1. Ссоры до смерти.
- Заткнись, тварь. Мразь, ****. Все нервы вытрепала. Заткнись, сказал. Хватит ***** мне мозги, сука, повторяю.
- Тихо, тихо, ты чего, сын же…
Хлопнула дверь, но это не сильно помогло – звуки все доносились и доносились.
- Я тебя, *****, в окно выброшу, сука, честное слово, выброшу!
Я слушал ссору родителей и не мог понять. Глядел за стекло и думал: «Неужели мама умеет летать?».
2. Ястреб?!
Я играл на детской площадке совсем один. Мой опекун ушел за мороженным. Здесь были и другие ребята. Нас окружали дома, в одном из них жил я. На улице было здорово, потому и вышел гулять.
Мальчишки, с которыми я хотел играть, были старше меня. Я был ещё маленьким, всего шесть, только в школу пошел, а эти мальчишки, они были старше, они уже давно ходили в школу. Еще они сидели на лавочке и пили пиво, которое всегда покупал мой папа.
Не то чтобы я дружил с этим мальчишками…
- Ребята, а можно с вами поиграть?
- Эм, пацан, да, мы тут не играем…
Двое из них - с черными короткими волосами, такими же, как у меня, но вот щербинки между зубами у них как у меня не было. Третий, с такими белыми волосами. Длинными. Папа называл таких…****** и, кажется, гомосе…гомосра…******! Вот не знаю, что это означает, но я хотел бы так же. Большие мальчишки - крутые.
- Ну, пожалуйста, я могу просто стоять рядом. Я знаю много разных игр…
- Знаешь, что? – сказал с длинными волосами и поставил рядом с собой бутылку. – Ты сможешь с нами постоять, если поднимешься на ту крышу, - указал пальцем наверх, - и принесешь мне зажигалку, которую я там забыл!
- Но…но… - я замялся, - я очень боюсь высоты…
- Ты, что девчонка? – спросил другой большой мальчишка.
- Точно! Девчонка, трусливая девка, - добавил второй.
- Я не…я не девчонка, у меня есть пипка!
Мальчишки заржали.
- Ну…мама гово…
Один из них, что с длинными волосами, повернул меня и дал очень сильно пинка. Я даже чуть не упал.
- Без зажигалки не возвращайся! – кинул он.
Мне стало так обидно, потому что большие мальчишки не хотели со мной играть, потому что считали меня девчонкой. Мне даже плакать захотелось! Но это не значит, что я девчонка, просто обидно очень.
Я знал, как добраться до крыши. Нужно было выйти на пожарную лестницу, каждая ступень почти прозрачная, и когда я посмотрел вниз тут же отошел. Сердце так колотилось, дышать было трудно.
- Я - не девчонка, - повторял себе под нос я, - не девчонка.
Вцепившись в перила, поплелся наверх. Медленно, потому что каждый шаг – страшно.
Голова сильно кружилась, красная машина, которая стояла внизу, становилась все меньше и меньше. Я старался не смотреть под ноги. Когда добрался до последнего этажа, пролез через дырку в решетке на крышу. Я упал на колени, потому что боялся посмотреть вокруг. Небо стало ниже, думаю, оно могло завернуть меня, как фантик конфету. Я был таким крошечным на этой крыше. Маленький мальчик над большим миром.
Потом ползал на коленках и искал зажигалку. Ветер обдувал лицо, и глаза неприятно закрывались. Эта малюсенькая зажигалка лежала непонятно где, пока её искал, стер все ноги, но ничего.
Я хотел уже уходить, когда заметил, как что-то блестело на краю крыши. Совсем рядом с краем. Так близко к открытой высоте. Только от мыслей, что придется подойти туда, начинал быстро дышать. Ближе. Ближе. Ближе. Сердце никогда так не билось, так, что я слышал его. «Вдруг поскользнусь? Вдруг? Вдруг так случится?».
Я потянулся за зажигалкой, зажмурился от напряжения и стиснул зубы так, что стало больно. Перед глазами закружилось, что я даже не мог нормально стоять. Край крыши был очень скользким. «Я не девчонка!». Я был готов уже схватить золотую зажигалку или полететь вниз(?), но в эту же секунду меня снес с ног ястреб. Или сокол, беркут. Я знать не знал этих птиц. Ястреб выпустил пронзительный крик, хлопнул крыльями и улетел, а я ошарашено проводил его взглядом, затаив дыхание. В то время зажигалка уже летела вниз. Это означало, что мне не поиграть с большими мальчишками, потому что я не принесу им то, что они просили.
Ястреб?!
3. Правда.
Я помню тот день, мне - семнадцать. Дядя Паша, мой опекун, отправился в магазин за хлебом и должен был вот-вот вернуться. Небо застилали грозовые тучи.
- Мне нужно с тобой поговорить, - за ужином сказал неожиданно он.
Я осторожно на него взглянул.
- О твоем отце.
Я поморщился, потому что мы редко говорили о папе. Мне было известно о нем лишь то, что он отсидел семь лет в тюрьме, а когда вернулся на свободу, ушел в страшный запой. Мне не хотелось говорить о нем, ведь этот ублюдок отказался от меня. Не интересно было знать, где он, что с ним и кто он.
- Твой отец…он однажды убил.
- Я знаю, дядя Паш.
Мужчина сделал глубокий вдох, опустил задумчивый взгляд, а потом исподлобья украдкой посмотрел прямо мне в глаза. Я ощутил страшное сожаление в них.
- Ром, он убил…убил твою маму, сбросил с крыши.
Тишина. И внутри меня образовалась тишина. Еле слышные удары сердца, сопровождающие стук секундных стрелок. Я смотрел ему в глаза. Он в мои. Я чувствовал, как растет температура, марево перед бурей.
- Ром…
Я выпустил крик, идущий из самых дальних уголков моей души. Мне всегда рассказывали, что мама уехала! Бросила меня. Так же как и отец бросил. Я ненавидел их, лгунов, недоносков, бездушных *******…
- Почему? – истошно завопил я, переворачивая стол, разбрасывая слюну. – Зачем вы мне не сказали?!
Я размахивал руками перед его лицом, ударил ногой в стену и побежал к себе.
- Я убью тебя, - орал и крушил комнату.
Когда разбил телевизор, стекла, зеркала, компьютер, сломал диван и стол, то упал на колени и закрыл лицо ладонями. Из глаз хлынули слезы.
Я помню тот день, как сейчас. Гремел гром, и сверкали молнии. Тогда детский страх высоты сменился фобией. Высота душила меня, убивала, так же как когда-то унесла жизнь моей матери.
4. Ночной полет.
Нутро сворачивается в узелок и опускается так низко, что дальше, кажется, некуда. Дыхание замирает от ужаса. Сердце выпрыгивает из груди, лупит по ребрам, как обдолбаный барабанщик по тарелкам. В висках отдается беглый ритм. Я чувствую, как поднимаюсь ещё выше, куда выше? Но потом наступает стабильность. Волны ветра подхватывают и удерживают. Внизу расстилается степь. Солнце в зените поливает ослепляющими лучами. Я обвожу взглядом охряные холмы. Что-то привлекает мое внимание. Стоило мне только подумать, о том, чтобы присмотреться, как нужный фрагмент увеличивается. Словно лупа выдергивает из общей картины небольшой круг. Теперь я вижу все до мелочей. Мышь очень пылит, огибая кустарник, пробегает под следующим. Я забываюсь. Забываю, что на невероятной высоте, от которой трясутся поджилки. В горле застывает ком, но что-то снова отвлекает от страха. В грубых когтистых лапах сомкнут грызун. Он ещё жив. Безысходно пищит, когда я сдавливаю его легкие, впиваюсь в кожу. Так ненавижу, что готов испотрошить здесь, в тысячи метрах над землей. Ещё. Пылаю от жажды крови, мести. Секунда.
Мысли пропадают, летят вниз.
В один единственный момент все почему-то меняется.
Тогда я решаю под писк грызуна ослабить хватку, а потом отпускаю. Мышь летит к земле. Я провожаю её острым взглядом. Смерть.
Мой страх пропадает! Я не боюсь лететь так высоко. Вообще не боюсь.
Просыпаюсь. Раннее утро.
5. Отпустить мышь.
В этот же день я пошел к отцу. Он лежал в больнице. Жить оставалось немного, - алкоголизм сгубил почки и печень.
- Здравствуй! – сухо поздоровался я.
- Сын?
Он явно удивился, потом лицо скривилось в ужасе.
- Нет, я не потому здесь. Я долго планировал, как разберусь с тобой…но нет. Я пришел, чтобы сказать тебе…ты сбросил маму с крыши. Да, ты помог ей сорваться, но я не хочу больше ненавидеть. Всю жизнь, всю жизнь хотел тебя убить, прикончить, ты понятия не имеешь, как я представлял твою смерть, полную… Мне двадцать пять. Всего двадцать пять, и я не хочу ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь. Нужно забыть тебя, взгляни на себя, ты убил мою маму, а теперь это прикончит тебя! Надеюсь, я скоро забуду и не увижу, как ты подохнешь здесь. Ты никогда не заработаешь моего прощения. Прощай.
6. Страхи?!
Я стоял на краю крыши.
В том месте, где девятнадцать лет назад лежала зажигалка, где врезался в меня ястреб.
Смотрел вниз и глубоко дышал. Вспоминал мамины глаза. Её страшно не хватало. Навернулась слеза. Высота теперь не пугала. Мне было легко и свободно. Я видел город, знал, что буду делать, чем заниматься. Видел будущее, счастливое и надежное. Семья, дети.
Так получилось, ястреб спас мне жизнь дважды. Мне оставалось только использовать дарованный шанс. Я был готов.
Повернулся и пошел прочь, чтобы спуститься вниз и смотреть вперед. Быть выше, там, на земле. Строить свою судьбу. Жить.