***
...Гиперкальвинисты редко обращаются к теме теодицеи, ибо она для них заранее проигрышна; но вот, Гордон Кларк в работе «Бог и зло» попытался сделать это. Проведя беглый анализ, как эту проблему понимают различные «светские» авторы, он приступает к тому, что по этому поводу думают христиане. Разумеется, сторонники «свободной воли» тут же изображаются в невыгодном свете: «Бог всемогущ, скажут многие, но он принял политику невмешательства и позволяет человеку действовать вне его божественного влияния. Мы выбираем зло по собственной свободной воле; Бог не заставляет нас это делать. Поэтому только мы ответственны за это, а не Бог» . Здесь мы видим первую ошибку: Бог не принял политику невмешательства, если мы считаем ответственным за зло неправильный выбор нашей свободной воли. Наоборот, Библия настаивает, что Бог постоянно вмешивается во все события во вселенной, - в том числе, и в человеческую историю, которая для Него особенно важна; но если понимать «невмешательство» Бога как Его отказ насиловать наш свободный выбор, то в этом смысле – да, сторонники свободного выбора не считают Бога тираном и насильником.
Продолжая свое изложение проблемы, Кларк касается взглядов Августина на данный вопрос, и некоторым образом полемизирует с ним: «В своей работе о «Свободной воле» Августин, спрашивая, как можно предполагать, что все души, совершающие грех, происходят от Бога, не приписывая эти грехи обратно Богу. Другими словами, если Бог создал души, которые теперь являются грешными, разве Он не ответственен за грех? И далее: «Я спрашиваю, была ли свободная воля, по которой, оказывается, мы имеем право грешить, дана нам тем, кто создал нас. Ибо ясно, что если бы у нас не было свободной воли, мы бы не грешили; в таком случае, следует опасаться, что Бог может быть признан виновным за наши прегрешения».. Во избежание такого вывода, следует пояснить, по крайней мере частично, что без свободной воли мы вовсе не смогли бы совершать ни добро, ни зло. Существо, подобное камню, или даже насекомое, не способное вершить зло, равно не способно вершить и добро. Способность делать добро или зло одна, и не стоит винить Бога за то, что человек неправильно использует свою свободу. Руководствуясь свободной волей он действительно может принять неправильное решение, но без этого нет и правильного действия. Даже грех не оправдывает утверждение о том, что лучше бы грешников не было. В мире должны присутствовать все степени существования. Разнообразие необходимо. Даже душа, упорно продолжающая жить во грехе, лучше, чем любое неживое тело, не способное грешить, потому что у него нет воли. Здесь, однако, нужно сделать паузу. Следует ли из метафизического предположения о том, что бытие лучше, чем небытие, то, что грешник богаче, чем камень? Что бы сказал Августин, если бы вспомнил слова Христа: «Лучше было бы этому человеку не родиться»?» .
Все верно: да, свобода означает возможность зла, но она не означает неизбежную возможность зла; не будь свободы, не было бы и добра, или оно было бы принудительным, а, значит, было бы лишено силы добра, лишено своей сущности. Человек, подобный камню, и не выбирающий добро, или зло – если бы человек был сотворен Богом таким, то это уже было злом, ибо сотворить «каменного человека» (скажем, разумного, но не свободного» - это было бы злом. Однако делать вывод, что свобода необходима еще и потому, что в мире должны присутствовать все степени существования, т.е. и все степени существования зла – опасно; выходит, раз должна существовать свобода, должно существовать и зло; вывод о том, что душа, даже греховная, лучше, чем камень, вызывает в памяти известные слова: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мк. 8, 36). Для Бога даже одна душа важнее целой вселенной – пусть она и греховна, но в ней запечатлелся Его образ, ее нужно спасти; в этом смысле она значительно ближе Богу, чем камень; но она может и удалиться от Него значительно дальше, чем все камни мира; и тогда – лучше бы такому человеку не родиться. Но это не значит, что камень «лучше» грешника; грешник может придти к Богу, а камень – нет; безусловно, бытие лучше небытия – как добро лучше зла; зло есть удаление от бытия, и чем больше зла, тем больше небытия, смерти, тления. Проблема в том, что в камне тоже есть тление, как и во всем мире после падения Адама; но камень никогда не будет вечно страдать в аду.. Как бы там ни было, но мы можем спросить себя: а есть ли другая возможность для сотворенных существ следовать за Богом и творить добро – кроме свободы воли? Да, дарование свободы означает возможность зла: да, за этим последовали триллионы преступлений, гитлеры, сталины, ленины и прочие люди, которым лучше бы не рождаться; понятно, что Бог не виновен в этом зле, но какой вариант возможен, чтобы зла не было вообще? Только два: либо не творить мир вообще, либо сотворить мир таким, чтобы он не мог пасть никогда. Оба варианта означали бы, что Бог – некий самовластный правитель, который не желает, чтобы с ним добровольно разделил радость еще кто-то; в этом случае Бог не есть Любящая Личность – Ему хорошо, и Он не желает, чтобы еще кому-либо было хорошо; создание живых существ, которые не могут грешить и запрограммированно делают добро – это как создание деревянных игрушек, в которых нет настоящих души и сердца; это те же камни, и не более того. Здесь можно было бы упрекнуть Бога в том, что Он не желает создать нечто сродни собственному совершенству, не желает создавать то, что можно по-настоящему любить – и тут вариант некоего эгоизма налицо. Поэтому – да, создание свободы вызвало к жизни много зла, которого не хотел Бог, но оно явило и много добра – и Самого Иисуса Христа как воплощение Бога любви. Вы хотели бы отказаться от Христа и всего добра, что есть в мире?
Кларк, продолжая говорить об Августине, упоминает о том, что свободу воли необязательно понимать как выбор между добром и злом, т.к. настоящая свобода – это свобода делать только добро; с этим согласятся все христиане, однако, важно, чтобы эта свобода к добру не была принудительной.. Попутно наш кальвинист обращает внимание, что Августин полагал, будто человек после падения не может не грешить – значит, свобода может быть только к злу; но на небесах, говорит наш теолог, мы не сможем грешить. В связи с тем, что свобода необязательно значит выбор между добром и злом, и может совмещаться с необходимостью, Кларк цитирует Джона Джилла, которого часто считают самым выдающимся баптистским богословом – гиперкальвинистского направления. Вот эта цитата с комментариями Кларка: «В своем произведении «Дело Божье и истина» (The Cause of God and Truth) он пишет: «Бог это самый свободный деятель, свобода в нем крайне совершенна, и тем не менее она не безразлична к добру и злу. Бог не свободен в отношении зла... его воля определяется только тем, что есть благо; на другое он не способен... И то, что он делает, он делает свободно и, тем не менее, обязательно... Человеческая природа Христа, или человек Иисус Христос, который, в силу того, что был рожден без греха и жил без него всю свою жизнь на земле, был безупречен и не мог грешить. Он находился под своего рода необходимостью... совершать праведность; и одновременно делал это свободно и добровольно, что доказывает, что свобода человеческой воли... согласуется с некой необходимостью... Хорошие ангелы, святые и избранные, которые утверждены в том состоянии, в котором они находятся... не могут грешить или отпасть от того блаженного состояния, но полностью подчиняются Богу, исполняют его волю и работают с радостью и желанием. В состоянии освящения святые будут безупречны, не смогут грешить и будут делать только то, что хорошо. Но, то, что они делают или будут делать, исполняется и будет исполнено с величайшей свободой по их воле и желанию; откуда следует, что свобода человеческой воли... согласуется со своего рода необходимостью и определенностью». Эти слова эффективно опровергают ранее сделанное утверждение Августина о том, что человек должен быть способным ко греху, чтобы сделать что-то хорошее; и ставят свободную волю в сомнительное положение» .
То, что Джон Джилл говорит о свободе Бога, святых и ангелов – это великая истина; да, они никогда не грешат, обладая свободой всегда избирать добро; можно называть это даже совместимостью свободы и необходимости, но в любом случае – это, так сказать, «добровольная необходимость», а не некий гипноз, рабство, программа, принуждение. Не будем забывать и о том, что часть ангелов все же пала, не все стали святыми – да и святые обрели свободу «не могу грешить» только путем добровольного подвига во славу Христову. Что касается самого подвига Христа, то тут стоит уточнить: Джилл говорит, что Христос не мог грешить; это спорно – ведь в таком случае дьявольские искушения превращаются просто в спектакль: если со стороны человеческой воли Христа нет хотя бы чисто отрицательной возможности избрать искушения – тогда можно ли вообще это назвать искушениями? Можно ли тогда назвать нравственный подвиг Спасителя подлинным? Ведь если Он не был в таком положении, как мы, претерпевая искушения (пусть у Него не было первородного греха и дьявол мог искушать Его только извне), то непонятно тогда, «как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр. 2, 18). Что Он претерпел, если возможность избрать грех отсутствовала даже теоретически? Поэтому, отрицая во Христе свободу выбора добра и зла, колебания между добром и злом, которая есть у только греховных людей, надо признать, что Он, как и первозданный Адам, был posse non peсcare – был способен не грешить. Но это означает и то, что данная свобода Христа была такой, что Он мог (несмотря на то, что Он всегда и во всем исполнял волю Божию без единого, даже мысленного греха), тем не менее, отвергнуть эту свободу собственной волей, однако эта возможность, в отличие от Адама, никогда не превратилась в действительность – и потому Христос спас нас, а Адам пал; те же гефсиманские страдания показывают, насколько реальными были искушения Христа, насколько возможность отвергнуть Божью волю казалась реальной, и даже ангел укреплял Его (Лк. 22, 43) – но Он выстоял, и был верен до конца, без единого изъяна, хотя спасение мира висело на волоске. Без этого свободного подвига борьбы с дьяволом Боговоплощение не было бы реальным, а просто «игрой понарошку»; осуществив Свой нравственный подвиг, Христос превратил свободу non peсcare (не грешить) в наивысшую небесную, божественную свободу - non posse peccare – «не быть способным грешить»; и только благодаря Его добровольного подвигу победы над дьяволом, мы тоже можем обрести свободу всегда избирать только добро, свободу невозможности греха. Но Бог нам только дает возможность такой свободы, а не безусловно предопределяет ее.
Таким образом, нельзя согласиться с Кларком, что слова Джилла как-то опровергают мнение раннего Августина о том, что человек должен быть способным ко греху, чтобы сделать что-то хорошее; речь должна идти не столько о способности к греху, сколько о возможности отрицать свободу только к добру, которая была изначально у Адама; именно в этом случае делание добра для сотворенных существ становится подлинным; просто Джилл как гиперкальвинист рассуждает с точки зрения безусловного избрания – те, «кто надо», не отпали от Бога, будучи предопределенными к этому, а те, «кто не надо» отпали и уже никогда не вернутся к Нему; православие рассуждает только в том смысле, что у сотворенных существ есть возможность добровольно оставаться с Богом или уходить от Него: что выбрали, - то выбрали; тот факт, что часть сотворенных Богом существ от него отпала – как раз доказывает правоту тех, кто защищает свободу быть с Богом, или не быть с Ним; это не ставит свободу воли в сомнительное положение, как кажется Кларку; другое дело, что в сомнительное положение ставится свобода как колебание между добром и злом, та ущербная свобода, что возникал у нас после грехопадения, и тянет в черный омут, если Господь не вытащит – не без нашего участия, конечно. Кларк справедливо замечает, что многие авторы, включая Августина и Джилла, не дают формального определения свободы воли; сам он полагает, что традиционное понимание свободы означает выбор из двух вариантов действия, т.е. человек, сталкивающийся с несовместимыми вариантами действия, одинаково способен выбрать любой из них; разумеется, реформатский автор подчеркивает, что это неподлинная свобода, ибо истинная свобода состоит в следовании одному только Богу. С этим нельзя не согласиться; заметим, что свободы выбора добра и зла совсем необязательно означает, что у человека есть равные возможности выбора одного из двух вариантов, - ведь воля склоняется у грешника более к злу, нежели к добру. Что касается «свободы во Христе», то следует уточнить, что это возможность всегда избирать добро, избирать волю Божью; но превращение этой возможности в действительность не происходит так, как, допустим, вращение планет или звезд; здесь нет, и не может быть механичности природных законов, ибо человек – это в первую очередь личность.
98. Чтобы разбить доктрину свободной воли, Кларк приводит пример: «Теория о свободной воле была предложена для того, чтобы освободить Бога от ответственности за грех. Но она этого не делает. Предположим, на опасном участке пляжа находится спасатель. Среди нарушителей на воде появляется мальчик, которого затягивает в море сильное течение. Он не умеет плавать. Без решительной помощи он утонет. Помощь должна быть действительно сильной, потому что он, как все тонущие грешники, будет бороться со своим спасателем. Но спасатель продолжает сидеть на стуле и наблюдает за тем, как мальчик тонет. Возможно, он мог крикнуть ему несколько слов в качестве совета и попросить испытать свою свободную волю. В конечном итоге, по своей воле мальчик зашёл в море. Спасатель не толкал его и не мешал ему. Он просто позволил ему зайти и позволил утонуть. Решит ли арминианин, что спасатель может избежать виновности? Этот пример, имея некоторые ограниченные недостатки, сам по себе является достаточно позорным. Он показывает, что допущение зла в сравнении с определенной причинностью не освобождает спасателя от ответственности. Подобным образом, если Бог просто допускает, чтобы люди по собственной свободной воле были поглощены грехом, это не опровергает первоначальные возражения .. кроме того, данный пример не является справедливым отражением реальности. В отличие от мальчика, который существует относительно независимо от спасателя, в действительности Бог сотворил и мальчика и океан. Итак, если спасатель – который вовсе не является творцом – отвечает за то, что допустил гибель мальчика, даже если предположить, что мальчик вошёл в море по собственной воле, разве не выглядит сотворивший их Бог в ещё худшем свете? Конечно, Всемогущий Творец мог либо сделать мальчика лучшим пловцом, либо океан более спокойным, или, по крайней мере, спасти ребенка. Свободная воля и попущение не только не относятся к проблеме зла, но более того, идея о попущении не имеет разумного значения. Допущение гибели человека в океане относится к сфере возможностей спасателя. Однако оно зависит от того, что спасатель не может управлять океанскими течениями. Если бы у спасателя было какое-либо огромное всасывающее устройство для поглощения мальчика, этот пример назвали бы убийством, а не попущением. Идея о попущении возможна только в том случае, если есть независимая сила: либо сила мальчика, либо океана. Но отношения между Богом и вселенной иные. Ничто во вселенной не может существовать независимо от Всемогущего Творца, ибо в нем мы живем, развиваемся и утверждаем свое существование. Поэтому касательно Бога идея о допущении не имеет смысла» .
Начнем с бесспорного утверждения: милость Божья велика; хотя бы потому, что мы все пока еще не в аду, и мир тоже не превратился в преисподнюю; Кларк намеренно искажает позицию тех, кто учит о совместимости Божественного могущества и свободной воли; но снова пытается навязать своим оппонентам идею того, что Бог якобы не вмешивается во все, что происходит на земле, и поэтому люди якобы просто действуют по своей свободной воле, как захотят; такая позиция свойственна скорее деизму: Бог сотворил мир, а потом мир существует сам по себе; но это явно не библейская позиция. Относительно примера с мальчиком и спасателем нужно сказать следующее: воля Божья таинственна, и мы не всегда можем знать (чаще всего – вообще не знаем), почему данный человек умер именно в это время в этом месте, и именно так, как это произошло; разумеется, спасатель должен спасать мальчика, несмотря ни на что; и, конечно, Кларк прав, говоря о том, что если у спасателя и нет возможностей спасти мальчика, то у Бога они есть всегда; однако этот пример неудачен в том смысле, что речь идет только о физическом, так сказать, материальном спасении человека, спасении тела, а в отношениях Бога и человека речь идет о спасении души. Если бы человеческая жизнь заканчивалась на земле, и не было бы никакой вечности, то пример Кларка с тонущим мальчиком, когда Бог якобы не спас ему жизнь, показался бы ужасным; но христиане верят в жизнь вечную – верят так же и в то, что страдания и даже смерть могут иметь искупительное значение; мы ведь не знаем, какова была жизнь этого мальчика, до того, как он утонул; мы не знаем, как бы он жил, останься он в живых. Здесь крайне опасно применять некую «математическую логику»: раз утонул – значит, Бог наказал его за какие-то чудовищные грехи.
Можно вспомнить примеры из Писания: «В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13, 1-5); «И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но [это для] [того], чтобы на нем явились дела Божии» (Ин. 9, 1-3). Как видим, Сам Господь наш Иисус отрицает прямую человеческую логику в понимании деяний Божьих: мы-то считаем, что если человек погиб ужасной смертью, то, стало быть, он был виновнее остальных; а если он слеп с рождения – значит, родители какие-то чудовища; но у Бога другие принципы, - Он не является «машиной справедливости», которая действует по какой-то четкой схеме. Если м-р Кларк знаком с четким богословским объяснением смерти каждого человека – я могу только посочувствовать.. В этой связи нам не всегда понятно: почему одних грешников, - христиан, язычников, или даже атеистов, - Бог милует во время земной жизни, а других – нет; нам даже не всегда понятно, милость ли это – если грешник остался жить, или ему лучше было бы (для его спасения) заболеть и умереть, ведь во время земной жизни милость Божья может проявляться как в болезни и страданиях, так и в исцелениях от них; милостью бывает и смерть.
Ясно одно: Бог желает спасения всех; Он делает все возможное, чтобы люди спаслись; но это спасение не может быть насильственным, потому что тогда оно вообще перестало бы быть спасением; человек должен хотя бы протянуть Богу руку для того, чтобы Он вытащил его из адского океана; в конце концов, мы читаем, что Христос спас одного разбойника, и не спас другого – причина заключалась в их отношении к Богу. Иначе, либо Бог должен против их воли спасти всех, либо мы должны поверить в предопределение – Бог желал, чтобы благоразумный разбойник был именно таким, и хотел его погибели; в этом случае образ Бога становится намного хуже образа самого разбойника. Следовательно, если Кларку не нравится пример с тонущим мальчиком, то – что остается? Предположение, что Сам Бог его утопил? И разве в кальвинистской теории, когда Бог проходит мимо неизбранных, ситуация не похожа на спасателя, который не оказал помощи тонущему мальчику? В православном варианте Бог всегда стремится помочь человеку и не проходит мимо; даже когда кажется, что Бог оставил человека – это для его спасения; любое наказание человека – это следствие его свободных действий, когда Бог всемерно жаждет его спасти, а человек каким-то образом отверг Его волю; пример с тонущим мальчиком надо несколько изменить: Бог стремится спасти человека, но человек вырывается из Его рук, как капризное дитя вырывается из рук отца, и потому Бог не спасает человека в виде насильственного заключения в «камеру рая»; скажут: но ведь отец должен удерживать ребенка во что бы то ни стало, как бы он не вырывался; кальвинисты обязательно вспомнят цитату, - «И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей» (Ин. 10, 28). Оба утверждения, конечно же верны, но: человек – это не маленький ребенок, а свободная сознательная личность, поэтому его спасение – это не то же самое, что спасение младенца, личности которого еще только предстоит сформироваться; к тому же, в православии Бог не осуждает никого из маленьких младенцев, а вот Кларк, как строгий кальвинист, должен верить, что многих младенцев Бог осуждает на ад; что до слов Спасителя «никто не похитит», то речь идет о том, что этого не произойдет, если люди будут послушны, ведь тот, кто любит Иисуса, должен соблюсти Его заповеди.. В противном случае это будет ситуация «кукла в руке» - кукла действительно всегда будет в руке кукольника, потому как начисто лишена какого-либо выбора..
Кларк приводит богословский аргумент: идея о попущении Богом возможна только в том случае, если есть независимая сила, - либо сила мальчика, либо океана, но ничто во вселенной не может существовать независимо от Творца; тут многое связано с тем, как мы понимаем слово «независимость»: с одной стороны, все зависимо от Бога и все в Его руках; но у людей есть «относительная независимость» от Бога по причине их свободы – т.е. вопрос нельзя ставить в виде очередной ложной дилеммы: или мы зависимы от Бога, или независимы; верно и то, и другое. Все в руках Божьих, поэтому православные не хуже кальвинистов знают, что «если бы не помощь Божья, если бы не Его защита, то бес одним когтем мог бы перевернуть мир» ; Бог милостив к нашим немощам; но Его милость не заставляет нас быть верными Ему; мальчик может воспротивиться Богу так, что его спасение станет возможным, только если убить в нем все – свободное стремление сердца, душу; и это будет не спасение, а именно убийство спасения – это будет просто спасение камня, а не человека, и в раю окажется камень вопреки воле Божьей спасать человека; что касается «сил океана»: да, водная стихия находится в руках Божьих, но слишком упрощенно представлять себе, что вот-де Бог взял и бросил волну на грешника; если человек идет купаться, а около озера висят таблички с предупреждениями, что купаться там нельзя, и много случаев, когда это закончилось смертью, но он все равно идет и тонет – неужели Бог утопил его, специально втянув его в воду?! Видимо, только кальвинист и может так думать.. Или, все же, действия людей и действия стихий Бог еще при творении связал мудрым законом: и если люди бунтуют против воли Божьей, то стихии выходят из себя и люди гибнут?
99. Пытаясь укрепить свою позицию, Кларк скрывается за цитатой из «Наставлений» Кальвина: «Некоторые говорят здесь о различии между «волей» и «попущением», утверждая, что нечестивцы погибнут потому, что Бог попускает это, но не потому, что желает. Но почему Он попускает, если не потому, что желает? Утверждение, что Бог лишь допустил, но не повелел, чтобы человек погиб, само по себе неправдоподобно: как будто Он не определил, в каком состоянии хотел бы видеть своё высшее и самое благородное создание. Я без всяких сомнений вместе со св. Августином исповедую, что воля Божья есть необходимость для всех вещей и что всё, что Бог постановил и чего пожелал, неизбежно происходит» . Когда я слышу, что воля Божья есть необходимость всех вещей, и что все происходит неизбежно, как постановил Бог, то в лучшем случае это будет вариант шахматной доски – все ходы делают фигуры, но не сами, а по велению Бога – не только добро, но и зло, что Кальвин многократно и подтверждал, утверждая, будто Бог обращает устремления злых куда ему угодно, движет их волей и поддерживает их усилия.. А насчет желания смерти грешника Богом, почему бы не вспомнить известное: «Скажи им: живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был» (Иез. 33, 11).
Продолжая свое наступление на свободу, Кларк снова предлагает выбор! Вот парадокс: человек отрицающий свободу и настаивающий на предопределении, все время предлагает выбирать между жестким детерминизмом и идеей совместимости свободы и предопределения – не означает ли это де-факто признания свободы? Предлагаемый им выбор таков: «Являются ли такие противоположные взгляды, как свободная воля и детерминизм, абсолютно разобщенными? Согласно первому, никакой человеческий выбор не может быть предопределен; последний утверждает обратное. Есть ли третий вариант? Возможно ли, чтобы одни события или действия были предопределены, а другие нет? Однако и такая возможность ничем не способна помочь нашей дискуссии. Помимо странности приписывания полу-всевластия Богу и полусвободной воли человеку, суть конфликта состоит в выборе, который нельзя расколоть пополам. Мог ли Иуда решить не предавать Христа? Если бы он мог решить не предавать Христа, говорит арминианин, признается его нравственная ответственность; но тогда, говорит кальвинист, пророчество оказалось бы ложным. С другой стороны, мог ли Пилат решить освободить Иисуса? Готовы ли мы сказать, что возможно Бог не был уверен в необходимости событий плана искупления? Кроме того, Библия ясно говорит: «Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом израильским [собрались], чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой». Здесь в этих индивидуальных решениях нравственная ответственность противостоит успеху Божьего вечного плана искупления. Поэтому бессмысленно предполагать, что одни решения свободны, а другие предопределены» . Вот так – нравственная ответственность, или Божье искупление!
Если уж г-н Кларк сам признает, что многие люди, рассуждая о свободе, не дают ее четкого определения, то и вопрос о том, совместима ли свобода с детерминизмом, так же повисает в воздухе: что такое свобода? Что такое детерминизм? Полагаю, что подавляющее большинство людей (христиан и нехристиан) согласились бы, что это совместимо, ибо свобода не означает некий абсолютный произвол; аналогичным образом, только абсолютный детерминизм несовместим со свободой – полет камня, например; однако Кларк специально избирает черно-белый вариант: у него свобода – это абсолютный индетерминизм, а детерминизм - безусловное предопределение. Однако в такую свободу и такой детерминизм мало кто верит, а уж, чтобы верить в этой одновременно – таких людей еще поискать; впрочем, в своем богатом воображении г-н Кларк нашел, видимо, много таких персонажей.. На вопрос реформатского теолога, - «возможно ли, чтобы одни события или действия были предопределены, а другие нет?», - традиционный ответ должен быть таким: все события, так, или иначе, - определены Богом; но что касается спасения или погибели людей, то речь всегда идет об условном предопределении, совместимом со свободой – человек спасается Богом, или погибает без Бога, потому что это происходит на основании его собственных действий, а не только действий Бога, и эти действия Бог не «программирует» в обратную сторону. Обсуждая старую проблему с предательством Иуды, Кларк не может принять простую вещь: да, Бог предвидит его предательство, и Его предвидение не может быть ложным; однако Бог предвидит и то, что Иуда это сделает свободно, а не по заранее заданной программе, не потому что Бог это приказал; и это предвидение Бога тоже не может быть ложным – по свободному изволению Иуда предаст. Так что Бог предвидит и свободу выбора Иуды, и его колебания, - предавать, или нет, и его конечное решение – и все это предсказание не может не сбыться – т.е. не только решение Иуды, но и свободное принятие этого решения; Бог предвидит и то, что Иуда мог бы не предать, и то, что он все-таки предал, - но Кларк упорно замечает только последнюю часть предвидения Бога. То же самое и с Пилатом, и с иудеями: да, Бог предопределил их участие в осуждении Спасителя; но Он и предопределил их свободный выбор в суде над Христом; Он предопределил, что это произойдет не вынужденно, не в силу вечных декретов об избрании и осуждении, не потому что их воля якобы стремится только к злу из-за предвечного осуждения, но потому что они, колеблясь между добром и злом, изберут все-таки зло (колебания Пилата в связи с осуждением Иисуса слишком хорошо известны). Поэтому, перед нами снова ложный выбор: или нравственная ответственность, или предопределение; вместо единственно возможного: предопределение через нравственную ответственность, через невынуждаемый выбор творения.
Кларк старается подвести под свою доктрину надежную «историческую базу» - показать, что и до Кальвина христиане якобы только и думали о безусловном предопределении. Аргументы эти порой довольно забавны: оказывается, и автор послания Варнавы, и Климент Римский, и Игнатий Богоносец, - все они были чуть ли не правоверными кальвинистами! У Варнавы обнаруживают даже «ограниченное искупление»! И смех, и грех – правда, это не мешает кальвинистам отрицать, например, доктрину «монархического епископата» у св.Игнатия, и его ясные утверждения о том, что Евхаристия – это Плоть Господа, а не просто благодать, как учил Кальвин.. Затем идет Готшальк, который в девятом веке действительно учил двойному предопределению; затем вальденсы – но судя по тому, что Кларк допускает их существование с начала средневековья (с 6 века?), - говорить просто не о чем, поскольку «неальтернативным» историкам история вальденсов «кажется» восходящей не ранее, как к 12-13вв. Услышим мы и про схоласта Томаса Брадвардина, а также про Гуса и Уиклифа, хотя их взгляды считать кальвинистскими во всех аспектах было бы просто нелепо. Далее у Кларка идут уже богословы Реформации. Итог печален: всего несколько авторов в период с 1 по 15 век; кроме Августина и некоторых сторонников жесткого августинизма, никто из отцов Церкви такую доктрину не принимал, и свободу воли не отрицал, признавая лишь ее повреждение первородным грехом; никакой Церкви, которая 15 веков до Кальвина якобы верила в безусловное предопределение и не верила в свободу воли, - нет и в помине; какие еще исторические аргументы нужны? Или, Кларк верит, что Бог специально предопределил всю Церковь заблуждаться 1500лет? Как кальвинист он может верить даже в такие ужасные фантазии..
100. Несмотря на явную нехватку аргументов, Кларк продолжает свой бой, снова обвиняя всех сторонников свободы воли в том, что они делают Бога бессильным: «Свободная воля не способна освободить Бога от виновности, а допущение не может сосуществовать со всемогуществом. Но и для всеведения арминиане не могут найти логического обоснования. Папистско-арминианская позиция – это наблюдатель на высокой отвесной скале. По дороге внизу, слева от наблюдателя, машина едет на запад. Справа от наблюдателя машина едет на юг. Он может видеть и знает, что в точке пересечения непосредственно под ним произойдет столкновение. Но его предзнание, как гласит аргумент, не является причиной несчастного случая. Подобным образом, предполагается, что и Бог знает будущее, не вызывая его. Однако это сходство обманчиво по нескольким причинам. В действительности, человеческий наблюдатель не может знать, что столкновение произойдет. Хотя маловероятно, но все же возможно, что, прежде чем достигнуть точки пересечения, у обеих машин произойдет прокол шины, и они свернут в сторону. Также возможно, что наблюдатель неправильно оценил скорости, и в данном случае одна машина может замедлить свой ход, а другая ускорить, так что столкновения не произойдет. Поэтому человеческий наблюдатель не имеет безошибочного предзнания. Для Бога такие ошибки недопустимы. Человеческий наблюдатель может приблизительно догадаться о том, что столкновение произойдет, и эта догадка не сделает инцидент неизбежным. Но если Бог знает, то избежать столкновения невозможно. За сто лет до рождения этих водителей не существовало возможности избежать столкновения. Невозможно было, чтобы один из них остался в тот день дома или поехал по другой дороге или в другое время и с другой скоростью. Они не могли выбрать иное, чем то, что сделали. Это означает либо то, что у них не было свободной воли, либо то, что Бог не знал. Допустим на мгновение, что божественное предзнание, подобно человеческим догадкам, не является причиной известного наперед события. Даже в этом случае, если есть предзнание, которое противоположно подверженным ошибкам догадкам, свободная воля невозможна. Если воля человека свободна, и все можно изменить, Бог не может быть всеведущим. Некоторые арминиане признавали это и отрицали всеведение, но это явно ставит их в несоответствие с библейским христианством. Есть и другая трудность. Если арминианин или папист желает сохранить божественное всеведение и одновременно утверждает, что предзнание не имеет причинной силы, пусть он объяснит, как столкновение было определено в вечности за сотни лет до рождения водителей. Если не Бог устроил вселенную таким образом, то кто? Если не Бог, тогда во вселенной должен существовать независимый фактор. И если таковой есть, следуют один или, возможно, два вывода. Во-первых, придется отказаться от доктрины о творении. Творение ex nihilo должно находиться совершенно под Божьим контролем. Независимые силы не могут быть сотворенными силами, а сотворенные силы не могут быть независимыми» .
И опять наш отрицатель свободы предлагает ложный выбор: или Бог всесилен, и тогда нет свободы воли; или Бог бессилен, и тогда свобода воли есть. Конечно, Кларк не дает никаких дефиниций: как он понимает всесилие Бога? Вот Бог прямо сейчас в силах прекратить существование г-на Кларка – почему же этого не происходит? Из того, что Бог в силах сотворить нечто, нельзя умозаключать, что Он обязательно творит это нечто – иначе это означало бы лишить Бога свободы обращаться со Своим всесилием; например, Бог мог бы превратить г-на Кларка в гениального физика, но этого, очевидно, никогда не произойдет; почему? Да потому что это было бы насилием над богословскими талантами реформатского теолога – кому что дано.. Поэтому, если Бог всесилен и над нашей свободой (что верно), это не значит, что Он непременно должен ее раздавить – Он не делает этого, ибо не спасает нас без нас. Сравнение Бога с пассивным наблюдателем в некальвинистском богословии – это примитивная карикатура; нет, Бог управляет всем, но это не дергание кукол за нитки, и не движение паука в центре паутины. Разумеется все христиане должны верить в то, что Бог все знает заранее, и что Он является причиной всего, ведь без Него воистину ничего не происходит; мнение части арминиан по поводу отрицания всеведения, следует признать еретическим, - разногласия с кальвинистами не в этом.
Кларк говорит, что вера в предзнание без предопределения означает, что предзнание не имеет причинной силы; тут все зависит от того, что мы понимаем под «причинной силой»; очевидно, Кларк как истовый реформат, полагает, что любая причинность со стороны Бога носит характер абсолютного детерминизма – в этом случае любое Его причинное действие в принципе несовместимо со свободой; но в традиционном христианстве не так: в случае с людьми Бог причиняет события через их выбор, и поэтому можно сказать, что предзнание имеет причинную силу, но это причинная сила условного предопределения. Бог не причиняет зла, но Он попускает нашей воле выбрать зло, санкционируя это действие, ибо без свободных действий человека спасение, предлагаемое Богом, оказалось бы подделкой. Иными словами, Бог не сталкивает автомобили двух водителей, подобно фигурам двум солдатикам в детской игре; Он управляет этим процессом через свободные действия самих водителей, - почему произошло, это столкновение, и какой вечный смысл в нем, и в его результатах, - мы не знаем; ясно только, что за рулем автомобилей сидят именно водители, и их руки вращают руль, а не Божьи; Бог же вращает руль «машины мира», в котором и происходит это столкновение автомобилей. Бог предвидит все свободные действия водителей вплоть до столкновения; Он знает их судьбу и после; Он знает, почему это произошло именно так; Он хочет только одного – нашего спасения. Кларк говорит как заклинание: творение должно находиться совершенно под Божьим контролем; независимые силы не могут быть сотворенными силами, а сотворенные силы не могут быть независимыми. Абсолютно независимые от Бога силы – да, не могут быть, иначе это действительно ниспровергало бы Его могущество; но так никто и не говорит: человек «относительно независим» от Бога – вся его жизнь в руках Божьих, но при этом он в состоянии игнорировать любые Божьи действия по своему спасению, не ведая, не желая ведать, что за этим кроется только вечный ад.. Проблема в том, что г-н Кларк понимает контроль со стороны Бога как «тоталитарный контроль» - и в этом смысле вариант с «марионетками» - нравится это ему, или нет, - все равно возникает; если Бог может сотворить только существ, у которых нет свободы уйти от Него, быть в какой-то степени независимыми от Него – то это как раз и ограничивает всесилие Бога, делая Его неспособным создать настоящую личность, - а только каких-то роботов..
101. Полемизируя со сторонниками свободы воли, Кларк приводит мнение одного из оппонентов кальвинизма: «доктрина о предопределении глубоко вошла в христианское мышление. Несмотря на то, что таким образом подчеркивалось Божье всемогущество, Божья свобода возвышалась за счет свободы человека, и самые нечеловеческие поступки истолковывали как происходящие по воле Божьей. Но к счастью, доктрина о предопределении исчезает, по крайней мере, в её применении к тем грехам, которые явно можно предотвратить. Некоторые все ещё утверждают, что, когда жертва тифа умирает из-за недостатка санитарии, это происходит потому, что так «должно быть». В таком взгляде есть большая доля нелогичного успокоения. Но не многие, даже среди строгих кальвинистов, захотят сегодня сказать, что если человек напивается и убивает свою семью, в его поступке выражается воля Божья» . Действительно, неужели у кого-то действительно хватит дерзости утверждать, что Бог желает, чтобы человек убил свою семью? Но послушаем г-на Кларка: «Я очень искренне, подчеркивая, хочу сказать, что если человек напивается и убивает свою семью, то воля Божья заключается в том, чтобы он так поступил. Писание не оставляет места для сомнений, как ранее уже было сказано, в том, что волей Божьей для Ирода, Пилата и иудеев было то, чтобы они распяли Христа .. Сейчас противники, возможно, будут утверждать, что кальвинизм вводит в волю Божью внутренние противоречия. Разве убийство не противоречит воле Божьей? Как Бог может желать убийства? Очень легко. Термин «воля» имеет двойное значение. Десять заповедей это наставительная воля Божья. Они велят, чтобы люди делали одно и воздерживались от другого. Они утверждают, что следует выполнять; но они ни утверждают, ни вызывают то, что выполняется. Но декретная воля Божья, по сравнению с его предписаниями, является причиной каждого события. Было бы полезно внести ясность, если термин «воля» не относится к предписаниям. Назовите требования нравственного поведения заповедями, предписаниями или законами, и сохраните термин «воля» для Божьего замысла. Это два разных понятия, и то, что выглядит как противодействие между ними, не является внутренним противоречием. Иудеям не следовало требовать распятия Христа. Это противоречило нравственному закону. Но Бог постановил смерть Христа от основания мира. На первый взгляд может показаться странным, что Бог постановил безнравственный поступок, но Библия показывает, что это так .. Арминианин сказал бы, что воля Божья не может противоречить самой себе, и поэтому тайная воля Божья не может противоречить Его явленной воле. Кальвинист скажет то же самое, но он более ясно понимает, что такое противоречие, и что говорит Писание. Тайной волей Божьей было то, что Авраам не должен был пожертвовать своим сыном, но явленной волей Божьей, его заповедью было то, что Авраам должен был принести сына в жертву. Внешне это выглядит как противоречие. Но это не так» .
Если наш богослов всерьез считает, что убивая свою семью, человек исполняет желание Бога, то о чем еще говорить? Или – он убивает только потому, что воля Божья постановила это? Тут два несомненных богохульства: и то, что воля Божия может такое постановить, и то, что если это постановлено, то человек не может не выполнить этого указа; а уж как рука м-ра Кларка выводит слова, что это «очень легко» - что воля Божья может желать убийства, - это не вмещается в моем сознании.. Все христиане с младых ногтей знают, что Бог убийства запретил, а здесь.. Допустим, даже, что в Боге как-то различаются наставительная воля Божья и «декретная», тайная и явная, - но противоречить друг другу как добро и зло они не могут, ибо это, во-первых, кощунственно предписывать Богу желание зла, и, во-вторых, это вводит двух богов – светлого и темного, что находит параллели не в христианстве, а скорее в манихействе и дуалистических ересях; в итоге это тоже кощунство; не говоря уже о том, что представления о доброй и злой воле Бога вносят диссонанс в понимание божественной природы, и делают относительными сами эти понятия; если все, чего желает Бог, - это добро, тогда и «постановление Бога» об убийстве человек семьи – это тоже добро; и выполнение человеком этого предписания Самого Бога – это тоже добро; если Бог постановил «безнравственный поступок», Распятие Христа, то, поскольку Бог ничего безнравственного постановить не может по определению, - значит, этот поступок нравственен, и Пилат с иудеями совершали нравственные вещи, приговаривая Невиновного Христа к смертной казни.. Тогда нравственно просто все – даже самые ужасные преступления, - поскольку так от вечности постановил Бог. И по-другому быть не может. Понятие добра и зла, тем самым, стали фактически тождественными, а, следовательно, уничтожились.
Кларк утверждает, что декретная воля Божья является причиной каждого события – поскольку он понимает это в смысле абсолютного детерминизма, то это значит, что если Бог прямо и не совершает убийства, то делает все, чтобы они совершились; особенно занимательно, когда наш кальвинист говорит, что странно – Бог постановил совершить безнравственный поступок – но так в Библии написано.. Т.е. в Библии написаны безнравственные вещи? Или в реформатском толковании Библии? Характерны эти отсылки реформатов к Библии, когда аргументировать больше нечем: но Библия сказала! Ощущение какого-то «оракула», словам которого язычники обязаны безропотно подчиняться; куда при этом делись христианские разум и совесть – совершенно непонятно; если человек спокойно утверждает, будто Бог желает и повелевает совершить то, что Он строжайше запретил, - значит, с его прочтением Библии ситуация обстоит самым жутким образом.. Само постулирование явной и скрытой воли Божьей – звучит просто оскорбительно; значит, у Бога есть какая-то «темная сторона», «скелеты в шкафу», «тайная жизнь», которую Он прячет от людей – а наяву вам говорят, что убивать нельзя; конечно, мы не знаем всего о воле Бога; но о явной воле Бога мы читаем в Писании и знаем о ней из жизни Церкви; и мы знаем, что любые скрытые действия Бога не могут противоречить Его явным предписаниям, ибо Бог един, и Он есть Любовь, которая не может повелевать убивать и грабить; но кальвинисты откуда-то вытаскивают на свет тайную волю, противоречащую явной – откуда они ее взяли? Если не из Библии, то, может, из опыта богообщения Лютера и Кальвина?
Но любой опыт богообщения должен проверяться практикой Церкви, и такой проверки этот опыт не пройдет – настолько он ужасен; или это взято из самой Библии, но тогда противоречия на уровне противоположности добра и зла – приписываются и Библии, и Богу; какой из двух вариантов хуже, даже трудно себе представить.. Ссылки на пример с жертвоприношением Авраама, крайне неудачны: никакого противоречия между явной и скрытой волей Бога здесь нет, ибо Господь, несомненно, ни в какой степени не хотел, чтобы Авраам убил своего сына; предписание же это было только испытанием веры Авраама, его доверия Богу; если же м-р Кларк и правда думает, что Бог желал одновременно и того, и другого – то он приписывает Богу сумасшествие, лицемерие и зло; такому Богу доверять ни в коем случае нельзя; зато это позволяет оправдать диктаторские действия Кальвина: когда он сжигал людей в Женеве, то, видимо, это было повеление скрытой воли Божьей? Т.е. Кальвин совершал добро, подобающее «избранным святым», которые никогда не потеряют спасения? Так, или иначе, но в такой доктрине Бог воистину творит, что угодно: Он и добра желает и зла, и повелевает и то, и другое, и Его повеления не допускают возможности избрать что-то иное.. Перед нами – абсолютный божественный произвол и совершеннейшая внеморальность. Если Кларк желает верить в это – его дело, но христиане предпочитают верить в Бога, Который есть Свет безо всякой тьмы – скрытой воли, как выражаются некоторые.. И не надо забывать слова Писания о том, что все тайное и скрытое станет явным – и скрытые мотивы кальвинистов приписывать Бог «злую волю» тоже станут явными..
102. Пытаясь объяснить кальвинистское понимание свободы воли, Кларк снова ссылается на Джона Джилла: «Отклоняя материалистическую философию Томаса Гоббса, Джон Джилл утверждает, что вопрос состоит в том, предопределяются ли все факторы и события извне, без собственной согласованности между собой. Спор с Гоббсом, продолжает он, касается не силы воли сделать то или это, а природной свободы воли. Из такой линии аргументации следует, что природная свобода воли заключается в ее свободе от внешних или материальных причин. Если кто и делает человека марионеткой, так это Гоббс, согласно которому действия человека полностью определяются физико-химическими причинами. Конечно, это является одной из форм детерминизма, но она никогда не была кальвинистским детерминизмом; и обвинять кальвинизм в том, что без сомнения можно предъявить Гоббсу, только показывает незнание кальвинисткой позиции. Более подробно Джилл говорит о том, что неизбежность, за которую мы боремся, и под которой находится воля человека, это обязательная неизменность и непогрешимость божественных постановлений, которые утверждают неизбежное, неизменяемое и определенное событие: все, что согласуется с природной свободой воли. Мы заявляем, что воля свободна от необходимости совместного действия, принуждения и от природной физической необходимости, подобной той, которая движет солнцем, луной и звездами .. Физический или механический детерминизм, выражаемый в дифференциальных уравнениях, применим только к неживым предметам. Но существует психологический детерминизм, который не является механическим или математическим. Кальвинист отвергает первое и признает второе. Следовательно, он может, не нарушая согласованности, отрицать свободную волю и одновременно говорить о природной свободе» .
Эта дифференциация, производимая автором в согласии с Джиллом, показывает, что кальвинистское предопределение не является материалистическим детерминизм, как у Гоббса и многих других (марксистов, например) – я очень рад, что это так, но это еще не решает вопрос; нам говорят, что это не детерминизм природных неживых объектов – и это не вызывает сомнений; Кларк говорит, что он выступает за психологический детерминизм, - почему бы и нет? В этом термине нет чего-то, что вызывало бы априорное возражение; только надо уточнить – что автор понимает под психологическим детерминизмом? Кроме того, отрицание материализма еще не говорит о признание свободы; вот Кларк упоминает, что Джилл соглашался со стоиками, утверждавшими, что все происходящее определено Богом от вечности – проблема в том, что в христианского Бога стоики не верили.. Поясняя далее свою позицию относительно свободы, Кларк говорит (со ссылкой на теолога Топлади): «Неизбежность принуждения утверждается в отношении неживых предметов и даже разумных существ, когда они вынуждены сделать или пережить что-либо, противоречащее их воле и выбору. Неизбежность безошибочного несомненного факта, напротив, представляет событие неизбежным будущим, без какого-либо принудительного действия на волю представителя. Таким образом, Иуда был неизбежным и одновременно добровольным действующим лицом в ужасном предприятии .. В теологической литературе свободное действие – или природная свобода – означает, что воля не определяется физическими или психологическими факторами. Но свободное действие это не свободная воля. Свободная воля означает то, что не существует определяющего фактора, действующего на волю, даже со стороны Бога. Свободная воля означает, что любое из двух несовместимых действий одинаково возможно. Свободное действие придерживается той точки зрения, что любой выбор неизбежен. Свобода, которую Вестминстерское Исповедание приписывает воле, это свобода от принуждения, совместного действия или силы неживых предметов; а не свобода от силы Божьей .. вопрос в следующем: свободна ли воля? Проблема состоит не в том, есть ли воля. Кальвинизм твердо утверждает, что Иуда поступил добровольно. Он предпочел предать Христа. Он сделал это по своей воле. Не возникает вопроса о том, была у него воля или нет. Кальвинист спрашивает, была ли эта воля свободна. Существуют ли факторы или силы, которые определяют выбор человека, или же его выбор является беспричинным? Мог ли Иуда предпочесть иное? Вопрос не в том, мог ли он поступить по-другому, если бы решил так сделать, а в том, мог ли он принять решение, противоположное Божьему предустановлению. Деяния 4:28 говорят, что нет» .
Хорошо, кальвинисты различают природную неизбежность и неизбежность человеческих поступков; в последнем случае не место материалистическому детерминизму; нет принудительного действия на волю человека, - говорят нам; Иуда был добровольным и неизбежным; кажется, эти оговорки должны в корне изменить наш взгляд на кальвинизм; однако вспомним, что у кальвинистов постановления Божьей воли непреодолимы – непреодолима благодать, непреодолим и декрет об отвержении неизбранных – кто имеет возможность его отвергнуть? Мы уже видели, что кальвинисты, говоря, о непреодолимости благодати, тоже утверждают, что никакого насилия нет – но в том смысле, что человек не чувствует, что какая-то сила его заставляет; в ответ на это мы говорили, что и марионетки матрицы этого тоже не чувствовали; непреодолимая благодать не «ломает» волю человека постоянно: просто он творил зло, а в обращении, незаметно для него, злую волю поменяли на добрую – безо всякого его участия – теперь у него добрая воля, и никакого насилия по-прежнему нет; просто насилие мгновенно, и стопроцентно эффективно; здесь прослеживается четкая тенденция: субъективно человек не ощущает никакого принуждения, и полагает, что он поступает свободно, по своей воле; а на самом деле – это непреодолимая благодать; точно так же и со злыми действиями – субъективно Иуда не чувствует никакого принуждения и действует добровольно, но объективно он только с необходимостью выполняет декреты воли Божьей и не имеет возможности поступить иначе, как под гипнозом; обратим внимание на фразу Кларка - свобода не есть свобода от силы Божьей; т.е. мы свободны от детерминации материи, но от детерминации со стороны Бога – мы совершенно не свободны и все наши действия вследствие этого неизбежны. И дело не в том, что детерминации наших действий со стороны Бога нет, - просто она не настолько жесткая и учитывает нашу свободу. Кларк задается вопросом: мог ли Иуда принять решение, противоположное Божьему предустановлению? Ответ: мог! Спросят: но тогда Бог мог бы ошибиться? Нет! Дело вот в чем: Бог предвидел все мотивы Иуды, приведшие к предательству, все возможности выбора, которые были перед ним, все его метания; в этом смысле Господь предвидел, что Иуда может не предать Христа и избрать нечто, что противоречит Божьему предзнанию, но Бог предвидел и то, что Иуда, в конце концов, решится предать своего Учителя. Т.е. Бог предвидит, что все действия Иуды до момента совершения предательства таковы, что их можно было бы избежать; но Он предвидит и то, что с момента предательства, это будет уже неизбежным – в этом плане выбор Иуды и был неизбежным, и не был им – и все по предвидению Божию; результат выбора Иуды был неизбежным – но неизбежна была и свобода выбора между добром и злом, колеблясь между которыми, он совершил предательство Иисуса.. Неизбежность поступка Иуды не была неизбежной.
Кларк же полагает, что Божье постановление просто детерминирует все поступки индивида, и хотя со стороны индивида они представляются добровольными, а не принудительными, но объективно никакого выбора нет, ибо это только беспрекословное исполнение Божьей «вечной программы» - и касательно добра, и касательно зла. Бог постановил – и все течет так, как течет; творение не имеет выбора – разве в кальвинизме можно выбрать спасение или погибель? Быть причисленным к избранным, но отвергнуть спасение? Быть причисленным к отверженным, но пожелать спасения и быть спасенным? В этом и состоит главное различие: то, что постановил Бог – обязательно сбудется, - в это верят все христиане; но мы верим так же и в то, что это сбудется не без нашей свободы воли – т.е. Бог не желает зла, не постановляет совершать злые действия, не спасает нас, лишая возможности выбора; кальвинисты в это не верят. Кларк пытается различать между свободой воли и свободным действием; он выступает за последнее, полагая, что это означает отсутствие принуждения и абсолютную неизбежность выбора; свобода же воли у него абсолютный произвол - не существует определяющего фактора, действующего на волю, даже со стороны Бога. Однако, отвергая первое, мы должны отвергнуть и второе; воля человека определяется многими факторами, о чем справедливо говорит Кларк; он может даже не сознавать большинство из них; Бог тоже определяет волю человека (только не к злу!); но Божье влияние на волю, как и всех остальных факторов – не обладает «гипнотическим», «неодолимым» действием – это не предполагает абсолютную неизбежность выбора, ибо всегда остается возможность иного выбора, иного действия воли. Для Кларка тут «определять» волю – значит абсолютно ее детерминировать – пусть не физикой с психологией, а божественной волей; для нас – нет; конечно, Кларк прав – выбор человека не беспричинен, но эти причины, включая Бога, не делают выбор таким, когда выбора нет – всегда имеются разные возможности, и человек в состоянии предпочесть одну из них – хотя вероятность предпочтения может очень сильно отличаться; грешник, вероятнее всего, предпочитает зло, а праведник – добро; но существует возможность, что вот «здесь и сейчас» праведник оступится, а грешник совершит искренне добрый поступок; Бог заранее знает все и держит все в Своих руках и под Своим контролем; но Он не делает так, что поступки человека неизбежны от вечности; иначе сложно говорить об ответственности людей..
103. Тем не менее, Кларк убежден в том, что ответственность и проповедуемый им абсолютный детерминизм совместимы. Послушаем: «если взять ответственность в самой полной мере и признать, что мы соделаны виновными в силу первого греха нашего федерального главы, Адама, следовательно, наша ответственность в конечном счете вообще не основывается на нашем выборе» . На таком заявлении можно было бы поставить точку: оказывается, нас сделали виновными в том, что мы не совершали, а теперь мы за это должны отвечать, - т.е. ответственность не основана на выборе! Полагаю, если бы г-на Кларка суд любой цивилизованной страны призвал к ответственности за то, что он не выбирал, не мог выбрать, и не совершал, - он бы очень сильно возмущался; а здесь – в Библии написано.. Конечно, Кларк понимает, что это очень странно с точки зрения божественной справедливости, но у него готов ответ: «В таком случае разве справедливо, чтобы Бог наказывал человека за поступки, которые Бог сам «быть предопределил»? Справедливо ли Бог наказал Иуду, Ирода, Понтия Пилата и других? Писание утвердительно отвечает на этот вопрос и объясняет, почему. Бог не только творец физической вселенной, не только ее правитель и судья людей, но и нравственный законодатель. Именно по его воле устанавливается различие между тем, что правильно и что неправильно, между справедливостью и несправедливостью; именно по его воле устанавливаются нормы праведного поведения .. Бог всевластен. Все, что он делает, справедливо уже по той причине, что он делает это. Если он наказывает человека, человек наказан по справедливости, и, следовательно, человек ответственен .. Бог ни ответственен, ни грешен, несмотря на то, что он является единственной первичной причиной всего. Он не грешен прежде всего потому, что все, что он делает, справедливо и правильно. Это справедливо и правильно только в силу того, что он это делает. Справедливость или праведность это не внешний по отношению к Богу стандарт, которому он вынужден подчиняться. Праведность это то, что делает Бог. Так как Бог был причиной того, что Иуда предал Христа, это причинное действие является праведным и негреховным. По определению Бог не может совершать грех. Сейчас следует особо указать, что то, что Бог заставляет человека грешить, не является грехом. Нет закона выше Бога, который запрещает ему декретировать греховные поступки. Грех предполагает закон, потому что грех это беззаконие. Грех это любое недостаточное соответствие закону Божьему или его нарушение. Но Бог является «Ex-lex» (вне закона). Верно, что если бы человек, сотворенное существо, заставил или попытался заставить другого человека совершить грех, такая попытка считалась бы греховной. Причина ясна. Отношение одного человека к другому совершенно отличается от отношения Бога к человеку. Бог – творец, а человек – творение. И отношение человека к закону равно отличается от отношения Бога к закону. То, что имеет силу в одном случае, не имеет силы в другом. У Бога есть абсолютные и неограниченные права над всем творением .. Человек отвечает, потому что Бог призывает его к ответу; человек ответственен, потому что высшая сила может наказать его за непослушание. Бог, напротив, не может быть ответственен по той простой причине, что нет власти выше него; нет более высокого существа, которое требовало бы от него ответа; никто не может наказать его; нет никого, перед кем Бог может быть ответственен; нет законов, которые он мог бы нарушить» .
Что же, г-н Кларк пропел настоящий гимн божественному произволу; Бог постановил, что люди будут творить и добро, и зло – одни спасутся, а другие погибнут – но не по причине того, что они творили добро, а другие – зло; то, что постановил Бог, лишает их возможности настоящего выбора, их выбор абсолютно неизбежен – однако их почему-то наказывают; почему, ведь они только выполняли «скрытую» волю Божью? Значит, есть такая воля Божья, выполняя которую, получаешь наказание? Тогда это еще более странное представление о божественной справедливости, чем просто наказание тех, кто был лишен выбора.. Кларк придерживается волюнтаристского понимания добра и зла: раз Бог повелел делать нечто – значит, это добро; если Он повелел Пилату и иудеям убить Иисуса – значит, это добро?! Но Он же в Писании запретил убивать! Выходит, что у Бога есть разные виды добра: одно добро – это не убивать и милосердствовать, а другое добро – убивать? И если Он постановил убить Христа – то это не являлось грехом, ведь все Его действия не есть грех? За что же тогда наказывать? Кларк рисует нам, по всей видимости, такую схему: Бог постановил убить Иисуса – Он назначил исполнителей, - Пилата и других; это было добром, поскольку так решил Бог; но когда Пилат и иудеи абсолютно неизбежно совершили это – то этот поступок вдруг стал грехом и злом, и за него они были наказаны вечной смертью в аду! Простите, но это просто сумасшедший дом! Итак, новая заповедь от м-ра Кларка: все, что делает Бог есть добро (это верно); если Он заставит человека убить другого, то это добро (кошмар!); Кларк забывает, что волюнтаристское понимание Бога, по сути, отменяет любые рациональные представления о Его любви и доброте; в тартарары летит все – христианское богословие, Церковь, Писание; это приносится в жертву, как Молоху, божественному волюнтаризму и детерминизму; для Кларка Бог вне любого морального закона; если Он приказал убить человека, то это добро; но если человек приказал убить человека, то это зло; чем это лучше готтентотской этики – если я украл у соседа корову, то это хорошо, а если он у меня украл, - то это плохо?
Конечно, это истинно: все, что повелевает Бог – это добро; но истинно и другое: Бог повелевает нечто потому, что это добро; т.е. добро является добром не только потому, что это назначено Богом – иначе придется считать и убийства, и прелюбодеяния, и прочие мерзости добром – если бы это назначил Бог; нет, добро обладает внутренней сущностью, данной ему Богом; эту сущность нельзя просто поменять божественной волей, ибо она всегда направлена только на добро - нельзя просто переназначить добро и зло, - и завтра вдруг окажется, что милосердие – это зло, а кража – это добро; и не только потому, что воля Бога неизменна; представим себе, что с самой вечности милосердие было бы «назначено» злом, а кража – добром: они бы стали таковыми только потому, что такова воля Божья? Нет, ибо это кощунственно противоречит Его святой и светлой воле: Он желает добра потому, что это воистину добро; и если Он дает людям божественный закон добра, то это отражает Его внутреннюю сущность – Он и Сам соблюдает Свой Собственный закон добра и не может не соблюдать его – иначе Бог перестал бы быть Богом. Если Кларк считает, что Бог вне закона и приказывает людям убивать – то это означает, что Бог в его понимании находится вне закона добра; это поистине ужасно, ибо такого Бога не существует; существует только Бог, творящий исключительно добро и повелевающий всем людям совершать его, ибо Он жаждет их спасения; когда Кларк утверждает, что нет законов, которые Бог может нарушить – это верно в том смысле, что нет законов, которые были бы выше Бога, или были выдвинуты существом, более высоким, чем Бог; но это ложь, если понимать под этим, будто Бог не соблюдает собственные законы; если Он дал закон, запрещающий убийство, то убийство есть зло, и Он не может параллельно этому постановлять, чтобы люди убивали других, и даже Сына Божия; это означало бы, что никаких законов «божественного поведения» просто не существует; это означало бы, что Сам Бог не считает добром то, что Сам предписал: если Он против убийства, а потом выходит, что часто Он и «за убийство» - то где же тогда добро? Везде, или нигде?
Кроме того, в таком случае Бог менял бы Свою волю – то Он считает добром одно, а то другое – но нельзя же считать добром и убийство, и не-убийство, ибо тогда добра вообще нет; тем самым Кларк утверждает страшную бездну своеволия Божества; она поглощает любовь, милосердие, добро и зло – и все во имя Суверенной Свободы, которую кальвинисты считают главным качеством Бога; Кларк, видимо, не отдает себе отчета в том, что если воля Божия настолько «беззаконна» и настолько «внеморальна» - то она вообще не соответствует человеческим представлениям о добре и зле; человек считает злом то, что Бог считает добром (постановление об убийстве другого) – причем Сам Бог повелел считать это злом, ведь Он запретил убийство; при такой путанице не понять, где добро, а где зло – но это логично для теории «божественного хаоса» кальвинистов, повелевающего миром, и делающего с ним, что угодно и как угодно – не считаясь ни с какими моральными законами; мы уже не говорим о том, что при таком явном «несовпадении» божественной и человеческой морали, познание Божьей воли, по сути, невозможно: мы считаем нечто добром, но не понять добро ли это для Бога; мы думаем о краже, что это зло, но Бог постановляет, что некто должен украсть, и это абсолютно неизбежно происходит; у кальвинистов выходит, что воля Божья двойственна везде – в Писании, в истории; но человек придерживается иных представлений о морали – причем данных именно Богом; тут возникает релятивизм в познании воли Бога – но ведь Бог сотворил человека по Своему образу и подобию, и дал ему Писание и Церковь именно для того, чтобы человек имел четкие представления о добре и зле, - и это основание мы получаем в познании Божьей воли; и вдруг получается, что эти представления никуда не годятся – например, оказывается, что Бог может заставить человека убить другого, и люди безропотно подчиняются этому решению. Возникает ощущение «божественного обмана».. Здесь уже просто никакие критерии добра и зла не годятся, ибо они двойственны у Самого Бога; разумных критериев нет – потому и человек ответствен, хотя лишен выбора и был предопределен к своим действиям Богом; почему? Да просто Бог его назначил отвечать – значит, он будет ответственным; говорить о справедливости, любви, или еще чем-либо подобном. Скрытая воля Бога у кальвинистов придает образу Господа радикальное искажение – теперь нельзя понять ни почему Бог любит одних и ненавидит других, ни почему одно добро, а другое зло, ни почему одни спасены, а другие погибли; ничего нельзя понять, ибо все пожрал черный огонь Произвола – все качества Бога, которые так подчеркивало традиционное христианское богословие, - милосердие, всеблагость и многие другие; по другому в кальвинизме и не может быть, ибо они никогда не отдадут свою важнейшую святыню – догмат о безусловном предопределении, который узаконил «божественное беззаконие», и оправдал любые преступления – если их только желает и декретирует Бог.. Если бы так вел себя человек, - мы бы назвали это самодурством, но так безумно говорить о Боге. К сожалению, статья Кларка лишний раз доказывает, что реформаты порой склонны путать Бога и безумие произвола..
104. Сторонникам гиперпредопределения часто приходится сталкиваться с обвинениями в фатализме. Баптист-кальвинист Кэрри пытается ответить на эти обвинения: «Фатализм как учение, философская система или набор религиозных убеждений возник среди тех народов древности, что не познали Бога, следовательно, он имеет чисто языческое происхождение .. есть сила, над которой сами боги не имеют власти, и потому они не способны защитить человека. Некоторые пришли к выводу, что и действия богов, и все другие события неизбежно приходят к людям через действие слепой судьбы. Это и было истоком фатализма .. фатализм – это убеждение, что все неизбежные для человеческой расы события происходят в силу слепой судьбы, независимо от Бога, Который мог бы совершить или предотвратить их .. Разве арминиане не заявляют настойчиво, что люди идут в ад против воли Бога, что Бог хочет, чтобы все люди спаслись и сделал все от него зависящее, чтобы спасти их, и все же люди попадают в ад? Что Христос совершил полное и окончательное искупление за грехи всего мира и все же люди идут к погибели? Если все это правда, то разве то, что приводит людей в ад – это не судьба? Разве это не сила, которой подлежит Сам Бог? Однажды я слышал, как епископ Балтиморский Уилсон сказал, что когда воля человека делает свой выбор, то Сам Бог не может изменить его.. Епископ Уилсон может быть весьма справедливо и правильно назван фаталистом согласно его собственному выражению» . Конечно, не подлежит сомнению, что кальвинисты не верят в языческий фатализм; так же, никто не думает, будто Кальвин заимствовал доктрину предопределения прямо из языческих авторов; его источники – это в первую очередь Августин и резкое отталкивание от католической доктрины. Т.е. реформаты верят в личного Бога христианства; другое дело – как именно они понимают библейский образ Бога..
Да, никто не верит, что кальвинисты верят в слепую обезличенную необходимость, которая властвует над Богом; однако их понимание божественного детерминизма, вера в беспричинное избрание и беспричинное отвержение, которые являются неодолимыми для человека, лишая его выбора, - заставляют задуматься, действительно ли здесь совершенно отсутствует фатализм? Не обвиняют же в фатализме католиков, или православных – а за кальвинистами эта сомнительная слава тянется уже скоро 5 веков, - стало быть, надо задуматься над причинами такой славы. Применительно к человеку кальвинизм проповедует фатализм, ибо божественный приговор относительно рая или ада не может быть изменен никакими решениями людей; в силу этого приговора все их действия обладают стопроцентной неизбежностью; разница только в том, что в язычестве действия человека, его судьба, предопределены обезличенной мировой необходимостью, а в кальвинизме – личным Богом; языческая необходимость слепа, кальвинистская – зряча, но беспричинна: у нее не спросишь, почему одни спасены, а другие погибли? Все решил божественный произвол, и поэтому возникает острое ощущение, что выбор Богом спасенных и проклятых – случаен; поэтому определенное сходство со слепой необходимостью язычества все же чувствуется. Как и в язычестве, в кальвинизме есть определенное «принуждение к судьбе» - к искуплению или проклятию; конечно, принуждения в смысле - «я чувствую, что меня кто-то ведет против моей воли» - нет; но принуждение в смысле непреодолимости божественного решения, - есть; не ощущать принуждения – это еще не значит быть свободным; кстати сказать, поскольку кальвинизм считает все события в мире совершенно детерминированными божественными указами, то в идеале это должно было бы означать «полную покорность судьбе» - полное принятие всех событий, и добрых, и злых, совершенное послушание любой власти, - будь то даже власть антихриста.. Это было бы последовательным отрицанием любой свободы воли и принятием тотального контроля со стороны Суверенного.. Понятно, что кальвинисты не делают таких выводов из своей детерминистской концепции, но по логике они напрашиваются..
Определенные черты фатализма присутствуют и в кальвинистском понимании Бога: Бог в этой теологии спасает не всех, хотя и мог бы – однако почему-то этого не хочет; Он не всех любит, не за всех распинается, и главное – спасает людей не в сотрудничестве с ними, и отправляет в ад не за то, что они такое сотрудничестве отвергли; кальвинисты учат, что Он и не должен всех любить – ибо тогда Бог не сможет проявить Свою справедливость в наказании отверженных и Свою ненависть к греху; кроме того, они учат, что по-иному (без наказания отверженных, которые с рождения не имеют возможности спастись), Бог не может явить Свою славу в творении. Все эти утверждения наводят на мысль, что в Боге есть какая-то сила, которая препятствует Ему любить всех, препятствует спасать или наказывать только на основании добровольно совершенных добрых, или злых дел; Он обязательно должен являть Свою справедливость в виде ненависти к отверженным; точно так же обстоит дело и с полной детерминацией Богом всех поступков людей: если у Него есть скрытая и явная воля, и скрытой волей Он желает и повелевает то, что запретил в явной (например, убийство), то это неизбежно порождает мысль о какой-то силе, которая непреодолимо заставляет христианского Бога любви желать зла, и даже повелевать совершать его. В последнем случае вместо христианского теизма мы наблюдаем скорее «христианский протеизм» - Бог в кальвинизме вместо доброго может желать и зла, и вместо любви к людям пылать извечной ненавистью к ним по непонятной причине, - добро в таком Боге непрерывно перетекает в зло, спасение в погибель, любовь превращается в презрительное отвержение; в итоге мы видим следующую картину: кальвинисты настолько подчеркивают суверенность и свободу Бога делать все, что угодно, не сообразуясь с нормами морали и разума, что этот Верховный Произвол и кажется силой, которая не дает Богу быть в полном смысле слова Любящим, Справедливым и Разумным. И этот произвол, судя по его беспричинным действиям, больше похож на яростное и слепое бушевание ураганных сил природы, чем мудрые действия любящей Личности – чем не слепая сила, над которой не властен и Бог кальвинистов? Т.е. Он как бы и властен, но почему-то всегда уступает суверенному произволу.. Таким образом, хотя богословие предопределения и нельзя назвать языческим фатализмом, поскольку оно исповедует христианскую веру в Господа, и Господа Распятого, но некоторые неотъемлемые черты этой веры выдают нам явственные признаки обезличенной стихии, которые считаются извечно присущими Бога; поэтому в каком-то смысле кальвинизм мог бы быть назван «христианским фатализмом», хотя, конечно, истинная вера в Христа фатализмом не может быть в принципе..
Но г-н Кэрри придерживается иных принципов: обвинить в фатализме своих противников, отстаивающих столь ненавистную ему свободу воли. Он приписывает «арминианам», что люди идут в ад против воли Бога, Который желает спасать всех – дескать, разве это не сила, которая властна над Богом, разве это не судьба? Англиканский епископ, сказавший, что когда воля человека делает выбор, Сам Бог не может изменить его, назван Кэрри фаталистом. Начнем с последнего: Бог может изменить выбор человека, и я уверен, что англиканский епископ, сказавший эти слова, не имел в виду, что свобода человека сильнее Бога – приписывать такие взгляды христианину просто смешно; речь идет о другом – о том, что Сам Бог добровольно, из совершенного чувства любви к людям, не навязывает им спасение «непреодолимым действием», желая, чтобы они любили Его свободным произволением – «невольник не богомольник»; т.е. это любовное снисхождение божественного могущества к людям – Бог все равно всемогущ и всевластен, и может в одно мгновение навечно спасти все живые существа – даже демонов и сатану; но это лишает творение Божье всякой ценности в Его глазах; тогда живые существа не разумные, свободные, любящие персоны, а только куски дерева, которые можно строгать, как угодно и когда угодно; но спасение человека не может быть «спасением дерева» - тогда и библейская история была бы не нужна, и можно было бы просто не допустить падения Адама и Евы, создав их изначально неспособными пасть – логика кальвинистов, кстати, к этому подводит. Так что свобода человека не сильнее Бога (к тому же она - не безличная слепая сила, как в язычестве), Бог может ее «изменить», но не делает этого ради нас самих, ибо взаимная любовь супругов невозможна, если кто-то кого-то заставляет.
Если Бог позволил родиться г-ну Кэрри и потом не изменил этого факта, то значит ли это, что Бог не всевластен, что над Ним есть некая сила, и что это фатализм? Возможно, кальвинисты возразят: хорошо, Бог добровольно не проявляет полноты Своего могущества, чтобы люди сами сотрудничали с Ним (или не сотрудничали), - так мы тоже можем сказать, что Бог Сам отказался спасать всех, распинаться за неизбранных и т.д., и никакая сила Его не заставляла. Пусть так, но от чего отказывается Бог в кальвинизме? - от милосердия ко всем людям, от справедливости (отверженные не могут спастись, но их все равно наказывают), от разума (спасенные и проклятые становятся таковыми по неизвестным причинам); зато Он не отказывается от произвола, возможности поступать с людьми как Ему хочется (внеморальным образом), неотвратимо спасая их, или губя, вплоть до едва родившихся младенцев. А в традиционном христианстве Бог отказывается как раз от произвола и неотвратимости (Он и не может быть таким, т.е. это не «выбор», как если бы мог быть другой «выбор», а отражение вечной природы Бога) – ради Любви – Своей и нашей. Только так и может поступать Личность – и тогда нет никакого фатализма, ибо ему нет места там, где миром правит совершенная Любящая Личность; там де, где ответную любовь человека вызывают ударом божественного молота, крушащего всех и вся - как и ненависть к Всевышнему, - причем никому не понять, почему молот ударяет именно в этом направлении; там остается место для слепой силы фатализма, которая как молния – то убивает, то оставляет в живых, и с которой не может существовать «стабильных» правил отношения, ибо любые правила поведения не влияют на «решение молнии» казнить, или помиловать..
105. Около 100 лет назад баптист гиперкальвинистского толка Дэвид Бартли написал молитву к Всевышнему; там есть слова: «Да, Отец мой, я теперь живу верою в Иисуса, и я никогда не умру. Я умираю и мертв для греха, жив же для праведности через Господа моего Иисуса Христа, Который есть моя Жизнь, и я живу в Нем. Моя жизнь сокрыта с Ним в Тебе, Боже. Еще немного, и Христос явится ко мне в славе, а потом я появлюсь с Ним пред Тобою во славе, и буду преображен по образу Его во всем моем духе, душе и теле, когда воскресну в Его подобии и буду удовлетворен» . Господи Иисусе, открой очам этих заблудших душ, как и всем нам, что мы мертвы под грехом, не живем истинною верою в Тебя, и если не оживем в Тебе, то умрем навеки. Погибаем вдали от Сына Божьего, и боимся никогда не увидеть славы Его. Помилуй нас, Царь творения, не дай нам утонуть в огненной бездне страстей, пожирающих души наши, избавь от сатаны, дабы мы узрели в назначенный день восход солнца любви Твоей и правды. Аминь.