РАЗРУШИТЕЛИ ФИЛИППИН
-Хозяин, откройте! Я же слышу, что вы здесь! – крикнул я невидимому абоненту «Энергосбыта», который между тем шумно топтался за входной дверью внутри своего дачного домика. – Не откроете, сейчас же обрежу электрические провода с фасада. Вот тогда насидитесь вдоволь в темноте и в холоде!
- А-а, это ты, Михаил Николаевич? Ты без участкового мента пришёл? – тихо отозвался наконец-то добровольный затворник. Он загремел щеколдой, приговаривая. – Сейчас открою, сейчас, Только не отключай свет, в натуре… Копыта ведь откину совсем…
- Да один я, один, честное слово! А вы почему взаперти сидите? От алиментов на детей скрываетесь или от долгов за электрический свет? Вон, смотрите, и дача и садовый участок пришли в такое запустение, будто побережье Филиппинских островов после цунами!
- Так тебе всё известно, контролёр, и о моём заморском отпуске и о побеге из Москвы от уголовной ответственности за мои с товарищами выступления на морском курорте? – ужаснулся абонент. – Не говори, земляк, никому, что я здесь! Не то присудят мне пожизненный срок!
- Ничего мне не известно о ваших делах, но коль расскажете мне – буду знать. А я обещаю, со своей стороны, никому другому не передавать обо всём, что услышу от вас, но в том случае, если вы никого не убили из взрослых людей или не изнасиловали малолетнюю девочку. Я не пособник особо опасных преступников. Договорились?
- Какое там изнасилование малолетней девочки? Третий месяц с собственной женой не могу переспать... Смотри весь в синяках. Правая нога в гипсе с костылём прыгаю, левая рука в хирургической шине. Заходи, контролёр! Так и быть, исповедуюсь перед тобой, как перед прокурором или попом-батюшкой, но только давайте быстро зайдём в дом.
Несмотря на своё жгучее любопытство, я по пути в горницу умудрился проверить и записать в свой журнал показания электрического счётчика в сенях дачи. Большой задолженности перед моей конторой за этим абонентом не числилось. После того, как мы с испуганным хозяином уселись за обеденный стол. Выглядел он старым и грязным инвалидом второй группы. Дачник начал свой рассказ о русской удали и об удивительной глупости наших людей в заморских краях:
- Два месяца назад, я с двумя друзьями взял в Московском туристическом бюро путёвки на побережье Филиппинского моря. На какой остров, в какой город – убей, не помню! Да и нечего было нам свою голову забивать нерусскими словами, поскольку эти аферисты из той конторы заверили нас в том, что в аэропорту их столичного города российских туристов встретят зарубежные представители нашего бизнеса, посадят на автобус, потом на морской катер, чтобы бесплатно доставить прямо до места отдыха. Обрадованная такой дармовщиной, наша троица в середине того же месяца отправилась по обещанному маршруту. Но начали квасить ещё в самолёте рейсом «Москва-Манила». За время полёта мы выдули всё, что было у стюардесс и что было у нас с собой в ручной клади. Как не выпали из самолёта, ума не приложу! В чужом аэропорту нас, конечно же, никто не встретил. Спасибо, что у нас с собою были доллары, на которые мы после приземления купили ещё какого-то туземного пойла и наняли такси, а потом катер до нужного курорта. И опять всю дорогу мы вовсю квасили, проклиная московских дельцов от международного туризма.
На причале оплаченной здравницы меня с корешами выгрузили из катера подобно мешкам, полным риса. Правда, уложили на пляжный песок бережно и даже шмотки наши не свистнули, дикари. Проспали мы на бережку до вечера. Проснулись, показали туземцам свои путёвки, да медленно побрели в указанном ими направлении. По дороге попалась нам лавка с пойлом, мы и опохмелились, конечно. Видно, на старые дрожжи окосели в сосиську потому, как жёлтокожие охранники курорта долго не пускали нас на свою территорию. Но не на тех нарвались, бакланы! Наша троица со времен дикого капитализма в России прошла и милицейский рэкет, и бандитские наезды, и беспощадную конкуренцию в условиях рыночной экономики. Мы очень сильно закалились в стремлении достигать поставленную цель, а тут они нам вшивый номер на троих не дают, в натуре…
- Что, в самом деле номер был вшивый? – перебил я повествование, не совсем поверив рассказчику.
- Да нет, это я для красного слова так выразился, – смутился Пётр Степанович, - Условия в той здравнице, как в гостинице «Пять звёздочек». Слушай дальше молча, контролёр, а то я собьюсь в ходе изложения самых главных событий.
…Драку с охранниками мы начали от калитки и до парадного входа. А это метров сто, не меньше! По пути опрокинули, помню, много садовых скамеек, мраморных памятников, грибовидных навесов и цветочных пирамид высоких. Пальм вроде не трогали, а вот красивые цветы зачем-то рвали с корнем на клумбах и бросали в конвой. В коридоре второго этажа, куда нас решили поселить, мы не пропустили ни одного кресла, ни одного журнального столика… Все их пометали в охранников, в натуре! А те взяли нас в полукруг, словно охотники стадо взбесившихся слонов, в свою очередь кидают в нас разные вещи да направляют в предназначенную нам камеру… Ой, извини, контролёр, в номер… А два самых последних шныря несут позади этой бузы наш багаж! Так и закинули его нам в номер в целости и сохранности. Ну не дикари, а?
Дверь в коридор охотники на слонов закрыли на ключ в надежде на то, что мы утихомиримся. Ну, и правда немного мы там побушевали: повалили бамбуковые ширмы, сорвали с кронштейнов окон занавески, опрокинули стол, выкинули на улицу кресла и две кровати через распахнутый балкон. Зато долго-долго мостились спать зачем-то втроём на одной. Дураки, одним словом. Спасибо, в одном из чемоданов нашлась бутылка водки из России. Осушили мы её из горла и заснули далеко за полночь по - московскому времени.
Поздно утром я проснулся от поганого вкуса во рту, ну чисто моча конская. В детстве пробовал, помню, на спор, дурак. Дополз до туалета номерного, справил свои нужды. А в нём воды нет. В ванной комнате нечем обмыть свою харю заспанную и помятую. Глянул в зеркало - не узнал сам себя, ей-богу. Пошёл на балкон проветриться. Оглядел двор здравницы и в один миг протрезвел потому как там та-ко-о-е явилось перед глазами!!! Где теневые навесы от тропического солнца??? Куда девались скамейки??? Легковые машины на боку лежат. Даже пальмы с корнем повыдерганы не только цветы из клумб… Когда мы успели? Не припомню!
- Парни! – кричу я корешам своим дурным голосом. – Линяем отсюда в сию же минуту, а то нам век не расплатиться за вчерашнюю бузу!
- Дай поспать, в натуре… Что ты звереешь, как надзиратель в бараке! – ворчат на меня друзья - тугодумы.
Еле-еле, разбудил дураков, сводил каждого в туалет, сам мочой умывал их образины… Кое-как, но быстро собрали свои вещички и ходу из номера через балкон. Помним с вечера, что дверь-то в коридор на ключ закрыта, да и конвой там нас сторожит. Бежим к воротам, никого из людей почему-то нет вокруг. Неужели это мы их всех разогнали, думаю? Смотрим, на берегу у причала лежит вверх дном знакомый катер. Мы, три лба, к нему. В шесть рук легко перевернули плавательное средство и дотащили его до воды. Залезли в кабину, ключи зажигания на месте. Я сел за руль, завёл двигатель и рванул по волнам на четвёртой скорости. На другом берегу пролива нам тоже удача выпала. Кто-то из туристов оставил без присмотра новенькую иномарку с ключами в замке. Спасибо, на дорожных знаках стрелки под изображением самолёта путь к аэропорту нам указывает, поэтому мы по пустой автотрассе быстро домчались до взлётного поля. А оно сплошь запружено испуганными людьми. Народ штурмом брал места в пассажирских самолётах! Тут ещё Лёшка, сволочь, не вовремя пошутил:
- Это от нас народ улепётывает, что ли?
- Заткнись, дурак! – кричу ему. – Лучше позырь русский самолёт, не то улетим по ошибке или к людоедам в Африку, или к амазонкам в Бразилию…
- В Бразилию, в Бразилию, в Бразилию мою! – вдруг громко запел Лёшка то ли от страха, то ли от прирождённой дурости.
- Во-он они, летуны наши! – дурным голосом заорал Гришка мне в другое ухо.
Не помню, как мы через толпу многонациональных туристов добежали до своих земляков и не опоздали, к тому же. Стюардессы нас последних на трап запустили без всяких билетов и паспортов. Туристические путёвки наши долбанные стали нам пропуском в Россию. Каким уж макаром филиппинцы в таком бардаке отбуксировали наш самолёт на взлётную полосу, не знаю. Вот тебе и туземцы, в натуре… Сели в салоне на трёх креслах рядом, молчим, только головами в ответ трясём когда к нам стюардессы обращалась с вопросами. Да и как было не косить нам под глухонемых, в натуре, если и на лётном поле в толпе, и здесь в самолёте, русские туристы со страхом вспоминали о разрушениях на всём побережье, которые мы вчера учинили! Неужели это дело рук Лёшки с Гришкой в то время, как я дрых без памяти пьяный?
В Москве мы с аэропорта не поехали по домам, а подобно тараканам разбежались по укромным уголкам. – печально закончил своё повествование невезучий интурист. - Я вот тут на своей даче прячусь, а где Лёшка с Гришкой – не знаю. Но все ночи мне снится, что меня находит или наша милиция, или интернациональная полиция. Вот какая история случилась со мной, контролёр. Ты не выдашь меня властям, нет, контролёр?
- Да нет, не выдам.– говорю я. – Я ведь обещал, сообщить кому следует только про убийц взрослых людей и про насильников малолетних детей. А по поводу разгрома территории заморского курорта вам, Пётр Степанович, надо прочитать газеты недельной давности про последствия цунами на Филиппинских островах. Чудовищные морские волны не только пальмы с корнем вырвали на территории вашей здравницы, но и погубили более 250-ти тысяч душ населения на побережье этой островной Республики…
- Так это не мы разрушили Филиппины! – радостно взревел мой собеседник. – Ну, Михаил Николаевич, спасибо тебе за радостную маляву, в натуре. А я ведь пять дней не жрал, всё от людей скрывался. У тебя пожевать есть чего с собой? Я всегда ношу в инструментальной сумки куринные косточки для сельских собак. Уж очень сильно они не любят меня, видно неплательщики за электрическую энергию науськивают их. Я угостил «разрушителя Филлипин» субпродуктами и с удивлением слышал как он громко хрустел костями. - Сегодня же помчусь в Москву, - умиротворённо сказал мой собеседник, - а то там мои домочадцы горюют, поди, по мне сильно, хоть я и позвонил жене с аэропорта в день прилёта. Да и Лёшке с Гришкой сказать надо про ц… цу… цунами, а то забились, небось, в какие-нибудь погреба, и базарят там с крысами или приведениями. Всё, контролёр, заканчивай свою проверку, возьми деньги за свет, а я буду быстро собираться домой. Бывай здоров!
-И вам не хворать, горе-туристу, особенно после безмерного пьянства! – высказал я ему в ответ пожелание, больше похожее на нравоучение.
- Да уж не бойся теперь за меня, почтальон Печкин. Зарёкся на всю жизнь квасить без меры, в натуре! И детям и внукам закажу остерегаться от такого запоя. – уверил меня абонент, тут же доставая из платяного шкафа два чемодана для своих вещей. Так мы и расстались с ним насовсем. В последствии я так и не узнал, перестала ли буйная троица мучиться угрызениями совести или так и продолжает трястись от страха «за разрушение ими Филиппин»? Дело в том, что в это же лето Пётр Степанович продал свою дачу. И из Москвы, по рассказам соседей по даче, тоже уехал неизвестно куда. Как сложилась их дальнейшая судьба - Бог весть!