НОЧНАЯ ВСТРЕЧА
В два часа ночи на трибуне городского стадиона сидел 57-летний Юфим Сания и размышлял об уместности употребления некоторых глаголов. При этом, его интересовала не лингвистическая сторона, а смысловая, философская.
- Уместно ли сегодня некоторые люди употребляют глагол «состояться»? - спрашивал себя Юфим. - Например, в выражении «Его жизнь не вполне состоялась». Или «Его жизнь совсем не состоялась». Или «Его жизнь состоялась, но не вполне удачно». Почему глаголу, лишь констатирующему факт, порой придают ещё и оценочную функцию? - думал он. - Ведь если жизнь прожита, то она в любом случае состоялась, то есть имела место быть. Подставь последнее выражение вместо глагола «состояться» и подумай, как нелепо звучало бы: «Жизнь не вполне имела место быть». Или «Его жизнь совсем не имела место быть». Или «Его жизнь имела место быть не вполне удачно». Абсурд. Жизнь или была или ее не было, а как она прожита - совсем другой вопрос.
«Гораздо уместнее в данном случае употреблять глагол «удаваться», - продолжал размышлять Юфим. - Жизнь «не вполне удалась», «совсем не удалась», «удалась не вполне удачно». Правда, в последнем выражении всё смахивает на масло-масляное, потому что употребляется слово с одним корнем – тавтология, одним словом. Юфим достал сигарету, закурил.
- Эй, дай закурить.
Сания от неожиданности чуть не скатился с трибуны. Откуда-то из-под него
раздался хриплый, простуженный голос, затем продолжительный натужный кашель, долгая возня и кряхтение и, наконец, между досками сидения появилась всклокоченная голова человека.
- Господи! Как вы меня напугали! - Юфим медленно приходил в себя. - Разве можно так? Как вы там оказались в такое время?
Стояла непроглядная темень вокруг. Никаких фонарей и даже луны. Если бы не привыкшие к темноте глаза, Юфим бы и лица человека не разглядел.
- Я тут живу, - незнакомец наконец выбрался из подполья и уселся рядом.
Стойкий запах кислого нечистоплотного тела в смеси с винным перегаром ударил в нос Сание.
- Бомжуете? - инстинктивно отодвигаясь, протянул ему сигарету Юфим. - Давно?
Незнакомец не спешил с ответом. Взял протянутую сигарету, пощёлкал пальцами, требуя огня. Было ветрено, и Юфим, сложив ладони лодочкой, зажег и протянул зажигалку, в свете огня увидев заросшее лицо, грязные почерневшие пальцы. Прикурив, человек жадно затянулся и тут же закашлялся, содрогаясь всем телом.
- Вы ж совсем больны, - быстро убирая руки и невольно озираясь вокруг, сказал, явно чувствуя себя неуютно, Сания.
- Не важно, - с трудом справившись с кашлем, сказал бомж. - У тебя выпить нет?
- Откуда же?
- А чё шастаешь по ночам? С похмелья маешься?
- У меня похмелья не бывает.
- А у меня непохмелья не бывает. Деньги есть? Давай сбегаю в круглосуточный.
- Откуда? Я ж прогуляться вышел. Пора мне, - Юфим спрыгнул с сидения. - Спокойной ночи! - пошёл не оглядываясь.
- Не узнал меня, Юфим?
Сания остановился. Поражённый, медленно повернулся. Только сейчас понял: что-то знакомое мелькнуло в лице при свете зажигалки. И голос тоже показался знакомым, но смутно, стёрто, как что-то очень далёкое, давнее.
- А я тебя сразу узнал…- ночной человек помолчал.- Да и как не узнать, если пять лет вместе штаны протирали…- ещё помолчал.- Да и видел тебя не раз. Ты-то внимания на меня не обращал, оно понятно, конечно… Кроме одного раза, помнишь? В метро «Площадь Восстания». Ты в упор на меня посмотрел, по глазам твоим понял - узнал. Но не признался, отвернулся.
- Витька, Кусенков, ты, что ли?
- Узнал-таки. Здорово!
Юфим почувствовал себя несчастным. Если бы сейчас он провалился сквозь землю или вообще с неё исчез, и то бы чувствовал себя лучше… Когда-то они вместе учились в университете и были очень дружны. Но уже тогда Витька настораживал Юфима своей страстью к кабакам. Собственно, из-за этого их отношения и прервались: пару раз сцепились, потом поссорились, и Юфим не стал искать повода к примирению. Разбежались, одним словом. А потом разъехались кто куда… И всё-таки узнав теперь своего бывшего дружка, Сания не мог предположить такой степени падения. Упомянутая Витькой встреча в метро тоже вспомнилась сразу. Действительно, тогда, увидев бомжа, Юфим подумал про Кусенкова… Но не поверил глазам, в голове как-то не укладывалось.
Теперь он стоял, то ли от растерянности, то ли от брезгливости не пожав протянутую руку, и не знал, что сказать. «Было бы нелепо говорить дежурные в таких случаях фразы вроде «Ну, я рад тебя видеть, старик!» - думал Сания. Поэтому он только поёжился, будто от ночной свежести, и, вздохнув, предоставил Витьке полное право выкручиваться.
- А ты чё, с Юлькой развёлся, что ли? - спросил вдруг Кусенков. - Всё с тобой другую женщину вижу.
- Умерла она.
- Юлька? - повисла долгая пауза. - Давно?
- Тридцать лет назад.
- Да-а-а! Жизнь… какая штука…- Ещё помолчал.- Второй брак, значит, у тебя?
- Третий.
- Иди ты?! Ну даёшь! И дети есть?
- Нормально, Витя, куда без них.
Вновь воцарилась тишина. До того плотно закрытое облаками августовское небо неожиданно вызвездило, краем глаза Юфим видел падающую от Кассиопеи звезду.
- Холодно становится уже на улице-то спать, - неожиданно сказал Сания. - Где зимовать-то будешь? - спросил он, а сам с тоской думал, что меньше всего его волнует, где будет бомж зимовать, не испытывая к бывшему однокашнику никакого сочувствия и жалости.
- А вот у меня никого нет, - сказал Кусенков, - ни жены, ни детей… Помнишь, ты свидетелем был у меня на свадьбе? Не забыл, как жену мою звали?
- Лида.
- Точно! Лидия! А я уже и забывать начал, как звали-то её. А ты помнишь… Вот говоришь давеча: «Жизнь не вполне состоялась», или как там говорил?.. А у Витьки Кусенкова - «вполне не состоялась». Не было Витьки Кусенкова, «не имело места быть».
- Это что же, я вслух, значит, размышлял? - подумал про себя Сания. - Крыша едет: старческая привычка появляется…
- На часы смотришь - торопишься?
- Да надо идти, Виктор. Дома будут волноваться… Дальше-то ты как?
- А в тёплые края подамся. Ты ж помнишь, я из Краснодара. Там всегда зимую. А на лето сюда… Спасибо, что поговорил. Наших-то я часто вижу… Не признают, отворачиваются…
- Возьми вот сигареты, зажигалку, у меня дома есть. А тут почти полная пачка…- Юфим пошарил в карманах, сунул пальцы в загашник пиджака, почувствовав хрустящую бумажку, вспомнил - заначка. - Вот, Виктор, случайно обнаружил, возьми стольник. Больше нет.
- А и возьму. Мы теперь не гордые. Бог даст, отдам, а не даст - простишь по старой дружбе.
- Брось, Вить! - помешкав, Юфим протянул руку. - Удачи!
- И тебе! - пожал клешней руку Сании Кусенков.
Юфим медленно плёлся домой и думал о том, что мир воистину тесен: на ночном пустом стадионе встретить друга юности, чтобы ещё раз убедиться в банальной истине - всё познаётся в сравнении, и на печальном фоне Витькиного падения в бездну получить подтверждение, что если и не совсем, но всё-таки его жизнь состоялась.