Небо Донецка редко когда бывало голубым и в прежние времена, не то, что теперь. Тяжелые серые тучи низко склонились над городом, окутав его сладкой тенью, которая, подобно воздуху, входила в человеческие легкие, окутывала его организм целиком и безвозвратно.
Михаил стоял на остановке, курил сигарету. За ним стоял маленький киоск, торговали жареными пирожками. При нынешней обстановке в городе, это дело было не только не прибыльным, но еще и опасным, так как желающих поесть за “просто так” было достаточно. Начал моросить мелкий дождик, быстро переходящий в полноценный ливень. Навеса у остановки не было, и Михаилу приходилось мокнуть.
На вид ему можно было дать около тридцати лет. По гладко - выбритой голове стекали капли дождя. Короткая бородка была спутанной и неаккуратной. Над левой бровью виднелся маленький шрам. Поверх клетчатой рубашки была надета потрепанная кожаная куртка. Джинсы заправлены в высокие ботинки. На левой руке часы с железным ремешком. На шее тонкая серебряная цепочка.
Запах, доносившийся из киоска, дразнил ноздри Михаила, зазывая подойти ближе, купить пирожок. Мужчина залез рукой в карман, достал мелочь, пересчитал. Хватит только на проезд, и то, если повезет дождаться какого-нибудь частного водителя. Живот болезненно заурчал. Дождь усилился. Михаил переступил с ноги на ногу, и продолжил ждать. Погруженный в свои мысли, мужчина не заметил, как к остановке подошли еще двое. Оба в дорогих костюмах, один держит зонтик на вторым. Они стали в стороне от Михаила, демонстративно отвернув лица в другую сторону. Михаил немало удивился, увидев на улице, под дождем господ, столь элегантно одетых. Еще больше он удивился, когда тот, над которым держали зонтик, вытянул из кармана бумажник, демонстративно его раскрыл, и принялся пересчитывать купюры. До этого момента Михаил еще сомневался. Теперь же он точно решился, и направился к “стилягам”.
-Простите за беспокойство, уважаемые,- Михаил выдавил из себя улыбку, - но не могли бы вы оказать щедрость, и дать немного денег несчастному бедняку?
Тот, который стоял под зонтом, очевидно, был главным. Он взглянул на своего подчиненного, и повернулся к Михаилу спиной. Мужчина взял зонт в левую руку, а правой ударил Михаила в нос. Лысый склонился, держась за нос обеими руками. Кровь быстро стекала по рукам, капала вниз, где, смешавшись с водой, текла дольше. Человек с зонтиком ухмыльнулся, и повернулся к своему хозяину. Михаил, шатаясь, отошел в сторону. Нос быстро опухал, и мужчина это чувствовал. Михаил подставил ладони дождю, и, набрав воды, умылся. Затем наклонился, что-то поднял с земли, и снова направился к парочке.
-Эй, милейшие?- Михаил похлопал того, что с зонтиком, по плечу. Тот медленно повернулся, с недоумением глядя на лысого мужчину с разбитым, и, вероятно, поломанным носом.
-Ты че, а?..
Камень, зажатый в руке Михаила, угодил телохранителю в челюсть. Что-то белое полетело на землю. Еще два удара, и, лишившийся зубов “стиляга”, лежал на земле. Зонтик, гонимый ветром, катился дальше. Главный повернулся быстрее, чем ожидал Михаил, и вытянул из-за пояса длинный кинжал. Такого поворота Михаил не ожидал. Он отошел на несколько шагов, и бросил камень в мужчину, но тот увернулся, и ринулся в атаку. Михаил побежал дальше, человек с кинжалом - за ним. Они успели пробежать с двадцать метров. А потом, Михаил повернулся к мужчине, и, вскинув руки в его сторону, зарычал. Мужчину откинуло назад, кинжал выпал из его руки. Михаил поднял его, и подошел к человеку в костюме.
-Такова жизнь, брат.
Потом Михаил убил и телохранителя. Вернулся, забрал у главного бумажник, подошел к киоску.
- Два с капустой, пожалуйста.
Когда Михаил покончил с трапезой, к остановке наконец-то подъехал водитель. Пошарпанный белый автобус “Рута” со скрежетом притормозил, через несколько секунд открылась дверца. Не без труда, надо сказать, открылась. Из салона вышел хилый паренек, лет так двадцати. В левой руке он держал пистолет. Паренек поправил рукой очки, шмыгнул носом.
-Куда едем, дядя?
Михаил впился в него взглядом. Парень нахально принял вызов, но тут же отвел глаза. Михаил молчал. Водителю, видать, ждать надоело, и он громко крикнул. Что именно, никто не расслышал. Но абсолютно точно, что крикнул он матом. Михаил вошел в салон, при этом “задев” паренька плечом. Тот снова шмыгнул носом, оглянулся по сторонам, и взобрался в автобус.
-К “Топазу” надо.- Михаил обращался к водителю.
-Двадцать.- Водитель даже не повернул головы в сторону пассажира.
-Ого. Почему так много? Пятнадцать минут же ехать.
-Новый разлом.- Водитель демонстративно зевнул, поковырялся в носу.
-Черт. Ладно, едем.- Михаил протянул водителю засаленную купюру. Тот, расправив усы, поднес двадцатку к свету, проверяя ее подлинность. Затем, положив купюру в сумочку на поясе, завел автобус.
Михаил сел в самом конце салона. Парень с пистолетом уселся рядом, но, не выдержав тяжелого взгляда Михаила, ретировался к водителю. Автобус то разгонялся, то снова замедлял ход, серые пейзажи разрушенных улиц и домов были тошнотворно одинаковыми, от них начинало рябить в глазах, постепенно появлялась мигрень. Михаил посмотрел на свои часы. Стальной потертый ремешок, треснувшее стекло. Синий циферблат успокаивал взгляд, секундная стрелка завораживала. Михаил провел пальцем по стеклу. Секундная стрелка замерла. Пол пятого, и сорок три секунды. Михаил постучал по циферблату, часы продолжили отсчет. Глаза постепенно закрывались, Михаил засыпал.
Женщина стояла у плиты, ее руки безустанно нарезает овощи. Когда салат был готов, и рыба, наконец- таки приготовилась, женщина выглянула из окна, и крикнула :
-Миша! Миша, иди кушать!
Мальчик, сидящий в песочнице, никак не отреагировал. Женщина позвала еще раз, но мальчик, продолжающий копаться в песке, не обращал внимания. Женщина тяжело вздохнула, вытерла руки о фартук, накинула на плечи осенний плащик, и вышла на улицу.
-Миша!
Мальчик сидел, уставившись глазами в зеленую лопатку. Миша направил в ее сторону вытянутые пальцы. Лицо, от натуги, покраснело, вены на шее вздулись. Миша вдохнул, выдохнул, и закрыл глаза. Выдохнул еще раз, и лопатка поехала по песку.
-Миша!- Женщина потрясла мальчика по плечу, тот, вздрогнув, повернулся к ней. – Миша, я же запрещала тебе так делать! Зачем ты таким занимаешься? Ну почему ты просто не можешь играть с другими ребятами?
-Они не хотят со мной дружить.- Миша потер левый глаз.
-Господи, а это что?- Мать ребенка прикоснулась к синяку.
-Это ребята… Я им показал трюк с лопаткой, а они меня побили.- Казалось, Мишу совершенно не волновал ни факт избиения, ни волнение матери.
-Так…- лицо женщины медленно багровело. – А где твой отец?
-Он попросил меня показать фокус его друзьям. А потом ушел вместе с ними.
-Вот же алкаш! Ладно, Миша. Идем кушать.
Женщина быстро поковыляла в сторону подъезда, мальчик плелся следом. Когда они подошли к квартире, дверь была отворена.
-А, вернулся, значит.- Женщина тихонько вошла в квартиру, заглянула в зал. На диване спал пьяный мужчина.
-Ну что ж ты будешь делать?- Женщина хлопнула руками, и, причитая, вышла и з комнаты. Миша сел на диван рядом с отцом. Маленькой рукой погладил мужскую спину. Затем накинул на отца плед. Мужчина проснулся, и тихонько застонал.
-Миша. Миша. Поди-ка сюда.
Мальчик наклонился, чтоб лучше слышать отца.
-Вот, возьми.- Мужчина протянул сыну наручные часы, с железным ремешком. – Это тебе. На память. От папки.- Мужчина улыбнулся, но по его лицу струились слезы.
-Спасибо, пап.- Миша недоуменно смотрел на подарок.
-Ты только маме не говори, хорошо?
-Хорошо пап. Ты поспи. А то если мама увидит, что ты не спишь, начнет кричать на тебя.
-Да, сынок. Спасибо.
Сон оборвался так же стремительно, как и начался. Михаил проснулся, прищурил глаза. Его плече тряс парнишка - охранник.
-Приехали уже.
Михаил встал и направился к выходу, не преминув задеть парня плечом. Через пять минут он уже был дома. Первым делом Михаил вымыл руки, поел. Затем подошел к письменному столу, достал из ящика пачку сигарет, затянулся, и устремил взгляд на вырезки из газет, висящие над столом.
“Добыча сланцевого газа привела к расколу плиты. Американские работники, или халатность украинских специалистов?”. Все статьи были подобного рода - попытки выяснить причины крушения прекрасного города. Города миллиона роз, ставшим символом беспомощности человека в борьбе с природой. Города, умершего на пике своего рассвета. Михаил докурил сигарету, достал следующую и направился к окну. Солнце скрывалось за тучами, рядом с домом лежали несколько деревьев. Большая часть завода “Топаз”, виднеющегося из окна девятиэтажки, была разрушена. Михаил выкинул сигарету в окно, снова подошел к столу. Из ящика достал пачку патронов, из-под кровати- старенький дробовик. Упаковав все это в рюкзак, Михаил вышел из квартиры. В этот раз он решил идти пешком. Ведь это так прекрасно- бродить по городу, который ты любишь. По городу, за будущее которого ты готов убить.
В кабинете было светло и прохладно, под потолком медленно крутился винт вентилятора. На старом ковре стоял громоздкий стол, за столом сидел низкий, худощавый мужчина, перебирающий какие-то бумаги. У двери стоял шкаф, возле него – стол, накрытый грязной клеёнкой. Когда Михаил вошел в кабинет, мужичек чистил ногти карандашом, рассматривая какие-то снимки.
-А, Миша. Привет, привет. Проходи.- Человек протянул гостю руку, сжал губы от боли, встряхнул рукой. – Черт, Миша, ты как всегда.- Мужчина зажал ладонь между коленей.
-Простите, Валерий Александрович. Я не специально. А вы все свой космос разглядываете?
-Да, Миша. Космос- это прекрасно. Вот, взгляни. Туманность Розетки. Красиво, правда?–Маленький мужчина внимательно смотрел на реакцию Михаила.
-Ну, да. Неплохо так.
Валерий Александрович покачал головой, и спросил:
-С чем пожаловал? – Валерий Александрович положил голову на сплетенные пальцы, впившись в гостя взглядом. – Да, кстати. В космосе - будущее.
-Нет, Валерий Александрович. Будущее - оно совсем рядом. Будущее на земле. Но отвечу на ваш вопрос - оба мертвы. Это точно.
-Молодец. Как, впрочем, и всегда. Ребята будут благодарны. Думаю, можно даже банкет организовать. Все-таки важных птиц застрелил. Молодец.- Валерий Александрович направился к шкафу, извлек из него графин и две рюмки. – Угостишься?
-Конечно. На халяву, как говорится…
Выпили. Перед третьей рюмкой Валерий Александрович встал.
-Ну, за погибших.
-А кто погиб-то? – Миша недоуменно уставился на начальника.
-Как? Ты не знаешь? Михаила Юрьевича застрелили. Прямо в сердце. Спящего.
-Твою ж…- Михаил покачал головой, и залпом выпил содержимое рюмки.
-Да-а, хороший мужик был. Душевный. Больше бы таких. Ну да ладно,- Валерий Александрович. Убрал графин и рюмки обратно. – Ну, что, Миша. На этом все. Отдыхай.
-Постойте, Валерий Александрович. Мы же только начали! Не стоит останавливаться! Мы остановим этих “политиков”, оживим город. Но только если люди не станут слушать наших врагов, и не будут уезжать в другие города.
-Я согласен. Но мы должны действовать аккуратно. Тише едешь…
-При всем моем уважении, Валерий Александрович, но так действовать глупо! Эти уроды убили Михаила Юрьевича! Из-за них моя жена уехала. Наслушалась их речей о лучшей жизни. Дура.
-Миша, присядь, успокойся…
-Нет, Валерий Александрович. Нифига я не успокоюсь. Если вы не хотите меня поддерживать, то не мешайте. – С этими словами Михаил направился к двери.
-Миша, стой! Я приказываю! – Валерий Александрович подошел вплотную к Михаилу. Тот встретился взглядом с начальником. Игра в гляделки длилась лишь несколько секунд. Затем Михаил, скомбинировав пальцами неприличный жест, ушел, стуча тяжелыми ботинками по лестнице главного офиса “Борцов за жизнь”.
Черная “шкода” ехала медленно, стараясь объезжать ямы. В машине находились трое - водитель, и двое пассажиров, сидящих на задних сиденьях. Ехали молча. Когда машина повернула, чтоб объехать очередную яму, послышался легкий хлопок, и колесо медленно выпустило из себя воздух. Водитель чертыхнулся, вылез из машины, и достал из багажника запасное колесо. Двое мужчин вышли из машины и закурили.
-Много времени нужно? – Спросил первый.
-Не-а. Минут десять.
-Давай, только, быстрее. – Сказал второй.
-Да, хорошо. – Водитель начал насвистывать мелодию. Мужчины отошли в сторонку, тихо о чем-то говорили. Водитель не услышал шагов за своей спиной. Только почувствовал острую боль, в районе левой лопатки. Он выдал сдавленный звук, на его губах запузырилась кровь. Водитель рухнул на асфальт. Михаил не успел достать дробовик - его заметили мужчины. Оба потянулись к пистолетам. Оба не успели. Михаил вскинул руки, и мужчины упали на землю. Михаил быстро подбежал, доставая на ходу дробовик. Направил ствол на лежащих мужчин.
-Ты не знаешь, с кем связался…- Начал первый.
-Пасть закрой, а? Имена сказали. Быстро!
-Иван Владимирович.
-Кирилл Евгеньевич.
Михаил спустил курок, и Ивана Владимировича не стало.
-Моя жена часто упоминала о вас, Кирилл Евгеньевич. До того, как уехала из города. Вместе с дочкой. Вместе с МОЕЙ дочкой! Вы убедили ее предать меня. Предать этот город. Такие люди как вы недостойны жизни.
-А тебе ли решать, кто достоин жизни, а кто - нет? А тебе ли…
-Да,- Михаил не дал мужчине закончить. – Мне. Курок был спущен во второй раз.
Еще со школьной скамьи Михаил помнил, что человеческий мозг состоит из восьми частей - полушария большого мозга, таламуса, гипоталамуса, моста, среднего мозга, мозжечка, спинного и продолговатого мозга. И сейчас, весь этот набор, образовывающий самую, пожалуй, сложную систему во вселенной, был размазан по асфальту, струился из развороченного черепа.
Михаил заменил пробитое колесо, сел в машину и уехал. Город звал его.
Он остановился на одной из самых разрушенных улиц. Недалеко находилась шахта, Михаил направился к ней. В его руке был зажат букет цветов. Он сорвал их на какой-то, чудом сохранившейся, клумбе. У входа в шахту Михаил остановился, о чем-то размышляя. Он посмотрел на часы. Михаил ждал. И дождался. Когда часы показали нужное время, он положил цветы у входа.
-Пап? – Михаил говорил в пустоту, его глазу помутнели. – Я почти закончил, пап. Еще чуть-чуть, и город оживет. – Слеза капнула на землю. Разбилась на тысячу осколков. И ушла в землю. – Пап? Я отомщу.
Михаил подъехал к офису, вошел внутрь. В помещении горел свет, его товарищи выпивали. Пока он шел к лестнице, его хлопали по плечу, поздравляли с успешной работой, но Михаил не обращал на них внимания. Он быстро вбежал по лестнице, толкнул дверь в кабинет. Валерий Александрович подскочил на стуле, сидящий предо ним мужчина в костюме лишь повернул голову гостю.
-Ты… - Михаил прищурился, и закрыл дверь на засов. – Ты…
-Миша, я сейчас все объясню! Успокойся! – Начальник примирительно поднял руки.
-Закрой пасть, ублюдок продажный. Ты вместе с ними.
-Нет. Миша, ты что?
Михаил, привычным жестом вскинул руку, и Валерия Александровича прижало к стене.
-Михаил, я пришел, чтобы найти компромисс. – Человек в костюме поднялся, поправил галстук. – Город можно спасти, если вы…
-Сдохните. – Михаил достал из-за пояса кинжал.
-Михаил, мы же цивилизованные люди, у нас есть свои законы…
-Законы для тупых. Мораль для слабаков. Будущее – для сильных.
-Михаил…
-Нет.
Нож плавно вошел в живот. Михаил подошел ближе, и дернул кинжал вверх. Лезвие прорезало одежду, плоть, давая кишкам возможность увидеть окружающий мир.
-Теперь – ты. – Михаил направился к начальнику.
-Миша, не надо. Не надо! Не надо-о-о-о-о!- Голос постепенно затихал, сменяясь глухим хрипом.
Михаил оставил кинжал в своем бывшем начальнике, и сел за стол. По лицу что-то текло, но он ничего не делал. Он уперся рукой о стол, в ладонь что-то впилось, и Михаил отдернул руку. По одной из линий на руке текла алая жидкость. Кровь. Цвет победы. Цвет, в который облачались спартанцы, идя на битву, чтоб никто не видел их ранений. Цена оправдывает средства. Ради общего блага? Может быть. Победа любой ценой. Кому нужно будущее, построенное на крови? Плевать. Отец умер погиб.
В дверь постучали. Михаил проверил наличие патронов в дробовике, аккуратно положил его на стол. Стук становился более настойчивым. Михаил встал, и открыл дверь. В комнату тут же влетело трое мужчин, один из которых споткнулся о тело в костюме. Через минуту, руки Михаила уже были скручены за спиной, сам он стоял на коленях, под прицелом своих бывших соратников, зачитывающих ему смертный приговор “за измену”…
…-последнее желание?
Михаил кивнул, и сказал лишь одно слово:
-Закурить.
Его отпустили, Михаил потер передавленные запястья, я запустил руку во внутренний карман куртки. Пальцы судорожно искали. И нашли. Округлый предмет, отдающий холодом и звериной беспощадностью. Щелкнула чека.
-Ради общего блага.
И взрыв.