Ближе к ночи карета скорой помощи подкатила прямо к двери приемного покоя. Двое санитаров вывели из машины под руки мужчину, лет 60. На нем были потасканные брюки; рубашка, потерявшая свой первоначальный цвет из-за въевшейся грязи в сочетании с жирными пятнами. На замызганном темно-коричневом пиджаке с потертостями на локтях и обшлагах, одетого поверх рубашки, и на брюках того же цвета выделялись следы от подошв чьих-то ботинок. Стояла холодная осень, и одеяние мужчины совершенно не соответствовало погоде. Резкий тошнотворный запах исходил от него, заполняя воздушное пространство приемного покоя. На иссиня-красном, одутловатом лице, с множественными подтеками и ссадинами, вместо глаз, остались лишь небольшие щелки. Нижняя губа была разбита. Темно-красная застывшая корка, через которую продолжала капать кровь покрывала большую часть головы.Лишь довольно крупный и выделяющийся на лице нос оставался нетронутым. При ходьбе у мужчины то и дело подгибались колени. Он с трудом донес свое тело до смотровой кушетки и сел. Фельдшер скорой решительно подошел к столу, за которым сидел хирург и что-то писал.
Звук открывающейся двери врача не потревожил. За долгие годы работы в приемнике он уже привык к нему, и сейчас ему важнее всего было докончить писать. Он был раздражен: «Не работа, а сплошная филология. Все пиши, пиши, пиши – отчитывайся за каждый шаг. Сутки напролет вертишься, как белка в колесе - операции, перевязки, зав.отделением, приемник… - все и сразу. Только успевай. Времени в обрез. И больные еще – все с претензией на внимание. А когда тут разводить разговоры? В большинстве своем пациенты, как назло, многословны, а порой ведут разговор вообще не по делу - несут всякую чушь! Да еще каждый со своими выкрутасами. А в приемнике и того хуже. Тут оказываешь им помощь, а они артачатся и раздумывают… и этот идиотский вопрос: «Вы согласны на….?». И стоишь, как дурак, перед ним - вежливо поясняешь, а драгоценное время уходит. У нас никаких прав – одни обязанности….».
- Доктор… вот привези. На остановке подобрали. Видимо, избили. Он - без документов и в карманах ничего не нашли. Спрашиваем – молчит. Примите его быстренько, а то торопимся - два срочных вызова поступило?!
- Да, сейчас…. подождите. Вот,… дописываю.
Наконец, он дописал и поднял на фельдшера глаза, покрасневшие от напряжения и усталости.
- Ну, что у вас тут?
- Да, вот доктор,… привезли к вам. Едем с отказа на базу, и вдруг смотрю, лежит – один на остановке – вокруг ни души, голова в крови. Посмотрела - он в сознании, тяжелой травмы не обнаружила. По-видимому, у него резаная рана головы. Наложила повязку, но она уже промокла. Надо шить. Давление в норме. Подпишите и мы поедем.
Подписав необходимые документы фельдшеру, он встал из-за стола, подошел к мужчине, и осмотрел его. Поняв, что в данном случае ничто не вызывает опасений, обработал рану и ссадины на лице. Все прошло в полном молчании с обеих сторон. Затем вернулся к столу и, взяв чистую анкету истории болезни, не глядя на пациента, привычно начал уже заполнять необходимые графы.
- Имя фамилия отчество, возраст и где проживаете? Прошу помедленней, - произнес он ровным тоном, продолжая писать.
- Не… зна..ю…,- прозвучало в ответ.
- Как не знаете? - опешил хирург, посмотрев с негодованием на мужчину, – Уважаемый, мне некогда тут с Вами шутки шутить, меня больные ждут! Еще раз спрашиваю - фамилия, имя, отчество, возраст, где живете и что случилось? Заполним анкету и пойдете домой.
- Не… зна…ю….- послышалось вновь.
Хирург чувствовал, что раздражение растет внутри него и сдерживался как мог. Сегодня был очень трудный день – две тяжелых операции, разборки у зав. отделения по поводу невыполненных назначений его больному палатной сестрой, реанимация - там «тяжелый», да еще эта утренняя ссора с соседом: «Видите ли, не понравилось соседу, что машину поставил прямо у него под окном. Да кто он такой, чтоб возмущаться? Он, что - это место купил??? …»
- А что вы вообще знаете ? - продолжил он, после того, как на минуту мысленно отвлекся,- Травмы головы у вас нет, сотрясения тоже не наблюдаю, ребра целы…. У вас есть родные? Позвоните им!
- Не… зна..ю…. го…ло..ва… бо…лит …
- У всех голова болит. Пройдет, потерпите!
- Не… зна..ю…..
- Да, что вы заладили - не знаю, не знаю??? А, что вы знаете? Скажите?! – резко гаркнул хирург и нетерпеливо добавил,- У Вас есть с собой сотка? Дайте, телефон! Я сам позвоню! - произнес он машинально.
И тут его осенило: « Какая сотка? На вид - такой, как будто год не мылся….. БОМЖ! Видимо я уже переутомился. Но ведь были и такие случаи - бомжи, а родные есть. И телефоны родных знали. Сам звонил. Господи, …. опять бомж. Ну, куда же его? Итак, все палаты переполнены и в коридорах лежат, но есть негласное указание - таких госпитализировать». Раздражение спадало.
- Ну, хорошо! Вы не знаете - как вас зовут, где живете, как с вами такое случилось. А хоть что-нибудь Вы помните?
- Не зна…ю,…. Пом ..ни ..те?,- сначала последовал монотонный ответ, но последнее слово прозвучало отголоском ,как эхо.
- Да, да, именно! Так, что вы помните? Скажите?!
- Ма-Ма….
- Что – мама? Где она живет?
- Ма –ма….. она одна..меня… люю…би…т…,- растянуто проговорил пациент и в глазах его вспыхнула искорка сознания.
- Ли..ца… не помню…. пом..ню… только,… что лю..бит…,- губы бомжа скривились, и на лице появилась гримаса, жалкое подобие улыбки,- От ... ве..ди..те… меня… к ма …ме … по..жа..луй..ста, а? – произнес бомж вопросительно, и с жалостью во взгляде, посмотрел на хирурга.
- Сестра!… Помойте его и определите во второе отделение. Там, по-моему, есть одно свободное место, а после снятия швов, отправим в Шахово, - сказал он дежурной медсестре, подошедшей на зов. - Я сам сейчас заявку на машину оформлю.
Когда же медсестра подошла к мужчине и взяла его под локоть, давая этим понять, что пора идти, тот приподнялся с кушетки, и выпрямившись во весь рост, с откуда-то появившейся ноткой радости в голосе спросил у нее:
- Мы… идем к.. маме,.. да?,- и не дождавшись ответа, уставившись взглядом куда-то вверх, стал благодарить, - Спа…сибо,… спа..сибо….я.. так рад…,, так рад …, я так рад….она… меня….. любит.
Последнюю фразу мужчина повторял негромко и беспрестанно, удаляясь неспешно из приемного покоя.
Слова бомжа заставили хирурга оторваться от писанины, будто холодный осенний ветер хлестнул его по лицу. Он посмотрел ему во след, а губы невольно прошептали:
- И.. меня …тоже…только мама и любила,- перед глазами на мгновение всплыл образ матери, которая умерла три года назад. Долгие годы его мать жила в полном одиночестве, с того момента, как он женился и закрывая за собой дверь сказал ей:" Я - ухожу навсегда. Семьи больше нет."Он вспомнил этот день.
- Прости... меня… мама,- прозвучало внутри него,а затем, сжав в себе щемящую боль воспоминаний, он продолжил писать.