Купила Катя вечером вкусную сдобную булочку, чтобы взять на работу, а утром так торопилась, что забыла ее дома. Нету здесь ни преамбулы, ни фабулы, просто жизнь дала девушке выспаться. За что и наказала тело ее отсутствием подпитки на уровне физическом. А булка взяла и ожила.
Казалось бы: какая связь? Кармическая!
Ожила булка, огляделась боками безглазыми и стала звать-причитать девицу, на первый слог ударение:
-Катя, я твоя булка суженая. Я сладкая, сдобная, изюмом тыканная. Лежу и черствею тут, как сердце без любви. Приди ко мне и воспользуйся мной, Катенька!
А та – на другом конце города. Сидит и вид делает, что работает. Глаза блестят агатовые, ручки по клавиатуре сумбурно бегают, носик шмыгает и предательски поклевывает – чудо, как хороша! Сослуживицы любят ее, начальство ее любит, даже работа ее любит, поэтому в лес, как волки, не бегает. Услышит ли она призыв молодецкий булочки? Сможет ли преодолеть косность сознания и вырваться за рамки обыденной жизни на новый энергетический уровень?
Без волшебника – вряд ли. А вот и волшебник. Курочкин Епифстафий Загребунович. Костюм. Шапочка на голове для плавания от внезапных ударов грома небесного. В руке посох колосится молодильными яблочками. Борода на ветру, как знамя, развивается. Спешит-спешит на помощь крестнице некрещенной.
Кто-то скажет: не может быть такого! Не бывает на свете волшебников! Всех их Петька из 7-го «В» повывел-сжил со свету еще до Эры Просветления!
Судьба булочки таким нелюдям безразлична полностью. Не верят они, что у нее тоже есть душа, пусть и не бессмертная.
К таким, братья-сектанты, мы не обращаемся. Мы вопиим к страждущим. Ищущим веры и утешения. Полным надежд на будущее. Для кого звездочки – ясные, овцы – целые, а знания – сильные. Кто воду не пьет алкогольную, не колет в вены зелья заморские, не вдыхает дорожки топтаные, а просто так, с ничего, колбасится.
Явился Епифстафий Загребунович полупроводником для Катюши стреляной, и услышала она зов булочки. Вскочила со стула сама не своя. Но и не общая. Линзы выпали. Слезы по щекам текут. Раскраснелась вся, с головы до пят. Грудь молодая тяжело вздымается, сосцы вздыбились.
-Как приду к тебе, булочка?! Как посмотрю в глаза твои ясные?! Как порву плоть твою зубенками вострыми?! Пока через весь город ехать буду, ты уже засохнешь-почалишься. Потускнеют бока твои, сдуются. Запах твой конкретно испортится. Хоронить тебя дорого, а выкинуть жалко. Придется есть и не париться. А потом долго-долго мучиться. И морально, и даже физически.
-Вот те Сани мои Золоченые, - одолжил Епифстафий Загребунович. – Садись на одного Саню, я сяду на другого, и помчимся мы рука об руку.
Полетели они сквозь пургу снежную навстречу солнцу ясному. Согласно простейшей метафоре. Сани смеются задорно, зубы скалят да один другого обгоняет – не из принципа, а по очереди. У одного татуировка тюремная на правой руке, у другого на левой ягодице, ударение на первый слог. Один в шортах и маячке, другой в лосинах стильных да сосках напомаженных.
И все-то хорошо в этой истории. Да, как всегда, ничего подобного. Тут и злодеи нарисовались-накрасились. Как говорится, без драмы нет программы. Лена да Наташа Курочкины, не сестры, а однофамилицы и соседки Катины бывшие. После конфликта домашнего расплескала судьба их жестокая, закружила, завертела, дала им знания темные да колготки сетчатые. В ведьм подколодных подруги переквалифицировались, лицензию купили за недорого и пургу про Катю стали гнать жестокую, сквозь которую она и вынуждена была прорываться с волшебником.
Было так мерзко-холодно, что пар сам из ушей пошел. Стали замерзать Сани: матом поругиваться да ледышками сплевывать, ножичками поигрывать и недобро скалиться. Верный признак полового обморожения.
Мать-при-Родах сама пришла на помощь девочке. В виде зайцев, там, и прочих безбилетников. Нашли они в одном трамвае Наташу с Леною – те под рваным красным сиденьем прятались, - и давай их авоськами с колбасой по голове мутузить. А голова-то у них общая, не смотря на то, что два тулова.
Били-били по маковке, смотрят, ветерок успокаивается. Еще пару раз стукнули-околбасили – снег и вовсе прошел. Обрадовались все и в пляс пустились. Это дало возможность опытным астральным преступницам раствориться в общем ликовании.
Поспешили они на квартиру Катину и засаду там устроили дикую. Для прикрытия организовали пьяную оргию: соседей позвали, раскидали по лестнице презервативы использованные, включили стоны закадровые. Разделись – стоят и ждут в темноте.
Не на тех напали, девоньки (ударение на первый, но можно и на второй слог). Ведь когда темно – видно очень плохо. Даша малолетняя с овчаркой с прогулки решила на лифте не ехать, а пешочком подняться на шестой этаж. Собака добычу почуяла и шла в темноте молча, только губы слюнявые языком облизывала.
Кинулись ведьмы с улюлюканьем на добычу желанную, а она их взяла – да за мягкие места потяпала. А зубы-то у Даши молочные, крепкие, не оторвешь без детсадовской нянечки. Тут еще и овчарка чирикает, за пальцы и прочие ответвления присасывает.
Не растерялись хабалки опытные: завизжали да за взломанной дверью спрятались. Пошушукались, полялякались и решили Катю уже в квартире хлебом-солью из дробовика заветного встретить-вподчевать.
Тем временем Сани с путешественниками подлетали к желанным окошечкам. Стекла вылетели сами собой, и Катеринушка, скромно поправляя юбку, чтобы камеры лишнего не зафиксировали, сошла на подоконник беленький. Если отвлечься на СЕКУНДОЧКУ, вспомнить ее фотографии обнаженные, не для публики снятые, по Интернету интимно гуляющие, то понятно, почему теперь девушка от объективов прячется. Понятно и приятно. Хоп – прошла секундочка.
Тут же Катя попала в капкан к товаркам распоясавшимся. Распоясавшимся да пояса в дело пустившим. Повязали они ее, как клиента на хате, в кресло мягкое жестко бросили, а вместо кляпа в рот булочку засунули. В этом была ошибка их непоправимая. Судьба их за силу темную сама наказывала. Катя стала булку есть, а та от удовольствия повизгивать.
-Ешь, ешь меня, девочка, - сквозь слезы вопила булочка, - давись ты изюмом моим сахарным. Мели меня деснами чищеными.
Много было у ведьм вопросов к пленнице. Почему их одних, не заплатив, бросила? Почему по коммунальным сто лет не плачено? Почему солнышко ясное, а жизнь такая несправедливая? Почему два плюс два - четыре, а если ногу отрубить без анестезии, то не три, а один и еще труп получится? Но Катя докушала булочку, а они исказились и растаяли. Потому как карма настигла их сердца адские, круг сансары упал на их головы. Так было зло наказано нужными для жизни действиями.
Епифстафий Загребунович, благоразумно за занавесочкой прятавшийся, вышел на первый план, махнул волшебной палочкой – и она вылетела из ослабевшей руки и ударила Катю в лоб. Хотел узлы он развязать путовые, а развязал у девочки мысли крамольные.
И хорошо, что история здесь заканчивается, иначе все могло бы и плохо кончиться. Революции, там, и несогласия с Правительством разные. Предназначение булочки было выполнено. Ибо сказано в писании: живи как хочешь, а кончи – как человек.
В каком писании? А я уже ушел.