АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Королевский дворец.
(Входят Болинброк, Перси и другие лорды.)
БОЛИНБРОК:
Кто известит меня о сыне-обормоте?
Три месяца прошло с поры далёкой
Последнего свидания с мальчишкой.
Когда господь нас хочет наказать,
Он это делает руками наших чад.
Премного буду благодарен я любому,
Кто шалопая мне поможет отыскать.
Прошу пройти по лондонским харчевням.
Он, говорят, частенько там бывает
В компании бездомных отщепенцев,
Кто в переулках тёмных, обитая,
Бьют караульных и прохожих грабят.
А он, изнеженный донельзя мальчуган,
Героя видит там, где хулиган.
ПЕРСИ:
Милорд, я видел принца на неделе
И о турнирах оксфордских поведал.
БОЛИНБРОК:
Как реагировал на это джентльмен?
ПЕРСИ:
Он до турнира посетит бордель,
У жриц любви сорвёт с руки перчатку
И, водрузив её, как символ, на камзол,
Любого рыцаря в турнире победит.
БОЛИНБРОК:
Отчаян и развратен мальчуган:
И джентльмен мой принц и хулиган.
Но подаёт надежды мой ребёнок:
Он скоро вырастет из детских распашонок.
Простите, кто-то там идёт.
(Входит Омерль.)
ОМЕРЛЬ:
Король! Король!
БОЛИНБРОК:
Да что с тобою?
Ты мутен взглядом.
Болен головою.
ОМЕРЛЬ:
Храни вас бог, мой сир!
Мне нужно срочно с вами пообщаться.
При этом мы должны вдвоём остаться.
БОЛИНБРОК:
Прошу оставить нас одних.
(Перси и лорды удаляются.)
Что для меня имеете, кузен?
ОМЕРЛЬ:
Свинцовыми мои колени станут,
Язык навеки к нёбу прирастёт,
Ни встать я не решусь и ни сказать,
Пока, кузен, меня вы не простите.
БОЛИНБРОК:
Задумана беда или свершилась?
Но как бы там не получилось:
За первое не мщу я и прощу.
А за второе шкуру с вас спущу.
ОМЕРЛЬ:
Позвольте дверь закрыть мне на запор,
Чтоб не проникли в суть ни слух, ни взор.
БОЛИНБРОК:
Закройся, коли так.
ЙОРК (за сценой):
Остерегись, король!
Изменник пред тобою!
БОЛИНБРОК:
Сейчас тебя, негодник, обезврежу.
(Обнажает меч.)
ОМЕРЛЬ:
Не заносите мстительную руку:
Причин остерегаться нет.
ЙОРК (за сценой):
Прошу: скорее отопритесь.
Король беспечный, берегитесь!
Ужель любовь моя изменой мнится?
Иначе силою придётся мне вломиться.
(Входит Йорк.)
БОЛИНБРОК:
В чём дело, дядя Йорк?
В себя придите, объясните,
Как нам опасность упредить,
Или достойно отразить.
ЙОРК
Прочти бумагу – там ответ.
А говорить уж силы нет.
ОМЕРЛЬ:
Прошу вас помнить обещание своё.
Я каюсь искренне в содеянном поступке.
Вы, ознакомившись с ужасною заметкой,
Меня отметите предательскою меткой.
Рукой изменника поставлена печать,
Душа противилась, но не смогла восстать.
ЙОРК:
Руке душа противиться не смела,
Она давно к измене прикипела,
Не покаяние в тебе, а мести страх,
И не елей, а меч в твоих руках.
Коль жалость в силе государь оставит,
Змея его когда-нибудь ужалит
БОЛИНБРОК:
Какой же мерзкий заговор и наглый!
Как чист отец!
Как сын его убог!
Исток прозрачен, но в пути – болото,
И грязь болота портит сам исток.
Как часто доброго избыток
Вдруг обращается во зло,
Нет для отца страшнее пыток,
А сыну всё же повезло:
Имея честного и славного отца,
Минует сын позорного конца.
ЙОРК:
Моё добро его пороки тешит,
Убита честь, а балом правит леший.
Отец копил, трудясь, не зная лени,
А сын кутил, спустив добро до пенни.
Позор умрёт и, может, честь воспрянет,
Коль честь умрёт, позор великим станет.
Щадя его, ты убиваешь нравы,
Где правый – мёртв,
Изменник – миром правит.
ГЕРЦОГИНЯ (за сценой):
Ради Христа, позвольте мне войти!
БОЛИНБРОК:
Кто бьёт челом так истово и тошно?
ГЕРЦОГИНЯ:
То – женщина и мать,
Прошу, король, мне внять!
Хоть сердце подаянье не выносит,
Но тётка всё же милостыню просит.
БОЛИНБРОК:
«Король и нищий» ставят драму здесь.
Кузен-актёр, ты изменился весь.
Пойди же, наш прославленный герой,
Мамаше-нищенке ворота приоткрой.
Она грехами сына сражена,
Повержена, унижена она.
ЙОРК:
Коль ты по чьей-то просьбе зло простишь,
Загубишь королевский свой престиж.
Ты на глазах у честных граждан всех
Грехи прощая, порождаешь грех.
Не лучше ль орган сгнивший нам отсечь,
Но тело от заразы уберечь?
(Входит герцогиня.)
ГЕРЦОГИНЯ:
Он – камень. Вы не слушайте его.
Он, не любя себя, не любит никого.
ЙОРК:
О, сумасшедшая, зачем сюда явилась,
Ужель позора ты не постыдилась?
Желаешь ты, чтоб этот подлый змей
Прильнул к груди старушечьей твоей?
ГЕРЦОГИНЯ:
О, милый Йорк, и вы, король,
Не сыпьте мне на рану соль.
Терпения, прошу вас, наберитесь.
(Падает на колени.)
БОЛИНБРОК:
С колен прошу вас, тётушка, подняться.
ГЕРЦОГИНЯ:
Коль не простишь Рутленда, государь,
Всю жизнь мою ты превратишь в январь,
Зимою вечною мне будет мир казаться,
Судьба мне – согбенной всё время оставаться.
ОМЕРЛЬ:
Я умоляю вместе с матерью своей.
ЙОРК:
Я против двух молящихся молюсь,
И искренне за вас, король боюсь.
ГЕРЦОГИНЯ:
Одно притворство все его мольбы:
Ни слёз – в глазах,
Ни в голосе – волненья,
Всё это видимость надуманной борьбы,
Сплошной театр – вне всякого сомненья.
Мольбы же наши требуют участья,
И рвут сердца безжалостно на части.
Его колени быстро распрямятся,
А нашим – согбенными вечно оставаться.
Молитву он читает наизусть,
А мы её творим из наших уст.
Так уповай король на сердце – не на слово,
Дай нам дышать и радоваться снова.
БОЛИНБРОК:
Встань, тётушка, с колен.
ГЕРЦОГИНЯ:
Не говори мне «встань», скажи «прощаю».
Лишь это слово слышать я желаю.
"Прощаю" - основной на свете принцип,
Внедрялось с детства слово это принцу.
В таком подарке мне не откажи,
Скажи его, король, скорей скажи.
Всего одно мгновенье слово длится,
А в нём моя вся жизнь теперь таится.
ЙОРК:
Скажите по-французски ей "пардон".
ГЕРЦОГИНЯ:
Как смеет издеваться надо мною он?
Манипулируя заморскими словами,
О сути, государь, забыли с вами.
Душа моя охвачена протестом:
Там, где "пардон", - прощенью нету места.
Давайте ж изъясняться на английском,
Душе моей и интересам близком.
Король молчит, но заявляет вид,
Что сына моего монарх простит.
Осталось развязаться языку,
Чтоб грех простить боевику.
БОЛИНБРОК:
Вставайте же, вставайте.
ГЕРЦОГИНЯ:
Вы, государь, должны понять:
Простив, дадите силы встать.
БОЛИНБРОК:
Надеюсь, бог помилует меня
За то, что я помилую кузена.
ГЕРЦОГИНЯ:
Колено преклонив, коснулась счастья,
И всё же - упаси бог от ненастья.
Ты слово милости повтором закрепи,
Устала быть прикованной к цепи.
БОЛИНБРОК:
Хотел суровым быть - не смог.
ГЕРЦОГИНЯ:
Ты - просто бог.
БОЛИНБРОК:
Но заговорщикам другим не будет скидки:
Ни братьям во Христе, ни зятю, ни команде,
Посмевшей меч поднять на Болинброка.
Куда б они не делись, их найдут.
Прошу вас, дядя в Оксфорд двинуть силы,
А также выявить особые места,
Где вирус свой измена запустила.
Не долго в сговоре им головы мутить,
Придётся их активность подавить.
Прощайте, дядя, тётушка, прощайте,
А вы, кузен, себе на ус мотайте:
Спасла вас мать от казни и позора,
Надеюсь, что изменитесь вы скоро.
ГЕРЦОГИНЯ:
И верю, и надеюсь, и мечтаю:
Осталась плоть - душа теперь иная.
(Уходят.)