Я лежу, положив голову на ногу своей любимой хозяйки, это – моя любимая поза. Уже давно я не был на прогулке, меня перестала слушаться задняя лапа. Потом у меня стал болеть живот, потом что-то стало биться под передней лапой, из человеческих разговоров я понял, что это - сердце.
Лапа, которая не слушается, как понимаю, заболела от спины. Что-то повредил в раннем щенячьем возрасте. Кажется, прыгал, упал на спину и встал на лапы не сразу. Так рассказывала моя хозяйка в странном доме, где много собак, кошек, птиц, и каких-то совершенно неизвестных мне живых существ.
Знаю, что всех, кто не похож на людей, моя хозяйка называет «существо». Она произносит это слово иногда весело, иногда грустно, иногда сердито. Меня очень редко сердито, чаще с радостью и любовью.
Я был не очень послушный, о чем сожалел в зрелом возрасте.
До меня у моих хозяев уже была собака, меня назвали ее именем и был я Второй.
Я знаю очень много человеческих слов.
Мой хозяин с гордостью рассказывал своим друзьям, что в моём лексви, ликси, клеквисконе (очень трудное слово, которое не знаю, что обозначает) - их 350 штук.
Я знаю имена всех друзей нашего дома, знаю все имена моих друзей и недругов – собак.
Знаю, что я очень хитрый.
Так меня назвали люди, у которых тоже есть такие же, как и я друзья.
Когда мы были еще молодняком (так нас называли, когда мы обрели своих хозяев), мы все жили в одном дворе, гуляли в нём и на спортивной площадке в школе.
Однажды Сергей, хозяин моей любимой Альмы, решил выработать в нас рефлекс отказа от еды, предлагаемой чужими. Сергей изображал чужого. Он пришел с большим куском вареного мяса, отщипывая маленький кусочек, подзывал каждого из нас и, вроде бы как, давал съесть и при этом больно щипал за нос. Мне это очень не понравилось, я на следующий зов больше не подходил (Сергей очень радовался, как здорово и быстро он меня научил – «сааамый умный», - сказал он), а остальные надеялись все-таки получить кусочек мяса, подбегали к нему.
Я приметил, что мясо он держит за спиной и, побегав по кругу, подбежал к нему сзади и вырвал у него этот вкусно пахнущий кусок. Все очень смеялись и назвали меня «хитрюгой».
У меня было много друзей среди людей, очень много среди собак. Были и недруги, которых я чаще побеждал «меткой» - я всегда был последним в этом поединке. Но когда на меня нападали, я давал достойный отпор.
В моей жизни был очень горестный период (со слов хозяйки), когда мне перегрыз лапу стаффорд, так называли этого собрата. Я перенес четыре операции.
Меня называли молодцом по нескольким причинам: когда стаффорд перегрыз мне лапу, я не растерялся и пополз к своему подъезду, таща на себе тяжелую ношу – стаффорда, который вцепился мне в холку. (Ох, и тяжеленный же он был!) Потом я перенес четыре операции, ЧЕТЫРЕ! – так рассказывала моя хозяйка нашим друзьям. Я справился и выздоровел. В выздоровлении мне помогла Финляндия, куда меня и мою хозяйку очень часто возил на машине мой любимый хозяин, мне там нравилось море и очень вкусная еда. Когда меня спрашивали, поеду ли я в Финляндию, я всегда представлял прогулки в чистых лесах, вкусную еду, приветливых людей, которые никогда не ругали за то, что я присаживался для своих «дел» на трон, так хозяин шутливо называл «мои делишки», и я начинал всем своим «существом» выражать удовольствие и желание поехать.
И еще я очень любил дачу, где меня всегда ждала большая орава ребятишек. Они любили меня, а я – их. Я у них был вожаком. Когда у них назревали ссоры, я всегда вступался за слабого.
. . . Я уже давно очень «болею», на прогулки не выхожу, только слышу голоса и некоторых друзей узнаю по запахам, долетающим в открытые окна с улицы. Наверное, жизнь моя прожита, так как интереса к ней я больше не испытываю.
Говорят, что мне много лет, кажется, четырнадцать с половиной. Моя судьба в руках моих любимых и любящих хозяев, которым я всегда был очень предан. . .
. . . Пришел какой-то человек, я не смог подняться к нему навстречу. Он больно уколол меня чем-то острым. Моя голова стала очень тяжелой, забилось сердце, как будто я быстро, быстро бегу, хозяин положил свою теплую руку на мою голову и вдруг мне стало очень легко. . .
Я полетел . . .
я лечу. . .
Навстречу мне стремительно приближалась белая собака с большим коричневым пятном на голове и спине. Я понял, что это – Первый.
Он подлетел ко мне, и мы полетели рядом, как птицы, легко и свободно, навстречу вечной жизни. . .
Так, наверное, думал наш любимый пёс в свой последний день жизни – 9 октября 2004 года.