Холодный незнакомый город. Почему-то первые образы, возникающие в моей голове, связаны с моментами в городских маршрутках. Именно там я так остро ощущаю насмешки судьбы. Именно там возникают образы людей-муравьев, намеренно окружающих меня и как будто помогающих своему городу в его жестоких делах.
Жутко даже подумать, чтобы вот тот мужчина в толстых очках существует так же, как существую я сама. Он тоже проживает вполне человеческую жизнь, а я, в той мере, конечно, которую позволяет мой эгоцентризм и по-детски капризный разум, не способна в это поверить. Странно.
В этот момент мой взгляд цепляет знакомый образ: пшеничного цвета волосы и аристократично бледная кожа. Мгновение - и сердце спотыкается о собственный ритм, оно рвётся выскочить навстречу, я чувствую его присутствие в теплоте своего горла, где-то под родимым пятнышком - я судорожно хватаюсь за спёртый, переполненный человеческим запахом воздух. В какой-то действительно больной горячности я вырываюсь из автобуса и просачиваюсь (или делаю скромные попытки на это) сквозь толпу безликих (довольно неуклюже - до ушей доносится возмущённое шипение - извините!.. А, впрочем, какая разница!).
Дрожь охватывает моё нескладное тело, когда я замечаю ту небесную фигурку в чёрном. Спотыкаюсь о чью-то ногу, цепляюсь сумкой за несчастную школьницу - скорей, скорей! - зрачки хотят вместить в себя весь мир и даже больше - пробегаю мелкую собачонку и почтенного старика в шляпе (когда-то и ты носил такую! А сейчас?) - охваченный великолепным золотым сиянием, словно всемогущий и прекрасный древнегреческий бог, твой образ ускользнул за поворотом. Я огибаю эту злосчастную преграду и - о Боже! - вижу не тебя...
Тусклое подобие растерянно моргает и уже стирает меня из своего спокойного дня.
И тем лучше.
Отрезвляюще прохладная порция осеннего ветра в лицо. Предметы теряют свои краски и из золотисто-оранжевых становятся грязно-серыми. На душе зябко и горько, как будто бы из неё высосали саму жизнь через коктейльную соломинку. Заключительным аккордом прозвучал в голове оглушительный и мерзкий хохот страшного города.