Часть 1.
Где-то посреди острова Крит. Ущелье, посреди которого проходит хребет пониже, вернее узенькое плато. Слева от него пропасть и за пропастью почти вертикальная скала, справа та же картина. Куда ни пройдёшь - назад ли, вперёд - всё время на краю пропасти... двух пропастей. И ветер. Мощный, непривычный, звучный... страшно даже шаг сделать, назад ли, вперёд - того гляди сдует. Словно труба, в которую непрерывно дует мифический Борей.
Однако... Переведём дух.
Женщина, стоящая в ущелье Крита между двумя пропастями. Её имя Элина, данное ей матерью и отцом, отнюдь не означает, что она местная жительница - она даже не гречанка. Её не назовёшь европейкой или азиаткой. Она россиянка. Всю жизнь провела в Москве, в юности бредила мифами, эллинами, минойцами и подобными древностями, а сейчас путешествует, отнюдь не экстремально - вокруг разбросана группа туристов, и все они еле стоят, и каждый ощущает себя на краю пропасти. Имеется даже экскурсовод, который говорит что-то, заглушаемое порывами ветра. И недалеко, за поворотом автобус - там, где плато расширяется и откуда уже хочется уехать подальше от этой трубы...
В это небольшое осеннее путешествие она отправилась со школьной подругой, оставив дома семью: мужа, дочь и родителей. Выдались такие десять дней, которые должны быть непохожи на ежедневную жизнь, на привычные заботы... В стране, не столь далёкой по расстоянию, сколь отдалённой по времени... Здесь не ощущается современность - из каждого дерева, из каждой складки гор, из каждой волны выглядывают призрачные лица, фигуры, сюжеты четырёх-, трёх-, двухтысячной давности... перекликаются, показываются, прячутся. И такова сила этих сюжетов (а началось это ещё в детстве), что в каждом местном жителе, вполне прозаичном, видится то фавн, то дриада, то древний пастух, то античный герой... Под этим ярким чистым небом, среди оливковых рощ, на песчаных берегах, в длинных ущельях...
И вот, пересекая остров Крит поперёк, Элина с группой путешествующих оказывается в ущелье-трубе, но при этом на хребте, почти в невесомости... того и гляди ветер подхватит её и понесёт, а полы расстёгнутой куртки станут то ли крыльями, то ли дельтапланом, то ли парашютом... Ни устойчивости, ни уверенности, ни равновесия... Так и случилось. Ветер несёт её над ущельем, над горой, над островами. Это ветер воспоминаний, и они связаны с Грецией. Но в то далёкое время Элина была не там, а рядом - во Фракии. Когда-то, давно, очень давно. Когда границы между странами были труднопреодолеваемы. В какой-то момент с ней рядом оказался настоящий... нет, не фракиец, настоящий эллин. Посмотрели друг на друга - и он подошёл, просто поздоровался и они сели рядом поговорить как старые друзья. Элиос и Элина. Английский язык оказался мостиком между их родными языками, и за час они успели многое рассказать о себе. О месте рождения, о профессиях, об увлечениях... Они оба только и успели, что закончить институт... Он - физик, она - математик... Они были вполне взрослыми людьми, отдающими себе отчёт о многом. Например, о том, что её страна была отделена от его родины (и его временной родины, Соединённых Штатов, где он учился и продолжал жить) очень плотным "противопожарным" занавесом, казавшимся в то время незыблемым. И всё же они были молоды... Всё было впереди... А им дано было всего несколько дней вместе - и это была любовь - и оба понимали, что не увидятся больше. Они были на море, они ходили вдоль берега и в глубину материка, а поздними вечерами на шхуне, переделанной в таверну, пили красное вино с его друзьями... Они ездили в старинный город, где прятались церкви, запрещённые в давние дни турецкими завоевателями, - и находили их по трудноуловимым признакам. ("Пили воду из источников молодости. Пили воду из источников красоты"(с)) Все эти дни они были вместе, их было не разлить водой... всего несколько дней. Они... С ним она вошла в ту область, о которой до тех дней у неё было очень смутное представление... как оказалось. И никогда после этого яркость впечатлений не повторились с такой силой, с таким неожиданным взлётом, с таким поразительным ощущением открытия... А потом они расстались. Каждый уехал в свою страну. Элина долго не могла придти в себя. Долгие месяцы тяжёлой тоски, до самой осени, почти до зимы... И всё-таки жизнь покатилась дальше... И снова приобрела краски... именно тогда она стала составлять из слов короткие строчки, а из них - строфы. Только таким образом она могла повторять божественное имя так сильно и кратко любимого человека. Элиос. Вот эти строчки:
Элиос - память, дневное сиянье,
древнее имя, в нём солнце и блики,
миг без границ, совершенство, познанье.
Сон воплощается в нём многоликий.
Эхом - над гладью, в горах - продолжало...
Элиос - имя восходит над морем...
Громом, стрелой, бумерангом, кинжалом
миф обернётся. Века мы отмоем
от наслоений позднейшей надстройки...
Древней истории чистые строки -
песни для нас, умудрённых потомков,
звуки морей, водопадов, потоков...
Так появились первые слова, строчки, столбики... Год за годом.
"Посадка на землю" оказалась мягкой... Элина пришла в себя. Сколько же лет прошло? 12? 15? Когда это было? Что делалось все эти пёстрые годы? Планы, желания, работа, музыка, стихи, путешествия, дружбы... Снежные и цветущие горы. Моря холодные и горячие. Реки, озёра, дороги, города. Долго ещё Элина шла к Безмятежности. Да и безмятежность эта была относительной... - те, у кого семья и ребёнок, не могут быть в покое. Странный был этот период - потому что редко у кого период покоя и безмятежности так (полностью!) совпадает с резкими переменами государственного строя, демонстрациями, беспорядками, распадом большой страны на маленькие и очень уж независимые, с потрясениями и жутко возросшей социальной активностью доселе безгласного народа... А у Элины - свой маленький мир. Замечательный муж, чудный ребёнок, родители, любимые родственники, друзья... Любимая работа, которая, впрочем, того и гляди могла потеряться и развалиться, но, балансируя на грани, сохранилась. И, самые сложные, эти годы были полны радостями, надеждами и трудом. Несмотря ни на что - на перерывы в работе (сразу же появлялась возможность поработать частным образом), на пугающие всех возвраты к прошлому (а получалось - шило на мыло), на пугающие всех перемены (а подобное уже случалось, и родители совсем не были удивлены - ни разу и ничему), на пугающие перспективы (а все верили в лучшее - потому что раньше бывало и хуже). Так прошли годы перестройки, перелицовки действительности - и наступило некое неустойчивое равновесие и некая свобода... Свобода путешествовать. Свобода приоритетов. Свобода возможностей. Не иллюзорных - настоящих. Может быть именно во время трудностей семья была крепче, интересы общие, и отдых был совместным. А потом у каждого появились свои предпочтения, и никто не препятствовал им... путешествовали и отдыхали уже не всей семьёй, а частями или поодиночке... И работали по-разному... И видели жизнь уже неодинаково.
Так она и оказалась снова в той стране, где воспоминания сплетались с мифами, а зрительные образы природы и руин - с отзвуками детства и юности. Здесь Элина не могла не помнить Элиоса. Это воспоминание так и осталось чистым и незамутнённым. Слишком мало времени было, чтобы заметить теневые стороны друг друга. И ещё одна причина (тоже из-за краткости времени?) - они не успели, им просто не пришло в голову предлагать друг другу неосуществимое и обещать несбыточное - потому и не было неоправдавшихся надежд, а значит и тёмных пятен... Всё было светло, чисто и прозрачно как глубокое июльское небо...
...Эти уста, просолённые морем
и музыкальное произношенье
слов, не знакомых с уныньем и горем -
взлёт, неостывших движений значенье...
Элиос - дальнее жаркое лето
ясные дни, бесконечно мгновенье,
солнце восхода, гармония света,
воздуха тёплого прикосновенье...
И вот теперь, годы спустя, даже в эти дни сентября в древней стране мифов было яркое лето.
На следующий день у них была экскурсия в знаменитый и долгожданный Кносский дворец. Иногда его называют Лабиринтом царя Миноса. Для Элины и её подруги Веры, художницы-иллюстратора, посещение Лабиринта было главным ожидаемым событием на Крите. Ради этого и выбран был Крит из всех островов.
Необычный оказался Кносский дворец и, можно сказать, забавный. Частично реставрированный сэром Эвансом, он являет смесь декорации, сказки и китча... Расположенный в пышной природе, среди холмов и рощ, он частично уходит под землю, а восстановленная часть состоит из фрагментов, которые одновременно и интерьеры и портики... Яркие фрески - уж очень резкие - потому что это копии настоящих (а настоящие - в музее Ираклиона)... Находясь в этих "комнатах", открытых воздуху и природе, Элина и Вера испытывали странное двойственное чувство: и подлинности, и фальсификации окружающего... Однако, переходя из помещения в помещение, с уровня на уровень, они уже ощущали атмосферу лабиринта и даже чуть не заблудились, рассматривая и фотографируя подробности. В какой-то момент Элина осталась одна в одном из помещений лабиринта... Но... одна ли? В полумраке она обнаружила присутствие незнакомца. И... снова... Незнакомца ли?...
Разглядев и узнав друг друга, они застыли на месте. Казалось, прошли не мгновения, а часы.
Что-то начинает напоминать дамский роман... Увы, совсем лишь немного...
Как и много лет назад, Элиос первый нарушил неподвижность и молчание. Как и тогда, они немедленно заговорили как старые друзья - у них в общении никогда не было друг с другом неловкости, только небольшой языковой барьер... Они рассказывают друг другу всё, что возможно. Как и тогда, они сразу понимают, что... у неё муж и дочь, у него жена и двое сыновей... Между ними снова препятствия. Но ничто не препятствует быть вместе в этот яркий день - и они выходят вместе на поверхность и на солнце.
Всего пяти минут достаточно Элиосу чтобы договориться с гидом и присоединиться к путешественникам. Они сели рядом в автобусе (Вера тактично пересела подальше, благо автобус был заполнен лишь наполовину) и так же, как и в далёкое время, когда автобус вёз их в Несебр, сейчас они ехали в Ираклион. Так же как и тогда, чтобы понять друг друга, они вынуждены смотреть друг другу в глаза и сопровождать слова жестами, и точно так же понимание возрастает с каждой минутой. Он действительно сделал научную карьеру, стал доктором наук и остался преподавать в США в том же университете, который закончил. Она тоже рассказывает. И всё чаще они замолкают. И всё длиннее паузы. Они просто смотрят. И в эти минуты ей кажется, что она летит в пропасть.
Что это? Элина чувствует, как у неё пересыхают губы. Неужели снова?...
Часть 2.
Конечно же, нет! Ни о каком "снова" и мысли быть не должно. Они друзья, десять, сто раз друзья. Но так не хочется расставаться, - всеми силами они должны продлить встречу. Хотя бы ещё один день быть рядом.
Музейный день в Ираклионе заканчивается закатом в Амударе. Они договорились ещё один день быть вместе на побережье, у Элины есть ещё целая неделя отдыха. Следующий день они втроём (с Верой) проводят в Агиос Николаос, и, кажется, Элина и Элиос привыкают к этой встрече, друг к другу, к своей дружбе. Они уже обменялись электронной почтой и прочими координатами в сетях, - в дальнейшем они не должны потеряться как друзья. Агиос Николаос, оживлённый приморский городок со своим парадоксальным заливом создаёт атмосферу лёгкости и, вот именно, безмятежности. Его панорамы призывают к созерцанию. Любое кафе становится видовой площадкой, почти каждый поворот улицы приводит к морскому просвету... Почему залив этот так странен? Когда-то это было пресное озеро, в котором водилась пресноводная рыба и такая же растительность, но немудрые завоеватели острова, французы в своё время соединили проливом это озеро с морем, чтобы сделать марину для своих судов - и всё испортили, не зная в те времена, что такое есть природа и экология... Теперь - это часть моря, и там не водится та рыба, те растения... Но об этом не думается... как много делается именно так, нелепо, бессмысленно. И всё же это - прекрасный светлый город. Несмотря ни на что.
Подходил к концу "день, полный совершенства". День без забот, день простора, красоты и морского воздуха. Оставалось ещё шесть дней в Греции. По шесть дней у каждого...
Элиос собирался вернуться в Фессалию к родителям. Это был обычай большой греческой семьи, разбросанной по городам и странам. Он с семьёй ежегодно приезжал к родителям, при этом они первую неделю проводили дома, а вторую - путешествуя по Греции. Но в этом году он приехал один: жена осталась - у её отца возникли проблемы со здоровьем, а у сыновей начался новый сложный учебный год - они перешли в школу высокого полёта и закрытого типа, где расписание было категорически строгим. Элиос всё же изменил программу. Побыв три дня в родительском доме, он отправился отдохнуть на Крит, чтобы потом вернуться и встретиться в доме ещё и со своим братом, живущим в Афинах. Андреас, мальчик, когда-то только что окончивший школу, который в те дальние времена путешествовал с братом и которого прекрасно помнила Элина, теперь был уже взрослый и семейный человек. Для семьи были очень важны эти ежегодные воссоединения. Родители - люди простые и небогатые, вложили много сил, чтобы оба их сына получили образование и сделали карьеру. Для них было счастье каждый год принимать сыновей с семьями и друзьями. И у Элиоса оставалось совсем немного дней каникул. Он возвращался на материк к родителям, а вскоре и домой, к семье.
В течение всего прощального ужина на берегу Элина все силы потратила на то, чтобы не показать свою грусть, убеждала себя не портить настроение компании и надеялась, что никто не заметил её настроения. Она и Элиос отправлялись каждый в свою жизнь... Стремительно уходило время. Они пытались принять то, что и эта их встреча заканчивается и переходит в область воспоминаний, принять правильное решение.
И всё же Элиос не сумел смириться... Вдруг он решился занять у вечности ещё два дня. Или три...
Он понимал, что эти дни ничего не изменят - ни для него, ни для неё, - но так трудно сейчас было уехать одному. Обычно выдержанный и рациональный, Элиос ощущал непривычную слабость. "Всего же три дня" - думал он - и ни о чём другом думать не мог... Действительно - всего же три дня...
И на закате солнца Элиос высказал задуманное. Он предложил подругам небольшую морскую прогулку к материку, чтобы увидеть его родной город и погостить у его родителей. Путешествие на два-три дня. Элина очень быстро приняла решение, а Вера (для неё это была дополнительная экскурсия в приятной компании) так же охотно присоединилась.
На следующее утро они выехали на "подводных крыльях", направляясь вдоль восточного берега материка, и, причаливая к другим островам архипелага, они видели совершенно разную Грецию. Зашли на Родос, затем на Кос... Додеканес, Киклады возникали перед ними сказочными формами, островами-городами из детства, из воображения...
Всё так же они не могли наговориться... И вдруг возникла тема, которой Элиос не должен был касаться - но он так хотел, чтобы Элина почувствовала его жизнь в полноте, что стал рассказывать ей о том, чем занимается кроме преподавания в университете. Все эти годы он в составе интернациональной группы учёных участвовал в разработке системы, позволяющей определять содержимое недр на любой глубине, доступной человеку и его инструментам. В группе были учёные разных специальностей, которые смыкались в этой разработке и в практическом выполнении системы. В ней были задействованы математика, физика, химия, электроника, механика. И были привлечены учёные из разных стран, выбраны из лучших. Математик - немец, физик - грек, химик - русский, электронщик - японец, механик - швейцарец, а руководитель - американец, ректор. Применение системы должно было дать огромные преимущества стране, владеющей ею, можно сказать - могущество...
Работали они с каждым годом всё с большей степенью секретности, и рассказ Элиоса был серьёзным нарушением правил, но как выяснилось позже - то, что он рассказал, в сущности не имело негативных последствий. Скорее наоборот... А пока что рассказанное прозвучало совершенно неожиданно в этой морской стихии и было похоже на фантастический рассказ... Элина подумала даже, что её друг просто хочет казаться значительнее - и всё сочиняет и преувеличивает. Но отмела эту мысль как недостойную... Да и тему они вскоре сменили. Заговорили о своих детях, о путешествиях, впечатлениях... Английский язык Элины приближался уже к вполне внятному и связному изложению фраз. Но паузы всё же возникали - и тогда они снова смотрели друг на друга как в те далёкие дни, и чувствовали так же... Но решения были уже приняты - и каждый из них был уверен в своём решении и в своей стойкости - а чувства оставались в глубине, недоступной, как им казалось, взгляду другого человека...
После Додеканес Элина и Элиос поднялись на открытую палубу и были там до самой Эвбеи. Когда они проходили по нижнему залу, среди итальянско-английского и иногда немецкого говора Элине послышались обрывки русской речи, даже непривычной после двух дней английского "с погружением". Она тут же забыла об этом, оказавшись над поверхностью моря и вдыхая свободу и счастье... А когда возвращались - снова услышала русскую речь, но удивительным это ей не показалось - русские туристы осваивают уже не только материк, но и греческие острова, где слияние природы, среды и человека неизменно... Вера, в полном восторге, всё время плавания находилась на верхней палубе, не выпуская фотоаппарат из рук. Неожиданное путешествие дарило всем спутникам волшебные впечатления. Элина ощущала себя одновременно и здесь, на сегодняшней палубе, и там, на далёком солнечном берегу. Они, как и тогда снова держались за руки - и только глядя друг на друга уже были невероятно, необъяснимо счастливы...
Тем временем они миновали остров Тира, мифическое и далеко не полностью изученное место, где когда-то произошло извержение вулкана и затем - цунами, в результате поглотившее минойскую цивилизацию; тяжелы были последствия катаклизмов, погибло цветущее государство - до сих пор спорят, была ли это неразгаданная Атлантида... С тех пор прошло... почти три с половиной тысячи лет - и на острове давно возникли новые сказочные города, иные формы жизни, привлекающие путешественников со всего света - а остатки прошлого собраны в музеях и разгадываются до сих пор...
Плыли дальше и зашли на Иос, Наксос, Парос (где добывается красивейший в мире мрамор), на Миконос, вслед за ним мелькнул и Делос (древнегреческий остров-город), затем проплыли Андрос, дважды причаливали к Эвбее, длинному острову, за ним появился Скирос и вдали - полуостров Кассандра...
Сказочное плавание подходило к концу. Подводные крылья внесли их в залив Термаикос... Вокруг уже материк... И впереди - порт Салоники...
Часть 3.
Их встретил Андреас (и он помнил Элину спустя такое время!), и именно он предложил сначала прогулку по городу, а небольшой багаж отправили с таксистом домой. Первое, что они увидели - это белая башня бывшей крепости, а потом они прошли портовыми улицами к центру, поднялись на холм, чтобы взглянуть на город, и двинулись к тем холмам, где и было жильё родителей Элиоса и Андреаса. Конечно, сыновья им позвонили ещё с пристани, и гостей ждали уже два часа...
Федра и Александрос, совсем не старые, красивые и жизнерадостные, проявили сразу столько тепла и гостеприимства несмотря на языковой барьер (но с переводчиками заминки не было), что Элина с Верой почувствовали себя в этой экзотической атмосфере южного жилья как у себя дома... А устроено оно было в традиционных формах в давние времена, и там жили все предыдущие поколения семьи. В любую жару там происходило естественное сквозное проветривание, а самым главным украшением был внутренний двор с лимонными и апельсиновыми деревцами и беседками, и там уже был приготовлен праздничный стол. Греческая кухня была на высоте, застолье полностью отражало радостную греческую философию, родители были счастливы, собравшись наконец с сыновьями, и разговоры (как и вино) текли рекой... Так прошёл второй "день, полный совершенства"... Следующий день планировался самый насыщенный - частично автомобильная, частично пешая прогулка по всему городу и немного по окрестностям, а на другой день Элина и Вера должны были уехать на Крит... После некоторой гостеприимной суеты всех расположили спать - наилучшим образом: гостям предоставили отдельные спальни, а Элиос и Андреас расположились во дворике в беседках, где они и привыкли спать с подросткового возраста в течение всего длинного летнего сезона - так продолжалось и во время их учёбы, когда они приезжали на каникулы домой, и только когда они стали приезжать с семьями, порядок этот изменился...
Все так устали от путешествия и впечатлений, что немедленно заснули, едва коснувшись подушек...
Утро наступило, но...
Необычные звуки разбудили Элину. Хлопали двери, звучали голоса. Выйдя из спальни, она столкнулась с Верой, тоже не понимающей, что происходит, и они вместе вышли во дворик, где увидели Федру, Александроса и Андреаса... Элиос исчез. Предположить, что он так рано вышел зачем-нибудь, было невозможно: вся его одежда и обувь осталась в беседке... Впечатление, что он был просто похищен во время сна... Мобильный телефон и часы остались под подушкой... Прошёл час. Всё это время Элина обнаруживала себя или в беседке перед постелью Элиоса, или в кухне, где сидела неподвижная Федра, или даже на улице перед дверью дома... Никакий телефонных сообщений, никаких объяснений всё это время. Мужчины посовещались и решили вызвать полицию.
В ожидании все собрались в доме, но говорить никто не мог, обсуждать что-то до прихода полиции не имело смысла. Все изо всех сил пытались сохранять спокойствие. Но полиция не спешила...
Элина, не в силах сидеть спокойно, в каком-то полубеспамятстве принялась бродить по дому, и в то время как она была в коридоре, раздался звонок, и она открыла сразу, не спросив, в уверенности, что это полиция. Но на пороге стоял человек в полумаске. Элина вдруг почувствовала резкий запах хлороформа и отключилась...
Она пришла в себя в незнакомом помещении, напоминающем пещеру с побелёнными стенами и сводом. Не понимая, где она, что этому предшествовало и сколько времени она была без чувств, Элина рассматривала комнату - это было греческое народное жилище с минимальным набором деревянной мебели. Но на окнах были, хоть и декоративные, - решётки.
Вскоре в комнату вошли два незнакомца в полумасках, и один из них обратился к Элине по-русски. Первое время Элина не понимала ничего, хотя незнакомец был вежлив и корректен. Элина снова теряла сознание, видно полученный наркоз был чрезмерным, и её привели в чувство - это было сделано по-медицински профессионально... Второй похититель тоже говорил по-русски без акцента - она поняла, что это её соотечественники... Они повторили, что если Элина хочет, чтобы она и её друг получили свободу, она должна убедить его сообщить похитителям некоторые цифры и пароли. После этого они дали ей время для раздумья, и вышли. Элина снова погрузилась во тьму.
Наступило время приподнять занавес над закулисьем этой истории...
Секретная работа Элиоса в университете началась девять лет назад, и уже в самом начале расчётов и разработок она уже не была секретной, как было задумано. Среди пяти учёных-разработчиков был один, работающий на другую секретную службу. Это был химик из России - в первый же год он был нанят своими соотечественниками для отслеживания и передачи этапов разработки системы. Так началась утечка информации. Когда расчёты подошли к завершению, и работа переместилась в область электроники и механики, химик стал искать входы к секретным файлам-расчётам своих коллег в полном объёме. Ему удалось проникнуть к материалам математика и электронщика, компьютер механика тоже был защищён не слишком надёжно. Препятствия возникли только с компьютером Элиоса. Химик натолкнулся будто на каменную стену и безуспешно бился над ней несколько месяцев. Элиос, на вид беспечный сын Эллады, обладал лишь некоторыми качествами греческого народа: безупречной полуденной красотой, щедростью и компанейством - во всём остальном он был истинный американский учёный уже с мировым именем - рационален, дотошен, последователен и точен до жёсткости. С юности он был нацелен на учёбу и научную работу, и это был его приоритет, поглощавший всё его время и в молодости разрушавший даже его личные привязанности - ещё в те времена он рассказывал об этом Элине. В своей работе он был как отточенный кинжал, притронувшись к которому легко было пораниться, и даже просто оказаться рядом было опасно. Так же ответственно он отнёсся к секретности работы. Доступ к своим формулам он закрыл многоступенчатой защитой. Да и сама система размещения материалов была сложной. За все годы расчётов и опытов образовалось много вариантов-версий. Несколько раз он начинал расчёты сначала - и одни приводили в тупик, а другие траектории проходили мимо ожидаемого результата. У математика были такие же пути, они их должны были совмещать, как и с химиком, но ни один из них не видел окончательной работы другого, тем более - не мог запомнить. Все версии своих расчётов, которые делались все годы, вплоть до окончательного варианта, Элиос сохранил, дав каждому своё обозначение в виде литеры - от Z до S. И каждая версия была запаролена и защищена многоступенчато. И ни одна из них не была отмечена как окончательная. Все пароли он помнил, но на всякий случай собрал их в отдельном файле, который он тоже защитил своим способом. То есть практически материал был недоступен.
И тогда химик, поняв, что в одиночку не справляется, обратился к своему секретному руководству, и была собрана группа, которая должна была применить уже другие методы, - и они должны были привести к получению информации. Разумеется, химик не входил в эту группу - он лишь показал Элиоса агентам ещё в Бостоне, когда выходил с ним из университета. Задачей химика было находиться всё время у компьютера - и в нужный момент воспользоваться присланной ему информацией. К лету были подготовлены варианты, основой которых был шантаж. Выполнение этих планов приходилось на сентябрьские каникулы. Один из вариантов был связан с американской семьёй Элиоса, другой - с родителями и братом. И всё это должно было происходить во время отдыха в Греции - для большей эффективности... Но Элиос поехал на этот раз без семьи, и тогда в разработку пошёл план с родителями и братом. Когда Элиос ступил на греческую землю, за ним уже следили, наметив подробные действия и время исполнения...
Но неожиданно для наблюдателей во время путешествия рядом с объектом возникла неизвестная им женщина, даже две... Агенты следовали за образовавшейся компанией в Кноссе, в Ираклионе, в Амударе, во время плавания вдоль материка (именно их речь слышала Элина на нижней палубе) и не могли не заметить особое внимание, которое их объект оказывал одной из русских туристок.
И тогда планы их изменились. Посовещавшись, вся группа пришла к единому мнению: вот оно, самое простое решение: со своей соотечественницей им будет гораздо проще договориться, буквально на одном языке, - казалось, что на неё легко будет оказать давление - и она станет для них кратчайшим мостиком к Элиосу и его формулам. В том, что она сможет повлиять на своего друга, сомнений не было... Подробности плана двойного похищения очень быстро сложились.
Никто из путешественников не подозревал, что за ними наблюдали...
Похищение удалось легко. Что будет дальше...
Когда стражи вошли в комнату снова, на этот раз вместе с Элиосом, - Элина была всё ещё без сознания. Элиос, не обращая внимания ни на кого, бросился к ней привести её в чувство. Первое, что Элина увидела - глаза Элиоса рядом, совсем близко...
Похитители не связывали своих пленников, вели себя корректно, но по большому счёту выбраться было невозможно, имелись другие системы охраны... Оставив их вдвоём, стражи вышли из комнаты... Системы наблюдения, в комнате, видимо тоже были. Но пленники даже не думали об этом - они видели друг друга, они вместе, они живы!... Элиос не знал, как просить прощения, он был в отчаянии, что невольно втянул Элину в происходящее - она же и не могла ни о чём говорить, не считала вправе даже... Всего несколько слов, которые могли ему что-то объяснить, она всё же сказала... И Элиос ей поклялся - он сделает всё, чтобы она была свободна: "Мы выйдем отсюда вместе, верь мне, я найду выход - и очень скоро..."
Время, отведённое для встречи, закончилось. Элина осталась одна, и её стражи принесли ей поесть. Всё это время они были чрезвычайно вежливы, хотя не очень беспокоились ввести её в курс дела... Она только понимала, что похищение связано с работой Элиоса, а происходящее подтверждало огромное значение этой работы... всё правда. Если бы Элиос не рассказал ей это раньше, она бы просто сошла с ума от непонимания и неизвестности... Теперь же она, поняв, что Элиос не пострадал, успокоилась немного. Но будущее было тёмным и совсем непрозрачным.
Наступала ночь. Но не сон. Тяжёлая ночь для Элины.
Часть 4.
Ночь наступила в тот момент, когда снаружи захлопнулись ставни - решётки её стражам казалось недостаточно. Полная темнота. И ни звука не доносилось снаружи. Элина осталась наедине с самой собой.
До этого момента (с тех пор как она пришла в себя) ей всё время казалось, что она в дурном сне, что она сейчас проснётся... Но сон не кончался - а сейчас она полностью во власти тяжёлых раздумий, настигших её... Самая главная и трудная мысль её была о семье. Какие могут быть для них последствия, что будет с ними, увидит ли она вообще своих близких, как они будут без неё... Она страшно винила себя за это, как ей казалось раньше, небольшое отклонение от маршрута, за то, что позволила себе забыться ненадолго... Одновременно приходила мысль о судьбе Элиоса, о том, что он сейчас принимает решение, так же думает о семье и чувствует огромную ответственность за Элину... Думала и о его родителях и брате, которые сходят с ума... И так же она помнила и беспокоилась о Вере, которая внезапно оказалась в чужом месте с незнакомыми людьми, с которыми и объясниться было ей невозможно из-за незнания английского... К этому добавлялась не совсем нелепая и невыносимая мысль, что Элиос может считать её причастной к этому похищению - ведь то, что похитители - её соотечественники - единственное, что она могла сообщить ему при свидании...
Но все эти кружащиеся бесконечные мысли перекрывала одна - о своей семье. Элина видела лица близких, пыталась как-то говорить с ними, но слова не рождались - одни слёзы, только слёзы, которые не приходили к ней много лет - только они одни сопровождали её всю ночь... Она пыталась давать какие-то обещания, зароки, клятвы на будущее - кому - только себе - никогда не покидать семью, не отделяться, не быть далеко, не помышлять об этом никогда... И постепенно нарастающий страх и неумолимая паника накрывали её... Элина была бессильна перед этим. И от неё ничего не зависело. Беспомощность, потерянность - никогда она такого не испытывала и не могла подобного вспомнить... Но не оставляла её и надежда, которая умирает последней. Элина могла только ждать. Она говорила с мировым пространством...
И мировое пространство услышало её.
Часть 5.
Элиос... Эхо в оливковых рощах
напоминает и множит былое.
Эхо в горах расставанье пророчит.
Солнце в долинах окутано мглою.
Там, вдалеке от привычного шума
прячется молодость, отзвуки тают.
Город гудит и грохочет бездумно.
Боги античные нас покидают.
Всё-таки ближе к утру Элина забылась коротким сном. Она проснулась от того, что к её лицу ощутимо прикоснулся поток света - ставни вновь были открыты. Элина бросилась к окну, подставила стул и, подтянувшись, приподнялась над краем окна. Посреди традиционного греческого дворика стоял автомобиль и несколько человек рядом. Один из них - наполовину седой - привлёк её внимание. Элина увидела его профиль - и боль в сердце стала нестерпимой. Элиос. Ещё два дня назад излучавший силу, уверенность, спокойствие, едва достигший сорока лет, ни одного седого волоса, цветущий - но сегодня совсем другой, старше на много лет... У Элины ослабели руки, и она рухнула на пол. Снова тьма.
Вскоре вошли похитители, они же и стражи, в полумасках. На этот раз ещё более корректные, они помогли ей подняться и сообщили, что она свободна. Они оба свободны! И вот уже они молча смотрят друг на друга. Говорят лишь похитители, так и не открыв лиц, дают им не допускающие обсуждений указания: никому ничего не рассказывать, поддерживать версию, что похищение произошло по ошибке - и тогда и они, и их близкие будут в безопасности. Но страх всё ещё не отпускает. К тому же перед тем как посадить их в машину, им завязали глаза, сказав, что это делается для их же собственной безопасности - через полчаса можно будет развязать...
В автомобиле - только они и водитель, и он молчит все эти полчаса. Элина и Элиос держатся за руки - им остаётся только вытерпеть и переждать, выполнив последние условия. Как только повязки были сняты, водитель сразу же заговорил: спеша, он утверждал, что он всего лишь таксист, его вызвали просто на пересечении улиц, дальше с ним сел человек, потребовавший уступить ему место за рулём в то время как сам водитель должен быть с завязанными глазами. И первые километры обратного пути, оказывается и сейчас у водителя были завязаны глаза, то есть, в автомобиле был четвёртый спутник, который вышел, когда они достигли предгорий. Похоже было, что таксист говорил правду, и он был так запуган, что боялся даже своих пассажиров. Однако, по просьбе Элиоса он всё же проехал с ними выше в горы насколько позволял грунтовый серпантин, где с облегчением оставил их. И наконец они вдвоём. На свободе...
Чуть больше суток прошло с момента похищения Элины, а ей казалось, что прожиты месяцы... Элиос, не говоря ни слова схватил её за руку, и они почти побежали, всё выше в горы, хотя явно их уже никто не преследовал.
...........................................................
Солнечный свет проникал сквозь резные кроны, а седоватый оттенок листьев придавал этому свету несвойственную месту и времени мягкость. Лучи уже успели нагреть груду камней, в которой приютились женщина и мужчина, вконец измученные всем произошедшим. Оливковая роща, её тени и свет принесли относительный покой... Только здесь Элиос начал рассказывать. И у Элины стали связываться нити всей истории.
Элиос держал её за руки как в далёкие времена, и оба чувствовали, как бегут минуты. На этот раз он был немногословен, слишком много должен был сказать, слишком мало было времени.
Всю ночь Элиос выстраивал свои пароли, чтобы не ошибиться, и в результате сообщил похитителям всю цепочку доступа к версии W, своей четвёртой попытке в расчётах - она была схожа с окончательной, но приводила мимо цели - там были значительные погрешности, которые трудно было бы распознать сразу. У компьютера в Бостоне круглосуточно дежурил химик, в целом знакомый с работой Элиоса, и именно он должен был проверить правильность доступа - он ничего не заподозрил. Конечно, Элиос понимал, что когда-то обман обнаружится, но не так скоро... О, там у Элиоса было так спрятано, что даже открыв всё, никто бы не разобрался - все версии кроме цифр имели и свои названия, например: линия Z, нить Y, стрелка Х, road W... и поди разберись, где верное направление. Элиос продолжал рассказывать - он почти уверен, что Элину разыскивать не станут, потому что после случившегося (и участники похищения должны это понимать) у Элины не будет никакой связи с Элиосом. Но когда-нибудь... он её найдёт, он помнит электронный адрес наизусть. А сейчас ему придётся исчезнуть. Всё резко изменится. Время есть, он воспользуется помощью руководителя и тех, кто ещё выше над ним, его с семьёй спрячут в другом штате, в другой стране, изменят имена... Родителям тоже придётся покинуть свой исторический дом в Салониках; Андреас с семьёй тоже должен будет оставить Афины, и вообще Грецию. Какое-то время за химиком будут наблюдать незаметно для него (ведь он не знает, что его вычислили) до конца экспериментов и до начала работы системы. Потом проект как бы свернут... химика отстранят... остановят утечку информации... Самое трудное будет - многие годы жить в других местах, не видеться с родителями или делать это очень осторожно. Но это необходимо. Пройдёт много лет...
Они смотрели друг другу в глаза. Едва ли они увидятся. Элиос только просил не менять адрес почты, и через несколько лет, когда-нибудь, он напишет ей, конечно под чужим именем, но в письме будет ключевое слово в начале и в середине текста, и это слово "Несебр". И впервые за все дни он поцеловал её. Это длилось. И это повторялось. А время сокращалось. И они ощущали его границы, как и в первую встречу.
Оливковыми тропами, хорошо известными Элиосу, они спустились к подножию гор, и, наконец, вышли в город, на маленькую окраинную площадь, где было кафе, а хозяином его был друг Элиоса, Димитрис. Гостеприимство друга было на высоте. Элиос сразу же позвонил родителям и сообщил об освобождении, и о том, что произошло крупное недоразумение. Димитрис принёс им завтрак и отвёз их домой, где все были еле живы, и где дежурила полиция всё это время. Вопросы ни к чему не привели - они смогли убедить всех в том, что это было ошибочное похищение. К тому же надо было спешить. Всё происходило теперь в другом темпе, измерялось уже секундами. Элиос, Элина и Вера отправились в порт, билеты быстро нашлись... Всё уже произошло. Они простились.
Часть 6.
Оставшиеся три дня на берегу, на Крите, прошли почти в молчании. Подругам было трудно, они пытались привести себя в адекватное состояние, чтобы вернуться к себе домой, не потревожив своих близких. Отдых теперь был условным, но всё-таки было море... И снова три дня, как в далёкое время, когда он должен был уехать раньше, а она... ("Три дня на том же берегу/но без тебя - текли уныло/и моря зов и дальний гул/и солнца сталь глаза слепила..." - вот на самом деле какие были тогда самые первые строчки, совсем простые, потом вторые "...и всё ж до последней минуты/рука оставалась в руке...")... Прошли и эти три дня. Элина и Вера вернулись домой. Их встретили... Продолжилась жизнь.
Подруги почти перестали общаться, тем более что у Веры были свои предположения об этом исчезновении, и она не сразу внутренне "простила" Элине тот жуткий день ожидания и тревоги... По просьбе Элины они даже перестали созваниваться. Такие перерывы в общении у них бывали и раньше...
Первые годы Элина постоянно ощущала тень над собой. Страх. Постоянная тревожность со дня возвращения. Она старалась быть постоянно с семьёй. Несколько лет они снимали дачу под Москвой, и отпуск проводили там, не помышляя о далёких странах. Но постепенно страхи бледнели, отдалялись... У Элины на дне души всегда оставались те дальние чувства и впечатления... Даже теряя силу, эти воспоминания не могли исчезнуть. Но они становились такими далёкими... Недолгое счастье, тревога и страхи... Не забывались, но уже не преследовали. Постепенно вновь захотелось увидеть мир. Снова Италия, Испания, Франция... А почему бы и не Греция... Но решение откладывалось. Да не так часто удавалось выбраться, зато было много работы и семейных проблем, в которые Элина была полностью погружена. Вот уже и новый век наступил...
Рубеж второго и третьего миллениума был почти не замечен среди трудов и разных не решающих, но явных поворотов частной жизни... выросла дочь и "окрылилась", стал известным человеком муж, сама Элина утвердилась в жизни как никогда - ещё в начале 90-ых она с коллегами написала несколько ставших популярными информационно-поисковых программ для Интернета, что и получало всё большее развитие и востребованность, а в её продвинутой семье компьютер и Интернет появился ещё очень давно, одним из первых в городе, работа становилась всё важнее... друзья постоянно были рядом... следы прошлого сглаживались, тропы зарастали... Однажды - это было в 1999 году - в Интернете промелькнуло сообщение, и кроме Элины едва ли кто-то в наших краях обратил на него внимание о том, что американские учёные сделали расчёты и провели испытания системы поиска содержания земных недр - и система позволяет "видеть" глубоко, так далеко, как могут проникнуть человеческие инструменты и гораздо глубже, и это приведёт к величайшим изменениям в цивилизации... Но сообщение больше не повторялось, и было такое впечатление, что эта информация слишком рано рассекретилась и не подлежит афишированию... Вокруг Элины и в ней самой происходили разные события, изменения, летело время...
Последние 30 строчек можно было бы уместить в одной фразе: Прошло много лет.
Второй год миллениума. Среди ежедневной электронной почты Элина увидела письмо, чуть не уничтоженное вместе со спамом, от Томаса Невилла... первая мысль была: "Это ошибка", но что-то помешало удалить его, и дыхание вдруг прервалось. Она открыла письмо и поняла с первых же строчек...
"Помнишь меня, Элина? В моей памяти ты всегда. Ты - и Несебр. Ты - и наше путешествие. Когда я думаю о тебе, каждый раз желаю тебе счастья и покоя. Надеюсь на это. Верю, что у твоя жизнь радует тебя. Хочу верить, что ты вспоминаешь меня и хочешь узнать, что со мной. Я живу в большом оживлённом городе, где нашли пристанище все три части моей большой семьи. Мы имеем возможность видеться даже чаще, чем когда-то - и эти встречи всегда счастье для нас. По документам мы теперь не родственники, у нас даже разные национальности, и именно поэтому нам удаётся общаться и не теряться. Работу свою я тоже смог продолжить и окончить эту тему. Теперь занимаюсь другими, необъятными и интересными исследованиями. Мои приоритеты - наука (работа) и семья, и мне кажется, что у тебя так же. В моей семье всякое случается - и сложности, и недопонимание, и компромиссы... Когда мне становится трудно, вспоминаю хорошее - очень часто вспоминаю тебя, первую нашу встречу - такую недолгую, всего несколько дней - солнечные дорожки, морской берег и Несебр, где мы весь день были вместе. О второй нашей встрече, понимаю, ты тоже помнишь, и я до сих пор прошу у тебя прощения за свою невольную роль в том поворотном событии... но главное было - наша встреча в лабиринте - это внезапное счастье, когда я вновь тебя увидел, и то острое наслаждение, которое я ощущал, находясь рядом эти дни путешествия... такое же, как когда-то, давно и далеко, когда у нас было всё... Прошу тебя ответить, хотя бы коротко, чтобы я знал, что ты прочитала это. Я бы хотел присылать тебе письма иногда - но это будет редко, и ты знаешь причины. В следующий раз электронный адрес будет другой, ты понимаешь, почему. Это ради тебя и наших близких. И знай, что Несебр всегда остаётся в моей памяти. Никогда не говорил тебе "Люблю". Теперь пишу это."
На этом заканчивается путешествие Элины.
По улицам старым Несебра,
где мы проходили вдвоём,
промчалась крылатая зебра,
которую - жизнью зовём.
09.2013 - 02.2014
http://www.200stran.ru/images/maps/1248028040_a70fc1.jpg