Узкая дорога, среди густой зелени деревьев, вела нас в радостную неизвестность. Кое-где, в просветах между деревьями, виднелись высокие травы некошенных лугов. Мы, наконец, вырвались из душного города. Вырвались из его асфальтового плена. В салоне автобуса – молодость, смех, веселье. Не умолкала гитара – не умолкали и мы. Как ворота в царство березовых рощ и полей – над дорогой и лесами широко раскинулась радуга.
На большущей поляне, с рюкзаками и сумками, нас уже ожидала, чуть раньше нас приехавшая молодежь.
Поляна была нарядной от обилия ромашек. Скромно синели васильки, блестели в траве лютики. Большим уединенным островом густо цвел иван-чай. Хотелось прислонить ухо к нежным колокольчикам и услышать их хрустальный перезвон. Цветы и травы источали аромат. Пахло медом, мятой, чабрецом, земляникой. Этот коктейль из запахов был приправлен сладковато-горькой полынью, разомлевшей от жары. Стрекотали кузнечики. Вокруг, как живые цветочки, порхали бабочки. Легкокрылые стрекозы зависли в воздухе. Огромный куст лопуха сторожил этот уголок лесного рая.
Над нами раскинулась ширь неба. Ветерок смягчал жар палящего солнца.
Автобусы вернулись в город. Мы же начали устанавливать палатки. Кто-то искал землянику в траве, некоторые парни ушли далеко к речке – рыбачить. В рощах мы нашли сушняк и сучья для костров и сложили их в большие кучи.
Уже стемнело, когда мы с Леной, моей подругой, подошли к реке. Берег реки густо порос ивняком, а у самой воды тянулся вверх камыш. Волны чуть накатывали на берег. Казалось, они напоминали ему о извечной тайне. А он передавал ее камышу. Камыш, чуть пошумев и немного подумав, нашептывал ее чуть взгрустнувшей ивовой лозе, а та березам. Ветер, вечный странник, подхватывал тайну и нес ее дальше по свету. И опять тайна проходила мимо меня. Звезды в небе звенели вечной музыкой. Луна лила свой свет, наполняя мир покоем. Тишина. Нас с Леной окутало сонное вечернее царство.
Лена присела на корягу, помечтать. А я решила поплавать. Река только и ждала, когда я в нее окунусь. Ей хотелось убаюкать меня, как ребенка в своих теплых водах. На темной речной глади серебристой рябью волновалась дорожка от луны. Я поплыла по ней. На латышском языке эта дорожка называется визмой. Вспомнились стихи Визмы Белшевиц.
Визма, тезка, ночью лунной
Хорошо ль тебе быть светом
На хребте волны бурунной
Отраженным, не согретым?
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Всем ты отдаешь свой свет,
Но – ничья. Твое свеченье,
Неподвластное теченью, -
Одинокий белый след.
Лена уже стояла на берегу, - тоненькая, хрупкая. Недосягаемые, таинственные скопления звезд, мерцая в вышине, манили к себе, настраивая на лирическую волну.
Как-то в грустный одинокий вечер
Мачты брига вспыхнули далече.
Парусов алеющий цветок
В море света потонуть не мог.
Плыл ко мне он… . Волны зеленели.
Как зеленые колокола звенели,
Только бриг свернул внезапно прочь
И ушел в синеющую ночь.
Паруса погасли. Боль застлала
Зренье мне. И мне понятно стало
Оттого их проглотила мгла,
Что поверить в них я не смогла.
Лена стала звать меня. Пора было возвращаться. Никто не знал куда мы подевались. Вот и окончен « вечер поэзии » , похожий на сон.
Подплывая к берегу, я увидела в зарослях парня. Выходит, мы были не одни. Парень оказался весельчаком. Его глаза лучились мельчайшими звездочками.
А потом был большой общий костер. Дым от него, вместе с золотистыми искрами, поднимал к небу наш романтический настрой.
В инее провода,
В сумерках города.
Вот и взошла Луна
Что-бы светить всегда……
Созвучие бардовской поэзии и гитарных струн волнующе – живительно касалось тончайших струн наших молодых, в тот вечер мечтательно настроенных душ.
В нас, будто, пробуждалось что-то древнее, скифское. Вот так и наши предки – кочевники сидели возле костров, благоговея перед стихией огня.
Костер начал угасать. Я подошла к нему совсем близко. Долго – долго смотрела на огонь. Время не остановить. Этот вечер больше никогда не повторится. Легкой болью легла на сердце грусть. Не хотелось возвращаться в город. Возвращаться в лабиринт проблем.
Стала мысленно молиться : « Господь, почему в этом прекрасном мире, созданном Тобой, столько трагизма? Много боли, жестокости. Красота и боль! Как может красота спасти мир?»
Чувствую чей-то взгляд. Это тот парень, с реки. Наши взгляды встретились. В глубине его глаз что-то изменилось. Или это неверный свет от костра ? Неловкость. Будто парень мог знать мои мысли.
Прошли годы. Теперь я задаю Богу совсем другие вопросы. Исследуя Библию, я многое поняла. Из-за грехопадения первых людей - все люди рождаются с греховной натурой. Красота подвига Иисуса Христа уже спасла мир более двух тысяч лет тому назад. Но спасены только те, кто принял Иисуса Христа в свое сердце, как Господа.
Окажись я сейчас в той теплой речке из моей молодости, я не стала-бы читать стихи. Я бы от всего сердца пела Богу благодарные песни.
Переложили – бы звезды Писания на свою небесную музыку. А я бы пела. Пела бы людям о духовных истинах.
Интересно, заинтересовало бы это пение того парня, с реки, как заинтересовали его стихи?