***
Понимание Хуксема проповеди Евангелия находится в строгом соответствии с его гиперкальвинистскими взглядами: «Про¬по¬вед¬ник дол¬жен быть по¬слан са¬мим Бо¬гом. В на¬ше вре¬мя это до¬воль¬но час¬то упус¬ка¬ют из ви¬ду в так на¬зы¬вае¬мых еван¬ге¬ли¬ст¬ских кру¬гах, где, по¬хо¬же, про¬по¬вед¬ни¬ком при¬зна¬ет¬ся поч¬ти ка¬ж¬дый, имею¬щий “страсть” к про¬по¬ве¬ди .. Как в Ста¬тье 1 ут¬вер¬жда¬лось, что Бог мог бы спра¬вед¬ли¬во ос¬та¬вить весь че¬ло¬ве¬че¬ский род в гре¬хе и осу¬ж¬де¬нии, так и здесь нуж¬но пом¬нить, что Бог мог бы спра-вед¬ли¬во ли¬шить всех лю¬дей про¬по¬ве¬ди Еван¬ге¬лия. То, что в даль¬ней¬шем из¬ло¬же¬нии объ¬ек¬ты ми¬ло¬сти Бо¬жи¬ей не оп¬ре¬де¬ля¬ют¬ся точ¬но, со¬всем не оз¬на¬ча¬ет, что про¬по¬ведь Еван¬ге¬лия яв¬ля¬ет¬ся бла¬го¬да¬тью для всех, кто ее слы¬шит. Ведь мы зна¬ем, что даль¬ше Ка¬но¬ны со¬вер¬шен¬но яс¬но за¬яв¬ля¬ют о том, что Бо¬жия бла¬го¬дать пред¬на¬зна¬че¬на лишь из¬бран¬ным. Мож¬но так¬же ска¬зать, что не¬ко¬то¬рым Бог по¬сы¬ла¬ет про¬по¬ведь Еван¬ге¬лия по при¬чи¬не Сво¬его к ним гне¬ва .. Се¬го¬дня мы слы¬шим мно¬го лжи о том, что Хри¬стос сде¬лал спа¬се¬ние воз¬мож¬ным для всех лю¬дей, и что те¬перь от че¬ло¬ве¬ка за¬ви¬сит, дос-тиг¬нет ли Еван¬ге¬лие Хри¬сто¬во как мож¬но боль¬ше¬го ко¬ли¬че¬ст¬ва лю¬дей, что¬бы все они по¬лу¬чи¬ли бла¬го¬при¬ят¬ную воз¬мож¬ность уве¬ро¬вать во Хри¬ста. Нам ука¬зы¬ва¬ют на ог-ром¬ные про¬стран¬ст¬ва зем¬ли, ко¬то¬рых еще не дос¬тиг¬ло Еван¬ге¬лие, на мил¬лио¬ны не слы¬шав¬ших ни¬ко¬гда о Хри¬сте. Нас не¬ис¬то¬во по¬ну¬ж¬да¬ют еван¬ге¬ли¬зи¬ро¬вать мир, при-об¬ре¬сти для Хри¬ста столь¬ко душ, сколь¬ко воз¬мож¬но, и де¬лать все это по¬спеш¬но, по¬то-му что вре¬мя убе¬га¬ет от нас. Ес¬ли по¬ги¬ба¬ет столь¬ко мил¬лио¬нов лю¬дей, так и не ус¬лы-шав Еван¬ге¬лия, то это - пол¬но¬стью на¬ша ви¬на. Не вы¬зы¬ва¬ет со¬мне¬ния, что Цер¬ковь при¬зва¬на про¬по¬ве¬до¬вать Еван¬ге¬лие вся¬ко¬му на¬ро¬ду, и что это при¬зва¬ние сле¬ду¬ет вы-пол¬нять под во¬ди¬тель¬ст¬вом Ду¬ха. Но со¬вер¬шен¬но лож¬но ут¬вер¬ждать, что у Бо¬га ко¬гда-ли¬бо бы¬ло на¬ме¬ре¬ние по¬зна¬ко¬мить с Еван¬ге¬ли¬ем всех лю¬дей. И не прав¬да, что от лю-дей за¬ви¬сит, дос¬тиг¬нет ли Еван¬ге¬лие Хри¬сто¬во наи¬боль¬ше¬го ко¬ли¬че¬ст¬ва лю¬дей. Ведь это - де¬ло су¬ве¬рен¬но¬го на¬ме¬ре¬ния Бо¬жия: Он по¬сы¬ла¬ет про¬воз¬ве¬ст¬ни¬ков Сво¬его Еван¬ге¬лия ко¬му хо¬чет и ко¬гда Ему угод¬но .. С на¬ча¬ла но¬во¬го уст¬рое¬ния вплоть до на-стоя¬ще¬го вре¬ме¬ни ро¬ди¬лось и умер¬ло мно¬же¬ст¬во мил¬лио¬нов, ни¬ко¬гда не слы¬шав¬ших про¬по¬ведь Еван¬ге¬лия. Мож¬но сме¬ло ска¬зать, что да¬же се¬го¬дня на зем¬ле жи¬вут мил-лио¬ны и мил¬лио¬ны оби¬та¬те¬лей, ко¬то¬рым до сих пор не до¬ве¬лось ус¬лы¬шать о Хри¬сте. По¬че¬му это так? Ко¬рот¬ка ли ру¬ка Гос¬под¬ня? Мо¬жет у Не¬го недос¬та¬точ¬но по¬слан¬ни¬ков для про¬по¬ве¬ди Еван¬ге¬лия? Мо¬жет это - ви¬на лю¬дей, не¬по¬слуш¬ных при¬зва¬нию про¬по-ве¬до¬вать Сло¬во? Мо¬жет ли это при¬вес¬ти к то¬му, что не¬ко¬то¬рые мес¬та в до¬ме со мно-же¬ст¬вом оби¬те¬лей ос¬та¬нут¬ся не¬за¬ня¬ты¬ми? От¬вет прост: нет, ни в ко¬ем слу¬чае. Во¬ля Бо¬жия не в том, что¬бы все жи¬ву¬щие ус¬лы¬ша¬ли Еван¬ге¬лие, но в том, что¬бы по¬дав¬ляю-щее боль¬шин¬ст¬во че¬ло¬ве¬че¬ст¬ва ни¬ко¬гда не при¬шло в со¬при¬кос¬но¬ве¬ние со Хри¬стом .. как глу¬по в све¬те это¬го фак¬та зву¬чит за¬яв¬ле¬ние ар¬ми¬ни¬ан об об¬щей бла¬го¬да¬ти спа¬се-ния. Сколь бе¬зум¬ным пред¬ста¬ет за¬яв¬ле¬ние о том, что Хри¬стос умер за всех и ка¬ж¬до¬го че¬ло¬ве¬ка в от¬дель¬но¬сти, хо¬тя в на¬ме¬ре¬ние Бо¬жие ни¬ко¬гда не вхо¬ди¬ло, что¬бы все лю¬ди уз¬на¬ли о Хри¬сте! От¬сю¬да не¬из¬беж¬но сле¬ду¬ет, что Бо¬жие веч¬ное на¬ме¬ре¬ние со¬стоя¬ло в том, что¬бы от¬верг¬нуть не¬ко¬то¬рых, и, при¬чем, та¬ким об¬ра¬зом, что¬бы у них ни¬ко¬гда не бы¬ло ар¬ми¬ни¬ан¬ско¬го “шан¬са” на спа¬се¬ние» .
Все-таки как хорошо, когда люди договаривают до конца! Г-н Хуксема высказал здесь много такого, что не оставляет вариантов для толкования. Сначала о том, с чем можно было бы согласиться. Конечно, проповедник должен быть послан Богом – иначе, как мы это видим в исповеданиях американского неопротестантизма, каждый желающий может пойти проповедовать, руководствуясь лишь собственным самомнением. На примере баптистов и пятидесятников мы видим это отчетливо; но вот вопрос – что значит «Бог должен послать проповедника»? Кто будет оценивать это? Приход, который посещает этот человек? Пастор прихода? Какие-то руководящие центры? У неопротестантов это, по сути, сам человек – он сам решает, послал его Бог, или нет. Раз реформатов справедливо не устраивает такой подход, должны существовать «соборные» критерии; насчет соборных критериев православные с реформатами, пожалуй, еще бы могли согласиться, но для Церкви всегда важна «историческая и духовная преемственность» - проповедник должен быть благословлен Церковью, которая существует со времен Христа. В этом смысле для православных Кальвин не был послан Богом, поскольку он прервал церковную преемственность и организовал новое сообщество вне Церкви. В этом смысле по сути он не сильно отличался от тех неопротестантов, которые сами решили, что вдохновлены Богом на проповедь. Безусловно, можно разделить тревогу реформатского автора по поводу того, что легковесные проповедники неопротестантства с огромной энергией пытаются побыстрее охватить проповедью весь мир наподобие очередной рекламной компании, где проповедь Евангелия ассоциируется скорее с продажей бытовой техники или стирального порошка, чем с призывом Христа нести свой крест.. В случае такой легковесной проповеди в виде «евангелического конвейера», становятся особенно актуальными слова Христа: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас» (Мф. 23, 15).
Но это совсем не означает, что можно не проповедовать, или не спешить с проповедью в те места, где еще не слышали Евангелия, - просто проповедь должна быть «по благодати», а не «по моему хотению»; грех современного евангелизма в том, что он разучился отличать благодать от собственных страстных желаний.. Однако г-н Хуксема противопоставляет евангелизму неопротестантов не Евангелие Церкви, но ограниченное Евангелие кальвинизма. И вот, мы в очередной раз слышим, что Евангелие обращено не ко всем, Бог собирается спасать лишь избранных, обращать весь мир ко Христу якобы противоречит воле Божьей, и, самое потрясающее - не¬ко¬то¬рым Бог по¬сы¬ла¬ет про¬по¬ведь Еван¬ге¬лия по при¬чи¬не Сво¬его к ним гне¬ва! Т.е. Бог у реформатов специально проповедует Евангелие отверженным, зная, что они благую весть совершенно точно не услышат и возненавидят, а причина этого – в Божьем гневе по отношению к неизбранным, который Хуксема отождествляет с ненавистью. Простите, но в таком подходе чувствуется какое-то удовольствие от того, что Благую Весть специально обращают к тем, кто ее не примет, чтобы увеличить их вину, и тем самым наказать еще суровее. Если бы так поступал человек, - мы бы назвали это садизмом, но у реформатов так поступает Бог.. И поскольку причина такого поведения – гнев Бога, направленный на грешников, то в таком случае отрицание кальвинистами предопределения к проклятию выглядит сомнительным: получается, что Бог та ненавидит грешников, что жаждет еще более увеличить их вину; тут все заверения, что Бог не автор греха, и Он осуждает грешников заслуженно, а не предопределяет их к погибели, неизбежно вызывают отторжение.. Хуксема спешит успокоить нас: то, что миллионы людей погибают без Евангелия – нисколько не наша вина; это предопределение Бога, они не избраны к спасению, к ним не стоит идти с проповедью. Интересно, сердце у нашего реформата не сжимается от таких заявлений, не болит? Впрочем, если оно не сжимается у кальвинистского Бога, то что мы можем требовать у г-на Хуксема? Погибают миллионы людей без Христа, но мы не должны от этого страдать и печалиться – мы-то избраны..
Реформатский теолог не только не страдает, но, видимо, должен радоваться от того, что «во¬ля Бо¬жия не в том, что¬бы все жи¬ву¬щие ус¬лы¬ша¬ли Еван¬ге¬лие, но в том, что¬бы по¬дав¬ляю¬щее боль¬шин¬ст¬во че¬ло¬ве¬че¬ст¬ва ни¬ко¬гда не при¬шло в со¬при¬кос¬но¬ве-ние со Хри¬стом». Такое заявление похоже на приговор Суда. Только не слишком ли рано реформаты вместо Бога решают, какова Его воля? Ведь если Его воля действительно такова, и, согласно кальвинистской логике, никто не может ей воспротивиться, то выходит, что Бог желает погибели подавляющего большинства человечества, и это Его желание никем из людей не может быть отвергнуто: вот вам и четкое предопределение к проклятию.. Вот вам и образ Бога, очень далекий от евангельского Христа, - образ Бога, Который сознательно не дает миллионам людей ни единого шанса на спасение.. Тут сами по себе возникнут мысли: да поклоняются ли реформаты Богу Истинному? Или это только поклонение «идолу предопределения»? Хуксема называет «бе¬зум¬ным» за¬яв¬ле¬ние о том, что Хри¬стос умер за всех и ка¬ж¬до¬го че¬ло¬ве¬ка в от¬дель¬но¬сти; на это мы можем только ответить словами святого Павла: «а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1Кор. 1, 23). И тем самым наш реформат оказывается вместе с эллинами, считавшими любовь Бога ко всем людям безумием; он, верящий в безусловное предопределение, оказывается вместе с эллинами, верившими в судьбу, обезличенную необходимость, которая предназначила вам добро или зло, и вам бесполезно этому сопротивляться. Библеист Баркли делает такое замечание: «Для эллинов определяющей чертой Бога была апафейа. Это не просто апатия, а полная неспособность чувствовать. Греки утверждали, что если бог может чувствовать радость и печаль, гнев и горе, то это значит, что в такой момент на бога оказал влияние человек, оказавшийся, следовательно, сильнее этого бога. Поэтому, утверждали они, бог должен быть лишен всяких эмоций, чтобы никто и ничто не могло повлиять на него. Страдающий бог, по мнению эллинов, это уже несовместимые понятия» . И здесь Хуксема во многом оказывается с эллинами, ибо если Бог в кальвинизме обрекает большинство человечества на муки, не дав ему ни единого шанса на спасение, и даже желая его погубить – то разве может такой Бог чувствовать горе людей, может им сострадать, может их любить? Это действительно «полная неспособность чувствовать» страдания неизбранных.. Тут стоит заметить, что и христиане могут говорить о бесстрастии Бога, но не в смысле Его неспособности сочувствовать и сопереживать нам, что Он показал, умерев на кресте, а в смысле отсутствия «кипения страстей», сражения между страстями, наподобие грешного человека, что противоречит божественной неизменности. Оговоримся: хотя мы и утверждаем, что кальвинисты вместо Бога Библии формируют образ Бога предопределения, но этим самым мы не хотим сказать, что Кальвин и его сторонники вовсе не поклоняются Истинному Богу. Сказать такое – означало бы взять на себя роль Господа Бога и вместо Него судить человека на Страшном Суде. Нет, речь идет о том, что кальвинисты знают Бога Библии, и верят в крестную Жертву Господа нашего Иисуса Христа; однако они вносят в этот образ Бога любви идею неограниченного своеволия, которое руководствуется в первую очередь не мотивами любви и справедливости, а мотива Суверенного Господства надо всем сущим. В результате традиционный образ Бога затемняется, но все же далеко не до конца.
59. Говоря о сущности греха, Хуксема рассуждает о связи греха с божественным могуществом: «не¬ве¬рие мож¬но оп¬ре¬де¬лить как не¬га¬тив¬ную ре¬ак¬цию серд¬ца, ра¬зу¬ма и во¬ли ес¬те¬ст¬вен¬но¬го че¬ло¬ве¬ка на Еван¬ге¬лие Ии¬су¬са Хри¬ста .. Не¬ве-рие – это не ес¬те¬ст¬вен¬ное и ин¬тел¬лек¬ту¬аль¬ное не¬зна¬ние Еван¬ге¬лия, а - по су¬ти сво¬ей вра¬ж¬да про¬тив Бо¬га. Этот грех на¬вле¬ка¬ет на че¬ло¬ве¬ка ви¬ну. А ви¬на есть со¬стоя¬ние под¬вер¬жен¬но¬сти на¬ка¬за¬нию. Имен¬но та¬ким об¬ра¬зом сле¬ду¬ет объ¬яс¬нять тот факт, что гнев Бо¬жий пре¬бы¬ва¬ет на тех, кто не ве¬рит Еван¬ге¬лию .. грех, тьма и все си¬лы зла поя-ви¬лись на свет и дей¬ст¬ву¬ют толь¬ко бла¬го¬да¬ря су¬ве¬рен¬но¬му по¬ста¬нов¬ле¬нию Бо¬га и на-прав¬ля¬ют¬ся Его все¬мо¬гу¬щим про¬ви¬де¬ни¬ем .. не под¬ле¬жит со¬мне¬нию, что со¬глас¬но Пи-са¬нию грех су¬ще¬ст¬ву¬ет бла¬го¬да¬ря дек¬ре¬ту Бо¬жию, с це¬лью про¬слав¬ле¬ния Его ве¬ли¬ко-го име¬ни: ибо Бог хо¬чет про¬сла¬вить дос¬то¬ин¬ст¬ва Сво¬ей су¬ве¬рен¬ной бла¬го¬да¬ти и люб-ви че¬рез их от¬кро¬ве¬ние на та¬ин¬ст¬вен¬ном пу¬ти гре¬ха и бла¬го¬да¬ти, смер¬ти и вос¬кре¬се-ния, па¬де¬ния и ис¬ку¬п¬ле¬ния. Так что, грех есть не что иное, как сред¬ст¬во в ру¬ках Бо¬жи¬их, пред¬на¬зна¬чен¬ное для осу¬ще¬ст¬в¬ле¬ния Его из¬веч¬ной це¬ли, а имен¬но: для про¬слав¬ле-ния Его свя¬то¬го име¬ни че¬рез спа¬се¬ние во Хри¬сте Его из¬бран¬но¬го на¬ро¬да. На¬зы¬вай¬те это суп¬ра¬лап¬са¬ри¬ан¬ст¬вом, ес¬ли вам нра¬вит¬ся. Но пом¬ни¬те, что да¬же ин¬фра¬лап¬са¬рий, хо¬тя он и лю¬бит го¬во¬рить о “по¬пус¬каю¬щей во¬ле” Бо¬жи¬ей, не мо¬жет иг¬но¬ри¬ро¬вать тот факт, что, ак¬тив¬но ли или “по¬пус¬ти¬тель¬но”, грех все рав¬но на¬хо¬дит¬ся в же¬ст¬ких рам¬ках Бо¬же¬ст¬вен¬но¬го дек¬ре¬та. Со¬гла¬ша¬ясь с тем, что под¬ход Ка¬но¬нов яв¬ля¬ет¬ся ин¬фра¬лап-са¬ри¬ан¬ским, мож¬но все-та¬ки ут¬вер¬ждать: имен¬но по той са¬мой при¬чи¬не, что они вклю-чи¬ли в Бо¬жий дек¬рет так¬же и грех не¬ве¬рия, и из-за это¬го бы¬ли об¬ви¬не¬ны ре¬мон¬ст¬ран-та¬ми в том, что де¬ла¬ют Бо¬га его ав¬то¬ром, от¬цы и по¬чув¬ст¬во¬ва¬ли ну¬ж¬ду под¬черк¬нуть в этой ста¬тье, что “при¬чи¬на или ви¬на” это¬го не¬ве¬рия, так¬же как и всех ос¬таль¬ных гре¬хов, на¬хо¬дит¬ся ни¬как не в Бо¬ге, но в са¬мом че¬ло¬ве¬ке» . С определением неверия здесь можно согласиться, но требуется сразу учесть, что для Хуксема вражда против Бога тесно связана с тем, что есть категория людей, которых Бог решил не спасать, и потому они даже не в состоянии выбрать между враждой против Бога и любовью к Нему; впрочем, вражда против Бога необязательно может быть связана с наличием осознанного выбора между евангельской вестью и чем-то противоположным – разве не враждуют против Бога язычники, никогда не слышавшие о Нем?
Тревога возникает, когда реформатский автор начинает подчеркивать «суверенность» Бога по отношению к греху: грех и силы зла действуют благодаря суверенному постановлению Бога и направляются Его всемогущим провидением; грех существует с целью прославления Бога; грех есть средство в руках суверенного Бога, чтобы прославить Свой народ; Хуксема даже отказывается определить – Бог «попускает» грех, или относится к нему «активно», - но упоминает о том, что грех все равно в «жестких рамках» божественного декрета; т.е. грех неверия тоже входит в декрет Бога. Все эти высказывания были бы не так опасны, если бы кальвинисты понимали определение Богом судеб человечества в традиционном смысле, как совмещение воли Бога и выбора человека, но для реформата декреты Божии означают нечто директивное, то, что никто не может отменить, - обратите внимание на «зло, которое направляет всемогущее провидение»; так говорят, когда хотят подчеркнуть не столько «попущение» со стороны Бога в отношении существования зла, сколько «активное участие» Бога в «событиях зла». Если грех и силы зла существует благодаря постановлению Бога, благодаря Его декретам, то сопротивляться таким декретам никто не в силах – грех происходит хотя и по воле падших существ, но с железной необходимостью. Можно сказать, что и грех благодаря промыслу Божьему существует для прославления Бога, поскольку, допуская свободно произойти греху, Он спасает нас от него, побеждает зло – разумеется, в свободном взаимодействии с нами, а не против нашей воли. Но кальвинист думает иным образом: Бог действует суверенно, - Он решил, что зло произойдет, и оно не может не произойти, Он решил не спасать часть людей, обрекая их на погибель; поэтому здесь зло не просто допускается как проявление свободы, но ему приказано быть, и оно исполняет этот божественный приказ, - а как иначе? Грех становится необходимой частью божественного плана уже в том смысле, что он специально направляется, чтобы Бог сокрушил его, и тем проявил Свою карающую справедливость и Свое могущество; т.е. Бог даже желает совершиться греху и злу, чтобы осудить Его, и тем самым прославиться в Своем творении; не случайно кальвинистские авторы допускали (хотя это было и у католиков), что святые в раю радуются страданиям грешников аду, поскольку это тоже проявление славы Божьей – вплоть до того, что Бог специально сотворил падение грешников и их мучения в аду – чтобы радость святых была еще больше. Звучит ужасно, но для волюнтаристского образа Бога, Который суверенно постановляет – быть добру или злу – ничего ужасного здесь нет.
Реформатский теолог констатирует: «Бог не от¬вет¬ст¬вен за че¬ло¬ве¬че¬ский грех. Сам че¬ло¬век, при¬род¬ный че¬ло¬век, есть ав¬тор сво¬его не¬ве¬рия. У не¬го ни¬ко¬гда не бу¬дет пра¬ва ска¬зать: “Я хо¬тел уве¬ро¬вать во Хри¬ста, но Бог по¬ме¬шал мне это сде¬лать”» . Да, это верно – ведь кальвинисты утверждают, что неизбранный уверовать в Христа не может.. Но тогда Он может сказать Богу: «Я не мог уверовать в Тебя, ибо Ты по непонятным причинам не дал мне ни малейшей возможности для обретения веры в Тебя». И в этом смысле необходимо сказать, что Бог помешал человеку уверовать именно «не-предоставлением-возможности-это-сделать» - это и есть «неизбранность». Так что в этом смысле, хотя Бог в кальвинизме непосредственно не производит неверие, но Он делает все, чтобы «тот, кто не надо», никогда не поверил – и потому обвинение в том, что в кальвинистском образе Бога содержится причина и вина неверия, по крайней мере, частично оправдано. Все очень просто, по мнению г-на реформата: имен¬но Бог ре¬ша¬ет, кто бу¬дет, и кто не бу¬дет ве¬рить. Отменить Божье решение не в силах ни одна тварь, - человек не свободен действовать против такого решения; значит, неверие фактически также предопределено, как и вера. И отсюда такой взгляд: «от¬но¬ше¬ние ме¬ж¬ду Бо¬жи¬ей ра¬бо¬той во вре¬ме¬ни и Его по¬ста¬нов¬ле¬ни¬ем в веч¬но¬сти не та¬кое, что веч¬ный дек¬рет по¬лу¬ча¬ет свое со¬дер¬жа¬ние из ис¬то¬рии, в за¬ви-си¬мо¬сти от то¬го, как Бог ее пред¬ви¬дит. Ско¬рее со¬от¬но¬ше¬ние та¬ко¬во, что ис¬то¬рия по¬лу-ча¬ет свое со¬дер¬жа¬ние из веч¬но¬го по¬ста¬нов¬ле¬ния Бо¬жия. По¬ста¬нов¬ле¬ние пер¬вич-но» . Логика реформата ясна: нет непредопределяющего предвидения Божьего; раз Бог в вечности постановил нечто, то это нечто с необходимостью должно проистекать из вечного постановления; Бог постановил быть грехопадению и проклятию – значит, они непременно будут, и сопротивление тут просто невозможно.
Далее понимание избрания и отвержения еще более детализируется: «Бог из¬би¬ра¬ет и от¬вер¬га¬ет лю¬дей, яв¬ляю¬щих¬ся в Его со¬ве¬те уже пад¬ши¬ми, а не про¬сто спо-соб¬ны¬ми пасть .. Ка¬но¬ны из¬ла¬га¬ют так¬же об¬ще¬при¬ня¬тый ин¬фра¬лап¬са¬ри¬ан¬ский взгляд, что, в то вре¬мя как из¬бра¬ние слу¬жит осо¬бо¬му про¬яв¬ле¬нию Бо¬жи¬ей ми¬ло¬сти, от¬вер¬же-ние не¬об¬хо¬ди¬мо для вы¬ра¬же¬ния Его спра¬вед¬ли¬во¬сти. И хо¬тя это прав¬да, что в ис¬пол-не¬нии дек¬ре¬та об от¬вер¬же¬нии вы¬ра¬жа¬ет¬ся спра¬вед¬ли¬вость Бо¬жия, все же не вер¬но, что от¬вер¬же¬ние так уж не¬об¬хо¬ди¬мо для этой це¬ли, или что оно есть наи¬бо¬лее яс¬ное и воз¬вы¬шен¬ное про¬яв¬ле¬ние этой Бо¬же¬ст¬вен¬ной доб¬ро¬де¬те¬ли. Не¬со¬мнен¬но, что наи¬яс-ней¬шим и наи¬бо¬лее воз¬вы¬шен¬ным об¬ра¬зом, ка¬кой толь¬ко мож¬но се¬бе пред¬ста¬вить, спра¬вед¬ли¬вость Бо¬жия ут¬вер¬жда¬ет¬ся и от¬кры¬ва¬ет¬ся в кре¬сте и вос¬кре¬се¬нии на¬ше¬го Гос¬по¬да Ии¬су¬са Хри¬ста. Да¬лее, с дан¬ной ин¬фра-по¬зи¬ци¬ей со¬гла¬су¬ет¬ся вы¬ра¬же¬ние “ос-тав¬ля¬ет не¬из¬бран¬ных”, а так¬же то, что Ка¬но¬ны со¬об¬ща¬ют о том, что не¬ко¬то¬рые “не по-лу¬ча¬ют” да¬ра ве¬ры, как о чис¬то не¬га¬тив¬ном дея¬нии. Суп¬ра¬лап¬са¬рии ска¬за¬ли бы в этом слу¬чае о по¬зи¬тив¬ном ак¬те от¬вер¬же¬ния, а о про¬цес¬се ожес¬то¬че¬ния (про¬ти¬во¬по¬лож¬но-сти не¬пре¬одо¬ли¬мо¬му при¬зва¬нию) го¬во¬ри¬ли бы как об про¬яв¬ле¬нии это¬го от¬вер¬гаю¬ще¬го дек¬ре¬та» . Напомним, что разница между супралапсариями и инфралапсариями проявляется в том, решил ли Бог сначала беспричинно избрать во Христе часть людей, а другую отвергнуть («супра»), а затем уже издал декрет о падении Адама, Евы и всех людей; или сначала был декрет о падении, а затем декрет об избрании части человечества из числа падших («инфра»). Если люди в совете Бога были уже падшими, то согласно логике реформатов, это значит, что они уже были сотворены падшими и проклятыми, и с самого начала были абсолютно обречены; при этом Бог преследовал цель прославить Себя, заранее обрекая их на муки – зато это являло божественную справедливость по мнению реформатов. Интересна оговорка г-на Хуксема: хотя в отвержении неизбранных и выражается справедливость Божия, но отвержение не так уж для этого необходимо, и оно – не самое высокое проявление справедливости, ибо самое высокое – в воскресении Христа.
Возможно, я чего-то не понимаю, но если справедливость Божия не очень-то нуждается в отвержении неизбранных, то почему все-таки она проявляет себя подобным образом? Что это – справедливость ради справедливости? Бог обязан ее проявлять, даже если это не очень необходимо – причем проявлять, обрекая на вечную погибель? И как это у Бога может существовать два сорта справедливости – одна более высокая (распятие Христа), и другая более низкая – обречение на проклятие неизбранных? Значит, у Бога может быть более или менее совершенная справедливость, которые еще и противоположны – одна справедливость в любви (распятие), а другая явно без любви (оставление погибать грешников)? И потом, разве это не противоречит представлению о совершенстве Бога – наличие разных по совершенству справедливостей, которые едва ли не противоречат друг другу как любовь и ненависть? Обратим внимание, что, оказывается, отвержение неизбранных необязательно может рассматриваться в кальвинизме чисто негативно – Бог просто прошел мимо. Супралапсарии (наиболее последовательные кальвинисты) придают отвержению взгляд в стиле «предопределения к проклятию»: ак¬т от¬вер¬же¬ния позитивен, а не в чистом виде негативен, и про¬цес¬с ожес¬то¬че¬ния грешников есть про-яв¬ле¬ние от¬вер¬гаю¬ще¬го дек¬ре¬та; т.е. здесь Бог активно, а не чисто пассивно отвергает неизбранных; ожесточение грешников абсолютно необходимо, поскольку это вечный декрет Бога; Бог уже не просто проходит мимо тонущих грешников, - если Он и не топит их непосредственно, - то совершенно точно, что сам факт их утопания, и то, что они неизбежно утонут без всяких шансов на спасение, - это необходимейшее следствие вечных декретов Бога об отвержении; в этом смысле это так же необходимо, как восход солнца утром, и его заход вечером. Тут остается очень немного, чтобы провести полную параллель между не¬пре¬одо¬ли¬мо¬му при¬зва¬нию к спасению и ожесточением как непреодолимым призванием к проклятию. Кальвинисты этих шагов не делают, но остается их мало..
60. Заметим, что учение о предопределении поражает своей суровостью не только противников кальвинизма или «мягких кальвинистов», но даже тех, кто вполне его принимает: «Ка¬но¬ны со¬вер¬шен¬но не ос¬тав¬ля¬ют мес¬та для по¬зи¬ции, ко¬то¬рую час¬то за¬ни¬ма¬ют да¬же чле¬ны ре¬фор¬мат¬ских церк¬вей. Я имею в ви¬ду точ¬ку зре¬ния, ко¬то¬рая гла¬сит, что дек¬рет о пре¬до¬пре¬де¬ле¬нии при¬над¬ле¬жит тай¬нам Бо¬жи¬им, в то вре¬мя как “от¬кры¬тое” Бо¬гом пред¬на¬зна¬че¬но нам и на¬шим де¬тям. При¬ни¬маю¬щие этот взгляд .. ут-вер¬жда¬ют, что мы не долж¬ны ис¬хо¬дить из пре¬до¬пре¬де¬ле¬ния в про¬по¬ве¬ди, не долж¬ны про¬по¬ве¬до¬вать о пре¬до¬пре¬де¬ле¬нии, или, по край¬ней ме¬ре, де¬лать это час¬то» . Это довольно любопытно: казалось бы, доктрина предопределения есть нерв кальвинистского учения, а люди смущаются и как бы стесняются. Действительно: одно дело проповедовать, что ты избран и спасен, - это делают все протестанты; другое же – проповедовать вечное отвержение без малейшего шанса на спасение, почти что предопределение к проклятию, - эта теория может отталкивать своей суровостью, - даже если ее принимает разум, то сердцу примириться с ней гораздо сложнее. Но есть и еще одна проблема: кальвинисты учат, что признаком избрания служат успехи в добродетели; любопытно, а есть ли признаки отвержения? Может ли человек посмотреть на себя и сказать – моя вера в Христа – ненастоящая вера, мои добрые дела – полная фальшь; возможно, Бог и не давал мне никакого дара веры, и я отношусь к числу отверженных. Один знакомый реформат рассказывал мне, что в одном из английских приходов после жесткой гиперкальвинистской проповеди, где был сделан упор на недостаточности и даже мнимости успехов в добродетели, на которые ссылались верующие в доказательство своей избранности, в той общине были едва ли не попытки суицида.. Вот в чем дело: попытка жестко разграничивать избранных и отверженных, с одной стороны порождает радость, но если человек не блещет успехами в благочестии, или он просто мнителен и его сомнение слишком велико, - это может породить срыв в отчаяние, причем значительно больший, чем в православии с его «неуверенностью в спасении». Ибо одно дело – быть неуверенным в спасении и стонать под тяжестью грехов, а другое – чувствовать себя отверженным и обреченным Богом на проклятие – православие не допускает такой категории людей, а кальвинизм – да.
Так что – если уж человек верит в гиперкальвинистские доктрины, то действительно лучше считать предопределение тайной, поскольку при попытке применять рациональные критерии к теории безусловного предопределения, или к признакам собственной «избранности», может возникнуть отчаяние от того, что таких признаков нет и в помине, а ведь – вера без дел мертва. Впрочем, кальвинисты допускают, что признаки избрания могут не проявляться – ничего страшного, скажут они, вам нужны усилия в благочестии, и эти признаки непременно появятся. К счастью, кальвинисты не так скрупулезны в анализе духовной жизни, как православные монахи, например. Иначе почти все кальвинисты пришли бы к выводу, что у них не только нет признаков избрания, но скорее есть несомненные признаки, что они отвержены и обязательно будут в аду. В этом смысле идеалом для восприятия реформатских доктрин о суверенности избрания будет «не задавать лишних вопросов», а еще лучше – молчать: «Ес¬ли вы спро¬си¬те, по¬че¬му Бог из¬брал из¬бран¬ных, по ка¬ким кри¬те¬ри¬ям Он их из¬брал и в со¬от¬вет¬ст¬вии с ка¬кой “мер¬кой”, от¬вет бу¬дет очень прост: по¬то¬му что Он со¬бла¬го¬во¬лил их из¬брать, на¬шел удо¬воль¬ст¬вие в тех, ко¬го из-брал. Он из¬брал их ра¬ди Сво¬его соб¬ст¬вен¬но¬го име¬ни. Ес¬ли вы сде¬лае¬те еще один шаг и за¬да¬ди¬те во¬прос, по¬че¬му Бог бла¬го¬во¬лил из¬брать имен¬но их, от¬ве¬том бу¬дет: хра¬ни¬те мол¬ча¬ние! Бо¬жие бла¬го¬во¬ле¬ние сво¬бод¬но и су¬ве¬рен¬но!» . Вы поняли? Суверенность Бога свободна, потому что Свобода Бога суверенна; Бог избрал, потому что Он избрал – или тавтология, или молчание. Но так и нужно себя вести, если имеешь дело с божественным произволом предопределения, неподвластным стандартным критериям разума, любви и справедливости.
Первичность доктрины избрания избранных настолько важна для строгих кальвинистов, что в Дортских канонах произошло следующее: «Ос¬но¬ва¬ние на¬ше¬го из-бра¬ния есть Бо¬жие бла¬го¬во¬ле¬ние. А един¬ст¬вен¬ное ос¬но¬ва¬ние на¬ше¬го спа¬се¬ния - наш Гос¬подь Ии¬сус Хри¬стос. Бог не из¬брал нас из-за Хри¬ста и Его ис¬ку¬пи¬тель¬но¬го де¬ла. Но Бог из¬брал нас, что¬бы мы бы¬ли ис¬ку¬п¬ле¬ны на ос¬но¬ва¬нии Хри¬сто¬вых за¬слуг. По¬пут¬но сде¬ла¬ем два за¬ме¬ча¬ния. Во-пер¬вых, дей¬ст¬ви¬тель¬но труд¬но, да¬же с точ¬ки зре¬ния тер-ми¬но¬ло¬гии, ко¬то¬рой поль¬зу¬ют¬ся Ка¬но¬ны, со¬гла¬со¬вать ин¬фра¬лап¬са¬ри¬ан¬скую кон¬цеп-цию мес¬та Хри¬ста в Бо¬же¬ст¬вен¬ном дек¬ре¬те с из¬ло¬же¬ни¬ем это¬го во¬про¬са в Пи¬са¬нии. Са¬ми Ка¬но¬ны не очень яс¬но очер¬чи¬ва¬ют ме¬сто Хри¬ста в по¬ста¬нов¬ле¬нии Бо¬жи¬ем. Но тра¬ди¬ци¬он¬ный ин¬фра¬лап¬са¬ри¬ан¬ский взгляд по¬ме¬ща¬ет из¬бра¬ние Хри¬ста как По¬сред-ни¬ка, из¬бран¬но¬го с це¬лью со¬вер¬шить ис¬ку¬п¬ле¬ние из¬бран¬ных, по¬сле по¬ста¬нов¬ле¬ния об из¬бра¬нии и от¬вер¬же¬нии. И хо¬тя Ка¬но¬ны по¬ме¬ща¬ют по¬ста¬нов¬ле¬ние об из¬бра¬нии по¬сле по¬ста¬нов¬ле¬ния о гре¬хо¬па¬де¬нии, язык Ста¬тьи 7 не пред¬став¬ля¬ет из¬бра¬ние По¬сред¬ни-ка не¬об¬хо¬ди¬мо сле¬дую¬щим за из¬бра¬ни¬ем свя¬тых. Ко¬неч¬но, труд¬но во¬об¬ра¬зить из¬бра-ние Гла¬вы ло¬ги¬че¬ски сле¬дую¬щим за из¬бра¬ни¬ем те¬ла. Так¬же труд¬но во¬об¬ра¬зить, что Бог по¬ста¬но¬вил дать из¬бран¬ных Хри¬сту так, что¬бы этот акт ло¬ги¬че¬ски пред¬ше¬ст¬во¬вал из¬бра¬нию Хри¬ста в ка¬че¬ст¬ве Гла¬вы и По¬сред¬ни¬ка. Ес¬ли рас¬смат¬ри¬вать во¬прос о по-ряд¬ке Бо¬же¬ст¬вен¬ных дек¬ре¬тов не толь¬ко как про¬бле¬му ло¬ги¬че¬ско¬го по¬ряд¬ка - ко¬то¬рая, в кон¬це кон¬цов, ско¬рее от¬но¬сит¬ся к ака¬де¬ми¬че¬ским, - но как во¬прос о том, что яв¬ля¬ет¬ся сред¬ст¬вом, а что це¬лью в Бо¬жи¬ем со¬ве¬те, ста¬но¬вит¬ся еще труд¬нее по¬мыс¬лить из¬бра-ние Хри¬ста сле¬дую¬щим за из¬бра¬ни¬ем Церк¬ви. В све¬те Пи¬са¬ния ед¬ва ли мож¬но от¬ри-цать, что Хри¬стос как Гла¬ва из¬бран¬ных сто¬ит не на по¬след¬нем, а на пер¬вом мес¬те в Бо-жи¬их по¬ста¬нов¬ле¬ни¬ях» .
Обратим внимание на эту логику Дортского синода: Бог избрал нас не из-за Христа, а Бог избрал нас, чтобы мы были искуплены Христом, - это и есть логика безусловного предопределения; ибо если бы Бог избрал из-за Христа, через Христа, то дело Христа было бы условием спасения избранных; получалось бы, что Бог предопределяет через посредствующее звено, пусть даже это крест Иисуса, но это противоречило бы доктрине абсолютной суверенности и предопределения безо всяких вторичных причин. А так – все логично: сначала избрание святых, а потом декрет об избрании Христа в качестве Спасителя и о спасении избранных через Него. В конечном счете Хуксема сам признает, что это отодвигает Богочеловека Христа как бы на второй план, чтобы на первом всегда было вечное избрание святых. Тем самым наш реформат невольно выдает тайну безусловного предопределения: это предопределение в идеале вообще не нуждается ни в каких посредниках для избрания святых, даже в посредничестве Христа. Снова напрашивается аналогия с исламом, в котором предопределение прекрасно обходится без воплощения Бога и Его Жертвы: действительно, религия отрицающая свободу, любовь Бога ко всем и подчеркивающая суверенность Бога прежде всего, должна стремиться к устранению всех «лишних звеньев» в цепи от Бога предопределения к людям. Ислам это делает последовательнее; кальвинисты не могут этого сделать, ведь они – христиане; но следы такого подхода, устраняющего всякое посредничество между Богом и людьми в процессе предопределения все же видны, - и это неизлечимые язвы наследия Кальвина. Интересно, что такое подчеркивание первичности избрания святых еще до избрания Христа (пусть речь идет не о временной последовательности, а об очередности вечных декретов Божьих) находит определенные параллели в католичестве; я имею в виду известный догмат о непорочном зачатии Девы Марии, гласящий, что еще в первый момент зачатия Пресвятая Дева была очищена от первородного греха, хотя Христос еще не воплотился и не страдал на Голгофе – значит, это произошло ради будущих заслуг Спасителя.
Здесь тоже причина и следствие, как и у кальвинистов, поменялись местами – фактически Дева Мария спасена еще до события Искупления, как и избранные святые в теории безусловного предопределения: вечное избрание здесь поглотило время и посредствующие причины во времени, - отсюда парадокс «искупления до искупления»; Дева Мария фактически предопределена к спасению в смысле, сродни кальвинистскому – она, будучи очищена от первородного греха, лишена свободы выбора между добром и злом, имея свободу только к добру (как и у Христа); не имея первородного греха, о Ней нельзя сказать, что она пала вместе с Адамом – таково Ее предопределение в католичестве; гиперкальвинисты, как мы видели, учат, что избранные, хотя и пали с Адамом, но их вечный союз с Христом при этом не прерывался – т.е. они на практике не пали в Адаме, ибо «неотступность святых» была у них еще до творения мира; правда, избранные в кальвинизме очищаются от греха в смысле прощения и «не вменения», они могут совершать грехи (а Дева Мария в католичестве – нет), но смысл тот же – они избраны от вечности и лишены свободы выбора спасения. Православные критиковали католический догмат как раз за то, что он лишает смысла духовный подвиг Богоматери, обретение Ею благодати – ведь у католиков выходит, что Ей полнота благодати дана с самого начала, и потому борьба с искушениями внутри себя исключена. Но католики в ответ говорили о «привилегии» Девы Марии; логика ясна: заранее предопределить Марию к спасению, чтобы от Нее мог воплотиться Христос; впрочем, если у католиков только одна привилегированная личность, то у кальвинистов – привилегированны все избранные. Однако у Бога привилегий не бывает: у Него могут быть особо любимые чада (апостол Иоанн, например), но Он любит всех, и не дает «привилегированных» шансов на спасение.
61. Мы видели, что и в кальвинистской среде многие восстали против такого привилегированного спасения, запрограммированного якобы Богом. Брожения в реформатских общинах появились довольно рано, и арминиане все-таки предлагали путь, хотя и не ведущий к православию, но сглаживающий острые углы кальвинизма: «Они учи¬ли, что быть из¬бран¬ным к бла¬го¬да¬ти и быть из¬бран¬ным к сла¬ве - две со¬вер-шен¬но раз¬ные ве¬щи, и что впол¬не воз¬мож¬но быть из¬бран¬ным к бла¬го¬да¬ти, и не быть из¬бран¬ным к сла¬ве, быть из¬бран¬ным к пу¬ти спа¬се¬ния, и не быть из¬бран¬ным к са¬мо¬му спа¬се¬нию. Они на¬стаи¬ва¬ли на том, что ре¬ше¬ние по по¬во¬ду спа¬се¬ния и сла¬вы при¬ни-ма¬ет¬ся во вре¬ме¬ни, а не в веч¬но¬сти, и при том че¬ло¬ве¬ком, а не Бо¬гом. Все за¬ви¬сит от то¬го, ус¬то¬ит ли кто-ли¬бо в ве¬ре и ум¬рет ли он пре¬тер¬пев до кон¬ца. Все¬гда воз¬мож¬но по-те¬рять бла¬го¬дать и сой¬ти с пу¬ти спа¬се¬ния. По¬это¬му в ар¬ми¬ни¬ан¬ском Еван¬ге¬лии нет ни-ка¬кой оп¬ре¬де¬лен¬но¬сти, а толь¬ко од¬на воз¬мож¬ность. В ре¬зуль¬та¬те в че¬ло¬ве¬че¬ском серд-це та¬кое Еван¬ге¬лие по¬ро¬ж¬да¬ет не уве¬рен¬ность, а лишь со¬мне¬ние и страх. Все¬гда ос¬та-ет¬ся во¬прос, ус¬то¬ит ли че¬ло¬век до по¬след¬не¬го вздо¬ха. Во¬пре¬ки это¬му от¬цы ус¬та¬нав¬ли-ва¬ют здесь по¬зи¬тив¬ную ис¬ти¬ну .. Путь спа¬се¬ния - это та¬кой путь, что из¬бран¬ные не мо-гут по не¬му не ид¬ти. И бла¬го¬дать, к ко¬то¬рой мы из¬бра¬ны, - это та¬кая си¬ла, ко¬то¬рая не¬из-беж¬но за¬ста¬вит нас ид¬ти по это¬му пу¬ти. Нет спа¬се¬ния без это¬го пу¬ти. И нет та¬ко¬го пу¬ти спа¬се¬ния, по ко¬то¬ро¬му мож¬но не ид¬ти. Нет та¬кой бла¬го¬да¬ти, ко¬то¬рая дей¬ст¬ву¬ет или мо-жет дей¬ст¬во¬вать без то¬го, что¬бы при¬вес¬ти че¬ло¬ве¬ка на этот путь и вес¬ти его по не¬му, по¬ка он не при¬дет к сла¬ве. Бог уго¬то¬вил нам путь спа¬се¬ния, что¬бы мы шли по не¬му .. Ар-ми¬ниа¬не ста¬вят Бо¬га в по¬ло¬же¬ние ме¬тео¬ро¬ло¬га. Он пред¬ви¬дит. Мо¬жет быть, Бог - очень хо¬ро¬ший пред¬ска¬за¬тель, и ни¬ко¬гда не де¬ла¬ет не¬пра¬виль¬но¬го про¬гно¬за. К при¬ме-ру, Он без¬оши¬боч¬но пред¬ви¬дит, кто уве¬ру¬ет, а кто - нет, кто ус¬то¬ит до кон¬ца, а кто - нет. Все рав¬но, это не ме¬ня¬ет су¬ще¬ст¬ва де¬ла. Бог пред¬ви¬дит, и на ос¬но¬ва¬нии это¬го пред¬ви-де¬ния Он из¬би¬ра¬ет или не из¬би¬ра¬ет. Он не тот, кто оп¬ре¬де¬ля¬ет все, на¬обо¬рот Его ре-ше¬ние оп¬ре¬де¬ля¬ет¬ся тем, вы¬пол¬не¬но или не вы¬пол¬не¬но ус¬ло¬вие из¬бра¬ния со сто¬ро-ны тво¬ре¬ния Его рук, че¬ло¬ве¬ка. Он не су¬ве¬ре¬нен в Сво¬ей сво¬бо¬де, но аб¬со¬лют¬но за¬ви-сим от лю¬дей .. . Вез¬де ус¬ло¬вие - это тре¬бо¬ва¬ние, ко¬то¬рое че¬ло¬век дол¬жен вы¬пол¬нить пре¬ж¬де, чем по¬лу¬чить бла¬го¬сло¬ве¬ние спа¬се¬ния от Бо¬га. Это - не¬что та¬кое, что дей¬ст¬ви-тель¬но свя¬зы¬ва¬ет Бо¬га. Это – не¬что, че¬го Бог на са¬мом де¬ле дол¬жен ожи¬дать пре¬ж¬де, чем Он смо¬жет ид¬ти даль¬ше» .
Т.е. арминиане пытались отвергнуть реформатский монергизм и проложить путь к синергии, взаимодействию свободы и благодати. Если бы они последовательно придерживались этой логики, то пришли бы не только к условному предопределению в рамках общепротестантского «спасения по вере», но, возможно, приняли бы и православное понимание синергии, отрицающее «уверенность в спасении». Обратим внимание на следующую фразу из Хуксема: они (арминиане) на¬стаи¬ва¬ли на том, что ре¬ше¬ние по по¬во¬ду спа¬се¬ния и сла¬вы при¬ни¬ма¬ет¬ся во вре¬ме¬ни, а не в веч¬но-сти. С точки зрения строгого детерминизма реформатов, такое предположение немыслимо: все, что запрограммировано (ибо исключает свободу творения) в вечности, произойдет во времени; время не может быть «полем свободы», в нем лишь осуществляется вечная «компьютерная программа». На самом деле – перед нами типичная кальвинистская ловушка, ибо решение о спасении принимается и в вечности, и во времени; Бог в вечности определяет спасти тех, кто будут Ему верны до конца; и человек добровольно решает, быть ему верным Богу, или нет. Далее нашему реформату не остается ничего, как спеть известную протестантскую песню о том, что-де, если человек не уверен в спасении, то его терзает страх и сомнения; если верить протестантскому автору, то все православные и католики, не верящие в спасение «заранее», должны были бы закончить жизнь самоубийством. Но в реальности ничего подобного мы не наблюдаем – хотя бы потому, что неуверенность в спасении не означает уверенности в проклятии – а только в последнем случае можно было бы говорить о тенденциях к суициду; к тому же, именно кальвинизм учит, что есть люди, обреченные на вечные муки заранее.. Кстати, надо заметить, что арминиане не отрицали «уверенности в спасении» (как не отрицают ее и нынешние российские баптисты) – отрицать это означало бы перестать быть протестантом; они только допускали возможность потери спасения. Но для реформатов и это ужасно – как это человек будет что-то решать сам! Как это человек будет за что-то отвечать! Ни в коем случае – все делает только Бог, мы снимаем с человека всякую ответственность.
При этом можно очень красочно расписать все «ужасы свободы» - протестанты любят рассуждать на тему, что, дескать, христиане, не уверенные в спасении, дрожат от страха, что у них недостаточно добрых дел, и что не все грехи «замолены» - и так трясутся всю жизнь, - просто психбольница какая-то; а вот протестанты, уверенные в спасении и в себе – радостны, бодры, и улыбаются 24 часа в сутки. Эта картина сильно напоминает штампы советского агитпропа. Что-то вроде: при капитализме люди не уверены в себе, в своем будущем – безработица, наркомания, смена правительств, низкая зарплата, издевательства капиталистических «хозяев жизни»; а вот при социализме – у вас есть полное счастье, уверенность в будущем, высокая зарплата, масса развлечений, а также – дедушка Ленин в мавзолее. На поверку это оказалось неправдой – не так уж плох был капитализм, и не так уж благостен – социализм; так и протестантский «рай уверенности» на поверку может оказаться адом. В православии, конечно, можно встретить людей, которые трясутся от малейшего дуновения злого ветра, но это люди как раз недостаточно православные. Людей мрачных и меланхоличных можно встретить и в протестантских общинах. Православные же боятся не того, что у них мало добрых дел (т.е. мало, конечно, но человек не спасается благодаря определенному количеству добродетелей), не того, что все грехи «замолены» (это не православный термин, и, потом, Церковь не учит, что грех должен «закрываться» определенным количеством «удовлетворений», как в католичестве); главное в православном поклонении Богу – это любовь к Нему, и страх православных от того, что они слишком мало любят Бога, а посему недостойны быть рядом с Тем, Имя Которого – Любовь.. И отсюда – страх перед Судом Любви.. Различие именно в том, что протестанты (и кальвинисты особенно) не боятся Суда Божия, будучи уверенными, что их Бог судить не будет – всех будет, а их нет; православные бы сказали, что у таких людей нет истинного страха Божия..
Между тем, реформатский теолог Хуксема говорит нам, что путь спасения – это такой путь, по которому нельзя не идти, и благодать заставляет нас идти по нему. Здесь опять можно только удивляться: мне всегда казалось, что путь – это дорога, по который мы ступаем добровольно, а не нас постоянно заставляют и волокут. Иначе это просто какая-то дорога обреченных на казнь, - только вместо казни, - спасение.. Реформат, видимо, не смущается от того, что кальвинисты не идут по пути, а их ведут, или даже тащат. Ощущение «рабов в цепях благодати».. Возможно, кальвинисты не очень это замечают, но теория неодолимой благодати и безусловного предопределения предполагает однозначно рабские отношения между Богом и человеком; человека все время заставляют идти по пути спасения, ему не дают выбора спасения и т.д. Про таких людей не скажешь словами Христа, что они Его друзья; разве можно себе представить, что друзей все время заставляли идти и не давали им никакого выбора? Вот это дружба! Сам образ Бога как Абсолютного Суверена, Который никому не дает свободы – свободен только Он, и поступает как угодно с творениями – предполагает исключительно отношения раба и Хозяина между Богом и людьми. При этом всегда можно упрекнуть своих противников (хотя бы арминиан), что предоставляя человеку свободу, они «связывают» Бога, превращают Его в «метеоролога» (выражение Хуксема). Да, Бог все предвидит, и в этом смысле Он – «абсолютный метеоролог», если угодно, но метеоролог не управляет события, и не может вмешаться в их ход, он не «творит погоду»; однако Бог управляет всеми событиями во вселенной, но без тиранического диктата, а как Царь, мягкий в обращении с подданными, что, конечно, не исключает наказания.. Но кальвинист просто не верит, что Бог общается с людьми не как Хозяин рабов, а как любящий и мудрый Царь с подданными: вам тут же скажут, что вы тем самым сделали Бога зависимым от людей, связали Его суверенность и свободу.. Тот факт, что Бог из любви к людям может умерить Свои суверенность и свободу, допустив свободное взаимодействие людей с Собой – реформатам и в голову не приходит. Не люди «связывают» Бога, - напротив, Бог добровольно связывает Себя с людьми, желая, чтобы они сами, без принуждения, пришли к Нему, пользуясь Его помощью. Ведь Бог стал Человеком, чтобы произошло добровольное соединение людей с Богом, - вот и у Христа человеческая воля добровольно подчинялась божественной, иначе подвиг Христа теряет нравственную силу – при предположении, что человеческая воля «заставлялась» божественной; потому апостол Павел сказал «Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр. 2, 18). В чем смысл победы над искушением, если действия человеческой воли заранее предопределены без свободы выбора?
62. Хуксема нравится изображать разницу между гиперкальвинизмом и арминианством как разницу черного и белого: у нас первичен Бог, а у них - усилия человека; у нас на первом месте благодать, а у них – дела; поэтому, у нас сила Божия, а у них – человеческое бессилие, устраняющее силу Бога, и т.п. Вот характерный пример: «По¬зи¬ция ре¬фор¬ма¬тов и Пи¬са¬ния со¬сто¬ит в том, что из¬бра¬ние по по¬ряд¬ку яв-ля¬ет¬ся пер¬вым, а ве¬ра, по¬слу¬ша¬ние ве¬ры, свя¬тость и т.д., сле¬ду¬ют за ним. И это не толь¬ко во¬прос по¬ряд¬ка, то¬го, что яв¬ля¬ет¬ся пер¬вым, а что - вто¬рым. Ар¬ми¬ниа¬не учат, что из¬бра¬ние про¬ис¬хо¬дит от ве¬ры, по¬слу¬ша¬ния ве¬ры, и дру¬гих раз¬лич¬ных пред¬по¬сы¬лок. Ре¬фор¬ма¬ты же учат со¬вер¬шен¬но про¬ти¬во¬по¬лож¬но¬му: ве¬ра про¬ис¬хо¬дит из из¬бра¬ния. Ар¬ми¬ниа¬не де¬ла¬ют ве¬ру, по¬слу¬ша¬ние ве¬ры, свя¬тость и т.д., при¬чи¬ной из¬бра¬ния. Ре-фор¬ма¬ты же де¬ла¬ют из¬бра¬ние при¬чи¬ной и ис¬точ¬ни¬ком ве¬ры и всех дру¬гих спа¬си¬тель-ных бла¬го¬сло¬ве¬ний» . Здесь опять ложная дилемма: или сначала избрание Бога, а потом вера и послушание, или сначала вера и послушание, а затем – избрание Бога; разумеется, это можно очень выгодно преподнести, - дескать, мы на первое место ставим Бога, а у вас человеческие дела «заставляют» Бога принять решение о спасении. Конечно, если ставить человека перед выбором, - или Бог заставляет человека спастись, или человек заставляет Бога спасти его, - то такой выбор изначально ложен и не ведет никуда, кроме одних тупиков. Но у кальвинистов, видимо, такая цель – завести в тупик своих оппонентов. В действительности верно и то, и другое: верно, что Бог избирает человека к спасению, но – не без его свободного согласия; отсюда проистекает возможность вера и послушание, ибо без благодати их бы не было; но верно и то, что Бог избирает к спасению на основании веры и послушания – но это не «заставляет» Бога спасать нас; спасение все равно по милости, но в божественный план спасения, определенный в вечности, входит спасение через веру и послушание. Так что, истина и в том, что избрание Бога есть причина веры и спасительных благословений, и в том, что послушание и святость есть причина избрания к спасению. Беда реформатов в том, что они не умеют совместить обе эти истины, поскольку не могут принять идею условного предопределения, продолжая подчеркивать абсолютную суверенность и абсолютную свободу Бога, а не Его любовь к Своему творению. И поэтому они проповедуют: «мы са¬ми не мо¬жем на¬ру¬шить из¬бра¬ние, вы¬пол¬няя или не вы¬пол¬няя те или иные ус¬ло¬вия. Ибо из Бо¬же¬ст¬вен¬но¬го из¬бра¬ния не¬из¬мен¬но про¬ис¬те¬ка¬ют не толь¬ко на¬ша ве¬ра и стой-кость - вся на¬ша сла¬бость и не¬вер¬ность, все на¬ши про¬ва¬лы за¬ра¬нее Ему из¬вест¬ны, на-хо¬дят¬ся в Его вла¬сти и Им же на¬прав¬ля¬ют¬ся. В Сво¬ей бес¬ко¬неч¬ной пре¬муд¬ро¬сти Бог ис¬поль¬зу¬ет да¬же на¬ши сла¬бо¬сти и не¬дос¬тат¬ки для яв¬ле¬ния Сво¬ей си¬лы и для дос¬ти-же¬ния це¬ли Сво¬его из¬бра¬ния.. из¬бра¬ние - не¬из¬мен¬но. Мы не мо¬жем из¬ме¬нить его» . Все неизменно, мы ничего не можем изменить, мы – железные солдаты предопределения; кальвинистам тут остается только пропеть гимн античной судьбе..