Первое ощущение было - это сон. В кофейно-спитых цветах, как на старых фотографиях. Лес без запахов, незнакомое мужское лицо. Но больше всего удивило не оно, а то, что запахи не возвращались.
Лес, даже двуцветный, был осенним, он обязан пахнуть хоть чем-нибудь, хоть прелью, хоть землей!
Пытаясь отстраниться, чуть не потеряла равновесие. Животный страх плеснул в голову, мир стал вязким, норовящим застыть, как гудрон, в котором ей суждено остаться навечно увязшей мухой. Отчаянно рванулась, с радостью ощущая боль содранной кожи. Ткань мира поползла и с треском лопнула. Последний панический рывок - и, чуть не потерянный, такой несуразный, такой яркий, такой родной мир, с запахами, болью и радостью - весь, весь вернулся и обрушился бетонной плитой.
Позже вкусно пахнущие восхитительно белые халаты шептали, шуршали, хрустели, грохотали металлом где-то рядом, кружились березовым хороводом, а она жадно ловила, как с большой ложки глотала, каждый оттенок запаха и звука.
Бешеная радость возвращения гудела во всем теле. Боясь, что это снова сон, другой, закричала, с восторгом ощущая жар напряженных связок. Березы кинулись к ней всем хороводом, нагнали новую волну запахов, но чей-то голос мягко погладил барабанные перепонки и остановил движение вокруг:
- Не надо. Все в порядке. Это адреналин. Она вернулась.
Смысл слов, наконец, дошел и до нее.
- Не торопитесь, милая, привыкайте потихоньку. Лежите себе, ощущайте. Вы родились в рубашке, чего не скажешь о Вашем спутнике.
- Каком спутнике? (О, Боже... какое наслаждение ощущать напряжение мышц... надо узнать, посмотреть, как это возможно, чтобы одновременно двигались челюсти, губы, и что там за мышца в ключице - это восторг, как она отзывается!)
- Мужчина, который Вас привез. Пришлось усыпить
- То есть - как?! (Мозг услужливо включил кадр из какого-то фильма - бьющегося в судорогах пса)
- Что Вы, милочка, что Вы, - низко и тепло засмеялся чудесный голос, - проснется завтра, и просто не будет помнить несколько часов своей жизни.
- А.. , - говорить уже не хотелось, только смаковать каждое возвращающееся ощущение, вот это тепло голоса, внезапный озноб, лед в ногах и кончиках пальцев.
- Давление у Вас падает, милочка. Вот мы Вас хорошенько укроем, поспите, все разговоры завтра, завтра!
"Завтра... Хорошенькое дело. А сегодня - кто я, где? А вчера? Кружится... что-то... водоворот? Нет, веретено. Или голова. Снова - в кисельные берега. Берега-нога... Как же болит нога. Просто костенеет от боли... И что за разговоры будут завтра?
***
Вопрос возник в голове где-то на границе пробуждения и зудел, еще не оформленный в слова-образы, с настойчивостью сентябрьской мухи. Наверное, это назойливое жужжание и привело к тому, что привычный утренний распорядок сбился, и все в этот день потекло бессистемно. Почистив зубы уже в третий раз за утро, Медведь досадливо крякнул, сел на край ванны, пытаясь собраться с мыслями. Поскольку ничего дельного так и не пришло в голову, пришлось смириться и попытаться сделать хоть что-то из намеченного на утро. Например, найти носки... Когда и ботинки оказались на своем месте, он с удовлетворением выдохнул: может, на этом странности, все же, закончатся...
Улица жила своей обычной жизнью: по вечнозеленому небу плыли корабли, торопясь к утренней раздаче слонов, а слоны стройными рядами маршировали к причалу под бодрые армейские кричалки тети Василисы. Разносчик денег кинул на ходу пачку хрустящих купюр, махнул рукой и затерялся в слоновьем мареве. Муха в мозгу притихла, видимо, соображая, как бы подоходчивее допечь. Ничего не оставалось, как положить в карман разноцветные фантики и двинуться навстречу неприятностям.
Контору Медведь заметил, наматывая уже пятый круг в ожидании своего потока. Она лихо притормозила и глубоким, с волнующим придыханием, альтом проворковала: "Доброе утро, милый!".
- Хм... Все-таки, ты, лапушка, самая мобильная и самая уютная из всех контор своего класса, - сделала Медведь комплимент машине, переступая порог.
- Благодарю, милый, - скромно прошептала прозрачная панель входа, возвращаясь на место за его спиной.
- Не стоит, дорогуша. Это - мой долг. Сделать себе, хорошему, хо-ро-шо. Напомни мне проверить твой навигатор. Научу шустренько пересекать потоки.
- Папочка, нельзя пересекать потоки! Я боюсь. Меня заблокируют!
- А я разблокирую. Не ной, глупышка. Кыш! - розовый слоненок явно принял контору за мяч.
- Ай! - пискнула она после очередного удара.
- Милая, давай-ка экран. И тихо мне тут!
Контора обиженно пискнула, но ничего не сказала. Слоненок, внезапно потеряв игрушку из поля зрения, растерянно потоптался и, обиженно гудя, побежал догонять остальных.
Пробегая глазами список предложенных на сегодня достижений и неприятностей, Медведь решительно перечеркнул вторую часть списка и остановил свой выбор на на "УВЛЕКАТЕЛЬНОМ ДЕЛЕ".
- Вот им сегодня и займемся, - пропел он себе под нос, открывая старомодную бумажную папку. Он питал слабость к раритетам.
Под "Увлекательным делом" значилось дело некоей землянки, обвиняющей некую венерянку в том, что она регулярно внедрялась в ее сознание, без предварительной на то договоренности, управляла ее действиями, пользуясь эмоциями и телом землянки в своих интересах.
- Ну, разумеется! - сообщил он конторе, - землянка требует приличную сумму компенсации.
- Таких в Вашей практике, сэр, уже с десяток набралось, - обиженно пробурчал самый дальний от него угол.
- Не дуйся. Это обещает быть интересным. Кроме того, кого-то они мне напоминают... Ммм? Какие мысли?
- Никаких, - буркнул угол, контору слегка тряхануло на повороте, и папки ссыпались на пол.
- Хамский выпад обиженной секретарши, - прокомментировал Медведь. Подумав, решил собрать папки сам. Сопение в углу прекратилось и, после небольшой паузы, сменилось чуть слышной музыкой. Медведь сделал вид, что не слышит. Музыка приблизилась и в воздухе разлился аромат свежесмолотого кофе.
- Разрешаю подлизаться, - милостиво кивнул Медведь.
Мультяшный зоопарк за окном весело семенил за тетей Василисой. Провожая их глазами, он рассеянно подивился взбесившейся цветовой палитре горизонта.
- Стоп! Вот откуда мы начнем наш пасадобль.
***
Динамик что-то тихо рассказывает, если бы не синкопа сакса, бессмысленность повторов на тему "наша любовь так проста" взбесила бы даже сонного карася. Сакс любую банальность сделает стильной, что ни говори, разъяснил он мужику с перфоратором на рекламном щите за окном.
Намазывая маслом хрустящую булку, открыл написанное за вчерашний день, перечитал, решил, что одной порции кофе маловато, и, прогревая джезву, прокрутил в голове все еще раз. Динамик, тем временем, виновато кашлянул и разродился Бобом Марли.
Ну, что ж... Пора переходить от лирики к объективной реальности. Розовые слоны покончили с демаршем и гоняли галдящих фламинго где-то там, где стаи альбатросов рисуют линию горизонта. Обычное утро, не хватает лишь вчерашней назойливой мухи.
Махнул рукой мужику с перфоратором, закладывая вираж на повороте, и задал курс на Венеру. Если точнее, к венерианскому справочному терминалу. За пару монет получил доступ, и, просматривая файлы закачки, хохотал так, что пару раз крепко приложил терминал кулаком, на что терминал, разумеетcя, ответил настоятельным советом идти к такой-то ближайшей родственнице по материнской линии.
Ну, Ви, так ты теперь у нас художница, значит, аборигенов маслом пишешь, Гоген нервно курит в рукав в своей хижине, ах ты ж, чертовка. Вот и понадейся на опекунов, задумчиво провел ладонью по экрану терминала и сплюнул, в сердцах.
Сопровождаемый укоризненным гудением уборщиков, безуспешно пытался задать курс вручную какое-то время, пока автопилот, устав ждать, не взял управление на себя. Подлетая к конторе, кивнул суровому мужику с перфоратором, дежавю, однако…
А теперь нужно немного подождать. Потому что, как известно, те, у кого рыльце в пушку, обязательно притащат свое любопытное рыло, чтобы его хорошенько начистили. Ну вот, долго ждать не пришлось!
- Что-то ты на себя не похож, а? Что, трухлявые пеньки уже вышли из моды? Ну, рассказывай, невоплощенный в Буратино, как сопливой венерианской девчонке удалось обвести тебя вокруг пальца?
Фигура в потертом кожаном плаще до пят, явно вознамерившаяся подпереть стену моей конторы, издала невнятный звук.
- Если тебе удобнее изображать обкурившегося мачо, не стесняйся. Даже начал получать удовольствие от твоего астматического хрипа, который ты сам, наверное, находишь брутальным. Смелее, я весь внимание, дрожу от нетерпения.
Протестующие кряхтение повторилось.
- Энике-бенике... Похоже, водить мне. Послушай, родной, я не первый год небо копчу..
- Не понял… небо – что?
- «Коптить небо» - есть такое земное выражение. В твоей коллекции брутализмов его еще нет? Дарю. Я сегодня весел и благодушен. Так вот, о небе: пока венерианская поросль развлекается, раскрашивая миры Солнечной системы под хохлому... Вот какого… сегодня было цвета небо на Ялмезе? Слоны, конечно, меня повеселили, не стану спорить. Некоторые виртуальные картинки ваших ребятишек милы. Ты можешь не кряхтеть? Про «хохлому» забудь - это выражение не вписывается в твой новый образ. Пусть себе резвятся, подрастут – только посмеются над детскими шалостями, а землянам эти маленькие экзерсисы не повредят.
- Тш-ш.. просто уточню – у вас так много слов, которые звучат похоже: эксперименты,экскременты, экзерсисы…
- Ерничаешь? Да уж, ваши с Ви эксперименты мало отличаются от экскрементов… да и экзерсисы недалеко ушли, - я с сомнением посмотрел на возникший перед носом бумажный стаканчик с кофе, - если уж ты решил подлизаться, то от кружечки хорошего кофе я еще не отказывался, заметь, акцент на слове «хороший».
Стаканчик хмыкнул и исчез, уступив пространство перед моим носом белоснежной фарфоровой кружке размером с хорошую супницу, в которой вальяжно колыхалась кофейная пенка. Сделав вид, что размер, в данном случае, не имеет значения, обеими руками я схватился за кружку и восхищенно закатил глаза:
- Умеешь, когда хочешь.
Некоторое время молча смаковал кофе, дожидаясь момента, когда градус нетерпения венерианского Наблюдателя достигнет точки кипения.
- Ладно, - сжалился я, - продолжим. На твою подопечную подан иск. Дело, в общем, обычное, не всякому понравится, что кто-то, без разрешения, вдруг влезает в твое тело и начинает развлекаться в нем всячески инопланетно. Если мои романтические соплеменники
возжелают полетать в свете луны, то они привыкли заключать договор. Ты знаешь, что это такое? Когда обе стороны договариваются. Земляне получают недоступные им мечты, а венериане, как в нашем случае, - экскурсию на Земле в приспособленном для подобного испытания теле.
- Если все дело в договоре, то он есть, - медленно процедил Клинт Иствуд, скрываясь за широкими полями своей ковбойской шляпы.
- Тьфу ты-ну ты… Надо тебе подкинуть другую фильмотеку. Мне бы, например, ты пришелся по душе в образе, ну, хотя бы, Мерилин Монро, из той сцены… Договор, говоришь? Так в договоре никто не писал о вытеснении личности, родной! Не было такого земного на то согласия. И вы оба это знали, разве – нет?
- Увлеклась девочка, расшалилась – с кем не бывает?
- Пеньком вчера был, вроде, а тупишь сегодня. Не серди меня, а то не посмотрю, что ты в шляпе.