Доброе утро, мама

Название: Доброе утро, мама
Аффтар: ShadowHawk
Фэндом: Command&Conquer, таймлайн – между Первой и Второй
Жанр: драма с уклоном в экшн, но на самом деле стёб
Дисклеймер: права принадлежат EA и всем прочим, кому и должны, а я тут ни при чём
От автора: Попытка наваять драму по фэндому, где всем нужно только мочилово. Хотела драббл в три страницы, но музу унесло. А принесло вот это XD



Пусть всегда будет Солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я!
Костя Баранников


1. Щенок

Капли крови просачивались между пальцами, стекали по запястью, впитываясь в край замусоленного рукава. Только бы не на пол, только бы не замарать свежевычищенный ковёр, иначе это взбесит её ещё больше.
– На, – в лицо полетела пыльная тряпка, – сопли утри.
Фейт поспешно прижала лоскут к разодранной щеке и попыталась незаметно проскользнуть в ванную комнату, но холодный голос остановил её на полпути:
– Сначала прибери здесь, потом будешь реветь. Идиотка косорукая… Совсем как папаша, он такой же, гвоздь вбить не мог, ублюдок. Только упырей вроде тебя строгать умел…
Кое-как, одной рукой, другой всё ещё прижимая к лицу тряпку, девочка принялась собирать осколки вазы, стараясь не обращать внимания на очередную вариацию монолога на извечную тему гнусности её родителя. На узком длинном горлышке поверх сине-лиловых цветов багровели застывающие капельки крови, к поверхности излома прилипло несколько лоскутков кожи – именно этим, так удачно подвернувшимся под руку осколком Фейт десять минут назад получила по физиономии.
Уборка и монолог подошли к концу одновременно, и, когда останки злосчастной вазы отправились в мусорное ведро, в руках Фейт оказались пузырёк с перекисью водорода и пара марлевых салфеток.
– Иди, приведи себя в порядок. И не разбей ничего.
Вторая попытка прошмыгнуть в ванную окончилась так же безрезультатно, как и первая.
– Что надо сказать? – Тонкие пальцы с длинными, покрытыми бесцветным лаком ногтями больно впились в плечи. – Я спрашиваю: что надо сказать?!
Говорить было сложно, щека распухла и губы почти онемели, но Фейт постаралась:
– Спасибо, мама.

Усевшись на край подоконника, Фейт смотрела сквозь мутное стекло на унылый городской пейзаж. Прямо перед домом, в пыльном дворике, окружённом погибшими деревьями, которые пока никто не удосужился спилить, по старым, облезлым и ржавым лесенкам с радостными воплями лазала стайка детворы. Фейт много бы отдала за то, чтоб хоть раз повеселиться вместе с ними, но выйти из квартиры ей удавалось редко. Городок, и раньше небольшой, из-за постоянной угрозы тибериумного заражения быстро пустел, оставались только те, кому совсем уж некуда было идти. Последняя школа закрылась пару лет назад – из-за трёх десятков детей никому не хотелось возиться, местные власти пытались удержать на плаву хотя бы полицейский участок и рассыпающийся от времени торговый центр, где спрос и предложение ещё вяло шевелились в извечных поисках равновесия, а тем, кто рангом повыше, до их захолустья и вовсе не было дела.
Активных боевых действий тут не велось, но патрули ГСБ и Нод появлялись с одинаковой частотой, и мэр, низенький толстяк с лучезарной улыбкой, словно приклеенной к его розовощёкой морде, с неизменным радушием приглашал и тех и других на рюмочку чая. Пока две недели назад не повесился в собственном гараже.
Последние новости Фейт узнала из газеты, которую мать бросила на стол, вернувшись с работы. Четыре листа она читала почти десять дней, водя пальцем по строчкам и неоднократно возвращаясь взглядом к началу особенно сложных предложений. Сильно уставали глаза, но Фейт не отступала. Всё равно в пустой квартире не было ни одной игрушки, кроме старого, обтрёпанного плюшевого дракона, а к нему девочка боялась прикоснуться лишний раз: мать постоянно грозилась выкинуть "этот хлам", и непременно выполнит свою угрозу, если из прорех в когда-то ярко-алой, а теперь выцветшей до розоватости недоваренного мяса шкуре начнёт сыпаться истлевший в труху поролон.
Когда-то у Фейт было много игрушек. Целый плюшевый зоопарк, который мать отправила в костёр вместе с вещами бывшего мужа.
Из кухни послышались рыдания.
Фейт слезла с подоконника и забралась в закуток между стеной и шкафом, где нередко проводила целые часы, воображая, что она, принцесса, сидит в пещере, которую охраняет страшное-ужасное чудовище, и вот-вот, в любой момент, за ней придёт какой-нибудь отважный герой – первый попавшийся, совсем-совсем любой, Фейт не привередлива. Пусть он будет лет сорока, лысеющий и с небольшим брюшком, с такой забавной привычкой по-птичьи наклонять голову к левому плечу, с озорными искрами в глазах, которые всегда улыбались, даже когда брови сурово сдвигались к переносице… От него будет пахнуть табаком и книжной пылью, а ещё чуть заметно – сиренью.
Мать ненавидела запах сирени.
На самом деле Фейт прекрасно знала, что никакой герой не придёт, хотя он и обещал вернуться за ней, когда обустроит свой новый замок где-то в столице.
– Ну ты же понимаешь, ты умная девочка, – сказал он тогда. – Мне нужно время, чтоб всё уладить. Я буду очень скучать, заберу тебя как можно скорее.
Это "скорее" растянулось на шесть лет и заканчиваться не собиралось.
Мать часто рассказывала ей сказки об этом герое, о его новой жизни. О том, что его ценит сам король и живёт он в красивом дворце, катается в чёрной карете новейшей модели вместе с моделью стареющей, но всё ещё длинноногой и пышногрудой… Но мать никогда не называла его героем – только ублюдком, засранцем и выродком.
Спрятаться не удалось: стены были слишком тонкими, а рыдания – слишком громкими.
Тихо подойдя к двери на кухню, Фейт заглянула в щёлку.
Мать скрючилась на табуретке, упираясь острыми локтями в колени. Перед ней на столе стояли чашка, открытая банка с кофе и чайник. Ложка валялась на полу среди рассыпавшихся коричневых гранул.
Здравый смысл боролся с жалостью очень недолго – по причине крайне малого количества последней. Фейт постаралась неслышно прикрыть дверь, пока мать не заметила её присутствия, но опоздала на долю секунды.
– Что лыбишься, мерзавка?! Нравится, да?! Я из-за тебя в этой дыре гнию! – Женщина вскочила и направилась к Фейт. Та попятилась в коридор, не сводя взгляда с покрасневшего от слёз лица. – Куда пошла, я с тобой разговариваю, мелкая мразь!
Под ноги подвернулась брошенная в коридоре сумка, девочка зацепилась за ремень, оступилась и полетела на пол, ещё успев подумать, не испортить бы мамину вещь.
Голова глухо стукнулась о край тумбочки для обуви, и сознание покинуло Фейт, отправив её в долгое ночное плавание.

Старый, побитый жизнью "форд" вилял по дороге, недовольно урча мотором.
За чахлой лесополосой наконец-то начались пустоши, над ними дрожало зеленовато-жёлтое марево прогретого за день воздуха, насыщенного ядовитыми испарениями умирающей земли. Слишком близко кристалл подобрался к черте города – и никого это не беспокоило. Все забыли об этом убогом местечке, увлечённые войной, которая шла где-то там, сюда доносясь едва слышными отголосками эха.
Свернув с трассы на грунтовку, теряющуюся в зарослях скрюченных ветром кустов, машина пропрыгала по колдобинам метров сто и остановилась.
Сидевшая за рулём женщина некоторое время оставалась неподвижна, затем, словно что-то решив для себя, порылась в бардачке и вытащила мятую пачку сигарет. На пол выпал складной нож, и женщина безотчётно сунула его в карман джинсов.
Закурила, откинувшись на спинку сиденья, спокойно осмотрела окружающее пространство – тут и там мерцающую зелёными пятнами пустошь, – затем, довольно хмыкнув, вышла из машины и открыла багажник. Извлекла увесистый белый свёрток с одним-единственным ярким пятном и без особых предосторожностей бросила его на землю. Потянула за край, разворачивая, и на пожухшую траву выкатилось тело ребёнка лет двенадцати.
Несколько минут женщина просто смотрела на него сверху вниз, меланхолично делая затяжку за затяжкой.
– Знаешь, если бы не ты, – задумчиво сказала она, от души пнув тело, – я бы уже давно выбралась отсюда. Я бы руководила собственной фирмой, вместо того чтобы пахать на этого старого пердуна… Я бы себе мужика нормального нашла, а не кобеля вроде твоего папаши. А кому сейчас нужна баба с ребёнком, тем более с такой… Да что с тобой говорить… Ты такая же, как он, просто кровосос, пиявка. Сколько лет я угробила, вытирая тебе сопли, маленькая тварь… А могла бы жить по-человечески, уехала бы из этой дыры… – Женщина присела на корточки и затушила окурок о плечо ребёнка, затем спрятала его в карман. – Ирония в том, малявка, что самый умный твой поступок за всю жизнь – это то, что ты наконец подохла.
Сидеть было неудобно, что-то упиралось в ногу через тонкую ткань кармана, и женщина с раздражением вытащила нож. С щелчком выдвинула лезвие, поймала отражение грязно-жёлтых закатных облаков на мутной поверхности.
– Так похожа на него… Он всё время лыбился, подонок, – просунув край лезвия между бледными губами ребёнка, женщина резко дёрнула руку в сторону, вспарывая щёку до самой скулы. – Вот и тебе улыбочка…
Полуистерично хихикая, она встала и, схватив тело за ноги, оттащила его под кусты, где сухие ветки низко пригибались к земле, переплетаясь с молодыми, ещё живыми побегами. Затем скомкала простыню, бросила её в багажник и вернулась в салон машины. Задумчиво посмотрела на слегка выглядывающую из-под сиденья канистру, источавшую слабый запах бензина. Снова вернулась взглядом к почти незаметному под кустами телу.
Усмехнулась.
– Пусть зверушки покушают, хоть какая-то польза с тебя…
Задвинув канистру подальше, повернула ключ в зажигании. Двигатель заурчал довольно злобно, "форд" резко рванул с места, почти засыпав неподвижное тело волной мелких камешков и песка.

Рутинное патрулирование уже успело всех достать, и отряд ждал с нетерпением, когда же пришлют смену. За исключением мутировавших животных да изредка забредавших сюда с тибериумных полей висцероидов, ничего интересного на пустошах не попадалось уже давно. Поэтому сержант Грайс без особого любопытства скользнул равнодушно-усталым взглядом по худой серой собачонке, остервенело что-то пытавшейся вытянуть из-под кустов, и лишь через несколько секунд сообразил, что "чем-то" был человек.
Всё имеющееся оружие было нацелено на неопознанного субъекта, но почти сразу стало ясно, что это лишнее – кто бы там ни был, признаков жизни он не подавал.
Подобрав небольшой камешек, Грайс кинул его в торчащий из земли в паре шагов от кустов щербатый валун – звук получился резким, как выстрел, и собака, поджав хвост, отбежала на несколько метров. Уселась, с немым укором посмотрела на Грайса, облизнула окровавленную морду и приготовилась ждать, надеясь, что незваные гости не пожадничают и оставят ей кусочек.
Отравленная земля уже не могла прокормить своих детей, поэтому дикие жители пустошей не гнушались ничем. И считали законной добычей всё, во что успевали вонзить зубы.
Медленно, соблюдая осторожность, Грайс приблизился к телу.
– Это ж ребёнок, – удивлённо воскликнул сержант, перевернул его лицом вверх и отшатнулся. – Тьфу ты, господи!
Устыдившись своей реакции – солдат, в конце концов, и не к такому должен быть готов, хотя "готов" не значит "привычен", – Грайс наклонился проверить пульс, уверенный в бессмысленности этого действия.
Когда на залитом кровью и облепленном грязью, песком и сухими травинками лице открылись мутные от боли, но вполне живые глаза, Грайс отпрыгнул и приземлился пятой точкой прямо в колючий куст. Остальные патрульные тихо захихикали, не решаясь в голос ржать над старшим по званию, но всё их веселье испарилось, когда они повнимательнее рассмотрели "находку" сержанта.

– Да брось его, он всё равно не жилец, – Ольден наблюдал, как Грайс пытается оказать ребёнку первую помощь. Ему не терпелось отправиться дальше, поскорее завершить патрулирование и начать собирать вещи. Добрый папочка в заботе о своём единственном отпрыске отправил его в эту убогую глушь, чтоб не подвергать лишней опасности, но Ольден всеми правдами и неправдами в обход своего благодетеля добивался перевода в более интересное место и вот наконец пару дней назад получил приказ, чему был несказанно рад.
– Если до сих пор жив, значит, и дальше выкарабкается… – сержант гордо посмотрел на результат своих усилий – довольно криво наложенную повязку. – Надо забрать его с собой.
– Так стараться ради какого-то щенка ГСБ… – Ольден брезгливо сплюнул, выражая тем самым не столько презрение к неверным, сколько сомнение в целесообразности действий командира отряда.
– Щенка, именно. – Ребёнок изредка открывал глаза и судорожно втягивал воздух, цепляясь за жизнь, и Грайс надеялся, что у него хватит сил продержаться, пока они доберутся до лазарета. – В какой стае вырастет, за ту и будет глотки грызть.
Ольден пожал плечами и не стал спорить. Двое других патрульных равнодушно ждали приказа отправляться дальше.

Сестра Лана встретила его на пороге лазарета и провела в самый дальний конец помещения, где ширмой был отгорожен небольшой закуток.
– Ну что, – полушёпотом поинтересовался Грайс, – как там пацан, держится? Не зря его тащил сюда?
– Как тебе сказать… Тащил ты, может, и пацана, а притащил девчонку.
Осторожно заглянув за ширму и полюбовавшись на опутанного всякими трубками и проводами найдёныша, Грайс снова обернулся к медсестре:
– Правда девчонка? Н-да, с такой рожей сам чёрт не разберёт…
– Вообще-то половая принадлежность не по лицу определяется, – полушутливо ответила Лана, но сразу посерьёзнела, подумав о своей пациентке.
– Я детям в трусы не лазаю, – хмуро сообщил Грайс, некстати вспомнив Ольдена, который на девушек старше пятнадцати даже не смотрел. Местные малолетние потаскушки за него разве что не дрались, потому что платил он им щедро и подарками баловал, но Грайса всё равно тошнило от одной мысли об этом. – Так что он… она? Жить будет?
– Будет, куда денется. Хотя кто-то очень постарался, чтоб не была. У неё пять рёбер сломано, в черепе дырка, левая нога прокушена и улыбка до ушей. А на рентгене я насчитала двенадцать следов от переломов, да ещё вся спина у неё в шрамах, видимо, от ремня или чего-то вроде… Не знаю. Найти бы того, кто такое с ней сотворил… Я б на клятву Гиппократа плюнула и выпотрошила бы ублюдка.
– Ничего, подлечишь, авось расскажет… я тебе тогда его привезу… в качестве свадебного подарка.
Лана покраснела и шикнула на сержанта, воровато оглянувшись, – как бы кто не услышал. Грайсу вся таинственность была до фени, поэтому он просто поцеловал свою наречённую, но та, едва заслышав донёсшийся из-за ширмы приглушённый стон, оттолкнула его и мгновенно скрылась из поля зрения.

Грайс подтолкнул девочку, и она нерешительно вошла в небольшую комнату, щурясь от яркого света.
– Смелей, Щенок, они не кусаются, – сержант приветливо улыбнулся встретившим их людям, которые теперь с опаской и любопытством разглядывали гостей. – Вот, это Эф, знакомьтесь. – Наклонившись к девочке, он указал на хозяев: – А это Нира и Макс. Они присмотрят за тобой.
– Здравствуйте, – тщательно проговаривая каждый слог, но всё равно картавя, сказала Эф. Она по привычке наклонила голову, чтоб отросшие волосы прикрывали ещё свежие рубцы, превращавшие всю левую сторону лица в некое подобие только что впервые пообщавшейся с плугом целины.
Нира присела на корточки и заглянула девочке в глаза.
– Привет, – ласково сказала она. – Я Нира, тётя вот этого, – кивок в сторону Грайса, – оболтуса. Он нам про тебя все уши прожужжал. Пойдём, умоешься с дороги, а потом я тебя кое-чем вкусным угощу… – женщина применила стандартную уловку, на которую велись девять из десяти детей. Эф кротко кивнула и последовала за ней в ванную комнату.
Затем, пока мужчины судачили об армии, политике и погоде, Нира ненавязчиво припрягла гостью помогать накрывать на стол. Заодно подметила, с какой преувеличенной осторожностью Эф расставляет тарелки и как опасливо обходит стороной плиту, на которой жизнерадостно булькают кастрюли. Не укрылось от её взгляда и то, как дёрнулась девочка, увидев в её руках нож.
– Эф – это твоё полное имя? – спросила Нира, ловко выуживая из банки скользкие маслины.
– Не знаю.
– Ну ладно. Позови-ка этих вояк, пока они там Вторую Тибериумную не затеяли.

Через час, оставив Эф в компании нескольких наиболее красочно иллюстрированных книг и вазочки с печеньем, взрослые расположились на кухне и приступили к серьёзным разговорам.
– …Потом, уже когда в больницу её отправили, заражение началось. Ей там пол-лица срезали из-за этого… Честное слово, я, когда увидел… ну… Я понимаю, если солдата в бою ранит, это ладно, это война, но ребёнок?.. – Грайс покачал головой, снова возвращаясь мыслями к тому дню, когда в первый раз выкроил время проведать найдёныша. Ну как – проведать. Слегка изменить маршрут патрулирования и забежать на пять минут в больницу, чтоб подарить девочке забавную куколку из стреляных гильз – их на досуге мастерил один из техников и раздавал всем желающим. Многие носили эти незамысловатые безделушки как талисманы, уверяя, что они приносят удачу и отводят пули, и Грайс, хоть и не был суеверным, решил: правда то или нет, вреда в любом случае не будет. – Я слышал, как один из врачей так и сказал – чего, мол, на неё время тратить, всё равно подохнет. Я из этого ублюдка чуть душу не вытряс… А он на меня рапорт накатал. Ольден замять помог, ну то есть батя его. Он шишка какая-то…
Отхлебнув глоток крепкого свежезаваренного чая, сержант расплылся в довольной улыбке и блаженно откинулся на спинку стула.
– Ты действительно хочешь оставить её? Я не отговариваю, просто… Ты уверен? – Макс внимательно смотрел на племянника, размешивая сахар в чае. Ложка ни разу не звякнула о стеклянную стенку чашки.
Грайс вздохнул и потянулся за печеньем. Кулинарные дарования тёти оставляли желать лучшего, но по сравнению с тем, что готовили повара на базе, она могла бы по праву считаться виртуозом кастрюль и сковородок.
– Нет, конечно. Зачем мне приблудный щенок?.. Иногда я думаю, что Ольден был прав, не надо было забирать её, не мучилась бы… Но раз уж я вмешался, мне и отвечать. Так что, могу оставить её пока у вас? Это на год, не больше.
– Оставляй, всё нам, старикам, повеселее, – улыбнулась Нира, кокетливо поправив уложенные в затейливую причёску седые волосы, и Грайс совсем уж не к месту вспомнил, что его тёте нет ещё и сорока.

Разбитая коленка уже не болела, только слегка ныла. Тщательно смыв грязь и продезинфицировав ранку, Нира её осмотрела и пришла к выводу, что завязывать не стоит – так быстрее заживёт.
– Опять упала, да? – скептически спросила она. Эф быстро кивнула, отводя глаза. – И этого "упала" зовут Марек?
На этот раз Эф просто опустила голову. Она никогда не жаловалась: наверное, вздумайся Нире предложить ей на обед гнилые помидоры и протухшее мясо, кишащее личинками мух, девочка без возражений съела бы всё до крошки, поблагодарила и вымыла бы за собой посуду.
Слишком послушная, слишком тихая и слишком безответная. Такие редко выживают и ещё реже живут.
Идея наладить контакт с местными детишками принадлежала Максу, хотя Нира считала, что для этого пока рано. Дети по натуре в большинстве своём жестоки – не потому, что злые, а потому, что для них ещё не существует таких понятий, как "добро" и "зло". Они и для взрослых весьма абстрактны, что уж говорить о беспокойной ребятне, предоставленной самой себе, пока родители кое-как пытались выжить в крохотном городишке на задворках медленно поглощаемого ядовитой зелёной дрянью мира.
Естественно, Эф в свою компанию они не приняли. Сначала пугались её внешности, потом привыкли и перешли к стандартному развлечению – травле. Оскорбления и насмешки были единственным, что Эф от них слышала. Особенно старался Марек, пацан с соседней улицы. Перенесённая в раннем детстве ветряная оспа оставила на его лице множество отметин, и теперь он был безумно рад, что нашёлся кто-то, кого даже он вполне обоснованно мог называть уродом.
Однажды девочка вернулась с прогулки вся в синяках. Сказала, что упала с дерева, но Нира была не из тех, кого устраивают подобные отговорки.
Первым побуждением было найти это дерево и навешать оплеух каждой его ветке. Обдумав этот вариант и отбросив его как бесполезный наравне с попыткой наказать малолетних обидчиков через родителей, Нира решила, что её собственное прошлое, оставленное на пыльном чердаке памяти ради спокойной семейной жизни, может помочь обеспечить девочке будущее. В конце концов, взрослые не должны решать все проблемы детей. Самое лучшее, что они могут сделать, – научить справляться самостоятельно и помочь на первых порах.
Два дня Нира практически не вылезала из подвала, стучала, сверлила и что-то перетаскивала, а на третий вместо обычного домашнего урока чтения отвела Эф по скрипучей лестнице в небольшое помещение, где продемонстрировала девочке неплохую коллекцию ножей и прочего колюще-режущего оружия, добрую дюжину пистолетов и даже изящную нагинату, хотя по поводу последней предупредила, что вещь эта чисто декоративная.
– Заставлять тебя я не собираюсь, – сразу предупредила Нира, пока Эф – сначала из вежливости, а затем со всевозрастающим интересом – рассматривала оружие. – Я предлагаю выбор. Ты можешь и дальше бегать от этих мелких шавок… А можешь начать точить клыки.
Молчание царило долго, нарушаемое лишь тихим позвякиванием металла, когда девочка возвращала на место очередной клинок.
– Научи меня, – наконец попросила она.
Нира подвела её к небольшому зеркалу, висящему на стене, достала из кармана ножницы и, прежде чем девочка сообразила, что происходит, двумя быстрыми движениями срезала волосы, постоянно спадающие на левую сторону её лица. Лишившись привычной защиты, Эф вскрикнула и попыталась убежать, но Нира не пустила, настойчиво повернула её лицом к зеркалу.
– Слушай меня, – резко, без какого-либо сочувствия в голосе сказала она. – Если тебе противно смотреть на себя, если ты сама себя не любишь, почему кто-то другой должен тебя любить? Потом можешь снова отрастить волосы… или маску надеть… да хоть паранджу, но прятать лицо будешь, только если захочешь, а не потому, что стыдишься. Не вини себя в том, что не от тебя зависит. Ясно?
Эф шмыгнула носом.
– Да, Нира, ясно, – послушно согласилась она и только потом начала обдумывать услышанное.
– Запомни одно, Щенок. Ты всегда имеешь право дать сдачи.

До торгового центра было недалеко, всего пара кварталов – и то если по улицам. Нира не отговаривала её, когда Эф вызвалась сбегать за недостающими ингредиентами для какого-то странного блюда с многообещающим названием "Отречение Иуды", рецепт которого обнаружился в старой кулинарной книге, давно пылившейся на полке.
День выдался тёплым, и над асфальтом уже дрожал прогревшийся воздух, пропитанный запахом пыли и пожухшей травы. Людей было мало, а машин и того меньше. Лишь вездесущие воробьи деловито скакали по чахлым газонам, оглашая мир сварливым чириканьем. На улице было не так уж плохо, скорее, даже хорошо – после практически безвылазного сидения в четырёх стенах.
"Хвост" Эф заметила почти сразу. Двое мальчишек, её ровесников, и девочка чуть помладше. Они не очень-то и таились, но ждали, когда дом Ниры скроется из виду, чтоб уж ничто не помешало развлечению.
Связываться с ними Эф не хотела, но детишек её мнение не интересовало. Расстояние постепенно сокращалось.
Смирившись с неизбежным, девочка решила не откладывать разборки в долгий ящик и свернула в ближайшую подворотню, прочь от света и шума улицы. Предвкушая ещё большее веселье, преследователи оставили всякую осторожность и бегом бросились за ней.
Влетев в подворотню, все трое очень удивились, потому что Эф спокойно ждала их, даже не думая убегать или прятаться.
– Чего вам надо? – поинтересовалась она, как обычно, слегка картавя, и один из мальчишек тут же повторил вопрос, стараясь подражать её голосу. Получилось так себе, но его конопатый приятель всё равно загоготал.
– Я дохлую жабу нашла, – рассеянно сообщила их подружка. – Они сказали, что ты похожа на неё.
– А давайте сейчас сравним, – первый мальчишка сунул руку в карман куртки и вытащил какой-то кулёчек, который оказался завёрнутым в целлофан трупиком довольно крупной жабы. В следующую секунду этот трупик, нелепо болтая в воздухе толстыми ножками, полетел в сторону Эф. Она успела увернуться, и буро-зелёный комочек ударился о стену и сполз вниз, оставив после себя большую кляксу. Завоняло тухлятиной.
– Отстаньте от меня, – сказала Эф и добавила из вежливости: – Пожалуйста.
– Пазялуста, – снова передразнил её пацан, брызгая слюной и корча какие-то совсем уж дурацкие рожи.
– Ну-у… если ты просишь, то да-а… – второй ухмыльнулся, демонстрируя кривые зубы. – Только сначала съешь вот это.
И он указал на жабу.
Мальчики подошли ближе, нагло улыбаясь. Их подруга держалась чуть позади, наблюдая за происходящим безо всякого интереса.
Пожав плечами, Эф направилась к жабе. Слегка поддела её носком ботинка – из лопнувшего от удара о стену брюшка вывалился клубок подгнивших внутренностей, распространяя новые волны зловония, – и опять взглянула на пацана. Тот едва не облизывался в ожидании развлечения.
– Ну чего смотришь, бери и жри! – Пародист-самоучка толкнул Эф к трупику, а конопатый уже забежал ей за спину – на случай, если девочка всё же решит спасаться бегством.
– Не хочу.
– Ну пазя-а-алуста, – издевательски заныл мальчишка, толкнув её ещё раз, уже сильнее. – Пазя-а-а-ааау-ууу-ууу!..
Неумелая пародия сменилась воплем боли: Эф без особых церемоний двинула пацану коленом в пах, а едва он согнулся пополам, добавила по затылку сцепленными в "замок" руками. На всё ушло не более двух секунд.
Развернулась, чуть пригибаясь, и бросившийся было на неё конопатый получил кулаком в живот и рухнул на колени, хватая ртом воздух. Его приятель, поскуливая, отполз к стене – Эф вкладывала в удары всю силу, нисколько не заботясь о возможных последствиях для здоровья противников. Нира сказала, что нужно бить один раз, но так, чтобы отбить у врага не столько жизненно важные органы, сколько всякую охоту продолжать сражение. Эф была примерной ученицей.
Спокойно созерцавшая драку спутница мальчишек не проявила никаких эмоций по поводу плачевного состояния обоих своих кавалеров. Когда Эф взглянула на неё, словно спрашивая, не желает ли она тоже попытать счастья, та лишь прищурила пронзительно-голубые глаза и заявила:
– Они наврали. Ты только слева на дохлую жабу похожа. А справа ничего.
С этими словами она повернулась и неторопливо пошла в сторону улицы.
– Вот сволочь, – пропыхтел, поднимаясь, конопатый, не уточняя, которую из девочек имел в виду. Поэтому Эф, также не имевшая желания разбираться, снова ударила его в живот и, не обращая внимания на ругань вперемежку со стонами, подошла к несчастной жабе. Облюбовавшие её три жирные зеленобрюхие мухи взлетели с обиженным жужжанием, когда девочка пинком отправила трупик в сторону до сих пор не очухавшегося пародиста.
– Жри, – коротко сказала она. Пацан посмотрел на неё с непониманием, постепенно сменившимся тихим ужасом. Повторив приказ, Эф ударила его ногой в бок.
– Да пошла ты!..
Следующий пинок был гораздо сильнее. Мальчишка всхлипнул и почти сразу согнулся, зашёлся в сухом кашле, чем Эф и воспользовалась, схватив его за шиворот и резко дёрнув вперёд, так что он растянулся на асфальте, уткнувшись носом прямо в склизкий комок жабьих кишок. Судорожно забился, пытаясь отстраниться от зловонного месива, но девочка держала крепко, и пришлось, чтоб сделать вдох, раскрыть рот – ноздри уже заполнились какой-то густой жижей, сочащейся из разлагающегося тельца. Но та же субстанция сразу же оказалась во рту, облепляя зубы и язык, заставляя почувствовать вкус смерти в самом прямом смысле.
То ли от двух ударов в живот, то ли от увиденного конопатого вывернуло наизнанку. Не намереваясь наблюдать, как и второй расстанется со своим завтраком, Эф встала, брезгливо отряхнула руки и поспешила к торговому центру, даже ни разу не оглянувшись. Она и так уже слишком задержалась, Нира будет волноваться… хотя она, конечно, оценит, как послушно девочка следовала её наставлениям.

Склонившись над ведром с водой, Эф с минуту задумчиво рассматривала своё отражение. Затем взяла тряпку, намочила её и принялась оттирать от дверного косяка кровавый отпечаток ладони, который сама же и оставила.
– Щенок, ты бы умылась, – Нира присела рядом на низкую скамеечку, не зная, можно всё ещё гордиться или уже пора начинать паниковать.
– Чуть позже, – какое-то время Эф остервенело тёрла косяк, но наконец тряпка выпала из её рук прямо в неподвижное зеркало воды и медленно погрузилась на дно.
– Никого не убила? – спокойно спросила Нира.
– Нет… Только похвасталась тем, чему ты меня научила. Хотя хвастаться некрасиво, я знаю.
– Сколько их было на этот раз?
– Пятеро.
Эф никогда не нападала первой – но защищалась до последнего. Агрессивности в девочке не было ни капли, поэтому окрестная шантрапа, получив достойный отпор, убиралась зализывать раны без опасения, что вслед полетит что-нибудь увесистое. Кому-то этого было достаточно, кто-то пытался взять реванш – поначалу казалось, раз Макс и Нира не бросаются на помощь своей воспитаннице, да она и сама их не зовёт, значит, им всё равно и она рано или поздно сдастся… Но Эф спокойно защищала свою территорию и не лезла на чужую, чётко показывая, где граница.
И когда два соседских пацана, подталкивая друг друга локтями и неуверенно улыбаясь, вместо того чтобы, как обычно, посмеяться, попросили "показать пару приёмчиков", Эф склонила голову к правому плечу, позволяя им вволю налюбоваться на изрезанное шрамами лицо, и спросила:
– А друзья ваши против не будут, что вы с уродкой говорите?
– А нам плевать, – запальчиво отозвался один из парнишек. – Ну так что – покажешь?

Низкий вой заполнил небо. Разорвавшие полог туч серые тени устремились к земле, вспарывая крыльями тугой воздух. Они прошли на малой высоте, торопливо избавляясь от своего смертоносного груза, и тут же снова взмыли вверх, стыдливо спрятались в ядовитых охряных клубах, не посмев задержаться и посмотреть, как красиво вздуваются над ещё несколько минут назад безмятежным городом красно-рыжие пузыри взрывов, как разлетаются сюрреалистичными вихрями щепок, камней и осколков стекла аккуратные домики… По улицам метались люди, ища убежища от огня и дыма, заволакивающего всё чёрной вуалью.
До дома оставалось совсем немного, и Эф собрала все силы, чтоб преодолеть последний участок пути. Она задыхалась, дым разъедал лёгкие, но надо было успеть, найти Ниру и Макса.
Вся улица была завалена – один из снарядов угодил в торговый центр, обрушив две его стены и часть крыши.
Секунду Эф раздумывала, потом решила пройти напрямик, через двор семьи Марека – сейчас было не до старой вражды, к тому же, скорее всего, хозяева давно спрятались, так же как и родители Лайоша, в чьём доме её застал авианалёт ГСБ.
Протиснувшись через дыру в покорёженном заборе, Эф быстро обогнула дом и почти добежала до задней калитки, когда по ушам резанул пронзительный вопль, который, казалось, никак не могло издавать живое существо. Эф пробралась за опалёнными зарослями шиповника и осторожно высунулась, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Впрочем, предосторожность была излишней.
Там, где декоративная ограда и рядок невысоких кустов можжевельника разделяли двор дома с соседним, зияла воронка. Сарайчик, в котором хранились различные садовые инструменты и прочий хлам, теперь осколками кирпича усеивал окружающее пространство, а его содержимое вперемежку с вывороченными с корнем кустами подобно рождественскому венку украшало руины.
Гротескным украшением выглядела и сидящая среди всего этого живописного разгрома женщина. Она раскачивалась из стороны в сторону, словно стрелка метронома, прижимая к себе какой-то бесформенный комок, и монотонно, на одной ноте, выла.
Присмотревшись, Эф поняла, что комком был Марек. Вернее, большая его часть.
Она бросилась к калитке, гоня от себя мысли о том, что может обнаружить дома.
Ниру девочка увидела почти сразу – та лежала в нескольких шагах от лестницы, и огонь, с жадностью оголодавшего шакала пожирающий соседний дом, отражался в её седых волосах, разметавшихся по окровавленному песку.

Перешагнув через труп женщины, Мико подобрался поближе ко входу в дом, перегороженному рухнувшими балками. Движение могло и померещиться, но он хотел проверить. Дурацкое задание всё не давало ему покоя. Бомбить густонаселённые пригороды лишь ради того, чтобы перехватить какой-то мифический военный груз, якобы перевозимый на якобы спрятанную где-то неподалёку базу фанатиков… Что может быть тупее? Подобные способы ведения войны больше подходят ублюдкам из Братства, а ведь войны даже никакой нет, только редкие стычки на пограничных территориях… Что же будет, если она начнётся? Командование прикажет залить напалмом всех, кто не согласится пришить на грудь заключённого в круг орла?
В кустарнике запела какая-то ошалевшая птица, заставив Мико нервно поёжиться, настолько дико звучала эта жизнерадостная трель среди развалин, дыма и клубящейся в первых утренних лучах пыли.
– Дельта-девять, не отставай. Двигай к третьей точке, там фанатики засели, поторопись, а то тебе не достанется, – голос командира в наушнике звучал глухо и не слишком-то радостно, несмотря на попытку пошутить.
– Да, сэр, – буркнул Мико и уже отвернулся было от руин дома, как вдруг краем глаза заметил мелькнувшую там неясную тень. Забравшись вовнутрь через пролом в стене, он огляделся, поводя туда-сюда стволом автомата.
Из-за покосившегося шкафа послышался какой-то шорох. Осторожно подкравшись поближе, Мико заглянул в это не слишком надёжное укрытие. Там, съёжившись и уткнувшись носом в коленки, сидела девочка. На Мико уставился огромный перепуганный глаз. Второй был закрыт спутанными волосами.
– Не бойся, – как можно более миролюбиво сказал Мико, хотя прекрасно знал, что мало кто поверит таким словам, услышанным от человека, обвешанного оружием не хуже какого-нибудь Рэмбо. – Я тебя не обижу…
Девочка шмыгнула носом, и это была единственная реакция, которой Мико от неё дождался.
– Давай-ка отсюда выбираться… – едва он протянул руку, чтоб помочь девочке вылезти из угла, как она что-то пискнула и попыталась вжаться в стену. Времени сюсюкать с ней у Мико не было, но иррациональное чувство вины за то, что её родители сейчас валялись во дворе мёртвые, заставило присесть перед ребёнком на корточки и положить оружие на пол.
– Тут опасно оставаться, понимаешь? Я помогу тебе, только не бойся…
Девочка наконец-то подняла голову, и Мико в первую секунду не понял, почему у неё настолько жуткая улыбка.
А во вторую она коротким точным движением выбросила вперёд правую руку и нож вошёл в глаз Мико по самую рукоять.

2. Сука

Лайош ловко вывернулся из захвата и немедленно перешёл в наступление, вынуждая противницу уйти в глухую оборону. Несмотря на заливавшую глаза кровь, она ухитрялась блокировать все его удары, но не пыталась перехватить инициативу, выжидая удобного момента.
– Вы дерётесь или танцуете? – ехидно спросил подошедший Янсен. Он просто физически не мог держать язык за зубами, хотя его комментарии редко когда могли поразить оригинальностью.
– А ты музыку слышишь, дебил? – Эф на секунду отвлеклась, и Лайош не преминул этим воспользоваться, отправив её в долгий полёт по направлению к стене казармы, но на его беду вмешалась судьба в очаровательном лице его напарницы. Приняв Эф в свои крепкие сестринские объятья, Элика поинтересовалась:
– Мой малыш тебя обижает?
– Это я её?! – возмутился Лайош и тут же пнул не к месту захохотавшего Янсена.
Эф что-то пробубнила, но внушительный бюст Элики, в который она уткнулась носом, заглушил слова.
– Только отвернулась, а она уже другую бабу тискает! – возмущению Лиз, нарисовавшейся, как обычно, внезапно, не было предела.
Потирая ноющий после пинка Лайоша зад, Янсен слащаво ухмыльнулся. Получилось довольно комично.
– А что, тебя потискать некому? Ну так давай я!
Лиз продемонстрировала ему качество маникюра на среднем пальце левой руки.
– Иди кулаком поработай, почётный донор, – посоветовала она, вызвав дружный хохот половины отряда, тихо-тихо подтянувшейся к месту сбора.
Вырвавшаяся наконец из рук Элики Эф, не обращая внимания на всеобщее веселье, без промедления снова бросилась на Лайоша и повалила его на пыльную землю, так что крайне остроумный ответ Янсена потонул в одобрительном гуле голосов.
Под шумок Янсен всё же рискнул полапать упёртую мужененавистницу Лиз, за что получил кулаком в челюсть, а ответный удар достался попытавшейся растащить их Элике.
– Лесбиянки против гомосека! – радостно воскликнул белобрысый Луис, известный умелец говорить невпопад и тем самым находить неприятности на свою голову и иные части тела. Вот и сейчас вся троица, мгновенно забыв о разногласиях, развернулась к нему. Не прошло и пяти минут, как более-менее тихая площадка перед казармой превратилась в самое настоящее поле боя. Даже появление майора Блэка заметили лишь спустя минуту.
Нехотя начали строиться, только Эф и Лайош были слишком увлечены друг другом, чтоб беспокоиться об окружающих.
– Хватит, – прикрикнул майор, видя, что прекращать они не собираются. – Эф, оставь его.
Недовольно скривившись, девушка перестала тыкать противника носом в песок и поднялась, вытянулась по стойке смирно. Через полминуты, размазывая по лицу кровь и грязь, поднялся и Лайош.
Рядом с командиром подразделения стоял тощий, как скелет, мужчина в мундире с нашивками подполковника. С презрительной гримасой он осмотрел выстроившихся перед ним бойцов и надменно вздёрнул подбородок, обращаясь к майору Блэку:
– Это лучшие? Что они умеют, кроме как в грязи валяться?
– Можем устроить демонстрацию, если вам угодно, – учтиво ответил Блэк, но по всему было видно, что он едва сдерживается, чтоб не засветить подполковнику промеж глаз, плюнув на неизбежные последствия.
Элика украдкой бросила взгляд на Лайоша, но тот незаметно, практически мысленно пожал плечами: о намерениях гостя ему ничего не было известно. Остальные с деланым равнодушием смотрели на начальство: может быть, появление подполковника ознаменует окончание набивших оскомину тренировок и начало настоящей жизни.
Подполковник прошёл вдоль строя, разглядывая каждого с непередаваемой брезгливостью, словно бы вовсе не был военным и только на картинках видел потных, грязных и взъерошенных солдат, только что закончивших дружескую потасовку, затеянную, конечно же, с целью оттачивания навыков рукопашного боя, а вовсе не для того, чтоб поразвлекаться от души. Возле Элики он задержался чуть дольше, взгляд его маленьких блёкло-серых глазок предательски соскользнул с лица девушки и переместился на промокшую насквозь майку, обтягивающую её весьма аппетитные формы. На Лайоша подполковник и секунды не потратил, зато Эф разглядывал почти две минуты. Как будто чувствовал, что излишнее внимание – именно то, на что она реагирует весьма болезненно.
– Демонстрацию? – вволю наглазевшись на отряд, лениво переспросил он через добрую четверть часа, в течение которой Блэк тихо зверел от нахальства пришлого вояки. – Не надо демонстраций. – И он как бы невзначай ещё разок скользнул взглядом по выпирающим округлостям Элики. – Не надо никаких демонстраций…
– Тогда какого рожна тебе вообще надо?! – хотел спросить Блэк, но успел прикусить язык.
Так и бродил за подполковником с перекошенным лицом. Пока наконец не узнал какого.

– Вот этих я забираю, – подполковник взглядом указал на несколько папок с личными делами, стопкой лежащих на краю стола.
– Забираете… куда? – Блэк сделал небольшую паузу и добавил: – Сэр.
Шестой день его кошмара подходил к концу. Подполковник ничего не делал, ни о чём не спрашивал и ничего не требовал. Он просто наблюдал. Но цель его наблюдений оставалась для Блэка тайной, и это состояние подвешенности изрядно действовало на нервы.
То, что полномочия у гостя были сравнимы с "god mode", не оставляло сомнений: даже начальник базы, маразматик с интеллектом брюквы и самомнением прыща на кончике носа, обращался к нему с преувеличенным почтением и всячески старался угодить.
Блэк придумал шутку на эту тему: раз уж к подполковникам такое трепетное отношение, то полковникам скоро придётся в землю кланяться, а уж перед генералами надо будет и вовсе на коленях ползать… Но ввернуть в разговор сей незамысловатый анекдот он так и не рискнул. Во избежание. Никогда не знаешь, который из братьев проявит излишнее рвение и настучит – даже о такой мелочи. И кто разберёт, как там у всех этих тёмных личностей с чувством юмора.
– Узнаете, – также после паузы ответил подполковник. – И ещё меня интересует эта девочка…
– Эф? – Блэк привык, что "эта девочка" практически всех интересует.
Подполковник чуть заметно нахмурился, словно припоминая. Потянулся к личному делу, хотя Блэка его движение не обмануло: он прекрасно знал, этому субъекту не нужно никаких подсказок.
– Нет. Элика. С её внешними данными…
– Она прекрасный солдат, сэр! – тут же вступился Блэк за пышнотелую красотку, хотя год назад и сам не слишком был в восторге от такого "приобретения" – солдат должен, чёрт подери, за врагами следить, а не сослуживцев мысленно раздевать… Но одного ледяного взгляда хватило, чтоб заткнуться и приготовиться внимать гласу свыше, не отвлекая почтенного гостя своим тявканьем не по делу.
– Несомненно, – медленно проговорил подполковник. – Именно поэтому ей здесь не место.
На край стола лёг лист плотной бумаги. Ознакомившись с приказом, Блэк не знал, радоваться ему за Элику или, наоборот, сочувствовать. Нетрудно представить, для какого рода шпионажа готовят таких красавиц. Впрочем, чего не сделаешь ради Братства…
– Я вас больше не задерживаю, майор.
– И сам бы ты здесь больше не задерживался… – мысленно посоветовал в ответ Блэк, но лицо его сохранило непроницаемое выражение.
И вдруг губы подполковника чуть заметно дрогнули, намекая на скупую полуулыбку.
– Благодарю за службу, брат.
Блэк обалдел.

Наутро майор вызвал к себе Лайоша, Эф, Янсена, Луиса и ещё человек тридцать ребят из второго и третьего отрядов, раздал им приказы о переводе в особый тренировочный лагерь и отправил паковать вещмешки, предупредив, что вертолёт прилетит через два часа, а улетит через два с половиной, поэтому опоздавшие могут сразу скормить себя висцероидам.
– Вас выбрали потому, что вы – лучшие из всех, – с чуть большим, чем нужно, пафосом произнёс Блэк, с удовольствием глядя на выстроившихся в две шеренги подопечных. Без двух часов бывших подопечных. – Вам оказана великая честь стать элитой армии Братства, так что оправдайте это доверие, докажите, что вы достойны!.. Всё, идите, кыш отсюда, – совсем не по-военному закончил он и улыбнулся – гордо и немножко грустно.

Однако к концу первой недели тренировок никто уже не хотел доказывать, что достоин какой-то чести. Общим желанием было лечь на ближайшую горизонтальную поверхность и попросить у Морфея политического убежища.
Янсен однажды невесело пошутил, что их, скорее всего, втайне готовят к участию в каких-нибудь Олимпийских играх в качестве сборной по спортивной гимнастике, столь странным было то, что им приходилось делать.
Больше всего это напоминало некогда популярное, но сейчас почти забытое развлечение под названием "паркур". Абсолютный контроль над собственным телом, максимум возможностей при минимуме затрат сил. Искусство восприятия пространства на уровне подсознания, слегка адаптированное к требованиям военного времени.
Элитные отряды Теней не предназначались для открытых боевых действий. Их уделом стали разведка и осуществление диверсий прямо под носом ничего не подозревающего врага. И поэтому способность оставаться незаметным, сливаться с городскими джунглями, использовать для перемещения и укрытия любые, даже в принципе для того не подходящие, элементы конструкций оттачивалась до безупречности, как лезвие гильотины.
Тень должна оставаться тенью. Быть неосязаемой, неслышимой, незримой. Неуловимой.
Тень – это нечто, которое прекрасно маскируется под ничто.
Но перед тем как получить вместе с боевым костюмом невидимки право именоваться Тенью, приходилось изрядно попотеть.
Семиэтажная бетонная коробка – плюс ещё четыре уровня подвалов, – напичканная всяким строительным мусором и камерами наблюдения, служила тренировочным полигоном. Ничем не примечательная снаружи – разве что с балкончиками и лестницами был перебор, – внутри она представляла собой шедевр архитектурной абстракции. Ведущие в никуда пролёты, перекошенные потолки, торчащие из стен балки, напоминающие решето полы, какие-то шатающиеся колонны, норовящие обвалиться трубы, путаница проводов и верёвок, вылезающая из самых разных мест, железные штыри, понатыканные всюду, скорее всего, исключительно от нечего делать, и бетонные колодцы глубиной в десяток метров, на дне которых, если особенно везло, валялись мешки с гнилым тряпьём, – воплощение литографий Эшера, не иначе. А если и этого оказывалось мало, неподалёку располагался какой-то недостроенный и давно заброшенный завод, всегда готовый предоставить свои кошмарные внутренности для постижения премудростей перемещения и маскировки.
Новоприбывшее пополнение элиты гоняли с утра до ночи, а иногда и наоборот. Их могли поднять в любое время суток и отправить в двухдневный марш-бросок по пересечённой местности без определённой цели, просто чтоб не расслаблялись. Могли запереть на несколько часов в крохотной каморке весь отряд лишь ради того, чтоб проверить их психологическую устойчивость и выдержку. Могли приказать делать совсем уж абсурдные вещи – разрисовывать, например, цветными мелками стену казармы, а потом тщательно смывать свои художества, – и зачем это было нужно, естественно, никто объяснять не собирался, а любое сомнение, обсуждение приказа или отсутствие должного старания при выполнении оного грозило далеко не самыми приятными последствиями.
Короче говоря, весёленьким местечком оказался этот учебный центр.

Змеёй выскользнув через пустой оконный проём на шаткий балкончик, осыпающийся ржавой трухой, Эф замерла на мгновение, восстанавливая дыхание. Прикинула, долго ли ещё Лайош провозится, выпутываясь из верёвок, и решила не рисковать понапрасну, сигая по скользким после недавнего дождя карнизам. Подпрыгнула, ухватилась за сплетённые прутья арматуры, заменявшие ограждение балкона сверху. Подтянулась, вылезла на небольшую площадку и мысленно похвалила себя за то, что выбрала именно этот путь: обвалившаяся бетонная плита практически перекрывала вход на этаж, оставляя лишь узкую лазейку. Специально для неё, для хитрой и предусмотрительной Эф. А дальше был прямой путь через дюжину комнат к растрескавшейся стене – вбитые в неё скобы могли бы при изрядной доле фантазии и мастерства сгодиться за вполне сносную лестницу.
– Какая шустрая, – послышалось снизу. Свесившись через кривые железные прутья, свитые в подобие перил, Эф дурашливо показала Луису язык, удивившись про себя, как это он так быстро сюда добрался, – наверняка у него тоже были свои любимые лазейки. И заодно порадовалась, что попытка преследовать её закончится для Луиса тупиком и неминуемой тратой времени на возвращение и поиски обходных путей. В щель между плитой и полом весьма широкоплечий парень попросту не пролезет.
Когда им наконец позволят тренироваться в боевых костюмах, Эф и самой придётся забыть об этом, но пока высокотехнологичное обмундирование им толком не доверяли, лишь побегать-попрыгать, свыкнуться с бронёй, научиться ощущать её как вторую кожу… А лучше как первую и единственную. Но Эф нравились не столько сами костюмы, сколько глухие шлемы. Помня слова Ниры, она не прикрывала лицо больше, чем нужно, почти не стеснялась его, но всё же… Маска позволяла слиться со стаей, признать других и быть признанной ими как одна из, такая же, своя.
Позволяла почувствовать себя частью целого.
Но сейчас размышлять об этом времени не было.
Протиснувшись в щель, Эф разрешила себе немного позлорадствовать, перебежала к узкому окошку, больше похожему на бойницу, высунулась, наблюдая, как в шести метрах от неё Луис карабкается на балкон, озирается, выискивая, куда же могла деться противница, понимает куда, шипит сквозь зубы ругательства и снова крутит головой, обдумывая, в каком направлении двигаться дальше.
– Догоню! – пригрозил, заметив девушку, Луис. И решительно перелез через перила.
Шутить и поддразнивать его Эф мгновенно расхотелось: к окну, из которого она выглядывала, тянулся от балкона выступ стены шириной сантиметров пятнадцать. И Луис собирался пройти по нему.
– Эй, не надо… – попробовала вразумить его Эф.
– Смотри и учись, детка, – азартно хохотнул Луис и, распластавшись по стене, начал довольно ловко продвигаться к ней.
– Вот дурак. Зачем так рисковать…
Но уходить Эф не торопилась. Пусть на сегодняшнюю тренировку их определили в разные команды, это не повод бросать друга в опасности. Друга, который жизнерадостно скалится, а сам под цвет своих волос бледен и уже не рад, что полез чёрт знает куда из чисто мальчишеского желания не уступать девчонке.
– Победа или… – бетон крошится под ногой, с тихим шорохом мелкие осколки устремляются вниз.
– Луис!!!
А вниз двадцать метров свободного падения и залитый всё тем же бетоном двор.
Забыв о собственной безопасности, Эф в одно мгновение высунулась из окна насколько это было возможно, вытянула руки, успев лишь ступнями зацепиться за какую-то трубу и надеясь, что она ещё не окончательно проржавела и выдержит вес двух тел. Луис умудрился как-то развернуться и оттолкнуться от предательского выступа другой ногой, прыгнуть, преодолевая оставшиеся до окна два метра, и руки Эф намертво вцепились в его запястья.
Труба скрипнула и начала медленно прогибаться. О том, чтоб затащить Луиса, не стоило даже думать. Опереться ему было не обо что, да и сама Эф чувствовала, как постепенно выскальзывает наружу. Руки немели.
– Пусти, – Луис запрокинул голову и теперь смотрел на Эф. На ответ сил не было. Как не было и времени звать кого-то из отряда на помощь: столько парня, который весит едва ли не в два раза больше неё, Эф бы не удержала.
– Пусти, – повторил Луис.
– Туда, – взглядом Эф указала на один из множества балкончиков, торчащий двумя этажами ниже и тремя метрами левее. Луис понял. Слегка раскачаться, и он имеет неплохие шансы туда приземлиться.
Неплохие.

Лайош сидел возле флагштока и болтал ногами, всем своим видом демонстрируя скуку. Зевнул и нарочито лениво встал, когда Эф выбралась на крышу через небольшой пролом. Остальные ребята, валявшиеся кто где, наслаждаясь краткой передышкой, даже и на то не сподобились.
– Мы выиграли, – похвалился Лайош и добавил достойную Капитана Очевидности фразу: – А вы продули!
– Отыграемся, – буркнула Эф.
– Ты там Луиса не видела? Я с ним связь потерял…
– Ага! – включился в разговор Янсен.– Он уже тут думал, что вы с ним…
– Пасть закрой! – рявкнул, мгновенно зверея, Лайош. Янсен скорчил рожу, но на этот раз докапываться до сослуживца ему было лень.
– Он не придёт, – устало сообщила Эф, потирая руки.
– Совсем заездила беднягу? – о ценности полного набора зубов Янсен имел весьма смутное представление.
– Типа того.
Усевшись возле флагштока, полощущего в небе чёрно-алое знамя, и не обращая внимания на вцепившихся друг в друга Лайоша и Янсена, Эф прикрыла глаза. Всё тело болело, особенно ныли руки, и не столько из-за кульбитов Луиса, сколько от того, что за ними последовало.
Убедившись, что Луис удачно приземлился, Эф не поленилась спуститься к нему, справиться о самочувствии, а получив в ответ стандартные "всё нормально" и "не беспокойся", задать основательную трёпку. Чтоб раз и навсегда запомнил прописную истину всех последователей Нод: поражение – это лишь отсрочка победы. Проигравший имеет возможность попытать счастья ещё раз. Мёртвый – нет.
А ещё что выпендрёж для Тени роскошь непозволительная…
За подобное самоуправство Эф грозила изрядная головомойка, но это сейчас её волновало меньше всего.

Костюмы, снабжённые небольшим генератором маскирующего поля, поставлялись в стандартной комплектации, а затем подгонялись под каждого индивидуально. Иногда всё получалось довольно быстро, но так везло немногим, и в скором времени большая часть отряда практически переселилась в небольшой ангар, где хитросклеенные технологические изыски доводили до ума, а заодно и обучали всем тонкостям обращения с ними.
– А я знаю, почему Элику не взяли сюда! – с видом Ньютона, которому только что на голову свалилось яблоко, заявил Янсен, пока техник с языколомной фамилией Шгзигровски регулировал визоры его шлема. Предполагая очередную похабную шуточку, Эф промолчала, но Янсену её вопросы были без надобности. – Её буфера бы в костюм не влезли!
И для наглядности Янсен соответствующим движением рук показал размеры этих самых "буферов", которые его память сохранила, а воображение изрядно преувеличило.
– Да ты просто гений, – поморщилась Эф. – Как это мы не догадались…
Шгзигровски отвлёкся от своего занятия, хмуро посмотрел на неё, перевёл взгляд на Янсена, затем снова уткнулся в экран сканера.
– Вообще-то, он прав. Чем больше торчит, тем сложнее прикрывать. Да и бронеэлементы в корсет никто вам переделывать не будет…
Янсен опять заржал и ткнул Эф локтем в бок.
– Тогда понятно, почему ты одна девка у нас в отряде! – не дождавшись никакой реакции, он продолжил нарываться на неприятности фривольными разглагольствованиями: – А может, тот хрен, который нас сюда отправил, и не разобрал, что ты девка?.. Да я и сам иногда сомневаюсь…
– Заткнулся бы ты, – доброжелательно посоветовал подкравшийся незаметно Лайош.
– Покуда я тебе язык через задницу не вытащила, – столь же доброжелательно добавила Эф.
– Шли бы вы отсюда все, – веско сказал Шгзигровски, вручая Янсену шлем.
Все трое, беззлобно переругиваясь, нехотя потянулись к выходу. Слово того, кто заботится о функционировании бронекостюма, – закон.

Осторожно почёсывая уже почти заживший рубец и раздумывая, сильно ли ей влетит от врача, если она снова сдерёт с плеча повязку, Эф брела по направлению к казарме.
– Щенок?.. – раздался за спиной удивлённый голос, и Эф мгновенно развернулась, ладонь сама легла на рукоять ножа, но почти тут же соскользнула. По нашивкам определив звание окликнувшего её субъекта, Тень вскинула руку в почтительном приветствии. Незнакомец расплылся в улыбке. – Ну точно – Щенок. Давно не виделись. Выкрутилась-таки, малявка…
– Простите, сэр, вы меня с кем-то спутали, – ответила Эф, старательно пытаясь вспомнить, видела ли когда-нибудь этого человека. Пришла к выводу, что никаких сведений об их возможном знакомстве у неё нет.
– Твою улыбку ни с чем не спутаешь, Щенок, – он выразительно провёл пальцами по щеке, как будто и без того не было ясно, о чём речь. – Да ты ж не видела меня, в отключке валялась. Признаться, я думал, зря старина Грайс дохлятину на базу тащит… Лейтенант Дин Ольден, – представился он и довольно ухмыльнулся, когда Тень крепко пожала протянутую руку.
– Рядовой Эф Грайс, сэр, – всё ещё не понимая, что к чему, но вспомнив, что её опекун упоминал пару раз какого-то Ольдена, сказала девушка.
– Гра-айс? – протянул лейтенант с ноткой удивления. – Он удочерил тебя, что ли? Стоп, что мы тут стоим… Занята? Нет? Ну и славно, пойдём в оружейку, там сейчас тихо, поболтаем о старом.
– Через полчаса я должна быть на построении, сэр. Мне следует отправиться в казарму.
Ольден равнодушно махнул рукой.
– Ты в чьей своре, Щенок? Моро или Дрейка?
– В отряде сержанта Дрейка, сэр.
– Ну, за ним должок, так что он против не будет… Пошли. И не сэркай мне, в биореактор эти формальности…
В оружейке, длинном ангаре, помимо куч всякой амуниции, хитроумных приборов для отладки костюмов и собственно оружия, стоял полуразобранный "багги", на нём было понаверчено несколько антенн и каких-то непонятных опутанных проводами штуковин, отдалённо напоминающих вибратор, который Элика и её подружка прятали столь тщательно, что однажды и сами не смогли найти. Впечатление конструкция производила то ещё.
Ольден отвёл Эф в небольшой закуток между двумя шкафами и усадил на ящик с пометкой "огнеопасно". Сам уселся напротив на такой же ящик.
– Это мы тебя нашли, – сказал он, видя, что Эф всё ещё не вспомнила об их первой и единственной встрече. – Грайс, я и ещё двое… запамятовал уже, как их звали. Ну-ка, давай расскажи, как там у тебя всё повернулось…
Вот так, с бухты-барахты выкладывать первому встречному историю своей жизни Эф не собиралась, поэтому отделалась несколькими общими фразами, примерно соответствовавшими сведениям, содержащимся в личном деле. Ольден внимательно слушал, при этом абсолютно не таясь разглядывал собеседницу. Её это нисколько не волновало – привыкла, что не всем хватало такта скрывать нездоровый интерес к чужому уродству.
– А как там братишка Грайс? Всё ещё в патруле по пустошам шарахается? И, кстати, женился на своей мадаме или послушал доброго совета и остался вольной птицей? Как-то со всей этой канителью потеряли мы друг друга…
На эту тему Эф откровенничать хотелось ещё меньше. Она знала, хоть и без подробностей, что после стычки с какой-то бандой, решившей слегка навести шороху в пограничной зоне, Грайс и ещё несколько парней из его отряда отлёживались в госпитале, вынашивая планы загонной охоты на нарушителей спокойствия. А сестра Лана уже года два как переметнулась на сторону ГСБ и, вполне возможно, лечила сейчас тех, кто едва не отправил её бывшего жениха на тот берег Стикса.
Поэтому девушка просто пожала плечами и не моргнув глазом солгала:
– Не знаю, мы давно не общались.
Видимо, Ольден сообразил, что Эф не склонна трепаться о своей жизни с незнакомым человеком, поэтому перевёл разговор в другое русло, вспомнил пару забавных случаев из того времени, когда служил под началом Грайса, да и решил, что для первого раза достаточно.
– Ладно, рад был повидаться, Щенок… – на прощание Ольден окинул девушку недвусмысленным взглядом, словно невидимой кистью на воображаемом холсте очертив её силуэт. – Хотя какой ты теперь щенок… самый настоящий пёс на страже Братства…
– Тогда уж я не пёс, сэр… я сука.
И только вернувшись в казарму, Эф сообразила, что интерес Ольдена был вовсе не праздным любопытством зеваки в кунсткамере, а несколько иного рода – хотя от того не менее нездоровым.

На этот раз сомнительное удовольствие быть пастырем выпало на долю Дрейка, и он тоскливо потягивал безалкогольный коктейль, пока сержант Моро вместе со своим и его отрядами надиралась в стельку. Шумная компания распугала всех остальных посетителей, да и сам владелец заведения – небольшой пивнушки на окраине города – уже давно мечтал только о том, чтоб гости убрались побыстрее и подальше. Но наконец-то вырвавшиеся из учебного лагеря будущие Тени, как цепные псы, с которых ненадолго сняли ошейники, старались насладиться каждой минутой подаренной свободы.
В центре города, естественно, светиться такой могучей кучкой не полагалось – хоть и одеты в гражданское, за километр видно, какого полёта птицы. Никого туда особо и не тянуло, здесь, на всеми богами забытой окраине, тоже можно было вполне сносно оттянуться. Тем более что компании тёмных личностей тут редкостью не были и внимания давно не привлекали.
В самый разгар веселья в бар ввалилась ещё пара людей. Одним из этой пары оказался лейтенант Ольден, второго никто не знал, да и знать не хотел. По крайней мере, до тех пор, пока этот второй не испарился на полчаса и не вернулся в компании пяти особ откровенно распутного вида. После этого невзрачный мужичок, представившийся как Отто – "просто Отто, пожалуйста, без всяких званий", – стал звездой вечеринки и вскоре хриплым голосом распевал одну из множества пропагандистских песенок, дружески обнявшись с Янсеном и Лэнли, придурковатого вида рыжим парнем, который, однако, был лучшим бойцом в отряде Моро.
Скучающему Дрейку тоже перепала своя доля общего веселья, когда одна из девиц плюхнулась ему на колени, назвала "котиком" и предложила заценить всё то, чем её одарила природа.

Устав от пьяной болтовни, Эф покинула бар и вышла на крыльцо. Ночной воздух приятно освежал после духоты помещения, пропитанной запахами алкоголя, сомнительного качества кушаний, приторно-сладких духов, сырого бетона и ещё чего-то такого, что лучше было оставить неидентифицированным.
Небо наконец-то смыло с себя пену туч и теперь старательно потело звёздами, проявлявшимися всё ярче и ярче на тёмном фоне. Многоцветье городских огней, переливающееся чуть восточнее, походило на лоскутное одеяло, расшитое стразами и пайетками. Жители не боялись, что в один прекрасный миг могут прилететь увесистые подарочки от ГСБ. Жители привыкли к миру, забыли, что война так по-настоящему и не закончилась до сих пор, несмотря на то что Первый Храм давно разрушен, а Братство дышит на ладан, отпочковывая различные секты, общины и группировки, которые не столько стремятся постичь скрытый потенциал тибериума или напакостить ГСБ, сколько грызутся между собой, выясняя, чьё учение истинно и насколько оно истиннее, чем все остальные.
Не торопясь Эф обошла здание и оказалась на заднем дворе, заваленном пластиковыми ящиками, какими-то бочками и пустыми коробками, источавшими тошнотворный запах крысиного помёта и гнили.
Двух стаканов местного пойла ей вполне хватило, чтоб в голове появилась приятная лёгкость, но здравый смысл подсказал на том и остановиться, не доводить себя до состояния свежевылупившегося висцероида. Прислонившись к стене на границе круга света от крохотной тусклой лампочки, покачивающейся возле задней двери бара, Эф бездумно смотрела в пространство, и выражение её лица не изменилось, когда по гравию дорожки зашуршали чьи-то осторожные шаги.
– Тебя достали эти придурки? – Ольден остановился рядом, тоже в сумраке, не принимая ни сторону света, ни сторону тьмы.
– Да, есть немного, сэр.
– Хватит сэркать, – раздражённо отмахнулся лейтенант, – какие между нами церемонии?..
– Положенные по уставу.
– Ха. Можешь положить на устав. Сейчас мы свободны, не так ли? Надо пользоваться случаем и развлекаться! Ты же хочешь… развлечься?
Уже давно сообразившая, к чему идёт дело, Эф лишь рассеянно пожала плечами, продолжая следить за собеседником из-под полуприкрытых век. В голове мгновенно прояснилось.
– Наверно, мне лучше вернуться к отряду, – решила она, оттолкнулась от стенки и пошла обратно ко входу в бар, но такое развитие событий Ольдена не устроило.

Янсен давно уже убрался на второй этаж с одной из приблудных дам, в то время как её четыре подружки затеяли стриптиз под восторженные крики едва державшейся на ногах будущей элиты, а Дрейк решил проверить, куда подевались Лайош, Моро, Лэнли и ещё двое, вышедшие подышать воздухом: как бы опьянение не столько алкоголем, сколько кратковременной свободой не отправило бравую компанию на подвиги, за которые потом все бы огребли по полной. Моро, в отличие от него самого, была той ещё оторвой, поэтому ходила до сих пор в сержантах и возилась с молодняком, и ждать, что она попробует унять расшалившийся отряд, а не примет самое активное участие в любом безбашенном развлечении, было бы слишком наивно.
Улица была пустынна, лишь жидкий свет фонарей там и тут разбавлял серость пейзажа. Из подворотни выбралась облезлая кошка, повела носом туда-сюда и быстро шмыгнула в небольшое окошко почти на уровне тротуара. Дрейк не к месту вспомнил младшую сестрёнку, которая всю свою недолгую жизнь мечтала завести какое-нибудь зверьё. Она побежала в горящий дом, узнав, что там остался котёнок, подаренный ей на седьмой день рождения – всего за неделю до того. Пожарные не успели её найти. По крайней мере, живой. А котёнка того, как оказалось, в доме и не было, пока люди пытались остановить разбушевавшийся пожар, он играл в саду неподалёку. Он оказался первым живым существом, которое убил Дрейк.
Какие-то крики, доносящиеся из-за бара, привлекли внимание сержанта, отгоняя тень воспоминаний. Он быстро направился к источнику шума, надеясь, что его подопечные не успели ещё натворить дел.
Сцена ему представилась довольно странная.
Моро всеми силами пыталась удержать Эф, Лэнли с ещё одним парнем – разъярённого Лайоша, а третий помогал подняться Ольдену, чьё лицо было залито кровью, струящейся из расквашенного носа.
– Вот сука, – прошипел лейтенант, свирепо глядя на Эф.
Та лишь презрительно хмыкнула:
– Так точно… сэ-эр.
Зато Лайош начал вырываться с удвоенной силой, явно стремясь приложиться к и без того распухшей морде лейтенанта. Не имея желания рисковать, Лэнли без лишних слов ловким приёмом уложил его на землю да прижал коленом для верности: ещё нападения на старшего по званию Лайошу для полного счастья не хватало.
– А ну прекратите! – рявкнул Дрейк, выходя на свет. – Что здесь происходит?
– Ничего, – оттолкнув поддерживающего его парня, Ольден не слишком твёрдой походкой, но стараясь изобразить оскорблённую гордость, покинул место действия. Он-то отчитываться перед Дрейком точно не собирался.
– Тронешь её – убью, – прорычал Лайош, но, к счастью, не слишком громко. Или просто Ольден сделал вид, что не расслышал.
– Что опять?! – Дрейк требовал объяснений, причём чем скорее, тем лучше. – Эф, Лайош, что ещё за спектакль?
– Этот урод приставал к ней!
– Заткнись.
– Эф, но он же…
– Я сказала – заткнись.
Моро и Дрейк непонимающе переглянулись. Само предположение, что Ольдену, имевшему возможность заполучить практически любую местную красотку, пришло в голову приставать к Эф, выглядело несколько странно.
– Брат Лайош неверно истолковал поведение лейтенанта Ольдена, сэр, – спокойно доложила Эф. – Это досадное недоразумение.
– Это ты досадное недоразумение! – Дрейк старался не срываться на крик, чтоб не привлечь ненароком излишнее внимание оставшихся в баре ребят, но давалось это ему весьма непросто. – Знал же, что от бабы в отряде сплошные проблемы!
– Эй, полегче… – оскорбилась Моро за свой пол. Эф виновато опустила голову.
– Простите, сэр.
Дрейк обернулся к Моро.
– Так, забирай своих молодцов, мне тут надо с этими двумя потолковать.
– Только сильно не бей, скоро снова на службу, – сержант Моро щёлкнула пальцами, и троица из её отряда послушно убралась с глаз долой. Женщина последовала за ними.
– Выкладывай, – потребовал Дрейк.
– Мы с лейтенантом просто не сошлись во мнениях по поводу принципиальных различий в поведении человека и собаки. Сэр.
– Пошути мне ещё тут! Какого хрена ты перед этим засранцем хвостом крутила?
– Я не… – попыталась возмутиться несправедливым обвинением Эф.
– Это он сам… – вступился было за неё Лайош.
– Молчать!!! Сука не захочет – кобель не вскочит! – гаркнул Дрейк и тут же разозлился на себя за то, что невольно продолжил кинологические ассоциации. – Вы знаете, кто его папаша?! Нет? А я знаю! Мне плевать, что у вас тут за шашни, но вы подставляете весь отряд! Это ясно? Ясно, я спрашиваю?!
– Да, сэр…
– Кто ему по морде двинул?
– Я, – хором ответили оба. Эф повернулась к Лайошу и смерила его злым взглядом. Дрейк быстро сообразил, что к чему.
– Значит, так. Посмотрим, кому и на кого побежит жаловаться Ольден, а там и разберёмся. И я ваши задницы прикрывать не стану. – Знал, конечно, что станет, даже рискуя собственной, но припугнуть-то надо. Чтоб обдумали хорошенько, во что вляпались. – Рыцарский роман тут устроили…
Когда они все втроём вернулись в бар, веселья там поуменьшилось.
Ольдена, как и ожидалось, среди присутствующих не было, да и Отто куда-то испарился.
Развлекаться больше никому не хотелось, так что через час вся компания уже погрузилась в машины, чтоб побыстрее добраться до ближайшего спуска в сеть подземных тоннелей Братства.
Пьяный в доску и по большей части довольный вечером Янсен ткнул локтем в бок угрюмую Эф и полушёпотом сказал:
– Что, этот залётный красавчик на тебя запал? Так дала бы ему, чего целку из себя строить…
– Ещё один писк из твоей помойки, и я тебе так дам, что не унесёшь, – холодно процедила Эф, сверля взглядом сидящего напротив Лайоша. Тот уже весь извертелся, не зная, куда деться.
Но так просто успокоиться Янсен не мог. Поэтому, когда отряд прибыл на базу, он щеголял фингалом под глазом и разбитыми губами.
Хотя всё равно пребывал в хорошем настроении.

Проблем, разборок и прочих не самых приятных последствий "вечеринки" ждали неделю. Потом объявился Ольден, как всегда, с какими-то таинственными делами, и вёл он себя так, словно ничего и не произошло. Впрочем, ничего особенного действительно не произошло, но, пожелай он раздуть скандал, весело стало бы всем – даже если учесть, что причиной конфликта были его собственные действия.
Эф он поймал после одной из тренировок, как ни в чём не бывало предложил встретиться и поболтать, когда у неё найдётся свободное время, и между делом извинился за своё поведение, сославшись на то, что был пьян, да ещё на нервах из-за каких-то проблем с начальством, вот и не сдержался.
– У тебя хороший удар правой, Щенок, – похвалил он с кривой усмешкой, потирая слегка припухший нос. – Пожалуй, я ещё раз десять подумаю, прежде чем связываться с тобой.
– Спасибо, сэр.
– Да хватит сэркать! Не на параде. Ну что, не злишься?
Эф не злилась. В конце концов, во время подобных вылазок в городские джунгли не возбранялось – а скорее даже наоборот – находить себе подружку или приятеля на вечер среди местных, как не запрещалось и выбирать кого-то из своих. Главное, не тащить личные отношения на базу, заканчивать их там же, где они начались, – или оставлять до следующего раза. А Ольден просто не привык к отказам, может, поэтому и не воспринял слова Эф всерьёз, списав на обычное женское кокетство…
– Нет, сэр.
– Вот упрямая. А приятель у тебя ревнивый…
– Приятель?
– Лайош или как там его.
На требование объяснить, какого чёрта он полез изображать из себя рыцаря, когда Эф и без того неплохо справлялась, Лайош так ничего толком не ответил. "Отряд – моя семья, и я любого буду защищать, даже Янсена" – вот и вся причина. Правда, потом он ещё сознался, что Эф, помимо всего прочего, старый друг, так что к ней и отношение особое. Докапываться дальше она не стала, потому что тоже готова была глотку перегрызть за любого из отряда. Даже за Янсена, как ни странно. И более уважительных причин не существовало.
– Он мне не приятель. – Ольден ждал продолжения, но Эф обошлась без уточнений. Всё личное – за границей базы. – Простите, сэр. Я должна идти.
Проводив её взглядом, Ольден прикинул, что надо заранее узнать, когда отряд снова отпустят порезвиться. Равнодушие Эф не то чтобы особо подогревало его охотничий азарт, но покрытое шрамами лицо тянуло как магнитом. Следуя своим весьма странным вкусам, больше всего Ольден хотел бы затащить в постель мутантку, но знал, что не рискнёт. С Кристаллом шутки плохи, поэтому приходится довольствоваться теми, кого природа или жизнь выделили из толпы иным способом.

Проклиная сержанта на чём свет стоит, Лайош вылетел на улицу и огляделся. Если бы не дурацкие вопросы подвыпившего Дрейка, он бы успел увидеть, куда направилась Эф, а заодно и проследить, чтоб увязавшийся за ней Ольден – опять этот папенькин сынок припёрся на чужой праздник жизни – не вздумал снова распускать руки. В каком угодно смысле.
Но никого даже отдалённо на Эф похожего в обозримом пространстве не наблюдалось, так что Лайош на всякий случай обошёл двухэтажную развалюху, в подвале которой размещалась пивнушка, выбранная на этот раз местом дислокации, осмотрел внутренний двор, бесшумно взобрался по теряющей кирпичи стене на крышу и устроился там, наблюдая.
Трепещущий свет фонарей не мог отхватить достаточно пространства у наступающей со всех сторон темноты, и редкие прохожие перебегали от одного желтоватого круга к другому, издалека могло показаться, что они даже задерживали дыхание, прежде чем нырнуть в очередной омут. Откуда-то с юга доносился шум оживлённой дороги, но здесь всё было тихо, как на дне океана, придавленном многометровой толщей воды. Разве что возле ещё одного захудалого бара в другом конце улицы крутился народ. Но тоже как-то не слишком бойко.
На всякий случай Лайош решил проверить, не туда ли ушла Эф, спустился на грешную землю самым тривиальным способом – по пожарной лестнице – и слился с тьмой, устремляясь к цели.
При ближайшем рассмотрении цель не представляла из себя ничего интересного, обычная забегаловка без претензий, в какой приятно после трудового дня посидеть часок с парой-тройкой приятелей, пропустить стаканчик, обсуждая сверхважные политические вопросы и в очередной раз поведать свою теорию правильного мироустройства… Большая часть посетителей именно праздной болтовнёй и занималась, так что Лайошу хватило одного взгляда, чтоб понять: ни Эф, ни Ольдена тут нет.
Полтора часа кружения по району не дали никаких результатов, но Лайош упорно продолжал выискивать следы. Остановиться – означало задуматься. В основном о том, какая ему вообще разница, чем и с кем Эф занимается. И почему от одной мысли, что она занимается именно этим и именно с тем, руки непроизвольно сжимаются в кулаки. И какого чёрта надо было придумывать отговорки про дружбу и преданность отряду, вместо того чтоб сказать в открытую…
Откуда только взялась эта дурацкая сентиментальность? Крайне нежелательное для Тени качество.
Лайош устало вздохнул. Нечего о всяких глупостях думать. Лучше бы брал пример с того же Янсена или Лэнли – эти вечные охотники уже давно подцепили симпатичных девиц и нашли по укромному уголку, где можно уединиться и неплохо провести время, не мороча себе голову всяким неуместным романтическим вздором.
– За кем следишь? – Эф возникла ниоткуда, словно сама тьма сгустилась, приняв облик девушки с изуродованным лицом. Лайош мысленно обругал себя: слишком увлёкся пустопорожними размышлениями и не заметил её приближения. А если бы это был враг? Вот и ещё одна причина избавиться от лишних мыслей.
– Так, просто. Где Ольден?
– Чёрт знает. К нашим пошёл вроде. – Эф поправила воротник водолазки, подтянув его чуть выше. Рассеянно пригладила волосы. Уселась рядом с Лайошем на перила балкона и окинула улицу обманчиво-равнодушным взглядом сторожевого пса. – На кой он тебе?
– А тебе?
Эф снова было потянулась к воротнику, но быстро отдёрнула руку. Пожала плечами, даже и не подумав что-либо отрицать. Лайош вцепился в перила так, что заболели пальцы.
– Он завтра о тебе и не вспомнит.
– Зато сегодня всё было очень даже. – Эф и сама не горела желанием поддерживать какие-либо отношения с Ольденом, хотя иногда закрадывались мыслишки, что его редких появлений на базе и болтовни ни о чём ей будет не хватать. Но всё это было ненужным, даже недопустимым, а простейшим способом отвадить "поклонника" было дать ему то, что он хочет. Такой расклад Эф вполне устраивал. По крайней мере, она развлекалась, а не пыталась забыться, как тогда, в первый раз. Она пребывала в депрессии после гибели Ниры и Макса, Грайс – из-за предательства Ланы… Никто никого не соблазнял, всё получилось как-то само собой, но Грайс ещё долго потом не мог смотреть ей в глаза. В общем, попытка утешить друг друга превратилась в пытку. Эф частенько думала, что Грайса до сих пор мучает совесть, вот он и не хочет с ней общаться и постоянно изобретает какие-то невероятные причины, лишь бы избежать встречи. И она терпеливо ждала, когда же появится возможность самой нанести ему визит и объяснить, что ни отцом, ни братом он ей не является и вины на нём столько же, сколько и на ней. – Я в бар. Идёшь?
– Ещё посижу.
Одним лёгким, текучим движением Эф соскользнула с перил и уже через долю секунды оказалась на балкончике этажом ниже. Оттуда по узкому карнизу, невесомая, как лоскуток сумрака, перебралась к водосточной трубе, и уже по ней, а потом и вовсе цепляясь за едва заметные выбоины в стене, спустилась на мостовую и растворилась в темноте.
Лайош следил за ней, и разум постепенно затапливала холодная злость.

Пронзительный вопль пронёсся по улице, и уже через секунду весь отряд высыпал наружу. Послышались едва слышные хлопки – местные, кто поумнее, закрывали окна, задёргивали занавески, гасили свет и бежали, впотьмах стукаясь об углы, проверять, все ли заперты замки. Те, кто посмелее, наоборот, тянулись к источнику звука, тревожно и вопросительно переглядываясь.
Причина переполоха обнаружилась в ближайшей подворотне: две женщины, первая в обмороке, вторая в истерике, дородный мужчина, в могучую грудь которого уткнулась лицом эта вторая, пять грязных кошек и вполне ухоженная, что-то с урчанием поглощающие, и висящий на стене труп.
В вертикальном положении труп удерживал железный штырь, торчащий как раз промеж ключиц. Из распоротого живота трупа на асфальт вывалились внутренности, и одна из кошек, облизнувшись, как раз намылилась за новой порцией.
– Твою мать, – только и сказала Моро. Подняв за слипшиеся от крови волосы голову покойника, вгляделась в лицо – вместо глаз на нем были две тёмные дыры, и не вовремя обернувшийся мужчина был вынужден бросить свою истерящую спутницу, чтоб отбежать в уголок и оставить там ужин, – и смачно выругалась. – Это Ольден. Сообщите на базу. И уберите отсюда этих…
Она махнула рукой в сторону стекающихся зевак. Посмотрела на кошек. Кошки посмотрели на неё.
– Только быстрее, – едва слышно шепнула им Моро. Человечина, конечно, не сравнится с толстой крысой, но на заморить червячка в ожидании удачной охоты и это сгодится. Выросшая в трущобах, Моро не понаслышке знала, что такое голод. И какие на вкус крысы. Да и люди тоже.

Лайош выглянул из неприметного подъезда, поманил Эф к себе и нырнул обратно. Все были слишком заняты осмотром места происшествия и опросом свидетелей, так что сей манёвр прошёл незамеченным.
– Зачем? – только и спросила девушка, плотно прикрыв за собой дверь.
– Давай сбежим? – от Лайоша пахло кровью.
– Дурак. Прячься, я не выдам, что видела.
– Давай сбежим! – ещё более настойчиво повторил Лайош, пошатнулся, привалился к стене. Эф пригляделась. В тусклом свете на его чёрной одежде расплывающееся пятно крови было практически незаметно.
– Тебе к врачу надо, идиот! Я сейчас… что-нибудь…
Эф бросилась было вверх по лестнице, намереваясь постучать в первую попавшуюся квартиру и потребовать аптечку, но Лайош удержал её, схватив за руку. Его пальцы были липкими. И холодными как лёд.
– К чёрту войну, Щенок… надоело. Почему нельзя всё бросить?..
Он медленно сполз на пол, увлекая Эф за собой.
– Ты бы сбежала со мной, а?
Ей было хорошо в отряде. Хорошо с людьми, которых она привыкла считать своей стаей. И по доброй воле она бы от них не ушла. Да и Лайоша бы не отпустила.
В любом случае бежать было некуда. Война везде добралась бы до них. Война была их частью. Обязательным дополнением к существованию. Непреложным законом природы.
– Конечно, – Эф постаралась вложить в голос всю нежность, на какую была способна. – Хоть на край света.
– Брешешь как дышишь… – тихий смех растворился в полумраке подъезда, не оставив после себя даже краткого эха. – Этот урод прав был… сука ты.
Когда Янсен и Дрейк нашли их, Эф сидела на лестнице, а Лайош лежал рядом, удобно пристроив голову на её коленях. Кровь из его раны уже не текла, тёмной угрюмо поблёскивающей лужей застывая на полу.

3. Свора

В сгущавшихся сумерках трава приобрела какой-то пепельный оттенок, ветру, видимо, это не понравилось, и он отстал от неё, нашёл себе другую забаву – гонять туда-сюда мусор по пыльной дороге.
Из-под камня выскользнула маленькая ящерка, пробежала по вросшей в землю старой покрышке, на мгновение задержалась, определяясь с дальнейшими планами. Вильнула хвостом и деловито засеменила к расколотой бетонной плите, нагревшейся за порадовавший хорошей погодой день. Но буквально через секунду зверушка снова остановилась, сообразив, что творится что-то странное. Вместо горячего бетона под лапами была пустота. И эта пустота её куда-то несла.
– Глянь, – Янсен вытянул руку, демонстрируя свою новую знакомую. – Клёвая, правда? Сто лет их не видел…
– Ты сюда за жабами пришёл, кретин? – проворчала в ответ Эф, мельком глянув на вечно чёрт знает о чём думающего напарника и сожалея, что на первое задание её отправили именно с ним.
– Это ящерица, – обиделся Янсен, хотел было стряхнуть обалдевшую от таких событий рептилию в траву, но передумал и осторожно посадил на тёплый камень.
Эф промолчала, внимательно следя за передвижениями патруля ГСБ и продумывая, как будет половчее подобраться к нему.
На первый раз задание им дали несложное: проследить за вражеским патрулём, слишком уж нагло шастающим в пограничье, да выяснить, кто из местных сливает миротворцам информацию. И устранить их, естественно.
Торчащие из земли, словно зубы какого-то доисторического чудовища, бетонные блоки, бывшие некогда стенами дома, скрывал низкий кустарник и молодая поросль тощих, почти облетевших осинок, оптимистично тянущихся к тусклому небу в ожидании нового дня. Укрытие было не ахти, но для Тени любое сгодится.
Миротворцы вылезли из машин. После весьма оживлённых переговоров трое направились в полуразвалившийся дом метрах в двадцати от того места, где затаились Тени, а остальные с глубокомысленным видом принялись бродить вокруг да около, внимательно приглядываясь к окружающему пейзажу и не выпуская из рук оружие.
Пять минут – и троица, проверявшая что-то в доме, явилась снова на свет божий.
– Порядок, – довольно громко сказал один из них. Вскоре из машин выгрузили несколько ящиков, которые быстро перетащили в строение.
– Следи за ними, – приказала Эф и, прячась за покосившимся забором, прошмыгнула к ближайшей халупе. Скользнула мимо висящих на ржавых петлях ошмётков, некогда бывших дверью, быстро осмотрелась и взобралась на чердак через дыру в потолке. Оттуда к крохотному окошку, через него на крышу и по возможности быстро, но чтоб не потревожить остатки черепицы и задравшиеся углы проржавевших металлических листов, этаких своеобразных заплаток, к другому краю, с которого можно было увидеть, чем занимаются патрульные внутри дома.
Обзор, конечно, так себе, но лезть вовнутрь Эф бы не рискнула, несмотря на маскировку: при дистанции меньше трёх метров она была практически бесполезна, искажения света становились слишком заметными. Впрочем, и того, что удалось подглядеть через довольно большое окно, хватило б вполне на хоть и не такую же большую, но сенсацию.
В ящиках было оружие. Не слишком мощное, старых моделей, но всё же. Какие-то мужчины вполне бандитского вида со знанием дела рассматривали привезённый арсенал, изредка перебрасываясь короткими ничего не значащими репликами со стоящими рядом миротворцами.
Эф быстро включила передачу информации с визоров своего шлема, чтоб у Янсена на всякий случай сохранилась копия записи. ГСБ снабжает боеприпасами бандитов? За такие данные отдел пропаганды Теней на руках носить будет: как же, не придётся заниматься фальсификацией в кои-то веки…
Один из местных, рябой громила в куртке, обвешанной кучей металлических побрякушек, цепочек и колец, выступил вперёд и – Эф усилила до предела чувствительность сенсоров, чтоб не пропустить ни слова, – торжественно сообщил, что с ГСБ приятно иметь дело, затем протянул руку одному из миротворцев, видимо, командиру отряда, предлагая скрепить договор. Тот пожал ему руку, даже не поморщившись.
– А знаешь, что это за хмырь? – в наушниках зазвучал голос Янсена, и почти сразу на внутреннем дисплее шлема появилась выдержка из личного дела. Широко известная в узких кругах личность по имени Джейден Виддес и по прозвищу Гобой – Эф непроизвольно попыталась вспомнить сей инструмент и найти хоть малейшее сходство между ним и мужчиной внизу, но так и не смогла, – послужной список в три локтя длиной, от банального грабежа до наркоторговли и заказных убийств. Не так давно большую часть его банды разогнали – Грайс успел засветиться в этой заварушке, и Эф перепало некоторое количество подробностей, – а сам он, считавшийся погибшим, не торопился опровергать этот статус. И вот спалился.
– Везуха, – счастливо выдохнула Эф, почуяв весёлую охоту.
Тем временем Гобой договорился о новой встрече с патрулём, на этом дружеское общение закончилось, миротворцы погрузились в машины и убрались восвояси, а прихвостни Джейдена начали стаскивать ящики куда-то в угол. Переместившись чуть левее, Эф заметила небольшой люк в полу, откуда как раз вылезал патлатый заморыш, показавшийся смутно знакомым.
– Отто? – уверенности в голосе Эф не было, в тот единственный раз, когда их пути пересеклись, она практически не обратила на него внимания.
– Отто, – подтвердил Янсен. – Вот засранец.
– На первое время сойдёт, – между тем гундосил Джейден, позвякивая всеми своими кольцами и цепочками. – Завтра отправим новую партию, пока фанатики не пронюхали. Всё готово?
– Готово, – пакостно усмехнулся Отто. – Всё просто высший класс…
Ящики уже давно уволокли, и Эф всё ждала, когда же бандиты вылезут из подвала, но они так и не появились. Более того, Отто, а вслед за ним и сам Гобой нырнули вниз.
– Сообщи-ка ближайшему патрулю, у нас тут подполье… – один длинный прыжок, и Эф оказалась на подоконнике, замерла там на пару секунд, затем осторожно спустилась в комнату, только что покинутую остальными действующими лицами. Быстрый взгляд охватил пыльную мебель, сваленную кучей возле одной из стен, в дальнем углу гору какого-то тряпья и скелет, покрытый лохмотьями шкуры, осколки посуды и грязные колтуны мишуры, старавшейся сохранить жизнерадостный блеск даже среди всеобщего запустения. Ничего интересного. Даже самой завалящей камеры наблюдения – и то нет.
Раздолбаи…
– Не лезь туда одна, – предупредил Янсен, хотя Эф уже и так показалась на пороге. Она бы с радостью пошла на разведку, но по неопытности могла спугнуть банду, предупредить, что тайна раскрыта, дать время сбежать или подготовиться к обороне до прибытия патруля Братства. Так что оставалось только облизываться и ждать подкрепления… или приказа оставить Джейдена и его ребят в покое, кто знает, что там у командования на уме.
Как оказалось, люк был не единственной секретной норой. Сенсоры уловили движение, и Эф молниеносно повернулась к источнику грохота, в который системы костюма, всё ещё настроенные на максимальную чувствительность, превратили едва слышный скрип двери и тихие, осторожные шаги.
– За мной, – приказала Тень и устремилась в погоню за случайным – или не очень случайным – свидетелем. Что он их видел или, по крайней мере, подозревал о присутствии кого-то чужого, говорила сама попытка скрыться без особых на то причин. Маскировка не давала стопроцентной гарантии, ещё Шгзигровски предупреждал об этом. При некоторой доле везения можно было заметить искажение видимости, вызываемое перемещением Тени. Но в данном случае тому, кто прытко улепётывал по пустынной улице, везло, что называется, как повешенному.
Преследование продолжалось недолго, Тени уже через полминуты плутания среди давно заброшенных домов настигли беглеца… вернее, беглянку: ею оказалась женщина лет тридцати – вида весьма потрёпанного, да ещё беременная ко всему прочему. И она также показалась Эф смутно знакомой.
– Это одна из шлюх Отто, – сразу же заявил Янсен, общавшийся со всей этой компанией куда более тесно, чем его напарница.
– Не убивайте меня… п-п-пожалуйста, – заикаясь пролепетала женщина, её перепуганный взгляд метался туда-сюда, то устремляясь на Теней, подошедших слишком близко, то снова теряя их из виду. Она пятилась к проулку между домами – на уровне второго этажа они смыкались стенами, срастались воедино, образуя над проходом арку, в которую упиралась перегораживающая путь ржавая решётка, – словно надеялась каким-то образом скрыться там от врагов. – Я в-в-вас не видела, ничего не видела! Пожалуйста…
Янсен решительно вскинул энерговинтовку, но стрелять не торопился.
– Может, она знает, где тут что? Придержим пока, потолкуем…
Эф согласилась. "Язык" лишним не будет…
Женщина продолжала бормотать что-то бессвязное, отступая всё дальше и дальше. Несмотря на своё положение, двигалась она удивительно легко и в одно мгновение, усыпив бдительность кажущейся беспомощностью, нырнула в проулок, а затем так же быстро задвинула тяжёлую решётку, на которую Тени не обратили внимания, вернее, отнеслись к ней, как к привычной детали пейзажа и не ожидали, что она снабжена автоматическим замком новейшей модели. Джейден тут не первый день ошивался и всё же успел пусть и очень слегка, но обустроиться… Значит, в подворотне находилось что-то такое, к чему бандит хотел ненавязчиво закрыть доступ всяким любопытствующим не по делу. Действительно, какому бродяге вздумается тратить время на замки, если и в окрестных домах, настежь открытых, есть чем поживиться.
Это надо было разведать, но пока…
– Стреляй, – коротко приказала Эф. Пробраться напрямую через дом до того, как женщина юркнет в какую-нибудь очередную потайную лазейку, она бы не успела. Но Янсен медлил. Энерговинтовка в его руках начала медленно опускаться к земле.
Женщина уже с грохотом откинула железную дверь, ведущую на подвальный этаж, когда алая вспышка прорезала сумерки. Они обиделись на такое наглое вторжение света в их законное время и пространство и поэтому быстренько скрыли от глаз картину красивым веером разлетающихся осколков черепа вперемежку с его содержимым.
– Слабак, – презрительно бросила Эф. – Иди труп спрячь, если в штаны не наложил ещё.
– Она… – голос Янсена дрогнул, – она же беременна была…
– И как бы это обстоятельство помешало ей рассказать своим дружкам, что мы их обнаружили?
– Ну-у… Ладно, понял.
Янсен вздохнул и понуро направился искать способ пробраться в подворотню и замести следы. Осмотрев решётку и замок, Эф вернулась на свой наблюдательный пункт на крыше, где намеревалась дожидаться высланного на подмогу отряда. Ночка обещала выдаться весёлой.

Стены вокруг построенного ещё в семнадцатом веке замка в соответствии с духом времени украсили колючей проволокой и до кучи понатыкали ещё в окрестностях противотанковых ежей, между которыми развернули рукава спиралей Бруно.
Единственные ворота были укреплены настолько, что могли без проблем сдерживать даже стадо взбесившихся мамонтов, ежели таковому внезапно захотелось бы потоптаться по неопрятным клумбам во дворе.
Пока же проникнуть на заповедную территорию пытались три грузовика, которые послушно остановились по первому сигналу и позволили охранникам забраться в своё нутро для досмотра.
Просканировав ящики и поворошив мешки, охрана не нашла ничего подозрительного и пропустила небольшую автоколонну вовнутрь.
– Подарочек прибыл, – сообщила удобно пристроившаяся под брюхом каменной горгульи Эф. С неохотой покинула тёплое местечко, встала, обняв горгулью за шею, осмотрелась, заодно скидывая данные остальным. Её наблюдательный пункт почти под самым карнизом обеспечивал лучший обзор.
Пробраться на охраняемую "виллу" через парадный вход Тени даже не пытались, равно как отбросили идею лазать по стенам или десантироваться с воздуха.
Пара дружеских разговоров с теми из местных жителей, которые не слишком были довольны властью ГСБ, – и вуаля, вся нужная информация о катакомбах под замком была предоставлена Теням отделом разведки.
Эф и Лэнли с напарниками без каких-либо затруднений пробрались на объект и теперь разбрелись по замку в поисках чего-нибудь полезного и интересного.
Основной целью был министр, большая кочка в мелком болоте. По данным разведки, особой смелостью и преданностью он не отличался, зато имел доступ к секретной информации, связанной с планами ГСБ по региону. С каждым днём миротворцы вели себя всё более нагло, словно чуяли, что рассыпающемуся на секты и погрязшему в далеко не братских (разве что в стиле Каина и Авеля) разборках Братству скоро придёт конец, так что не мешало бы слегка поуменьшить их самомнение… традиционным нодовским способом.
Хотя у Эф был и свой интерес в этом задании.
Бесшумно спрыгнув на полукруглый балкончик, украшенный более мелкими сородичами подпирающей крышу горгульи, Тень нырнула под каменные своды. Внутреннее убранство замка претендовало на роскошь, но впечатление производило гнетущее. Всюду позолота, стены увешаны пыльными гобеленами и посредственными копиями знаменитых полотен, по углам понаставлены доспехи, на каждой более-менее горизонтальной поверхности какая-нибудь аляповатая статуэтка – в основном, почти голые… хотя нет, не голые, нагие герои древнего мира, почти нагие богини и разнообразные нимфы, просто нагие, без почти.
Тошнотворно-бурого оттенка засохшей крови ковровая дорожка окончательно глушила и так практически неслышные шаги Тени.
Народу в замке околачивалось немного: сам министр, решивший отдохнуть от важных государственных дел, его охрана, человек пятнадцать обслуживающего персонала да отряд миротворцев в качестве гарнизона.
Помимо того, что здание было обустроено для периодически проводивших тут отпуска чиновников, хозяйственные постройки – бывшую конюшню, бывшую голубятню и ещё пару обшарпанных сараев – миротворцы приспособили под временные склады. Не то чтобы чиновники были довольны подобным соседством, но с ГСБ лучше не ссориться, а место для перевалочного пункта оказалось крайне удачным.
Командование решило убить двух зайцев сразу. Так что Эф со своим напарником без шума и пыли перерезали охрану министра и оттащили трупы в кладовку к лежащему там телу одной из горничных, а Лэнли со своим слегка пошаманили с боеприпасами на складе-голубятне, пока миротворцы, слишком уверенные в собственной безопасности и потому не шибко бдительные, были заняты погрузкой-разгрузкой прибывших машин, остановившихся возле склада-конюшни, и вовсе не подозревали о том, что жить им осталось меньше часа.

Министр был так увлечён болтовнёй с какой-то светловолосой девчонкой лет пятнадцати, что даже поначалу и не обратил внимания на появление Эф. Лишь через пару секунд до его сознания дошло, что это не секретарша с кофе, булочками и минетом, а кое-кто намного хуже. И этот кое-кто держал его на прицеле.
– Не сработает, – хмыкнула Эф, когда рука министра дёрнулась к спрятанной под столешницей кнопке. Если бы Лэнли с напарником не позаботились об этом, весь замок давно бы стоял на ушах.
Девчушка, перепуганно хлопая глазами, отступила за спинку кресла, которое министр покинул, стараясь не совершать резких движений.
– Кто вы? – с натянутой вежливостью поинтересовался он. – И что вам надо?
Передние щитки шлема с щелчком поднялись, и Эф смогла сполна насладиться перекошенной физиономией министра, узревшего её собственную.
– По поводу второго… Мне нужны ответы. По поводу первого… Папа, ты разве не узнаёшь свою малышку?
Глаза министра медленно поползли на лоб.
– Это… это ложь…
– Родинки какие-нибудь показать или трогательную историю из детства вспомнить?
– Фейт? Это ты?! – министр от потрясения стал путаться в словах. – Доченька, откуда… как?.. Я… я даже не надеялся найти тебя, а тут ты сама…
– Всякое случается, – хмыкнула Тень. Министр заискивающе улыбнулся, и ей нестерпимо захотелось его ударить. И она, несомненно, это сделает, причём очень скоро, в живых министра оставлять не планировалось, но пока он нужен был в более-менее адекватном состоянии, а Эф знала, если начнёт, то не сможет остановиться, пока не доведёт дело до конца.
– Как же так… Фейт… Я даже не знаю, что сказать… – тут министр наконец-то вспомнил, что дочка к нему пришла вовсе не затем, чтоб налаживать родственные связи. – Что это за костюм? Ты работаешь на фанатиков?..
– Я служу Братству, да. А это твоя новая шлюшка? – Тень повела стволом энерговинтовки в сторону блондинки. Та приглушённо пискнула и попыталась спрятаться за небольшую тумбу, на которой стояла красивая, явно довольно древняя амфора. Попытка оказалась неудачной, так как изящный сосуд, задетый краем рукава, грохнулся на пол, рассыпавшись желтоватыми черепками.
– Это Дора… моя младшая дочь, – падение вазы вывело министра из ступора, и он осторожно сделал несколько шагов в сторону окна, отвлекая внимание от перепуганной девчонки и одновременно пытаясь подобраться ближе к Эф. Но замер, увидев, как в кабинет, отключая маскировку, входят остальные Тени.
Эф улыбнулась, прекрасно зная, как в такие моменты выглядит её лицо. Не сводившая с неё ошалелого взгляда Дора хлопнулась в обморок.
– А это мои братья, – вежливым жестом Тень указала на новоприбывших. – И если не хочешь, чтоб они поближе познакомились с моей сестричкой, лучше не делай глупостей.

Засохшие деревья наконец-то спилили.
Вместо развесёлой стайки детворы во дворе наблюдался лишь одинокий бродяга. Он что-то деловито раскапывал в грязной песочнице, и в предрассветных сумерках выглядело это довольно зловеще.
Времени на воспоминания не было. А были всего лишь полчаса, да и то если поторопиться.
Она и так наживёт себе неприятностей из-за того, что отключила запись и передачу с визоров шлема, но если подольститься к Шгзигровски, он сможет "обнаружить" какие-нибудь неполадки систем…
С заданием она справилась намного быстрее, чем планировалось, и скоро ГСБ получит ещё один сюрприз с хлопушкой… Но старалась она на этот раз не ради Братства, а ради тридцати минут свободного времени, необходимых на окончательное прощание с детством.
Пора уж. Всего каких-то три месяца до восемнадцатилетия.
Окно она разбила, нисколько не заботясь о сохранении своего появления в тайне. Она хотела быть замеченной. И не просто замеченной – узнанной.

Словно тонкая плёнка, сеть полупрозрачных голубоватых сполохов высветила очертания стоящей посреди комнаты фигуры.
Женщина вскрикнула и в страхе попятилась, не понимая, что за существо перед ней.
– Кто ты?! Что тебе надо?!
– Никакой оригинальности… – Тень отключила маскировку и стянула с головы шлем, открывая миру своё изуродованное лицо. Улыбнулась и сняла энерговинтовку с предохранителя, наслаждаясь отразившимся на лице женщины диким ужасом. – Это я, Фейт. Доброе утро, мама.

Зы энд =)