била меня верёвками или ремнём по голой заднице, а потом стоишь на коленях на венике или соли. Тогда уже у меня была маленькая сестрёнка, но папа отдал её в специальный детсадик детей больных туберкулёзом родителей. Соседи сразу запретили играть со мной своим детям, т.к. мама заболела туберкулёзом и в то время это был страшный диагноз. Но одна девочка со мной дружила. Её мама работала целыми днями уборщицей и мы с Лидой были безнадзорные, что хотели , то творили. И нам с ней вдвоём было весело. Её мама жалела меня, доже кормила, хотя сами жили очень бедно, в подвальном помещении. Я так благодарна этой семье, хорошо, если б Лида прочитала этот рассказ и знала, что я помню о ней. Мы, конечно, с Лидой проказничали, задевали других ребят за то, что они с нами не играли. Соседи жаловались на нас моему папе, но он никогда меня даже не ругал. Мама на жалобы соседей избила бы меня. Папа был очень добрый человек.
Мы облюбовали для себя в одном из разрушенных немцами домов секретный закуток под уцелевшей лестницей. Мальчишки гоняли нас, считая эти руины своей вотчиной. Они находили сохранившиеся от войны пули, гранаты, каски и прочие трофеи, даже приходилось драться, и мы отвоевали своё любимое место. Мы таскали туда всё, что нам было интересно : пульки, патроны, красивые стёклышки и всякую дрянь. А однажды мы нашли настоящий солдатский ножик, но мальчишки с боем отобрали его у нас.
Мы сидели в этом тёмном закутке и рассказывали друг другу страшилки, кто страшнее придумает и расскажет. Лида рассказывала байки про чёрную кошку, чёрную комнату, а я старалась выдержать паузу в любом рассказе, а потом как рявкнуть "отдай моё сердце !" Напугав друг друга, а мы и правда сами от себя пугались, мы выбегали на улицу, где солнце, тепло и весело.
Мы с мальчишками бежали на остров, залезали на деревья, кто выше, и бывало спускаться с них было так страшно, казалось больше никогда не полезу, но снизу ребята поддразнивали, и показывать свою трусость было ещё страшней, так потихоньку сползаешь вниз, хватив адреналина на весь оставшийся день.
Как-то вечером мы заметили мальчишек в кустах, кто-то жалобно мяукал. Мальчишки хохотали и о чём-то шептались. Мы девочки любопытные, потихоньку подкрались ... и ахнули. В руках у них был маленький котёнок, они перебрасывали его друг другу, поднимали за одну лапку, за ушки, и им было очевидно от этого весело. Мы с Лидой не сговариваясь кинулись на мальчишек, они были постарше нас, но мы с яростью накинулись на них, мы дрались отчаянно, отобрали котёнка,
у меня оказалась шишка на лбу, а у Лиды подбитый глаз, а на царапины мы и внимание не обращали. Так у нас появился котёнок.
Однажды я залезла к отцу в карман и взяла несколько денежных бумажек. Вот мы оторвались с Лидой тогда. Мы побежали на базар, покупали, что хотелось, особенно помню мочёные яблоки. Они казались такими вкусными! Потом мы решили сфотографироваться, а для этого надумали, что надо бы цветы. Мы купили по несколько цветков, повесили на шею что-то типа бус. И эти фотографии остались у меня на память о той сиротской поре моего детства. Две лохматые девчонки с непонятно чем на шее смотрят с фотокарточки весело и задорно. Они просто излучают счастье. Папа по доброте своего характера и тут не ругал меня. Даже сделал вид, что ничего не заметил. Это была самая счастливая пора моего детства. После этого лета я пошла в первый класс и свобода моя закончилась.
А потом и мама вернулась и почему-то с Лидой мне запретила дружить, наверное, потому, что её мама работала уборщицей, а мой папа был инженером. Для моей мамы это было недопустимо. Сейчас я думаю, мама должна была благодарить Лидину маму, что приласкала меня. Но я продолжала дружить с Лидой, только прятались от мамы. И до сих пор с теплом вспоминаю мою подружку Лиду и её добрую маму.
И взялась мама за моё воспитание. Тут соседки стали наговаривать на меня, что я без неё плохо себя вела. За малейший проступок мама заставляла меня снимать трусики и била верёвкой по тощей заднице, зажав между ног, а потом ставила меня на колени на соль, горох, веник. Сначала я плакала, умоляла, что больше не буду, хотя не всегда понимала, в чём я провинилась. А она била и приговаривала
"не реви". И я решила, что больше плакать не буду. Я превратила эту экзекуцию в игру. Я - Зоя Космодемьянская, партизанка, а мама пытает меня, а я не плачу. Мама злилась, что я даже не плачу и била сильней. Я мечтала убежать из дома, но понимала, что милиция меня найдёт и ей отдаст, а тогда ещё больше влетит. Папа не знал, как меня мама воспитывала, он много работал, при нём мама меня не трогала.
Мама при подружках могла оскорбить меня, даже отлупить, младшая сестра могла обзывать меня обидными словами, а мама только смеялась. Подружки жалели меня, предлагали побить мою сестру,
но я никогда не жаловалась. Я была гордая. Я решила, что мама мне не родная. И однажды сказала ей, что знаю, что она мачеха. Ожидая наказания, я удивилась, она просто взяло меня за шиворот, сунула в зеркало:
- Посмотри на свою рожу, ты же копия отец. Отцовая порода.
И я поняла, папа мне родной, а она мачеха, воспитывает меня, и я простила её. Однажды, уже большой девочке, она мне сказала:
- Ты так похожа на свою бабку /папину маму/, - и добавила - она такая некрасивая была.
А ведь я была таки похожа на мою маму. Даже это она не хотела признать. Не любила меня моя мама. Когда мне было 10 лет, папа, мама и сестра уехали на Урал, оставив меня на попечение маминой сестре. Жизнь моя стала полегче. В 15 лет папа за мной приехал, и начался новый этап моей жизни.
...............................................