Значит, рождаюсь я такой на обочине своей страны, а может даже и не своей. Мне даже стыдно назвать ту дыру… Мать решила рожать меня там, где будет дешевле, и у неё это вышло. «Это» – это я. Первый брак моей матери был провальным, биологический отец бил и пытался её унижать, мамы надолго не хватило, и она с трёхмесячным спиногрызом вернулась к своей матери, младшей сестре и младшему брату. Постепенно возрастая в окружении любви и легкой избалованности, я всё реже видел мать. Она пропадала на работе для того, чтобы помочь бабушке кормить себя и меня. В какой-то степени мне тогда нужна была мать, но об этом потом. Бабушка шикарно справилась с этой ролью, и я даже называл её «Мама», но не, потому что я был полоумным идиотом, а потому что её называли так все… Тётя, дядя, мама. И я думал: «Раз все так называют, почему я не могу?». Так оно и повелось. Люди удивлялись, видя меня маленького и называющего эту женщину мамой. «Женщине 49 лет, а у неё есть маленький сын, как же так? Так поздно родила, обалдеть!». В тот момент она действительно была мне мамой…
Позже, все дети как дети, пошли в детский сад, но не я. Я и дальше оставался с бабушкой, читал, рисовал, играл со всякими плюшками, сверстников я видел только во дворе. Гулял я так же много, сколько и был под воспитанием бабушки, меня воспитывала она и улица. Но я не был быдлом или хулиганом в детстве, я был очень аккуратным, но активным мальчишкой. Всё же, какой активный я не был – друзей у меня не было, по ряду причин… Первая – мы часто переезжали с места на место, вторая – они были мне не интересны, третья – моими друзьями были мои игрушки. Где-то в четыре года, я переехал в новый район, где дети были, мягко говоря – грубыми. И вот тут мне пришлось впервые отстаивать себя. Всякие детские драки, шум, пыль, гам, синяки, детские обиды. Это было забавно, сейчас приятно об этом вспоминать и думать, что это было самое шикарное время в моей жизни. Это был уже довольно сознательный для меня возраст и рад, что многое помню. Так же у меня появился отчим, который научил меня многому, что я знаю на данный момент, он шикарный мужик. Самый настоящий мужик.
В 6 лет у любого ребенка нашей страны приходит время - идти в школу. Я не хотел туда идти, мне хватало моего окружения, моего обучения дома, моего веселья на улице, но меня никто не спрашивал. Вспоминая первую линейку, я отчетливо вижу вот какой момент: стою я, мелкий, щупленький мальчик в красивом пиджаке, держу букет, который больше меня в 100 раз, думаю о том, что всё плохо и меня ждут двенадцать лет (на тот момент) строгого режима. Но это не самое страшное, страшное было впереди, а точнее справа от меня… Это была белобрысая девочка, с некрасивым лицом, порчеными зубами. Короче, я готов был плакать только от её вида. Как оказалось позже, её звали Настей. И я даже не задумывался на этой линейке, о том, что буду целоваться с ней в четвертом классе и, что самое веселое, – в засос. В первый же школьный день я умудрился подраться с одноклассником: у нас был сладкий стол и он свиснул моё печенье. Недолго думая, я залепил ему кулаком в глаз, но он был крупнее и о****юлил меня тогда неплохо, в итоге – плакали оба. Первый учебный год был скучным, я отлично разбирался в школьной программе и без труда всё делал. Мои сверстники всё еще читали по слогам (многие), а я уже уверенно читал книги дома. Короче, школа казалась полным и скучным дерьмом.
Мои 6 лет ограничились тремя событиями и все эти события меня не радовали. О школе я уже написал. Вторым событием был переезд от бабушки к маме в общежитие семейного типа. Для меня это был шок, особенно меня шокировало то, что многие соседи знали, кто я такой и как меня зовут, а я их тупо не помнил, слишком уж был мал, когда они меня видели. Именно это общежитие было тем гетто, которое воспитало во мне сперва - страх, потом – борзость и смелость. «Что там было такого страшного?» - спросите вы. А вот что! Это пятиэтажное здание было бастионом дерьма. 80% проживающих в этом общежитии – ЗЕКи, либо бывшие, либо сидящие, либо будущие. У нас на этаже была целая семья разношерстных заключенных. Они умудрялись красть даже у соседей, могли залезть в окно, пока вас нет, и вынести половину квартиры. Контингент был действительно устрашающим и будоражащим детское сознание. Длинные коридоры этой хибары внушали в меня ужас и отчаянье, всё из-за того, что туалет и душ были общими, и если ты решил отлить или помыться, то дерзай! Иди по громадному тёмному коридору, в котором часто не было света (как и во всём общежитии). Самый сюрприз поджидал в конце… Это был пьяный и спящий бомж, особенно весело было, когда ты в темноте задевал его ногой, он что-то мычал, а ты срался в штаны от страха и летел домой словно Усейн Болт. И вот, ты мчишься по окутанному темнотой коридору, а с лестничной площадки поднимается мой сосед, но и с ним не всё было в порядке. Он жил со своей пожилой матушкой, но это ничего не меняло, он был неопрятным, лохматым, немытым, вонючим, суть крылась не в этих словах, вся фишка вот в чём – он шизофреник. Андрей жил в следующей квартире от нас, он часто любил поболтать с собой, мешал спать родителям, но ровно до тех пор, пока к нему не заходил мой отец. Порой у меня возникало впечатление, будто он решает все проблемы одним лишь взглядом, и я думаю так до сих пор. Вернёмся к моей пробежке… Вот он я бегу, вот он сосед видит меня. Я начинаю орать (я его очень боялся) и он тоже, мы разбегаемся в разные стороны – я домой с еще пущей силой, он – кубарем по лестничной клетке. С тех пор я старался ходить в туалет либо вместе с отцом, либо пока был день.
Наше жилище находилось неподалеку от железной дороги и довольно часто ребята по разные стороны этой дороги делили территорию. Делёжка заключалась вот в каком процессе – бойня, или же альтернатива – бросание в соперников камнями, что укладывают вдоль дороги. Позже, когда я освоился в общежитии и понял как вести себя там, я выполз на улицу и начал заводить друзей. Это было несложно, многие родители меня знали и говорили своим детям, что нужно играть со мной, с помощью этого я шикарно вливался в коллективы. После того как я завёл себе друзей, что я сделал? Правильно! Участвовал в этих самых территориальных войнах. Камни, сопли, слёзы, слюни, кровь, крик – те вещи, что не покидали меня на протяжении нескольких месяцев, потом я умудрился общаться с людьми по обе стороны баррикад. Это были мои первые шаги в работе на два фронта…
Третье событие, что ударило по мне со всей силы – смерть моей бабушки. Этот человек вырастил меня и воспитал, во многом я обязан именно ей, она дала мне ту часть детства, которую могла, дала мне её в полной мере. Этот человек любил меня больше всех на этом грёбаном свете. Ушла от меня она в 49 лет от рака, в свои 6 лет я узнал, что такое рождение – у меня родился двоюродный брат, и узнал, что такое смерть – самый дорогой человек оставил меня. Я очень долго не мог прийти в себя, это, наверное, самая большая потеря в жизни на данный момент. Помню, как ревел двое суток подряд, но на похоронах не проронил и капли слёз. Самое ужасное – помнить, как человек умирал, я помню. Я будто вчера видел её глаза, что полны слёз и смотрел в зрачки, что закрыли всю сетчатку, держал её за ледяную руку и понимал, что это конец. Меня отвели в другую комнату и положили спать, но я не спал еще около часа и заливал подушку соплями, задыхаясь от нервов и истерики. А наутро я увидел уже подготовленное к захоронению тело и просто упал на колени весь в слезах и с ужасом. В тот момент я понял, что такое смерть во всей её красе.
На следующий год, мой дядя, по совместительству мамин брат, чуть не попал в тюрьму -его вытащили, но память о его аресте у меня осталась. Двое работников органов нагло завалились в нашу квартиру, в ней были только мелкий я и мой дядя, светанув фонариком мне в харю, они быстро нацепили на него наручники и вытащили из квартиры, а я стоял посреди комнаты в одних трусах, сонный и на грани жуткой паники. Потом он успешно обокрал нашу квартиру, оставил записку с извинениями и пропал на 7 лет. С тех пор осознавая, что мир – говно и надо опираться только на себя, я решил кардинально менять политику своего поведения и мировосприятия. Я стал закрытым мальчонкой, мы с родителями переехали в другой район, я сменил школу, фактически – это было начало чего-то нового. Об этом новом узнаете позднее… Пока с вас хватит.